- Я знаю, кто вы, - уже серьезно произнесла девушка.
   - Это хорошо или плохо? - спросил он, глядя ей прямо в глаза.
   - Думаю, плохо, - строго ответила она. - Об этом говорят  по  телевизору,
по радио, ваша фотография красуется на первой полосе  утренней  газеты.  Вас
называют Палач, мистер Болан...  Вы  действительно  палач?  -  неожиданно  с
детским любопытством поинтересовалась девушка.
   - Как вам сказать... Бьюсь об заклад, что у вас  совершенно  экзотическое
имя, - уходя от ответа, произнес Болан. - Карменсита.  Вы  очень  похожи  на
Карменситу.
   Она покраснела:
   - Меня зовут Валентина. Куэрент. Можете называть меня просто Вал.
   - Валентина вам подходит больше. Который сейчас час?
   - Почти полдень.
   - Значит, у вас была куча времени, чтобы вызвать полицию и избавиться  от
меня.
   Почему вы этого не сделали?
   - Я пыталась, - ответила девушка, опуская длинные загнутые ресницы.
   - Но вы тем не менее не сделали этого. Почему?
   - Ну.., вы ведь доверились мне, разве не так?
   - Что вы еще знаете обо мне?
   - Я думаю, почти все. Меньше чем  за  две  недели  вы  убили  одиннадцать
человек. Вы живая трагедия, мистер Болан. Полагаю, что именно это и помешало
мне выдать вас.
   Он улыбнулся:
   - Значит, вы симпатизируете моему делу. Она твердо качнула головой:
   - Вовсе нет. Никто не имеет права  отнимать  жизнь  у  другого  человека.
Убийству не может быть оправдания.
   - Без шуток?
   - Без шуток. Нет такой философии, которая смогла бы  оправдать  убийство.
Болан лукаво рассмеялся и лег на бок.
   - А мне и не нужно оправдывать  его,  -  ответил  он.  -  Оно  само  себя
оправдывает.
   Валентина подложила Маку еще одну подушку под голову и плечо.
   - Цель оправдывает средства? - спросила она.
   - Нет. Средства оправдывают цель.  Это  битва,  которая  продолжается  от
начала начал, Валентина. Борьба добра со злом.  Добро  побеждает,  разве  не
так?
   - Мы поговорим об этом в другой раз, - серьезно ответила девушка, - когда
определим, что такое добро. А теперь я покормлю вас. Вы какие любите яйца?
   - Вареные, - ответил Болан с улыбкой.
   - Я серьезно.
   - Серьезно, я их люблю вареными. Причем неважно  как.  Эй!..  А  где  моя
одежда? Она скорчила страшную гримасу:
   - Я ее украла. Вы выбрали плохую старую деву, мистер Болан. Стоит  только
мужчине оказаться у меня в постели, как не пройдет и минуты, а он  уже  гол,
словно младенец.
   - Странная старая дева, - произнес  Мак,  глядя  ей  в  глаза.  Валентина
покраснела, встала и загадочно сообщила:
   - Яичница.
   - А?
   - По какому бы рецепту я ни пыталась готовить яйца, в  конечном  итоге  у
меня всегда получается яичница. Поэтому я надеюсь, что вы согласитесь  и  на
такое блюдо.
   Она  вышла  из  комнаты.  Болан  немедленно  откинул  плед,  которым  был
заботливо укрыт, и осторожно сел на край кровати.
   - Так что вы сделали с моей одеждой? - громко спросил он.
   - Я ее стащила у вас, - донеслось с кухни. - Если вам это не нравится, вы
можете забрать ее в ванной, надеюсь, что у вас хватит сил добраться туда.
   Сил у Болана хватало. Он встал, придерживаясь за  стену,  и  с  ощущением
головокружения направился в  ванную  комнату.  Вся  его  одежда  из  черного
трикотажа оказалась выстиранной, высушенной и висела на занавеске душа. Мак,
собрав в охапку одежду, вернулся в комнату. Валентина постучала в дверь:
   - Не надевайте рубашку, пока я не сделаю вам перевязку.
   - Учитывая то, что происходит под повязкой, я сомневаюсь, удастся ли  мне
вообще надеть рубашку.
   - Уже можно войти?
   - Полагаю, что да.
   Валентина вошла в комнату  и  остановилась  у  двери,  смело  разглядывая
Болана.
   - Я помогу вам надеть брюки. А вообще, если честно, ваш  костюм  выглядит
странно. За кого вы себя выдаете? За Бэтмэна?
   Она опустилась перед ним на колени и, расправив черные эластиковые брюки,
начала аккуратно натягивать их на ноги Мака.
   - В такой одежде очень удобно играть в прятки, - ответил он.
   - Да, я уже поняла. Нечто вроде человека-невидимки?
   Мысленно  Болан  с  удивлением  констатировал,  что   его   смущает   эта
черноволосая девушка.
   - Но она действительно очень практична, - оправдываясь  сказал  он.  -  В
этом сразу убеждаешься, хоть один раз попытавшись перелезть  через  забор  в
широкой, свободной одежде.
   - Понятно.
   Валентина подтянула брюки до колен Мака и поднялась:
   - Остальное доделаете сами. Я  бегу,  потому  что,  похоже,  яичница  уже
горит.
   - Что же это получается, - возмутился Болан. - Вы их с  меня  стащили,  а
надеть снова, значит, не надо? По какой же это причине?
   - Я вам уже сказала -  яйца  горят,  -  ответила  Валентина  и  вышла  из
комнаты. - К тому же я снимала с вас брюки под пледом и абсолютно ничего  не
видела.
   Болан открыл было рот, но ее  и  след  простыл.  Он  улыбнулся,  встал  и
закончил  одеваться,  помогая  себе  здоровой  рукой."  А  она   ничего,   -
одобрительно подумал он, - да,  совсем  не  плоха..."  Он  даже  не  обратил
внимания на доносившийся из кухни запах пригоревших яиц.

Глава 14

   Вилла Серджио Френчи сразу бросалась в глаза, поистине являясь украшением
Саус Хиллза, самого шикарного квартала Питтсфилда. Площадка  для  дома  была
выбрана  не  случайно;  эти  места  очень  напоминали   живописные   пейзажи
средиземноморского побережья, хотя океан с Питтсфилдом  разделяло  несколько
сотен  километров.  Архитектура   дома   была   выдержана   тоже   в   чисто
средиземноморском стиле: низкий  и  длинный,  крытый  красной  черепицей,  с
широкими окнами и внутренними двориками, он врезался в склон холма на разных
уровнях, и, глядя на фотографию этого владения,  можно  было  подумать,  что
одинокий дом возвышается на крутом морском берегу  и  вокруг  больше  ничего
нет, но на самом деле  вилла  находилась  в  центре  квартала  миллиардеров.
Просто-напросто Френчи появился здесь первым, отхватив немалый кусок  земли,
поистине львиную долю.
   Если  верить  некоторым  слухам,  Френчи  заработал  свое  состояние   на
импорте-экспорте, по другой версии, он  был  судовладельцем.  Однако  первое
предположение  больше  напоминало   правду:   Френчи   процветал   благодаря
международной   контрабанде   наркотиков.   Кроме   того,    он    руководил
организованной   проституцией   и   незаконной    контрабандой    спиртного,
контролировал игорные дома  и  занимался  прочей  подпольной  деятельностью,
результаты  которой  манили  к  себе  честных  американских   граждан,   как
библейский запретный плод, поглощая большую часть их  свободного  времени  и
денег. Несколько лет назад Френчи решил легализовать свой бизнес,  насколько
это  позволяли  рамки  закона.  Теперь  в  основе  его  деятельности  лежали
финансовые и  ссудные  компании,  а  также  несколько  мелких,  но  законных
предприятий. И те, и другие объединялись под звучным название  "Энтерпрайсиз
Френчи". Но все равно Френчи продолжал оставаться членом семейства по  имени
Мафия. Это не та семья, от которой можно  легко  отказаться  или  лишить  ее
наследства, даже если очень хочется. Клятва  связывала  с  семьей  до  самой
смерти, все остальное отступало  на  второй  план:  семья,  родители,  дети.
Клятва Организации давалась перед лицом Господа и Церкви.
   Серджио Френчи уже сорок первый год состоял в браке, но  так  и  не  стал
отцом. Будучи же человеком по натуре пылким и любвеобильным, Серджио находил
утешение в детях своих друзей и  близких,  превращаясь  для  одних  в  "дядю
Серджио", для других, очень немногих, в "папу Серджио". В последнем качестве
его воспринимали дети Леопольда Таррина, одинаково привольно чувствуя себя и
в длинном доме на  холме,  и  в  доме  своих  родителей.  Анджелина  Таррин,
осиротевшая в десять лет, искренне считала папу Серджио  настоящим  дедушкой
своих детей. Что же касается миссис Френчи,  то  последние  десять  лет  она
путешествовала по всему миру, и  ее  часто  вспоминали  в  суете  обыденных,
домашних будней, но сама она очень редко появлялась в доме.
   В это сентябрьское утро вилла Френчи показалась  Анджелине  Таррин  такой
же, как обычно, разве автомобилей на стоянке было больше, чем всегда.  Дети,
кубарем вылетев из машины родителей, с радостным визгом  помчались  к  дому.
Лео ободряюще пожал руку жены и, оставив ее около машины, пошел по тропинке,
ведущей к заднему фасаду виллы. - "Как странно, -  думала  Анджелина.  -  За
одну ночь весь мир перевернулся вверх дном". Огромный дом, который  она  так
любила,  казался  ей  теперь  полным  угроз  и  зловещих  предчувствий.  Она
задавалась вопросом: удастся ли  ей,  как  раньше,  выглядеть  счастливой  и
веселой, заставляя себя верить,  что  Серджио  все  тот  же  добряк-дедушка.
Почувствовав, что продрогла, несмотря на жарко  палившее  солнце,  Анджелина
пошла следом за детьми.
   Ее муж приехал сюда с целью спланировать и подготовить убийство человека.
Он сидел сейчас за одним столом с  гангстерами,  а  его  дети  резвились  на
солнышке, пока обговаривались детали преступления. Преступления, которое она
чуть было не совершила сама. Но в  той  кошмарной,  немыслимой  ситуации  ее
охватила паника, и она даже не помнила, как нажала на курок. Слава Богу, она
все-таки  сделала  это.  Правда,  ее  поступок  был   продиктован   чувством
самосохранения,  защиты  родного  гнезда.  Но  вот  так   спокойно   сидеть,
разговаривать, замышляя убийство?! Анджелину Таррин снова охватила дрожь,  и
ей пришлось заставить себя подняться по ступеням  к  дому.  "Может  быть,  -
думала она, - реакция этих  людей  совершенно  нормальна,  и  они  действуют
единственно возможным способом?" Вероятно, когда-нибудь она сможет  простить
Лео его участие в Организации. И тогда она, как "мама"
   Френчи,  отправится   в   кругосветное   путешествие,   чтобы   забыться,
спрятавшись от гнусной реальности жизни... Миссис Таррин  отогнала  от  себя
эти тяжкие думы и, смахнув с глаз слезы, отправилась разыскивать детей.
   Первый урок, преподанный Боланом, был твердо  усвоен.  Совет  собрался  в
зале с плотно задернутыми шторами. Двадцать  телохранителей  рассыпались  по
территории усадьбы, и еще человек двенадцать патрулировали квартал.
   - Итак, наша малышка Анджелина чуть было не сделала  работу,  оказавшуюся
не под силу целой армии, - с сарказмом произнес Серджио.  -  Да  к  тому  же
почти детским пистолетиком, а?
   Он  расхохотался   и   укоризненно   глянул   на   Лео   Таррина,   сразу
почувствовавшего себя очень неуютно.
   - У тебя превосходная жена, Леопольд. Береги эту  женщину  и  заботься  о
ней. Она сделает из тебя мужчину.
   - Я чертовски рад, что она оказалась там, -  пробормотал  Таррин.  -  Она
спасла мне жизнь. Вам  когда-либо  приходилось  ощущать  холод  пистолетного
ствола, упирающегося в затылок? Не могу передать, как я рад, что она  в  тот
момент оказалась рядом.
   - Уж не извиняешься ли ты? - Серджио казался удивленным.
   - Я вам рассказал, как все произошло.  Неожиданно  -  паф!  И  он  здесь!
Кстати, в полицию я не звонил. Они налетели, как стая мух на дерьмо.  Должно
быть, находились совсем рядом. Удивляюсь, как это Болану удалось  проскочить
мимо них. Я вам говорю, что они были повсюду. У меня даже возникло  чувство,
будто я присутствую на ежегодном балу полиции, да к тому же у себя дома!
   - Послушай, тебе не в чем извиняться. Знаете, о чем я думаю?
   Серджио молча обвел взглядом лица притихших гостей:
   - Мне кажется, что этот человек работает на полицию. Не на нашу, местную,
нет. Его сюда направили. Я думаю, что он агент  ФБР  или  ЦРУ  с  правом  на
убийство. Вам ясно?
   Маленький человечек нервно крутился на краешке  стула  у  дальнего  торца
стола и наконец подал голос:
   - Это нелогично, Серджио.  Я  уверен,  что  уже  слышал  нечто  подобное.
Поверьте мне, полиция из кожи вон лезет, чтобы наложить лапу на этого типа.
   Серджио окинул человечка презрительным взглядом:
   - Ты хочешь сказать, что много знаешь? А? Что ты  слишком  важная  птица,
которой все сообщают, так, что ли? Особенно когда речь идет о ФБР?
   Человечек утвердительно кивнул головой:
   - Я думаю, да. Вы сами знаете, что это так. Ведь  я  всегда  снабжал  вас
первоклассной информацией.
   - Они все испробовали, чтобы сломить нас! - закричал Серджио  в  приступе
гнева, сопровождая каждое слово ударом кулака  по  столу.  -  Почему  бы  им
теперь не испробовать этот метод? А?
   - Потому что это не  по-американски,  -  спокойно  ответил  коротышка.  -
Федеральные агенты так не работают.
   - Хорошо! Посмотрим, кого он убил? - задал вопрос Серджио. -  Кого-нибудь
из нас? А? Нет, нет! Хотя человек, сумевший превратить в  пыль  бокал  вина,
который я держал в руке, мог запросто прикончить  и  меня  самого,  если  бы
захотел! А?
   - Так в чем же дело, Серджио? - спросил Пласки.
   - Он  ведет  психологическую  войну!  -  внезапно  успокоившись,  ответил
старик. - Вот что! И может быть... - добавил он  задумчиво,  -  может  быть,
bambini, этот Болан не один?
   После такого заявления в помещении надолго повисла гнетущая  тишина.  Все
смотрели на Серджио, который, присев к столу, молча подвигал по полированной
столешнице коктейльную салфетку, а затем заговорил:
   - Смотрите, что произошло. Пять человек убито на улице  возле  "Триангл",
но преступника никто не  видел.  А  к  Натану  приходит  солдат,  никому  не
известный и ни с кем не встречавшийся раньше, и убеждает  Уолтера  дать  ему
место в Организации. Едва он успевает кое к  кому  приглядеться  и  выяснить
адреса ряда наших контор, как мы узнаем от нашего агента по безопасности...
   Серджио поднял глаза на коротышку и, метнув в него яростный, испепеляющий
взгляд, продолжил:
   - ..от нашей службы безопасности, что этот солдат и есть  убийца  пятерых
наших людей и  что  он  собирается  прикончить  нас  всех!  Естественно,  мы
заключаем контракт на убийство, но он тоже выжидает. И снова ни  одна  живая
душа не видит его. Он заявляется  в  один  из  домов  Леопольда,  но  быстро
исчезает. И никто не может сказать, что человек, устроивший  пожар,  и  тот,
кто бессмысленно палил по машине, одно и то же лицо? Затем сцена у  Уолтера:
мужчина, похожий по описанию на Болана, разговаривает с  поварихой.  Но  кто
знает, сколько еще человек находилось в этот момент на  территории  усадьбы?
А? Вы понимаете, что замышляется, bambini? Прямо на наших  глазах  создается
образ.  Непобедимый,  могущественный  призрак  ходит  у  нас  под  носом  и,
неуязвимый, убивает и разрушает все на своем пути, когда ему этого  хочется.
Это образ страха.
   Всех двенадцать человек, сидевших  вокруг  стола,  охватило  лихорадочное
возбуждение. Послышался шепот, реплики,  задвигались  и  заскрипели  стулья.
Гости закурили.
   Серджио, казалось, наслаждался своей ролью. Он широко улыбнулся:
   - Ну, что? Теперь понятно, а? Наша безопасность не  так  уж  надежна,  а?
Мафия успокаивается, почивает на лаврах,  а?  Жизнь  стала  слишком  легкой,
говорят они. Новое поколение Организации отупело в роскоши и  безделье.  Так
встряхнем их, говорят они. Расшевелим их  как  следует  и  посмотрим,  каких
ошибок они наделают. Сыграем с мафией  в  свою  игру,  и,  может  быть,  они
дрогнут так, что удастся развалить их дом  до  основания!  Вот  что  говорят
между собой федеральные агенты!
   - Мне эта ситуация, в отличие от предыдущей, совсем не нравится, -  кисло
прокомментировал Сеймур. - Один человек, пусть даже призрак, меня устраивает
больше,   нежели   массированный    штурм,    предпринимаемый    федеральным
правительством без оглядки на существующие законы и правила.
   - Ах, его устраивает! - загремел Серджио. - Покой  тебе  подавай?  Засунь
себе этот покой в задницу, эрудит, и спи с ним! Серджио Френчи нужен мертвый
Болан! Не призрак, не непобедимый разрушитель, а труп!
   - Но вы только что сказали.., слабо запротестовал Сеймур и, махнув рукой,
замолчал.
   - Я сказал, что вам  не  мешало  бы  набраться  смелости,  -  поучительно
произнес старик. -  Перестаньте  ныть  и  жаловаться  на  этого  призрачного
Болана. Уничтожьте его. Сделайте  из  него  настоящий  призрак  и  передайте
федералам, чтобы они прислали нам следующего. Ну, что?  Кто  тут  храбрый  и
смелый? А? Леопольд? Наши женщины?
   - Мы прикончим его, - мрачно заявил Таррин, опуская глаза.
   - Да, да, мы прикончим  его.  И  вот  каким  образом.  Натан,  ты  прежде
всего...
   Так начался совет 1-го сентября. Мафия  обрела  второе  дыхание,  и  Маку
Палачу предстояли тяжелые времена.

Глава 15

   Болан уже больше двух суток гостил у Валентины Куэрент. Он узнал, что она
преподает в той самой школе, куда он был направлен инструктором  по  военной
подготовке, чем, однако, пока так и не занялся. Еще он выяснил, что  в  свои
двадцать шесть лет она не замужем и склонна к резким колебаниям настроения в
диапазоне от полной серьезности  до  щенячьего  восторга.  Кроме  того,  она
казалась  одновременно  и  целомудренной,  и  опытной  во  всех  отношениях,
краснеющей по пустякам и чувствующей себя совершенно непринужденно  в  самых
затруднительных, пикантных обстоятельствах. Они спали на  одной  кровати,  и
Валентину скрывала от Болана только широкая ночная рубашка с  пеной  кружев.
Девушка не стесняясь помогала, когда Маку нужно было одеться или  раздеться,
он часто видел ее только в  лифчике  и  трусиках,  но  их  тела  никогда  не
соприкасались, губы не сливались даже в шутливом, невинном поцелуе.
   Болан в третий раз проснулся в постели Валентины. Она сидела рядом с ним,
внимательно изучая его черты.
   - Привет, - сказал Мак.
   Смутившись, она опустила густые ресницы:
   - Вы всегда просыпаетесь, когда я начинаю смотреть на вас.
   - Я нахожу это довольно приятным. Впервые  он  накрыл  своей  ладонью  ее
маленькую руку.
   - Нет, лучше не надо,  -  попросила  Валентина,  прерывисто  вздохнув,  и
попыталась высвободить руку.
   - Почему? У вас очаровательная ручка,  нежная  и  одновременно  вселяющая
уверенность.
   - Но.., это.., ваша раненая рука.
   - О-о, она себя сейчас очень хорошо чувствует и могла бы даже вас обнять.
   - Будьте наконец серьезны, Мак. Действительно, я сижу здесь  потому,  что
думаю.., ну.., я считаю, что вам уже пора покинуть это убежище.
   - Вы выставляете меня за дверь? - спросил он. Она согласно кивнула:
   - Да, тем паче, что вы себя уже настолько хорошо чувствуете...
   - Насколько? - невинно спросил Болан.
   - Достаточно хорошо, чтобы обнимать меня.
   - Придвиньтесь ко мне, попробуем, - предложил Мак.
   - Я не против... - ответила Валентина, в упор глядя на  него.  Но  именно
поэтому я считаю, что...
   - Что мне лучше уйти?
   - Да.
   Она освободила руку и стала теребить складочку платья на коленях.
   - Вы сколько раз влюблялись, Валентина? - тихо спросил Болан.
   - О нет! Я прошу вас, давайте не будем об этом.
   - Я серьезно спрашиваю, вы когда-нибудь любили?
   - Конечно. Раза два или три.
   - Ну и как это выглядело?
   Возникла короткая пауза, потом Валентина спросила:
   - Вас это действительно интересует?
   - Очень.
   - Я не знаю, что это  такое  -  любить.  Я  имею  в  виду  по-настоящему.
Конечно, мне случалось увлекаться. Но на этот раз  мне  кажется,  что  я  не
просто неравнодушна к вам.
   Болан пропустил это заявление мимо ушей.
   - Мне тридцать лет, - задумчиво произнес он.
   - Я знаю.
   - Когда-то раньше  я  думал,  что  в  один  прекрасный  день  влюблюсь  в
очаровательную девушку.
   - Как давно это было?
   - Об этом я не думал уже долгие годы. И вдруг эта мысль  снова  вернулась
ко мне. Почему?
   Мак напряженно смотрел на нее, пытаясь прочитать ответ в ее глазах.
   - Мак, умоляю вас, не надо... Он обнял ее и привлек к себе.
   - Нам не стоит продолжать эту опасную игру, - прошептала девушка. - Я  не
хочу любить убийцу.
   Глаза  Болана,  превратившись  в  колючие  льдинки,  потемнели   о