акомец и тут его взгляд упал на картину.
- Какая прелесть.
   - Здравствуйте, - ответила Людмила, вставая с дивана.
   - Если я не ошибаюсь, то это Дюрер?..
   - Вы разбираетесь в живописи? - спросила Людмила.
   - Да, - с улыбкой ответил незнакомец. - И даже очень неплохо.
   - Чем обязана позднему визиту? - спросила учительница, кутаясь в платок
из козьей шерсти.
   - У меня к вам есть одно очень интересное предложение, - сказал
незнакомец. - Если вы его примите, то ваша жизнь изменится.
   Они разговаривали больше часа, но незнакомец так и не смог убедить
учительницу принять его предложение. Людмила сидела на диване, под
фамильной ценностью, гость на стуле, как раз напротив картины.
   - Ну что вам мешает сказать мне "да"?
   - Вера, - спокойно ответила школьная учительница.
   - Хм. Вера, - усмехнулся гость. - Вы верите, что вам кто-то заплатит
больше? Вы вот в людей тоже верите, а они вас предали. Вы подвиг совершили.
   Чтобы не задавить ребенка, выскочившего на дорогу, вы направили свою
машину в комбайн. А они вас обвинили в употреблении наркотиков. Здесь. В
селе! Какая глупость... Обкурились травы - это еще куда ни шло, но
героин...
   это на ту, что ли зарплату, что они вам платят?
   - Глупость, - согласилась Людмила, чуть улыбнувшись.
   - А два года, пусть условно, это как? Тоже глупость? Права у вас
отобрали.
   И все из-за того, что мать сорванца работает главным бухгалтером на
автостанции. Вы вот детишек их учите, а они даже слово в вашу защиту не
сказали. Я уж не говорю о тех сплетнях, которые бабки распускают про ваш
моральный облик. Любому здравомыслящему человеку ясно, что это все
говорится от глупости и зависти. Ну почему вы не хотите мне ее продать? Вы
сможете вернуться в Санкт-Петербург, жить среди людей равного вам
интеллекта. Ведь вы сюда сбежали из-за несчастной любви...
   - Это бесполезный разговор, - сказала учительница, - не трудитесь.
   - Вы придумали революционную методику в воспитании детей, - не отступал
поздний гость. - Местные пердуны из ОблОНО никогда вас не оценят.
   Вам необходимо вернуться в Петербург. Среди моих клиентов есть много
влиятельных людей. Вы только скажите "да" и я устрою вам прием хоть...
   - Нет, - сказала Людмила.
   - Вас не просто выслушают, - продолжал гость, - но и примут ваши
рукописи, опубликуют и внедрят вашу методику. Вы станете знаменитой.
   Всемирно известной.
   - Я же сказала "нет", - твердо и спокойно повторила Людмила, - Повторяю
этот разговор бесполезен. Вам лучше уйти.
   - Не понимаю. Откуда такая вера в высшую справедливость? Неужели вас
жизнь ничему не научила?
   - Вот что, - сказала Людмила поднимаясь с дивана. - От скуки я иногда
читаю не только Чехова, но и книги более низкопробные. Из них я знаю пару
способов, как с такими как вы нужно бороться. Не доводите до крайности.
   - Нет. Крайности нам не к чему, - оживился гость. - Зачем же сразу
крайности? Нет - так нет.
   Незнакомец поднялся и направился к выходу. У двери он остановился и,
обернувшись, бросил прощальный взгляд на картину.
   - Удивительно. Такая прелесть и в этой глуши. И все-таки вы зря
отказались от моего предложения. Вы даже не знаете что теряете.
   - Зато я знаю, что я не потеряю, - спокойно ответила учительница.
   - До свидания, - сказал незнакомец.
   - Прощайте, - уточнила Людмила.
   Незнакомец ушел, а учительница еще долго стояла у окна и смотрела на
собравшуюся возле клуба молодежь. Дети как дети. Нет в них ничего ужасного.
   Просто нужно терпимее к ним относиться.




   Небольшой овальный зал с колоннами был наполнен мягким, рассеянным
светом. Он лился из ниоткуда и равномерно освещал все пространство. Стены
и колонны зала были серо-голубого оттенка. Лакированный паркет слегка
побл„скивал, отливая янтарем. В зале не хватало только духового оркестра и
кружащихся в бальном танце пар. Казалось этот зал специально создан для
праздника. Но оркестра не было. Не было слышно ни единого звука. Люди,
стоявшие посреди бальной залы, молчали. Кто-то из них рассматривал
колонны, кто-то, задрав голову, смотрел вверх, очевидно, пытаясь
разглядеть, источник света.
   - Здравствуйте, - послышался сзади мягкий и приятный голос.
   Все обернулись. На небольшом дубовом кресле сидел высокий широкоплечий
красавец в строгом черном пиджаке и белоснежной рубашке.
   Все собравшиеся посмотрели на красавца. Они поняли, что он скажет
что-то важное.
   - Не знаю как вы, а я рад нашей встрече, - сказал широкоплечий
красавец. - Поверьте мне, я говорю искренне. Я не испытываю к каждому из
вас никакой ненависти, призрения или злорадства. Все, что я делаю, это
лишь работа. И эту работу я выполняю добросовестно. Чего порой нельзя
сказать о моих партнерах.
   Но это мелочи, я не в обиде. Конечная цель путешествия у стоящих в этом
зале не одинаковая. Для начала я хотел бы...
   Красавец наклонил голову и запустил правую руку во внутренний карман
пиджака. Лицо его сделалось озабоченным, он не нашел, того что искал, и
проверил правый внутренний карман.
   - Ага, вот и список, - сказал красавец, разворачивая сложенный вчетверо
лист бумаги. - Так... среди нас должны быть Андрей и... Людмила. Есть
такие?
   Красавец поднял голову и посмотрел на присутствующих. Вперед на два
шага вышли изобретатель и школьная учительница.
   - Чудесно, - улыбнулся широкоплечий. - Хоть мы с вами так и не
договорились, я все равно рад вас видеть.
   Людмила с Андреем, как и все кто был в зале, смотрели на говорившего
молча.
   - Ну что же, - продолжил красавец. - К сожалению, Людмила и Андрей
должны сейчас нас покинуть. У них своя, не менее обширная и интересная
программа. А мы через минуту продолжим то, для чего здесь собрались.
   Приглушенно щелкнул дверной замок, и в правой стене отворилась дверь.
   Все обернулись. Дверной проем был освещен чистым, прозрачным белым
светом, который почему-то не выходил в зал.
   - Вам сюда, - сказал широкоплечий красавец, показывая рукой на
распахнутую дверь. - Там вас встретят и объяснят, что делать дальше. От
себя лишь хочу сказать, что я был искренне рад нашему знакомству.
   Людмила и Андрей подошли к залитому светом дверному проему, перешагнули
через порог. Закрывшаяся дверь навечно скрыла их от всех, кто был в зале с
высокими колоннами. После того, как дверь закрылась, все повернулись и
вновь посмотрели на красавца, сидевшего в дубовом кресле. Тот продолжил:
   - Жаль, конечно, что они не с нами, но поделать ничего нельзя. Итак...
я собрал вас, для того, чтобы сообщить, что пришло время расплатиться. Я
со своей стороны выполнил все условия контракта и надеюсь, что вы сделаете
что же самое. Тем более, что я платил вперед, а вы, так сказать, продавали
свою душу в кредит. Согласитесь, эта была очень выгодная сделка. Все вы
получили то, что хотели и даже успели насладиться плодами сделки. Мне же
до поры до времени оставалось лишь терпеливо ждать. Я все это говорю,
чтобы у вас не было ощущения будто вас обманули. Ведь сколько ходит злых
вымыслов о том, что наш покровитель, и мы, его помощники, этакие
бесчестные подлецы. Что мы всегда норовим вс„ обтяпать хитростью и
обманом... Но теперь вы сами видите, - это не так. Всем вам было сделано
предложение, и каждый сделал свой выбор. Никто никого не принуждал, никто
не угрожал. Ну... разве что некоторым... да и то самую малость. По
большому счету и угрозой-то это назвать нельзя. Так, маленький блеф. Как
при любой коммерческой сделке. Вы могли отказаться, как некоторые, -
широкоплечий красавец показал рукой на дверь, за которой скрылись Андрей и
Людмила. - Но... Как говориться, что сделано, то сделано. А сделано это,
повторюсь, добровольно.
   - А что нас ждет? - спросил кто-то из задних рядов.
   Широкоплечий красавец сдержанно улыбнулся и чуть пожал плечами.
   - Муки вечной смерти и скрежет зубов, - сказал он, - Впрочем, каждого
ждет свое. Мы не люди и не гребем всех под одну гребенку.
   - Посмотрим, кто кому сейчас ад устроит, - сказал некто бравого вида, с
глубоким шрамом на левой щеке. - Я в штыковую ходил, и напалмом меня
жгли... я такой ад видел, что вам и не снилось.
   - Любопытно, - улыбнулся широкоплечий красавец. - Мы с вами это
обсудим, господин майор. Возможно, даже мы сможем привлечь вас в качестве
консультанта. При условии, что вы на самом деле сможете нам рассказать
чтото стоящее. Только боюсь, майор, вы меня неправильно поняли. Ад - это
не жизнь после смерти в муках. Пусть в страшных муках, но все-таки жизнь.
Ад - это вечная смерть. Ну, да ладно. Скоро вы все сами поймете. Еще раз
хочу сказать, что не всех ждет одинаковая участь. А сейчас вас проводят...
   Слева раздался точно такой же приглушенный щелчок, как прежде справа.
   Все повернулись на звук. Дверь медленно распахнулась. Темно-красное
марево, казалось, хотело выплеснуться наружу, но что-то сдерживало его. В
зале попрежнему было свежо и прохладно, но всех, кто стоял в нем, охватил
ужас.
   Каждая клетка, каждая молекула их тела завибрировали и была готова
распасться на атомы, только бы не делать шаг за порог. Мышцы свело
неприятной судорогой. Мужчины и женщины, молодые и старые, не спеша, по
одному, направлялись в сторону распахнутой двери. Они знали, что
обязательно должны войти в нее и ничто не изменит однажды заведенного
порядка.
   - Вот еще что, - сказал широкоплечий.
   Дверь быстро захлопнулась. Все кто был в зале с колоннами почувствовали
облегчение. Чувство это было настолько сильным и настоящим, что кое-кто
даже поверил, что все самое страшное уже позади.
   - Чуть не забыл, - сказал широкоплечий. - Нам нужны помощники. Точнее
один помощник. Вертел, знаете ли, повертеть... дровишек подбросить...
смолы подлить... Конечно, можно все автоматизировать, но... человеческий
фактор тоже кое-что значит. Работа тяжелая, круглосуточная. Выходных и
отпусков не бывает. Замечу лишь, что по силам и мужчине, и женщине. Тут
никакой дискриминации не будет. Само собой, тот, кто у нас работает,
освобождается от всего... - замялся широкоплечий, но быстро нашелся, -
прочего. То есть получает отсрочку. Как только он захочет все бросить,
отсрочка аннулируется и все вернется на круги своя. Повторяю работа
тяжелая, но выдержать способен каждый. Нам очень не хотелось бы, чтобы
пришлось неожиданно искать замену.
   Поэтому я сам выберу кандидата, исходя из своих соображений.
   Красавец окинул присутствующих взглядом. Все смотрели на него, как и
прежде не издавая ни звука.
   - Владимир, попробуете? - улыбнулся широкоплечий.
   - Хватит уже, напробовался, - недобро ответил Владимир.
   - Вы что на нас в обиде?
   - Да чего уж теперь обижаться. Сам сварил, сам и скушал.
   - Что-то я вас не пойму. Вы сожалеете о нашем соглашении?
   - Я давно о нем сожалею. Только вернуть назад было ничего нельзя.
   - Хм... - усмехнулся широкоплечий, - вы очевидно считаете, что получить
пожизненное заключение в одиночной камере было бы лучше? Если не
ошибаюсь... тридцать два года. Без двух месяцев...
   - Я человека убил. И я должен был за это заплатить... Людям. А теперь
мне приходиться платить тебе.
   - Все равно я что-то не пойму, - наморщил лоб широкоплечий, - в чем тут
связь?
   - За все нужно платить, - ответил Владимир, - так что в этот раз...
   Владимир не закончил фразу. Широкоплечий красавец поднял руку,
останавливая его, и сказал:
   - Что же... Как я уже говорил никто никого не собирается принуждать.
   Николай. Что мне ответите вы?
   - Что?..
   - Мне нужен помощник.
   В зале с колоннами было тихо. Молчали стены, молчали гости. Молодой
человек в черном строгом костюме, сидя в кресле, улыбнулся Николаю
добродушной улыбкой.
   - Я согласен, - ответил Николай.
   Эхо отозвалось гулко и, блуждая между колоннами, многократно повторило
слова согласия.




   Кругом было нестерпимо душно и жарко. Очень жарко. Воздух был настолько
плотным, что казалось, в нем распылены тонны графитовой пыли.
   Николай проверил показания манометров, самописцев и подошел к
умывальнику. Нестерпимо хотелось пить. В грязном, запотевшем зеркале,
висевшим над умывальником, отразились контуры силуэта Николая. Он открыл
кран и прильнул губами к вялой струйке воды. Он пил до тех пор, пока в
желудке не осталось места. Но жажда по-прежнему была все такой же сильной.
   Прошло уже несколько дней, а Николай так и не привык к этому. Он набрал
пригоршню воды и бросил ее в лицо. Проведя по лицу ладонью, добровольный
помощник набрал еще одну пригоршню воды, вылил ее на голову и пригладил
волосы рукой. Двигаясь ото лба к затылку ладонь наткнулась на шишку.
   Николай осторожно ощупал голову руками. Два небольших костяных нароста
со вчерашнего дня немного увеличились в своих размерах...

   Июнь - июль 1999 год