у него это
получилось.
   Повалив бомжа на землю, Гриша начал методично молотить здоровенными
кулачищами его лицо, опухшее от пьянства. Все, кто наблюдал за дракой,
поняли, что сейчас кого-то могут убить и поэтому бросились врассыпную.
   Замахнувшись еще раз Гриша почувствовал, что кто-то повис на его руке.
Он обернулся и увидел Петра.
   - Не надо, оставь его, - сказал Петр.
   Не опуская кулака, Гриша посмотрел на лицо маленького, грязного и
мокрого человечка, пытавшегося прикрыться кривыми ручонками. Бомж лежал
поскуливая, уже не надеясь на спасение. Гриша разжал левую руку и отпустил
отворот куртки, за которую придерживал противника. Тот вдруг пошевелился,
застонал громче и попытался перевернуться на живот.
   - Оставь его, - попросил Петр. - Пошли.
   Гриша встал на ноги и пошел к своей сумке. Петр помог подняться
всхлипывающему и шмыгающему носом мальчику.
   - Ничего не болит? - спросил Петр.
   Мальчик отрицательно покачал головой и шмыгнул носом еще раз. Петр
отряхнул его как мог и отряхнулся сам.
   - Значит, нашел, что искал? - спросил Гриша.
   - Нашел, - ответил Петр.
   - Поехали ко мне. Помоетесь. Да и не ел ты, наверное, опять дня три.




   До дома добрались к вечеру. Гриша открыл дверь в квартиру и не
дожидаясь, когда войдут гости, прошел в ванную. Он бросил в пластмассовый
тазик недавно найденный пиджак, горсть стирального порошка и налил горячей
воды.
   Петр пропустил вперед мальчика, вошел в квартиру следом за ним и закрыл
дверь.
   - Чего встали? - спросил Гриша, вытирая руки полотенцем. - Раздевайтесь.
   Сейчас картошку сварю.
   Только теперь Гриша как следует разглядел мальчика, которого Петр всю
дорогу, и даже сейчас, держал за руку. Мальчику было не более семи лет.
Его светлые, грязные волосы были всклокочены, серые глаза тепло смотрели
на неизвестного великана, который только что спас его и дядю Петю от
побоев.
   - Так это, значит, тебя Мишкой зовут? - равнодушно спросил Гриша.
   - Меня, - тихо ответил мальчик. - А откуда Вы про меня знаете?
   - Да уж знаю. А меня дядя Гриша зовут, - сказал Гриша и повернулся к
Петру. - Его, наверное, вымыть надо... да и тебе тоже не помешает помыться.
   Там таз в ванной стоит... Ты поставь его на раковину, чтоб не мешал.
Мыло найдешь, полотенце на крючке.
   - Спасибо, - ответил Петр.
   Гриша пошел на кухню, а Петр повел мальчика мыться. За последний год
это был первый случай, когда Миша мылся под горячей водой.
   Через полчаса старик и мальчик сидели на кухне, а Гриша раскладывал по
тарелкам дымящуюся вареную картошку. Кроме картофеля на столе стояла
тарелка с сильно обрезанными помидорами и огурцами и полбуханки черного
хлеба. Мальчик с интересом продолжал следить за дядей Гришей, который
сначала заступился за них, а теперь пустил в дом, чтобы дать помыться и,
наверное, собирался накормить их вкусно пахнущей картошкой.
   - Тетя Клава вчера позвонила, сказала отходов много, зайди мол может
выберешь чего. Нет, они не сильно были гнилыми, - сказал Гриша, показывая
рукой на помидоры с огурцами. - Я их сам обрезал.
   - А кто это, тетя Клава? - спросил Петр.
   - Да-а... продавщица из стекляшки, из овощного отдела. Я ее с детства
знаю. У них как-то пожарная инспекция с проверкой должна была прийти, а
электрик второй день на больничном был, споткнулся на лестнице и ногу
сломал. Она меня в очереди увидела, попросила помочь. Знала что я
электрик. Я им быстренько сопли все убрал, где надо под изолировал.
Таблички развесил, где положено... в общем, навел порядок. А потом как-то
она меня увидела, это уже после развода, что ж ты говорит с собой
делаешь... ну, это ладно, - махнул рукой Гриша. - В общем позвонила она
мне раз чтоб я зашел. Они собирались некондиционную свеклу продавать.
Выбери, говорит себе что-нибудь. Я целую сумку набрал почти не гнилой
свеклы. Остальное в продажу по дешевке пустили. Вот и позванивает иногда.
Хорошая тетка.
   - Хорошая, - согласился Петр.
   - Ну, чего сидите? - спросил Гриша. - Налегайте, пока не остыло.
   Петр пододвинул к Мише тарелку и дал кусок хлеба. Мальчик жадно откусил
от него и ковырнул вилкой рассыпчатую картофелину. Гриша посмотрел немного
на мальчугана и полез за бутылкой водки. Петр понял это и не отводил от
Гриши глаз. Как только Гриша достал бутылку его взгляд и взгляд Петра
встретились. Гриша замер от неожиданности, потом посмотрел на светлую
Мишкину головку, аппетитно уплетающего картошку с помидорами, затем еще
раз взглянул на Петра. Петр все так же смотрел ему в глаза.
   - Ладно, - сказал Гриша, убирая бутылку на место. - Сегодня не будем.
   Петр улыбнулся и, взяв вилку, разделил картофелину пополам. За едой
Гриша с интересом наблюдал как, Мишка управлялся с картошкой. В какой-то
момент у него защемило сердце, что вот так, за этим самым столом мог
сидеть его сын. С такими же наивными и серыми глазами.
   После ужина мальчик ушел в комнату, смотреть мультфильмы, а Гриша с
Петром остались на кухне. Гриша вымыл посуду и поставил на плиту чайник.
   Петр сходил в комнату, украдкой взглянул на Мишу, с интересом
глядевшего мультики, и вернулся на кухню.
   - Так это и есть тот самый Миша, который спасет мир? - с улыбкой
спросил Гриша, разливая чай по чашкам.
   - Тот самый, - ответил Петр. - Это большая удача, что я успел его найти.
   - А что мог не успеть? - все с той же улыбкой спросил Гриша.
   - Мог не успеть, - как прежде серьезно ответил Петр. - Сам видел, что
там началось из-за булки хлеба. Спасибо за помощь. Ты ведь не хотел
подходить.
   От слов Петра мороз прошел по коже Гриши, он вздрогнул и поднял на него
глаза. Петр смотрел обычным, снисходительным взглядом, разве что усталым.
   - Чудной ты какой-то, - сказал Гриша, потирая ушибленное плече. - Сам
то еле ноги переставляешь, а голову под палки подставляешь. А раз уж в
драку влез так надо по морде бить... а ты им опомнитесь.
   - Не всегда кулак сильнее слова, поверь мне, - сказал Петр.
   - Ну, вот сегодня-то как раз сильнее и оказался. Эх-х-х. Чай не водка,
много не выпьешь.
   С этими словами Гриша поднялся из-за стола и достал початую бутылку
водки. Он открыл над раковиной шкафчик, взял стакан и поставил его на стол
рядом с бутылкой.
   - Зачем ты пьешь ее? - спросил Петр. - Ведь ты же можешь не пить.
   - Могу, - согласился Гриша. - Но не хочу.
   - Тогда зачем?
   - Просто так.
   Гриша налил полстакана водки и поставил бутылку на стол.
   - На свете ничего не бывает просто так, - сказал Петр. - Во всем есть
свой смысл и предназначение.
   - И какое предназначение у этого стакана?
   - Вылиться в раковину.
   - Нет, ты не понял меня. Какое предназначение, у того, что я пью?
   - Оглянись на свою жизнь.
   - Опять начинаешь... - сказал Гриша и в его голосе послышались стальные
нотки. - Не из-за водки мы с женой разошлись.
   - Ты спросил - я ответил, - спокойно сказал Петр. - И нечего злиться на
весь мир. Человек сам совершает поступки. Сам и должен отвечать за них.
   - Нет, ты хочешь сказать, что я не смогу без водки.
   - Я этого не говорил.
   - Так подумал. А вот теперь смотри, - по голосу Гриши было заметно, что
он начинает злиться. - Я очень хочу сейчас выпить. Очень! Но не буду. И не
просто не буду, а... Ты, наверное, уже решил для себя, что водка для меня
важнее всего в жизни. Так вот смотри.
   Гриша поднялся со стула, взял стакан в руку и вплеснул водку в раковину.
   - Ну? Теперь ты понял, что я не алкоголик?
   - У всего свое предназначение, - сказал Петр с едва уловимой улыбкой. -
У людей и вещей.
   Гриша в оцепенении смотрел на Петра. Вдруг он медленно повернулся к
раковине и несколько секунд смотрел на нее, чувствуя все тот же холодок на
коже. Когда он повернул взгляд к Петру, тот смотрел на него все теми же
усталыми глазами.
   - Откуда ты взялся? - тихо спросил Гриша, медленно и четко выговаривая
слова.
   - Хм-хм-хм... оттуда, откуда берется вс„, - ответил Петр и, после
небольшой паузы, добавил. - Ты можешь пойти с нами.
   - Это еще куда?
   - Под Ярославлем есть деревня Дубки. Там живет один хороший человек.
   Его зовут Саша. В его доме живут восемь приемных детей. Все сироты.
Мишу нужно отвести к нему.
   - Зачем это? - спросил Гриша. - Чтобы какой-то там кулак заставлял
детишек за кусок хлеба и миску похлебки батрачить на своем огороде?
   - Никогда не говори плохо о людях, тем более о незнакомых, - спокойно
сказал Петр. - Они с женой своих пятерых родили, да еще и приемных кормят.
   Гриша почувствовал, что ему стыдно, оттого, что он так отозвался о
незнакомом человеке. Быть может тот Саша на самом деле дал кров сиротам не
из-за собственной выгоды, а из сострадания. Ведь сунул же этот старый пень
свою голову под палку. Стоп. Что-то я вообще не того... какую-то ерунду
несу.
   Вдруг в голове Гриши послышались слова старика: "У каждого свое
предназначение". Гриша расслышал их так отчетливо, что если бы не смотрел
на Петра, то подумал бы что это сказал он. Но тот молча пил чай.
   - Ладно. Пошли спать, - сказал Гриша. Поздно уже. Утром поговорим.




   Небо было низким и звездным. На берегу пруда горел костер у которого
под огромным дубом сидел Гриша.
   - Ты почему спать не идешь? - спросил Петр.
   - Не хочется, - ответил Гриша. - Помню в детстве вот так же с ребятами
уходили на ночь, уху варили, картошку пекли, купались.
   Гриша расшвырял веткой ивы угли и выкатил на траву картофелину. Впереди
потрескивали сучья в костре, за спиной в такт дровам стрекотали сверчки.
На черной глади пруда, словно пламя от свечи, вытянулся желто-оранжевый
след костра.
   - Бери, - сказал Гриша, подкатывая Петру картофелину.
   - Спасибо, - сказал Петр, - я пойду лягу. Не забудь залить огонь, когда
спать соберешься.
   - Умгу, - промычал Гриша.
   Он откинулся назад и облокотился спиной о толстый ствол дуба. Стоящий
рядом кустарник малины очень вкусно пах, стоило лишь склонить голову в его
сторону. Гриша ел печеную картошку и, подняв глаза к черному небу, смотрел
на звезды. Его с детства интересовал вопрос: что же дальше? Все однажды
кончается. Вот пруд. Через сто пятьдесят метров он закончится и начнется
луг, за лугом лес. За лесом пшеничное поле, за полем город. Так же и с
землей. Она заканчивается и начинается космос. Все однажды кончается. А
что дальше?
   Вселенная не может быть бесконечной. Все однажды кончается. За одной
галактикой другая... Вселенная... Но где-то должен быть край и у нее. А
дальше? Что же дальше. И каких огромных размеров должно быть это "дальше",
если в нем помещается вселенная, и не одна. Все однажды кончается.
   Закончится и то, что будет "дальше". А потом? Начнется что-то еще?
Волна страха накатила на Гришу и он вздрогнул Ему стало страшно. Жутко от
одного только осознания какая он мизерная частица в масштабе мироздания.
Ничтожная и беззащитная. Смерть. Все однажды кончается. Нет, не может
быть, чтобы там, за чертой, больше ничего не было. Кто же это сказал, что
ничто не исчезает бесследно, а всего лишь переходит из одного состояния в
другое. Может и прав старик? Смерти нет - есть бесконечность. А если он
все же врет? Да и откуда ему знать, как оно все обстоит на самом деле? А
хороший наверное был мужик Христос. Если, конечно, он вообще был. Нет, его
не могло не быть. А может и вправду сходить в церковь? Может полегчает?
Как же я опустился за последние десять лет!
   Детей нет, жену потерял. Все. Надо завязывать с водкой. Вернусь домой и
зашьюсь. Так оно надежней. Если не выдержал - сразу в могилу. А я выдержу.
   Я обязательно выдержу.
   Костер уже потух и остывающие угли дымились из-под толстого слоя пепла,
отдавая последнее тепло. Дым растворялся в однородной массе рыхлого
утреннего тумана, висевшего над прудом. Гриша дремал, сидя на стареньком
рюкзаке, закутавшись в байковое одеяло и облокотившись спиной о дерево.
   В этой дымке из палатки, в которой спал Мишка, вышел Петр. Свитера на
нем не было и в расстегнутом вороте рубахи виднелась нить черного кожаного
шнурка. Он подошел к Грише и, присев на корточки, тихо спросил:
   - Спишь?
   - Ме-а, - промычал Гриша сквозь сон и еле заметно отрицательно качнул
головой.
   - Мне пора, - сказал Петр. - Мое время вышло. Но мальчика нужно довести
до места. Ты доведешь его. И не забудь, кроме тебя, ему теперь никто не
поможет. Он еще слишком мал. А это тебе.
   Петр снял с шеи крест и примостил его на дереве, зацепив шнурком за
расщепу коры. После этого он коснулся указательным и средним пальцами
правой руки чуть выше левой брови Гриши и через две секунды отнял руку.
   Петр поднялся и подошел к палатке. Отведя в сторону ее полу, он
посмотрел на сопящего мальчика и пошел к пруду. Возле самой воды
остановился и повернулся к Грише.
   - Прощай, - сказал Петр. Гриша остался неподвижен. - А пить ты больше
не будешь. Потому что сам не захочешь. Когда отведешь мальчика, съезди к
жене. Она давно ждет тебя.
   Старик повернулся к пруду и сделал шаг. Вода всхлипнула и разошлась
мелкими кругами. За первым шагом второй, третий, четвертый. Петр шел по
воде в сторону тумана, неспешно переставляя ноги. Вода, доходя лишь до
щиколотки, медленно расходилась кругами и тихим хлюпаньем в утренней
дымке, нарушала тишину. Силуэт Петра с каждым шагом различался все хуже и
хуже и, наконец, совсем исчез.
   Гриша проснулся от утреннего гомона птиц и горячих лучей яркого солнца.
   Поежившись, он распахнул одеяло и вытянул руки в стороны. Утро было
великолепным. В памяти всплыли отрывки сна с прогулкой по воде. Гриша
долго не мог понять, с чего сон начался и чем закончился. Несвязанные
между собой слова... Вот теперь он вспомнил почти все, что ему приснилось.
Петр просил отвести мальчика... Почему? Куда он сам собирался уйти? Он
даже подарил ему свой крест.
   Гриша улыбнулся ночным фантазиям глубин своего подсознания и согнув
правую руку в локте, попытался найти крест. Искать его не пришлось. Ладонь
безошибочно легла на кожаный шнурок. С Гришиного лица сошла улыбка. Он
вскочил на ноги, метнулся к палатке и с шумом распахнул ее. Кроме спящего
мальчика, в ней никого не было.
   От палатки Гриша пошел к воде. Перед глазами стояла отчетливая картинка
как, старик ушел по зеркальной глади воды и скрылся в тумане. Порыв ветра
зашелестел листвой дуба, по поверхности пруда побежали мелкие барашки.
   Мысли у Гриши путались, он сел на мокрый песок и просидел так минут
двадцать.
   - А где деда Петя? - спросил Миша.
   Гриша обернулся и увидел за спиной босого мальчика. Он стоял в одних
трусиках и кулачками протирал сонные глаза.
   - Он ушел.
   - Куда?
   - Он совсем ушел.
   - А как же дядя Саша? Мы туда не пойдем?
   - Конечно, пойдем, - улыбнувшись, ответил Гриша. - Я тебя отведу.
   Одевайся. Нам пора в дорогу.

   1998 год








Сергей Галихин

                   История романа "Кольцо времени"


   Выиграв суд, можно было бы не придавать большого внимания всем
небылицам, которые относятся к роману "Кольцо времени". На каждый роток не
накинешь платок. Можно было бы, если бы не одно НО. Но... все по порядку.



   Эта неприятная и в то же время "увлекательная" история (я так много
интересного узнал про людей) началась с договоренности: я пишу роман,
Борис Тараканов (мы давно знакомы, я неоднократно был у него дома)
предлагает его издательствам Москвы, переводит на итальянский язык (Борис
как будто бы неплохо знает итальянский) и через своих друзей в Италии
пытается его издать в этой чудесной стране. Выигрыш пополам. В общем-то
выбор темы обуславливался именно попыткой издать книгу в Италии, где очень
популярна история пропавшего в 1911 году поезда, в прочем, ее знают во
всем мире. Как я уже сказал, цель была совсем не в мировой славе. Банально
хотелось денег. На те гонорары, что платят в России, прожить невозможно,
так почему же не попробовать выйти за пределы Родины...
   Вы скажете утопия? Отнюдь.
   Но в том виде, в каком исчезновение поезда видят фанаты "Летучего
итальянца", история никак не придумывалась, а вот фантастический триллер,
достаточно динамичный, с приключениями, удался. По крайней мере мне так
кажется. Имея ввиду последующий перевод романа "Кольцо времени" и участие
Бориса Тараканова в его продвижении на территории России и Италии, я с
легкостью согласился на то, что он будет фигурировать как соавтор. Тем
более, что Борис не претендовал на сюжет и не вмешивался в сочинительство,
а всего лишь читал черновики, проверял ошибки и ставил пропущенные
запятые, принес некоторые справочные данные о Джордано Бруно и об Италии.
   После рекомендации Дмитрия Володихина - за что ему искренняя
благодарность - издательство "АиФ-Принт" предложило подписать договор на
издание романа "Кольцо времени" и повести "Последний хранитель вечности".
   "Хранителя" я написал еще в 1997 году, это был мой первый опыт в
сочинительстве, не самый удачный, и я не собирался издавать эту повесть
ближайшие лет пятнадцать. Но издательству был нужен объем для жесткого
переплета, и я согласился.
   Первый "звонок" прозвенел, когда в телефонном разговоре редактор
издательства "АиФ-Принт" Дмитрий Янковский заявил:

   - Мы не можем внести в договор пункт о том, что фамилии соавторов
пишутся в алфавитном порядке, но можем пообещать это сделать.

   (Неписаное правило книгопечатания. Чья фамилия первая, тот и автор.)

   - Боюсь, мне этого недостаточно, - ответил я.
   - Тогда мы снимаем роман из планов издательства, - вдруг заявил
Янковский.

   С 1997 года я много ходил по издательствам и журналам. В 1999 вышла моя
первая книга. Нередко мне отказывали, чаще предлагали подписать договор на
совершенно драконовских условиях. При издании первого романа я, конечно
же, согласился на все условия издательства. Тот, кто пытался издать свои
сочинения знает: цель издательства заплатить 30 копеек и получить права на
все, красиво объясняя, что это "типовой договор". Я же стараюсь
подписывать бумаги на разумных условиях.

   - Как угодно, - сказал я Янковскому, несильно переживая по поводу
отказа.
   Приблизительно треть содержания договора меня не устраивала.


   Через четыре дня позвонил Борис и сказал, что издательство согласно на
все мои изменения и дополнения договора. Попутно выяснилось, что с
Янковским (писатель)
   они теперь друзья. Жена Янковского (певица) и хор РХТУ им. Менделеева
под управлением С. Строкина (Борис Тараканов президент хора) затеяли
какой-то совместный проект. Наверное, мне нужно было бы вспомнить о первом
"звоночке", но я этого не сделал, как пропустил и второй и четвертый...
   Когда в мае 2001 года книга вышла в свет и я увидел обложку, моему
удивлению не было предела. О "Хранителе" не было сказано ни на обложке, ни
в кратной аннотации. Лишь из оглавления можно было узнать, что в книге
изданы "Кольцо времени" и "Последний хранитель времени". Вообще-то я
назвал повесть "Последний хранитель вечности". И самое главное, что
оказывается "Авторы, - то есть и я тоже, - благодарны каким-то людям за
помощь в создании романа". Среди неизвестных мне фамилий стоит и фамилия
Крапивина.
   Не являясь адептом писателя Крапивина, я отношусь к нему с должным
уважением. Хотя бы за то, что его собрание сочинений, неоднократно
переизданных, насчитывает под тридцать томов. Тем более оскорбительно для
автора прочесть на обороте шмуцтитула, что ему помогал писать книгу не то
что известный, знаменитый писатель. И это притом, что даже тот человек,
который считается (пока еще) соавтором, не придумал ни одного эпизода.
   Я тут же позвонил директору издательства, Олегу Стальненко, он сказал
что:

   -Огорчен произошедшим и до печати основного тиража все неточности будут
исправлены, обложка переделана.

   При этом Стальненко валил все на Янковского, говорил что он у них
больше не работает. И чуть ли не из-за этой истории. Пустячок, а приятно.
   После этого я позвонил приятелю, похвастаться книгой. Оказалось, что
пока я ждал возможности купить книги на складе и