Виктор Иванов

                              ВЕРНУТЬ ГЛАЗА

                                 Повесть



     Они стояли на краю клеверного  поля,  около  оврага,  и  смотрели  на
останки трех коров.  Куски костей, клочья мяса, шкур, лужи крови. Из травы
на них таращился коровий глаз,  словно  спрашивал:  за  что?  Тошнотворный
запах  вперемежку  с  ароматами  свалки,  приносимыми  сюда  ветром  через
лесополосу, мутил даже  охотников,  привыкших  к  запаху  свежей  звериной
крови.
     - Противогазы бы сюда, - сказал один из охотников, Семен Наливайко.
     - Да, запашок... - Председатель сельсовета Федорчук кивнул.
     - Ничего, потерпим, - откликнулся Смирнов, ткнув носком сапога  кусок
мяса с обломком кости.
     - Пастухи недосмотрели, - с горечью произнес председатель сельсовета.
- Три коровы решили клевером полакомиться. Отошли от стада, вдоль кустов -
и сюда.
     - Хитрые бестии, - Семен ухмыльнулся.
     Федорчук серьезно посмотрел на него и сказал:
     - А корова всегда считалась умным и сообразительным  животным!..  Так
вот.  Собаки напали из оврага. Пастухи прибежали, попробовали  отогнать  -
куда там! Их десятка полтора, не меньше.  Некогда было считать. Они  и  на
пастухов набросились.  Кнуты из рук повырывали, изгрызли.  Хорошо,  ребята
успели на деревья забраться - разорвали бы!
     - А стадо? - продолжал  расспрашивать  Смирнов  как  старший  команды
охотников.
     - Через поле в  деревню  убежало...  Клевер,  конечно,  потоптали.  -
Председатель сельсовета вздохнул.  -  Ничего,  выпрямится.  Вот  коров  не
вернешь...
     - Кто же  пастухов  выручил?  -  Петр  Иванович  оглянулся,  прикинул
расстояние до ближайшего дерева в лесополосе.
     Тревога отразилась на лицах остальных охотников.
     - Трактор.
     - Как - трактор? - удивился Смирнов.
     - Наш тракторист ехал вдоль лесопосадки. Собаки услышали шум мотора и
разбежались.
     - Странно, - Смирнов посмотрел в сторону свалки.  -  Но  любопытно...
Вот что... - Он решительным жестом поправил на плече  ружейный  ремень.  -
Надо вдоль оврага пройти к свалке.
     - А машина? - Шофер встрепенулся.
     Смирнов секунду раздумывал.
     - Ладно, езжай следом. Только смотри, в овраг не свались.
     - Будьте спокойны! - Шофер, забираясь в автомобиль, сразу  повеселел.
- Все будет, как надо!
     Охотники с завистью посмотрели на "уазик": идти пешком  почему-то  не
хотелось.
     Первым, с ружьем наизготовку, шел Семен Наливайко.  За ним,  шагах  в
десяти, тоже с ружьем наперевес, Петр Иванович Тихонов.  Следом, на  таком
же расстоянии, Смирнов с Федорчуком. Сзади пыхтел мотором "уазик".
     Изредка  Семен  оглядывался,  и  Петр  Иванович  видел   его    злое,
напряженное  лицо.  Похоже,  Наливайко  злила   именно    неопределенность
положения.  Вся его  фигура  выражала  готовность  стрелять  при  малейшей
опасности.  Голова охотника медленно,  в  такт  шагам,  поворачивалась  из
стороны в сторону. Он зорко оглядывал окрестности.
     Уверенный в напарнике, Петр Иванович по сторонам не  смотрел,  больше
думал.  Ему льстило включение в  специальную  группу  стрелков,  посланную
охотобществом, по просьбе областной ветлечебницы,  для  отстрела  странных
псов. Слухи об этих псах уже заполонили город. Люди взахлеб говорили об их
свирепости,  неустрашимости  и    неисчислимости.    Шоферы    мусоровозов
отказывались везти мусор на городскую свалку,  опасаясь  нападений  собак.
Впрочем, то что уже знали охотники, ненамного  уступало  слухам.  Странные
псы совсем обнаглели, действительно  начали  нападать  на  людей.  Причем,
первыми жертвами оказались любители покопаться в мусорных кучах в  поисках
всякой всячины.
     Наверняка среди собак были и бешеные.  Охота на них  -  всегда  риск.
Петр Иванович мысленно представлял встречу с собаками, свои действия. Нет,
страха не испытывал: картечь крупного зверя валит, не то что эту одичавшую
мелочь. Но пока стреляешь в одну шавку, другая может цапнуть. А кому охота
получать тридцать болезненных уколов?
     Вдруг Семен вскинул режье.  Резкий звук  выстрела  заставил  Тихонова
вздрогнуть.  Сизое  облачко  поплыло  вверх.  Семен  обернулся,   крикнул,
показывая рукой куда-то в овраг:
     - Ушла!
     Петр Иванович подбежал к нему:
     - Кто? Где?
     - Собака, рыжая, с черными пятнами, - Семен с досады выругался, начал
перезаряжать ружье. - Черт возьми, быстро бегает!
     Петр Иванович заглянул в овраг.  Заметил что-то пестрое.  Всмотрелся.
Небольшая черно-белая собачка бежала по дну оврага в сторону свалки.
     - Что уставился? Стреляй! - закричал Семен, толкнув его в бок.
     Петр Иванович поймал в прорезь  прицела  пестрое  пятно,  то  и  дело
заслоняемое стеблями травы. Неожиданно собачонка повернулась, посмотрела в
их сторону.  Глупышка, подумал он, зачем встала? Нажал  спусковой  крючок.
Дым на миг закрыл собаку. Когда рассеялся, ее не было видно.
     - Попал! - воскликнул возбужденный Семен. - Аж подпрыгнула. Не глаз -
алмаз!
     Петр  Иванович  промолчал.  Удачный  выстрел  не  вызвал   привычного
удовлетворения.  Опустил ружье, переломил ствол, не спеша вынул и бросил в
сумку гильзу. Из патронташа достал патрон с картечью, зарядил ружье.
     - Мать твою  за  ногу!  -  Семен  быстро  выстрелил,  с  раздражением
сплюнул. - Промазал!
     Петр Иванович удивленно  вскрикнул:  его  "убитая"  собака  не  спеша
бежала по оврагу.  Секунда, другая - и  исчезла  в  траве.  С  недоумением
посмотрел на ружье, потом на напарника:
     - Чертовщина какая-то!
     - Что случилось? - спросил подошедший Смирнов.
     - Петро влепил в псину картечь, а она удрала, - пояснил Семен.
     - Промазал, наверное?
     Петр Иванович сердито посмотрел на Смирнова, но ничего  не  сказал  и
отвернулся.


     Что такое свалка в обычном  понимании  слова?  Место  для  отходов  и
всякого мусора. Но городская свалка - это кое-что посложнее.
     Представьте себе квадрат два на  два  километра.  Кучи  всевозможного
мусора.  Клубы разноцветного дыма - все, что может  гореть,  сжигается.  У
въезда из будки выходит сторож, отбирает  у  водителей  приезжающих  машин
талончики  на  право  разгрузки  мусора.  Повсюду  шныряют  мириады  крыс,
ссорится множество бродячих собак, суетятся стаи ворон  и  галок.  Люди  с
мешками выискивают что-то, с их  точки  зрения,  ценное.  Все  это  вместе
составляет сложный экосистемный комплекс, результат теневой стороны  жизни
и деятельности человека.
     Охотники прошли между первыми дымящимися холмами мусора.
     - Дальше куда? - Семен посмотрел на обоих начальников.
     Те переглянулись. Павел Николаевич Смирнов неуверенно предложил:
     - По-моему, надо рассредоточиться.
     Федорчук покачал головой:
     - Не стоит. Лучше держаться вместе.
     - Он прав, - поддержал  председателя  сельсовета  Семен.  -  С  этими
шавками надо быть поосторожней.
     - Что  вы  друг  друга  пугаете?!  -  рассердился  Петр  Иванович.  -
Подумаешь, попал в дворняжку, а она убежала! Чего в  жизни  не  бывает?!..
Короче, я - туда!
     Он махнул рукой вправо и зашагал не оглядываясь.
     Охотники удивленно посмотрели вслед.  Семен  подумал  и  нерешительно
двинулся влево.
     - Жди здесь, - приказал шоферу Смирнов и  повернулся  к  председателю
сельсовета: - Тоже разбредемся?
     Тот виновато улыбнулся:
     - Я лучше с вами...
     Петр Иванович шел  и  вполголоса  бурчал  по  поводу  сверхосторожных
горе-охотников. Вдруг словно на столб налетел: впереди, метрах в десяти, в
куче  мусора  рылась,   громко    чавкая,    довольно    крупная    собака
желто-коричневой масти.  Петр Иванович  медленно  взвел  курок,  осторожно
поднял ствол.  Что-то учуяв, собака  перестала  чавкать,  подняла  большую
лобастую голову.  Взгляды человека и зверя встретились. Поразили,  ударили
волной холода глаза: темно-серые, стоячие,  неживые.  В  них  не  было  ни
страха, ни злобы, только равнодушие.  Несколько секунд молча смотрели друг
на друга.  Мощный,  широкогрудый  пес  оскалился.  Под  короткой,  жесткой
шерстью зашевелились тугие бугры мускулов.  В открытой пасти острые  зубы,
странный синеватый язык.
     Человек услышал глухой низкий рык.  Но выражение глаз не  изменилось.
Собака зарычала громче, повернулась всем телом. Сейчас прыгнет, понял Петр
Иванович.  Вскинул ружье, выстрелил. Картечь ударила собаку в  лоб  момент
прыжка.  Упругое туловище кувыркнулось в  воздухе,  тяжело  шлепнулось  на
землю. Охотник быстро перезарядил ружье. Подошел к подстреленному псу.
     Ничего сверхобычного.  Продукт смеси разных пород - типичная  крупная
дворняга.  Только хорошо  откормленная,  мускулистая.  Глаза  открыты,  но
холодный,  стальной  блеск  потух.  Теперь  это  были  просто  мутно-серые
кругляшки с черными, маленькими зрачками. На широком лбу заметны вмятины и
неглубокие дыры. Следы удара картечи? Но это противоречит всякой логике! С
такого расстояния она должна насквозь проломить черепную коробку и  снести
порядочный  кусок!  Пораженный  Петр  Иванович  отказывался  верить  своим
глазам.
     И тут...  Он выпрямился, сделал шаг назад, торопливо вскинул ружье. У
него на глазах собака... оживала! Она зашевелилась, глаза снова загорелись
холодным, ровным светом.  Легла на грудь, подняла  голову,  зарычала  Петр
Иванович лихорадочно целился в широкий лоб.  Нет, не пробить. И  грудь  не
взять.  Куда же?! Не бывает неуязвимых  животных!  Где  слабинка?  Уходили
драгоценные секунды.  Холодный пот выступил на  лбу  охотника.  В  прорезь
попало темное пятно.  Глаза! Пален плавно  надавил  на  спусковой  крючок.
Выстрел! Отдача.  Тут же прыгнул в  сторону.  И  вовремя.  Что-то  темное,
пестрое мелькнуло мимо, грохнулось в мусор и замерло.
     Собака лежала неподвижно, вытянув вперед лапы,  оскалив  внушительную
пасть.  Петр Иванович, не отрывая глаз  от  пса,  лихорадочно,  на  ощупь,
перезаряжал ружье.  Лишь зарядив, перевел  дух,  начал  различать  прочие,
посторонние звуки.  Где-то рядом грохнул выстрел. Тоже картечь. Вздрогнул,
услышав собачий рык, повизгивание, чей-то крик.
     Бросился в ту сторону.  Обежал кучу мусора, резко остановился:  прямо
на него бежало сразу три псины.  Ноги сами развернули охотника  и,  словно
крылья, понесли в сторону  "уазика".  Слыша  за  спиной  нарастающий  лай,
обливался потом и бежал еще быстрее.
     За спиной лай оборвался.  Петр Иванович повернул голову: собаки рвали
на куски убитого им пса.  Понял, что успеет добежать и... больно  ударился
носом о землю, споткнувшись о какой-то  пластмассовый  обломок.  Из  глаз,
словно после удара палкой,  брызнули  искры.  Сгоряча  вскочил  и  побежал
дальше. А позади продолжалась кровавая трапеза.
     Все пятеро сидели в закрытом "уазике".  Вокруг бегало десятка полтора
псов.  Они рычаги, лаяли, скалили зубы, повизгивали, припадая на  передние
лапы, делали угрожающие наскоки, но вплотную к  машине  не  подходили.  За
холмами мусора явственно слышалось  завывание  и  тявканье.  Сюда  спешили
другие собаки. С каждой минутой их становилось больше.
     К изумлению и ужасу  охотников,  ожидаемая  беззаботная  стрельба  по
"движущимся  мишеням"  внезапно  превратилась  в  нечто   противоположное,
лишенное всякой логики: дичь начала травлю охотников.
     - Надо уезжать, - сказал Федорчук.
     - Сматываться надо, пока не поздно,  -  поддакнул  Семен,  поглаживая
укушенную руку.
     Петр Иванович промолчал: он еще не успел опомниться от  происшедшего.
Шофер привычно смотрел  на  начальника:  как  он?  А  Смирнов  думал  о...
престиже охотобщества, которое он представлял. Отступить перед собаками?!
     - Ни в коем случае! - Смирнов строго оглядел сидевших в машине. -  Вы
кто - охотники или кисейные барышни?
     - Что вы предлагаете? - спросил председатель сельсовета.
     - Открыть форточки в дверцах и начать прицельную стрельбу по собакам.
В первую очередь по глазам.
     - И в раскрытую пасть, - добавил Петр Иванович: он тоже  склонялся  к
мысли, что раньше времени бежать не стоит.
     - А может, лучше не  злить  их?  -  Семен  с  опаской  поглядывал  на
бегавших вокруг автомобиля собак.
     - Эх, Семен, Семен... - Павел Николаевич укоризненно покачал головой.
- От одного укуса голову потерял.
     Ничего я не терял, -  угрюмо  буркнул  Наливайко.  -  Только  это  не
простые одичавшие дворняжки. Их пули не берут!
     Берут! Вон Петро  подстрелил  одну,  -  продолжал  убеждать  Смирнов.
Сердито нахмурил брови. - Короче: ружья в форточки, мужики!
     Он первым просунул ствол наружу.  Петр Иванович сделал то  же  самое.
Семен немного помедлил, но команду выполнил.  Приготовил оружие  и  шофер.
Только Федорчук сидел неподвижно.
     - А вы? посмотрел на него Смирнов.
     - Мне некуда форточек только четыре, -  пояснил  тот  и  с  сомнением
произнес:  -  Может,  лучше  вызвать  ученых?  Уж  больно  все  странно  и
непонятно!
     - Чепуха! - отрезал Смирнов. - Ладно, будете  прикрывать  тент,  если
запрыгнут.  А с учеными мы потом как-нибудь  разберемся.  -  Взвел  курок,
прицелился, выбрав крупного пса.
     - Огонь!


     Выстрелы гремели беспрерывно.  Сизый дым  заполнил  кабину  "уазика".
Охотники чихали, кашляли, ругались. Торопливо перезаряжали ружья, целились
и снова стреляли. Азарт захватил людей.
     Собаки подпрыгивали, падали,  визжали,  крутились  по  земле,  хватая
зубами пораненные места места.  Несколько штук лежали не шевелясь.  Вдруг,
словно по команде, собаки дружно, со всех сторон, кинулись на  автомобиль.
Мощные клыки впились в колеса.  Треск, шипенье. С  покрышками  и  камерами
было покончено в одну минуту.  Машина сразу осела,  накренилась.  Три  пса
вскочили на капот, зацарапали когтями по  лобовым  стеклам.  Другие  рвали
клыками брезентовый тент.
     Стрелять стало невозможно.  Охотники побросали ружья,  достали ножи и
начали полосовать собачьи морды,  просовывавшиеся  сквозь  разрывы  тента.
Несколько псов забрались на крышу. Брезент угрожающе провис, захрустел под
их тяжестью.  Охотники подняли стволы ружей,  ударили картечью в упор,  по
животам. Две собаки плюхнулись на землю. Остальные спрыгнули. Тут же новые
смельчаки заскочили на тент, начали рвать его зубами.
     Три собаки на капоте, убедившись, что клыки лишь скользят по  гладкой
поверхности  стекла,  принялись  кидаться  на  него  всем  телом,  пытаясь
расколоть.  Скользкий металл уходил из-под лап. Псы  кувыркались,  слетали
вниз, но вновь упрямо забирались на капот и бросались грудью в стекло.
     Охотники с ужасом посматривали на эти попытки.
     - Заводи! - не своим голосом закричал Смирнов.
     - Поздно! - обозлился перепуганный шофер.  -  На  чем  я  поеду?!  От
покрышек одни клочья остались!
     - Заводи, черт тебя побрал! -  рассвирепел  Павел  Николаевич.  -  На
дисках поедешь!
     Натужно зарычал мотор.  Машина дернулась.  Собаки  прекратили  штурм,
отскочили, забегали вокруг.
     - Давай, родной! - взмолился Смирнов. - Видишь: движущийся автомобиль
их пугает.
     Машину затрясло, как в лихорадке. Мотор взвыл на самых высоких нотах,
даже  зазвенел.  "Уазик"  медленно  прополз  между    мусорными    кучами,
покачиваясь на неровностях  почвы.  С  полсотни  разъяренных  псов  бегали
рядом, по-прежнему не решаясь напасть.
     - Капут кольцам и поршням,  -  сказал  шофер,  выдавливая  до  отказа
педаль акселератора.
     - Черт с ними, с железками, - пробурчал Павел Николаевич. - достанем!
Лишь бы самим отсюда выбраться.
     Машина продолжала ползти, то замедляя, то ускоряя ход, соответственно
бросая охотников то в жар, то в холод.  И вдруг -  стала.  Мотор  отчаянно
загудел, что-то а нем затрещало,  захрустело,  и  он  смолк.  Шофер  нажал
кнопку. Стартер смачно хрустнул, щелкнул и тоже смолк.
     - Конец движку, - Шофер вздохнул.
     - Нет. Коля, - поправил его Смирнов. - Это нам конец.
     "Уазик" сотрясало от ударов собачьих  тел.  Разноцветная  шевелящаяся
куча полностью накрыла машину.  В  сторонке  крутились  маленькие  группки
псов: рвали на куски убитых сородичей.
     Лопнуло правое стекло.  Огромный пес полез внутрь. В него ударили  из
двух стволов.  Убили сразу. Он застрял в  проеме  окна.  Оскаленная  морда
уткнулась в плечо Смирнова. Тот брезгливо отпихивал ее локтем. Застрявшего
дергали за хвост другие собаки, пытаясь вытащить.
     Тент был весь в дырах.  Одна собачонка провалилась  внутрь,  пробитая
картечью.  Уже издыхая, успела куснуть Федорчука и Петра Ивановича.  Через
дыру в задней стенке тента пролезла еще одна, вцепилась  в  куртку  Семена
Наливайко.  Ее убили ударом ножа в глаз, выпихнули наружу. Тут же  в  дыру
полезли сразу два  пса.  В  них  выстрелили  не  целясь  Федорчук  и  Петр
Иванович.  Визжа,  лязгая  зубами,  собаки  попятились,  освобождая  место
другим.
     Лопнуло второе  стекло.  Шофер  выстрелил,  ударил  ножом.  Прикрылся
туловищем убитого пса от другой собаки.
     Рядом с Петром Ивановичем треснул брезент, внутрь просунулась  черная
с белым пятном на  лбу  собачья  морда.  Лязгнула  зубами,  рванула  рукав
куртки.  Стрелять было неудобно. Петр Иванович размахнулся, полоснул ножом
по оскаленной пасти. Нож наткнулся на что-то жесткое, упругое, соскользнул
вниз. Собака сделала усилие, протиснулась вперед, целясь в горло человека.
Совсем близко сверкнули белые, с  синевой  клыки.  Дохнул  смрадом  широко
раскрытый рот с фиолетовым языком.  Глаза человека и собаки встретились. В
стоячих, мутно-черных зрачках зверя-убийцы ничего, кроме дикой, обжигающей
злобы.  Ни страха, ни любви,  ни  пощады  к  человеку.  Именно  в  темный,
страшный зрачок и ударил ножом охотник.  Попал!  Тут  же,  в  другой.  Нож
скользнул мимо.  Брызнула черная, с  краснотой,  кровь.  Собака  взвыла  и
исчезла.
     На ее место полезла следующая.  Но  Петр  Иванович  успел  развернуть
ружье.  Сунул ствол прямо в оскаленную пасть. Зубы  клацнули  по  металлу,
рванули на себя.  Выстрел! Отдача толкнула в плечо, ружье выскользнуло  из
рук и... исчезло в дыре! Обезоружен!
     У охотника волосы  на  голове  зашевелились:  как  же  без  него?  Он
посмотрел через дыру на трех псов, мчавшихся прямо на него и вдруг  понял:
сейчас чьи-то клыки оборвут  нить  его  жизни.  Широкогрудый,  похожий  на
овчарку пес бросился в дыру.  Только не  этот,  подумал  Петр  Иванович  и
взмахнул ножом...


     Осенний ветер  трепал  голые  ветки  деревьев  с  остатками  пожухлой
листвы.  Октябрь был в самом разгаре. Здесь, в холле, было тепло и  уютно.
Приятно поглядывать в экран телевизора, вести неспешные беседы  с  соседом
по палате, учителем-биологом, смотреть на увядание природы за окном. Давно
сняты швы с ран на теле, да и те  уже  основательно  зажили.  Дело  шло  к
выздоровлению и выписке, это тоже поднимало настроение. Сосед, уже знающий
подробности истории Петра Ивановича, не одобрял ни самой охоты  на  собак,
ни последующих действий властей.
     - Зря все это затеяно, - проговорил учитель. - И охота  ваша  зря,  и
оцепление. От природы оцеплением не спасешься.
     - Так ведь и ученые свалку изучают, - возразил Петр Иванович.
     - Люди вступили на путь войны. Это не лучший способ изучения.
     - А как иначе быть с животными, о которых специалисты из ветлечебницы
три скальпеля сломали? - Охотник иронично улыбнулся.
     - Железные, что ли? - Сосед с сомнением покачал головой.
     -  Вот  именно!  В  их  мускулах  образовались  тонкие  металлические
волокна, придав им необыкновенную упругость и твердость. В костях и мозгах
тоже металлические отложения... Разве нашей картечью такой лоб пробьешь?
     - Хорошо, пусть железные, - согласился учитель.  -  Но  откуда  такая
агрессивность? И почему они появились именно на свалке?
     - Вопрос не ко мне, Владимир Михайлович. - Петр Иванович засмеялся. -
Я простой охотник. Хоть и по совместительству. Уверен в одном: бронесобаки
не одичавшие дво