арье! - как ни в чем не бывало  ответила  девушка.  -
Пусть носит. Я ей позволяю. Она не хочет подойти, потому что увидела вас.
   - Тогда, - сказал Уинтерборн, - лучше мне удалиться.
   - Нет, нет! Пойдемте! - воскликнула мисс Дэзи Миллер.
   - А вдруг вашей матушке не понравится наша совместная прогулка?
   Мисс Миллер без улыбки посмотрела ему в лицо.
   - Дело не во мне, дело в вас, то есть в ней самой. Ну,  я  не  знаю,  как
сказать! Просто  мама  недолюбливает  моих  знакомых  -  мужчин.  Она  очень
застенчивая.  Каждый  раз,  как  я  представляю  ей  какого-нибудь  молодого
человека, поднимается такое волнение! А я все-таки знакомлю ее с ними, почти
со всеми.  По-моему,  -  добавила  девушка  ровным,  однотонным  голосом,  -
по-моему, так и нужно делать.
   - Но чтобы представить меня, - сказал Уинтерборн, - вам следует знать мое
имя. - И он провозгласил его.
   - О! Я всего и не выговорю, - смеясь, воскликнула его собеседница. В  эту
минуту они поравнялись  с  миссис  Миллер.  Но,  увидев  их,  она  отошла  к
парапету, облокотилась на него, повернувшись к ним спиной, и  уставилась  на
озеро. - Мама! - весьма решительным тоном окликнула  ее  девушка.  Почтенная
дама оглянулась. - Мистер Уинтерборн, - сказала мисс Дэзи Миллер  -  сказала
просто, без всяких церемоний.  Может  быть,  она  и  была  "вульгарна",  как
утверждала миссис Костелло, но разве не  поразительно,  подумал  Уинтерборн,
что вульгарность сочетается в ней с таким редким чувством такта?
   Мать мисс Дэзи была маленькая, хрупкая  женщина  с  блуждающим  взглядом,
крохотным носиком и  большим  лбом,  прикрытым  жиденькими,  мелко  завитыми
волосами. Так же как и дочь, миссис Миллер была одета с  большим  вкусом,  в
ушах  у  нее  поблескивали  крупные  бриллианты.  Насколько  Уинтерборн  мог
заметить, она не ответила на его поклон, даже не  взглянула  на  него.  Дэзи
стояла рядом с матерью, оправляя на ней шаль.
   - Что ты здесь слоняешься? - спросила эта юная особа, однако в голосе  ее
не было и признака той резкости, которой обычно требует такой выбор слов.
   - Да так просто, - ответила ее мать и снова повернулась к озеру.
   - Вот уж не думала, что тебе захочется надеть  эту  шаль!  -  воскликнула
Дэзи.
   - Однако надела, - с легким смешком ответила ей мать.
   - Ну что, Рэндольф спит? - спросила девушка.
   - Нет, мне так и не  удалось  его  уложить,  -  тихо  проговорила  миссис
Миллер. - Ему захотелось поболтать с лакеем. Он очень любит болтать  с  этим
лакеем.
   - А я только  что  рассказывала  про  Рэндольфа  мистеру  Уинтерборну,  -
продолжала девушка таким тоном, как будто его имя было привычно ей с  давних
пор.
   - Да, да, как же! - подтвердил Уинтерборн.  -  Я  уже  имел  удовольствие
познакомиться с вашим сыном.
   Матушка Рэндольфа безмолвствовала, все ее внимание было сосредоточено  на
озере. Потом, после долгой паузы, она сказала:
   - Просто не понимаю, как он жив до сих пор!
   - В Дувре еще не то было, - сказала Дэзи Миллер.
   - А что случилось в Дувре? - спросил Уинтерборн.
   - В Дувре Рэндольф вообще не пожелал спать.  По-моему,  он  просидел  всю
ночь напролет в гостиной. В двенадцать часов в постели его еще  не  было.  Я
прекрасно это помню.
   - Он и в половине первого еще не спал, - кротким голосом сообщила  миссис
Миллер.
   - А днем он много спит? - поинтересовался Уинтерборн.
   - По-моему, нет, - ответила Дэзи.
   - Хоть бы днем спал! - сказала ее мать. - Да вот не спится ему.
   - Он мне ужасно надоел, - продолжала Дэзи.
   Наступило молчание.
   - Вот уж не ожидала от тебя, Дэзи Миллер,  -  сказала  наконец  почтенная
дама, - что ты будешь осуждать родного брата.
   - Но, мама,  ведь  Рэндольф,  право,  надоедливый!  -  воскликнула  Дэзи,
впрочем, без всякого раздражения.
   - Ему только девять лет, - стояла на своем миссис Миллер.
   - И в замок он не желает ехать, - сказала девушка. - А  я  поеду  туда  с
мистером Уинтерборном.
   Это заявление, сделанное самым безмятежным тоном, миссис Миллер  оставила
без ответа. Уинтерборн прочел в ее молчании резкое осуждение их  планов,  но
решил, что миссис  Миллер  женщина  простая,  податливая  и,  следовательно,
несколько почтительных слов смягчат ее недовольство.
   - Да, - начал он, - ваша дочь любезно разрешила мне быть ее гидом...
   Блуждающий взгляд миссис Миллер с мольбой  остановился  на  Дэзи,  но  та
отошла в сторону, напевая что-то.
   - Вы поедете в дилижансе? - спросила ее мать.
   - Да, или на пароходе, - ответил Уинтерборн.
   - Не знаю, как туда ездят, - проговорила миссис Миллер, - я  никогда  там
не была.
   - Жаль, что вы не сможете поехать с нами, - сказал  Уинтерборн,  чувствуя
все большую уверенность, что миссис Миллер не будет препятствовать им.  И  в
то же время он был готов услышать, как нечто само  собой  разумеющееся,  что
она намерена сопровождать дочь.
   - Мы столько раз собирались  туда,  -  продолжала  миссис  Миллер,  -  и,
кажется, из этого так ничего и не выйдет. Дэзи,  конечно,  хочется  побывать
всюду. Но одна дама из нашей гостиницы, не знаю, как  ее  фамилия,  сказала,
что здешние замки смотреть не стоит, по ее  мнению,  лучше  отложить  осмотр
замков до Италии. Там, кажется, их очень много, - говорила миссис Миллер  со
все  возрастающим  доверием.  -  Осматривать,  конечно,  надо  только  самые
главные. В Англии мы уже кое-что осмотрели, - добавила она.
   - О да! В Англии  есть  прекрасные  замки,  -  сказал  Уинтерборн.  -  Но
Шильонский тоже достоин внимания.
   - Что ж, если Дэзи чувствует себя в силах...  -  Миссис  Миллер,  видимо,
была поражена грандиозностью этого замысла. - Ее, кажется,  ничто  не  может
остановить.
   - Я убежден, что ей там очень понравится, - воскликнул Уинтерборн. И  ему
захотелось окончательно убедиться  в  том,  что  никто  не  отнимет  у  него
возможности побыть тет-а-тет с этой девушкой, которая все еще  прохаживалась
сейчас впереди них и тихо напевала что-то. - А вы, сударыня, - спросил он, -
вы не расположены отправиться с нами?
   Мать Дэзи покосилась на него и молча отошла вперед. Потом сказала,  очень
просто:
   - Нет, пусть уж едет одна.
   Уинтерборн отметил мысленно, что этот тип  матери  весьма  отличается  от
суровых  матрон,  которые  занимают  передовые  линии  в  светском  обществе
мрачного старого города по ту сторону озера.  Но  эти  размышления  прервала
беззащитная дочка миссис Миллер, окликнувшая его по имени.
   - Мистер Уинтерборн! - негромко сказала Дэзи.
   - Мадемуазель? - откликнулся молодой человек.
   - Вы не хотите покатать меня на лодке?
   - Сейчас? - спросил он.
   - Конечно, сейчас! - сказала Дэзи.
   - Ну, знаешь ли, Энни Миллер! - воскликнула ее мать.
   - Сударыня, я вас очень прошу, отпустите ее! - взмолился Уинтерборн,  ибо
ему никогда еще  не  приходилось  испытывать  удовольствие,  которое  сулила
поездка под летними  звездами  на  легкой  лодочке  с  молоденькой  красивой
девушкой.
   - Вот уж не ожидала, что ей придет охота кататься  по  озеру,  -  сказала
мать Дэзи. - Я думала, она пойдет домой.
   - Я уверена, что мистеру Уинтерборну хочется покатать меня  на  лодке,  -
заявила Дэзи. - Ведь он такой преданный друг!
   - Я довезу вас при свете звезд до Шильонского замка.
   - Не верю!
   - Ну, знаешь ли! - снова воскликнула почтенная дама.
   - За последние полчаса вы мне слова не сказали, - продолжала ее дочь.
   - Я имел удовольствие беседовать с вашей матушкой, - ответил Уинтерборн.
   - Я хочу, чтобы вы покатали меня на лодке, -  повторила  Дэзи.  Все  трое
остановились,  и  она  стояла,  глядя  на  Уинтерборна.  Ее  лицо  светилось
очаровательной улыбкой, ясные глаза  поблескивали,  она  обмахивалась  своим
громадным веером. "Нет, более прелестного существа  просто  невозможно  себе
представить!" - решил Уинтерборн.
   - Лодки есть у пристани, - сказал он, показывая на  ступеньки,  сбегавшие
из сада к озеру. - Если вы окажете мне  честь  опереться  на  мою  руку,  мы
пойдем и выберем себе какую-нибудь.
   Дэзи смотрела на него с улыбкой, потом откинула голову и рассмеялась.
   - Как мне нравится, что вы действуете по всем правилам!
   - Да, в таких случаях необходимо действовать по всем правилам.
   - Я знала, что так или иначе  заставлю  вас  заговорить  со  мной,  -  не
унималась Дэзи.
   - Как видите, это оказалось не так трудно, - ответил Уинтерборн. - Но  вы
поддразниваете меня?
   - Ну, что вы, сэр, - кротко проговорила мисс Миллер.
   - Так разрешите мне покатать вас, - настаивал Уинтерборн.
   - Как это очаровательно сказано! - воскликнула Дэзи.
   - А сделано будет еще очаровательнее.
   - Да, не сомневаюсь, - сказала Дэзи. Но она не двинулась  ему  навстречу;
она стояла в сторонке, продолжая посмеиваться.
   - Ты бы лучше узнала, который час, - вмешалась в разговор ее мать.
   - Одиннадцать часов, мадам,  -  раздался  из  темноты  голос,  в  котором
слышался иностранный акцент, и, обернувшись, Уинтерборн увидел внушительного
служителя этих двух дам. По всей вероятности, он только что подошел к ним.
   - А, Юджинио! - сказала Дэзи. - Я еду кататься на лодке.
   Юджинио склонил свой стан.
   - В одиннадцать часов вечера, мадемуазель?
   - Я поеду с мистером Уинтерборном. Сию минуту поеду.
   - Скажите, чтобы она не ездила,  -  обратилась  к  своему  агенту  миссис
Миллер.
   - По-моему, вам не следует кататься на лодке, мадемуазель,  -  проговорил
Юджинио.
   Уинтерборна возмутило, что эта хорошенькая девушка так просто  обращается
со своим агентом, но он промолчал.
   - Вы, должно быть, считаете, что это неприлично? - воскликнула Дэзи. -  У
Юджинио все неприлично!
   - Я весь к вашим услугам, - сказал Уинтерборн.
   - Мадемуазель предполагает ехать одна? -  осведомился  Юджинио  у  миссис
Миллер.
   - Нет, нет! С этим джентльменом! - ответила матушка Дэзи.
   Юджинио  метнул  взгляд  на  Уинтерборна  (тому  показалось,  что   агент
усмехнулся) и, отвесив поклон, торжественно проговорил:
   - Как мадемуазель будет угодно.
   - А я ждала, что вы устроите сцену! - сказала Дэзи. - Теперь мне и  ехать
расхотелось.
   - Но если вы не поедете, тогда я устрою сцену, - заявил Уинтерборн.
   - Вот это мне и нужно -  чтобы  кто-нибудь  немножко  поволновался!  -  И
девушка снова засмеялась.
   - Мистер Рэндольф изволил лечь спать, - ледяным тоном произнес агент.
   - Ну, Дэзи, теперь нам можно возвращаться, - сказала миссис Миллер.
   Дэзи отошла от Уинтерборна, но продолжала посматривать на него,  улыбаясь
и помахивая веером.
   - Спокойной ночи! - сказала она. -  Надеюсь,  что  вы  разочарованы,  или
возмущены, или еще что-нибудь в этом роде.
   Уинтерборн серьезно взглянул на девушку и пожал протянутую ею руку.
   - Я озадачен, - ответил он.
   - Ну, я надеюсь, это не помешает вам уснуть! - насмешливо сказала она,  и
под охраной столь привилегированной особы, как Юджинио,  обе  дамы  пошли  к
гостинице.
   Уинтерборн, и на самом деле  озадаченный,  долго  смотрел  им  вслед.  Он
погулял с четверть часа у озера,  раздумывая  над  непонятными  причудами  и
бесцеремонностью этой девушки. Но единственный вывод,  который  ему  удалось
сделать в результате своих размышлений, заключался в том, что с ней  недурно
было бы "уединиться где-нибудь".
   Через два дня Уинтерборн "уединился" с мисс Дэзи в Шильонском  замке.  Он
ждал ее в большом холле гостиницы, где слонялись и глазели по сторонам гиды,
лакеи и иностранные путешественники.  Ему  самому  не  пришло  бы  в  голову
назначить свидание в таком месте, но мисс Дэзи приказала ждать  себя  именно
здесь. Она сбежала вниз по лестнице в элегантном строгом  дорожном  костюме,
застегивая на ходу длинные  перчатки,  прижимая  к  своему  стройному  стану
нераскрытый зонтик. Уинтерборн был наделен воображением  и,  как  выражались
наши предки, чувствительным сердцем. Услышав на  широкой  лестнице  быстрые,
уверенные шаги мисс Дэзи, окинув взглядом ее туалет, он почувствовал, что их
предстоящая поездка будет овеяна романтикой, точно и в самом деле  это  было
"похищение". Он провел мисс Дэзи сквозь толпу праздных людей, собравшихся  в
холле; ее провожали  пристальными  взглядами.  Она  принялась  болтать,  как
только подошла к нему. Уинтерборн полагал,  что  они  поедут  к  Шильонскому
замку в коляске, но мисс Дэзи во что  бы  то  ни  стало  захотела  ехать  на
пароходике. Она заявила, что пароходы - ее страсть. На  озере  всегда  такой
приятный ветерок, и публики будет много. Поездка быстро подошла к концу,  но
спутница Уинтерборна успела много всего наговорить за это время.  На  взгляд
молодого человека в этой их  эскападе  было  нечто  смелое,  рискованное,  и
такого же отношения к  ней  он  ждал  и  от  мисс  Дэзи,  правда,  привыкшей
пользоваться свободой. Однако  ему  пришлось  испытать  разочарование.  Дэзи
Миллер была очень оживлена, она находилась в прекрасном  расположении  духа,
но в ее манере держать себя не чувствовалось ни малейшего волнения:  она  не
избегала ни его взгляда, ни  взглядов  посторонних  людей,  не  краснела  от
смущения, встречаясь с ним глазами или замечая, что сама привлекает  к  себе
чужие взоры. Пассажиры засматривались на нее, и  Уинтерборну  было  приятно,
что у его спутницы такая элегантная внешность. В глубине души он побаивался,
как бы она не вздумала слишком громко говорить, смеяться  и,  чего  доброго,
разгуливать по палубе. Но вскоре все его опасения рассеялись,  он  улыбался,
не сводя с нее глаз, а она спокойно сидела на  скамейке,  высказывая  разные
оригинальные суждения. Уинтерборну еще не приходилось  слышать  такой  милой
невинной болтовни. Его убедили, что Дэзи вульгарна.  Но  так  ли  это,  или,
может быть, он просто начинал привыкать к ее вульгарности?
   Разговоры  мисс  Дэзи  с  самого  начала   приняли,   выражаясь   научно,
объективное направление, но время от времени она затрагивала и личные темы.
   - Почему у вас такой торжественный  вид?  -  спросила  вдруг  мисс  Дэзи,
устремив на Уинтерборна свои милые глаза.
   - Торжественный? - удивился он. - А мне казалось,  будто  я  улыбаюсь  во
весь рот.
   - Можно подумать, что вы везете меня на похороны. Если это называется "во
весь рот", значит, у вас ротик очень маленький.
   - Вы хотите, чтобы я сплясал жигу здесь на палубе?
   - Ах, пожалуйста! А я обойду публику с вашей шляпой. Это  окупит  расходы
по путешествию.
   - Мне еще никогда не было так хорошо, как  сейчас,  -  вполголоса  сказал
Уинтерборн.
   - Как приятно, что вы так говорите. Какой вы все-таки странный!
   Лишь только они остановились у причала  и  вошли  в  замок,  их  разговор
окончательно принял  субъективное  направление.  Дэзи  бегала  по  сводчатым
подземельям, шурша  юбками,  взбиралась  по  винтовым  лестницам,  шаловливо
вскрикивала, с испугом отступая  от  oubliettes[*'Тайники  (франц.)],  а  ее
очаровательные ушки внимательно выслушивали объяснения  Уинтерборна.  Но  он
чувствовал, что история средневековья мало  интересует  мисс  Дэзи,  мрачное
прошлое  Шильонского  замка   не   действовало   на   ее   воображение.   Им
посчастливилось бродить там в обществе одного лишь смотрителя, и  Уинтерборн
условился с этим должностным лицом, что их не станут торопить,  не  помешают
останавливаться, где захочется.  Смотритель  великодушно  снизошел  до  этой
просьбы, тем более что  Уинтерборн  предварительно  проявил  великодушие  со
своей стороны, и под  конец  предоставил  их  самим  себе.  Мисс  Миллер  не
отличалась особой последовательностью в  своих  высказываниях,  но  если  ей
хотелось что-нибудь узнать, предлог для этого всегда находился. Забираясь  в
мрачные бойницы замка,  она  нашла  не  один  такой  предлог  и,  забрасывая
Уинтерборна неожиданными вопросами о нем самом, о его  семье,  его  прошлом,
его вкусах, привычках  и  дальнейших  намерениях,  сообщала  ему  интересные
сведения о себе самой. О своих вкусах, привычках и  намерениях  мисс  Миллер
дала самый подробный и в высшей степени благоприятный отчет.
   - Сколько вы всего знаете! - воскликнула она после того,  как  Уинтерборн
рассказал ей историю несчастного Бонивара. - Я в жизни  не  встречала  таких
знающих людей. - История Бонивара вошла ей в одно ухо и вышла в  другое.  Но
тем не менее Дэзи не переставала твердить о том, как ей хотелось  бы,  чтобы
Уинтерборн отправился путешествовать в их обществе и осматривал  бы  с  ними
всякие достопримечательности, тогда они тоже  кое-чему  научатся.  -  Вы  не
согласитесь поехать в Италию и взять на себя обучение Рэндольфа? -  спросила
она. Уинтерборн заверил ее, что он почел бы это за величайшее  удовольствие,
но, к несчастью, у него есть другие дела. - Другие дела? Не верю! -  сказала
мисс Дэзи. - Как это так?  Ведь  вы  не  занимаетесь  торговлей?  -  Молодой
человек ответил, что торговлей он действительно не  занимается,  но  тем  не
менее у него  есть  дела,  которые  через  день,  через  два  потребуют  его
возвращения в Женеву. - Какой вздор! - воскликнула Дэзи. - Я вам не верю!  -
И заговорила о другом.  Но  через  несколько  минут,  когда  он  показал  ей
красивую кладку старинного камина, она вдруг перебила  его:  -  Неужели  вам
действительно нужно возвращаться в Женеву?
   - Как это ни прискорбно, но я уже завтра должен быть там.
   - Знаете, мистер Уинтерборн, - сказала Дэзи, - вы просто ужасны.
   - Зачем вы так говорите! - сказал он. - Да еще в нашу последнюю встречу!
   - Последнюю? -  воскликнула  девушка.  -  А  по-моему,  это  наша  первая
встреча! Нет, я, кажется, брошу вас здесь и уеду обратно одна. - И следующие
десять минут она только и твердила о том, какой он ужасный  человек.  Бедный
Уинтерборн растерялся, ни одна женщина еще не оказывала ему чести,  проявляя
такое волнение при  мысли  о  его  отъезде.  Мисс  Дэзи  перестали  занимать
достопримечательности Шильонского замка и красоты озера, она  открыла  огонь
по некоей  женевской  чаровнице,  к  которой,  по  ее  убеждению,  и  спешил
Уинтерборн. Каким же образом мисс Дэзи Миллер догадалась о том, что в Женеве
есть некая чаровница? Уинтерборн, отрицавший существование такой  особы,  не
мог понять этого, он дивился быстроте соображения мисс Дэзи и в то же  время
внутренне посмеивался над резкостью ее persiflage[*Насмешка  (франц.)].  Его
снова поразило это странное сочетание простодушия и бестактности. -  Неужели
она не отпускает вас больше чем на три дня? - насмешливо спрашивала Дэзи.  -
Неужели она и летом не дает вам свободы? Даже самые  занятые  люди  получают
отпуск в это время года. Если вы останетесь здесь еще на день, она, пожалуй,
приедет сюда за вами на  лодке.  Побудьте  здесь  до  пятницы,  мне  хочется
посмотреть ее на пристани!
   Под конец Уинтерборн решил, что ему,  пожалуй,  не  следовало  огорчаться
безмятежным спокойствием мисс Дэзи в начале их поездки.  Если  тогда  он  не
уловил в ее отношении к себе личной заинтересованности, то теперь эта личная
заинтересованность  чувствовалась  все   яснее   и   яснее.   И   Уинтерборн
окончательно убедился в правильности своих выводов, когда  девушка  сказала,
что перестанет дразнить его, если он пообещает ей приехать зимой в Рим.
   - Это нетрудно обещать, - ответил Уинтерборн. - Моя тетушка сняла в  Риме
дом на зиму, и я уже получил приглашение навестить ее там.
   - Я не хочу, чтобы вы приезжали в Рим ради своей тетушки, - сказала Дэзи.
- Я хочу, чтобы вы приехали туда ради меня.
   И это было последнее упоминание, которое молодой человек услышал от  Дэзи
Миллер о своей суровой родственнице. Он пообещал ей  непременно  приехать  в
Рим. После этого Дэзи перестала поддразнивать его. Уинтерборн нанял коляску,
и они вернулись в Веве уже в сумерках. Девушка всю дорогу сидела притихшая.
   Вечером Уинтерборн рассказал миссис Костелло о своей поездке в Шильонский
замок в обществе мисс Дэзи Миллер.
   - Это те американцы, у которых агент? - спросила тетушка.
   - К счастью, - сказал Уинтерборн, -