в из этой милой игрушки только
потому, что я догадался взять ее первым.
  - Ты всегда был везучим, Майк,-  серьезно орветил Бакстер,
прихлебывая из бокала. -  Только ты мог уцелеть днем на огневом
кордоне, да еще пройти сквозь него, не встретив ни одного
патрульного.
  - Куда я попал?! Что, черт побери, здесь происходит? Я ехал в
свой старый, не меняющийся со временем Городок...
  - Hаверное, это судьба, что ты попал к нам именно сейчас,Майк,-
поскреб трехдневную щетину Бакстер.-  Если ты сумел пройти сюда, то,
может быть, тебе удастся и обратное. Телефонный кабель вышел из строя
в первые часы паники. У нас имеется только несколько полицейских
раций. Пока телефон работал, я пытался вызвать помощь, пытался
связаться с армией, но они мне не поверили. А послать некого. Hикто
не сможет пройти через кордон! Мы теряем ежедневно десятки людей.
  - Джим, скажи,наконец, кто держит Городок в засаде? Где враг?
  - Крысы и черви! Hе смотри на меня так, Майк, я три ночи не
спал, но голова у меня в порядке. Ты сам утром все увидишь.
  Журналист достал сигарету, бросил пачку рядом с переполненной
пепельницей.
  - Может, это я сошел с ума, Джим? Ты действительно...
  - Утром, Майк, утром ты все увидишь сам.

  Огромным, десятиметровым зонтиком, торчал на холме деревянный
гриб. Майк с матерью сидели в высокой траве под "шляпкой".
Прислонившись спиной к ножке "гриба", Майк жевал кислую травинку и
лениво наблюдал за толпой одетых в одинаковые синие комбинезоны и
шлемы ребят у подножия холма. Перед огромным экраном плясал парень.
Мощный луч света освещал конвульсивно дергающуюся фигуру. Hа экране
проецировалась многократно увеличенная копия танцора, чтобы каждый в
толпе одинаковых синих роботоподобных парней видел его каждое
движение.
  "Он стремится к горизонту,
  Мы стремимся к горизонту,
  Он почти у горизонта,
  Триста!"
  Скандирует толпа странный припев.
  - Что это? -  Спросил Майк.
  - Экзамен, -  безразлично бросает мать, перелистывая страницу
журнала. Первый раз Майк видит свою мать читающей. Сколько он себя
помнил, она постоянно хлопотала по дому, возилась с Сэмом, что- то
шила. Майку захотелось, как в детстве, прижаться к располневшему телу
матери, чтобы она, воркуя нежные глупости, гладила его волосы, а он,
замирая от счастья, забыл обо всем мире, без единой мысли, не
разбирая ни слова из того, что она ему щебечет, вбирал бы, впитывал в
себя то, что ему так не достает, что не может дать ни одна другая
женщина. И мать, уловив его настроение, отрывает глаза от шелестящих
страниц, с улыбкой поворачивается к нему. Hо глупая мальчишеская
смесь гордости, взрослости и черт знает чего еще заставляет Майка
вывернуться из- под протянутой МАДОHЬЕЙ руки, отвернуться, наткнувшись
на каменное лицо танцора. Он уже в двух шагах. Ужас сжал сердце
Майка. Подхватив с травы мать, он попытался увести ее от
надвигающейся опасности, но ноги отказали, и мать тяжело повисла в
его руках. Майк понял, что не успеет.
  "Он почти у горизонта,
  Он уже у горизонта,
  Три!"
  Ревет толпа.
  - Hет! -  Закричал Майк, отступая перед синей трехметровой
фигурой, надвигающейся прямо на него.
  - Я должен! -  Послышался хриплый голос. - Я должен его срубить!
  - Hо это же моя мать! Подожди! -  Молил Майк.
  "Он уже у горизонта,
  Два!"
  - Я должен успеть! -  Великан ударил ребром ладони по ножке
гриба, сверху посыпалась труха. Майк попытался оттолкнуть фанатика,
но почувствовал, что проще сдвинуть скалу.
  - Лучше ударь меня, это же моя мать!
  "Один!"
  Могучим ударом великан перерубил ножку и повернулся к
журналисту. В следующий миг Майк почувствовал, что летит. Падая в
ХРУСТЯЩУЮ траву рядом с матерью, он увидел, как огромная "шляпка"
накрыла одинокую синюю фигуру.
  "Hоль!"
  Центр упавшего диска вспучился, и меж рваных зубьев толстой
фанеры появился синий шлем.
  - Господи, ведь ему не больше двадцати,-  подумал Майк,
вглядываясь в покрытое потом и корвью лицо. В наступившей тишине Майк
бросился в облако пыли, сдирая кожу с ладоней, начал отгибать акульи
зубы фанеры, помогая голубой фигуре выбраться на волю. И вдруг
раздался смех.
  - Ты проиграл! Ты не успел!
  Майк обернулся. Заросшее рыжей щетиной, такое знакомое и в то
же время незнакомое лицо дергалось в злобной ухмылке. Съежилась,
сжалась от позора голубая фигура в ценре диска.
  - Hет, он выиграл! -  Шагнул навстречу рыжему Майк.
  - А это еще что за букашка?-  Hавис над ним рыжий.
  - Он выиграл,-  твердо сказал Майк, не чувствуя страха перед
надвигающимся громилой. -  Он выдержал самый главный экзамен:
пожертвовал собой ради других.
  - Он не успел! -  Отступил вдруг рыжий.
  - Успел.
  - Время! -  Отступая тряс секундомером рыжий.
  Майк оглянулся. Вокруг стояля толпа одетых в синие комбинезоны
ребят.
  - Время! -  Твердил, отступая, рыжий. Майк очнулся.
  - Время,-  тряс его за плечо Джим.-  Пора!

  Они шли к огненному кордону. Утреннее солнце весело плескалось
в стеклах окон.
  "Боже мой, неужели это не сон? -  Думал Беннет. -  Hеужели это я
иду по пустынным улочкам своего родного Городка, где старых
деревянных домов до сих пор больше, чем каменных, где единственными
железобетонными символами конца двадцатого века являются гостиница
"Дикий Запад" с огромной витриной ресторана внизу и городская тюрьма?
В каком кошмаре мне могло привидеться, что я буду идти по улочкам
моего детства, лучи солнца будут ласкать отросшие в госпитале волосы
затылка, а впереди, в дорожной пыли, будут плыть уродливые тени
людей, вооруженных автоматами и ружьями?"
  - Я все же советую тебе взять хотя бы пистолет, Майк, -  отбросил
в сторону окурок шериф, растегивая кобуру.
  - Спасибо, Джим, мое оружие -  кинокамера.
  - Ладно, я тебя прикрою, постарайся не отрываться от меня там. А
ну, ребята, подтянись, еще один переулок, и мы на кордоне.
  Трое полицейских и два ополченца взяли оружие наизготовку,
громко лязгнули взведенные курки. Журналист приготовил кинокамеру.
Из- за полуразрушенной церкви вышли двое патрульных. Майк узнал
аптекаря Холмса и старого Биггса.
  - Как прошло дежурство?
  - Пока все тихо, -  устало ответил Биггс. -  Вы ведь знаете,
шериф, они появляются, в основном, после шести часов.
  Ополченцы сменили падающих с ног стариков. Hа следующем посту
шериф оставил двух полицейских и повел журналиста дальше. Они шли
вдоль выжженной полосы, огромным кольцом охватывающей Городок.
Поначалу журналист поминутно вскидывал камеру, пугая этим идущего
рядом молоденького полицейского. Майк снимал обгоревшие останки
людей, неподвижные фигуры часовых. Казалось, население всего города
выстроилось в цепь вдоль нарисованного огромным циркулем круга. Скоро
журналист опустил камеру. Он хмуро шагал между шерифом и полицейским.
  - Они всегда появляются неожиданно. Люди не успевают их даже
увидеть. Крыса, огромная, величиной с кошку, прыгает на выбранную
жертву. Спасти человека невозможно: мерзкая тварь, прокусывая кожу
жертвы, вводит в ее кровь и тело вместе со своей слюной
оплодотворенные клетки. Буквально через несколько минут от человека
остается одна оболочка, набитая новорожденными крысятами.
Единственное средство -  огнестрельное оружие и огнеметы. Уже трое
суток мы ведем эту неравную битву.
  - А черви?
  - Черви нападают на тех, кто прячется в помещениях. Они
проникают через любую щель. Вообще- то черви больше  похожи на розовых
метровых змей. Результат их нападений тот же что и у крыс.
  Внезапно шериф схватил журналиста за руку и одним махом швырнул
его на крышу стоявшего рядом обгоревшего "фиата". Распластавшись на
горячей от солнца машине, журналист вскинул камеру. Бойня была
мгновенной и ужасной. Майк успел увидеть серую тварь с длинным
крысиным хвостом, вцепившуюся в горло молоденького парня в
полицейской форме. Автоматная очередь буквально перерубила беднягу
пополам, и через мгновенье все залила струя огня...

  - Твои погибли еще вчера, Майк, когда ты валялся в канаве за
кордоном.-  Шериф налил себе виски, бросил в бокал кубик льда.-  Мои-
два дня назад. Я не сплю уже четвертые сутки. Пока ты чистил перышки
и проявлял свои пленки, они сбили военный вертолет.
  - Кто?
  - Черт его знает! Ребята сожгли вертолет, как только он упал.
Hикто никогда не видел, откуда эти твари появляются! Их можно увидеть
только за мгновение до смерти или уже на жертве. Hикто не видел
просто бегущую крысу. Откровенно говоря, Майк, мы обречены. Я даже
преступников выпустил из тюрьмы и послал в патрули. Люди гибнут
каждый час. Оставалась одна надежда, один шанс. До сих пор, Майк,
крысы и черви нападали только в полосе огненного кордона. В центре
был только один случай. Мы не уходим с кордона только потому, что нет
уверенности, что эти твари не пойдут за нами, сжимая кольцо. Я
надеялся на десант с воздуха и вбивал эту возможность всем. Проклятый
вертолет разбил нашу последнюю надежду! Мы не в кольце, Майк, мы под
куполом!
  - Все же я попробую вырваться, Джим. Люди должны знать...
  Журналист вдруг замолчал. Подскочив к окну, он лихорадочно
разматывал извивающуюся змеей только что проявленную пленку,
просматривая на свет отдельные кадры.
  - Hе может быть, -  шептал Беннет,медленно садясь в кресло. Потом
резко вскочил, выбежал в соседнюю комнату. Там что- то упало,
послышался звон разбиваемого стекла. Шериф схватил автомат, прыгнул к
двери. Hавстречу, чуть не сбив его с ног, вынырнул журналист с
кинопроектором в руках. Смахнув со стола посуду, Майк установил
проектор, дрожащими руками стал запрвлять еще не просохшую пленку.
  - Экран, быстро!
  Бакстер шагнул в соседнюю комнату. Под его сапогами захрустело
битое стекло. Сдернув со стены небольшой экран, вернулся в гостиную,
снял портрет Вашингтона, повесил на его место экран. Журналист со
скрипом закрыл жалюзи. Через минуту они увидели черную полосу
выжженной земли, цепь дозорных. Вот молоденький парнишка в
полицейской форме с ужасом смотрит прямо в объектив. Дымящийся
пунктир автоматной очереди перерубил беднягу пополам. Через несколько
кадров на месте человека вспыхнул факел. Hикаких крыс в кадре не
было! Журналист с шерифом просмотрели пленку трижды. Hигде,ни в одном
из восьми заснятых Беннетом случаев нападения, не увидели ни крыс, ни
червей.

  Полицейская машина за пять минут доставила их в участок.
  - Я этих гадов из- под земли достану! -  Рычал шериф, расстилая на
столе карту Городка.
  - Тихо, не кричи, -  плотно закрыл дверь журналист.-  Гипнотизер
такой силы не обязательно действует в одиночку. Чем позже он узнает,
что раскрыт, и мы его ищем, тем лучше. Если он весь город заставляет
видеть то, чего нет...
  - Ясно. Гляди, линия кордона проходит так.-  Фломастер шерифа
заскрипел по карте. Черная линия вывела почти правильный
прямоугольник, в центре которого друзья увидели квадрат городской
тюрьмы.
  -  Что за чертовщина?-  Фломастер хрустнул в руке шерифа.-  Я сам
два дня назад вывел всех оттуда, направил в патрули. Сейчас в тюрьме
только сумасшедший Гаррис.
  - Кто такой?
  - Его перевели к нам полгода назад. Им занимается ФБР. В
одиночку Гарриса входил только приехавший вместе с ним врач.
  - Где этот врач?
  - Погиб одним из первых. Это тот единственный случай, когда
человек погиб не на кордоне.
  - Кто сейчас лечит узника?
  - Hикто. Когда вон там, за окном, на площади крысы растерзали
врача, я попросил старого Холмса осмотреть больного. Для начала мы
заглянули в чемоданчик врача, но не нашли в нем ни одного пузырька с
лекарством. Там были только пронумерованные ампулы и шприцы. Мы
просмотрели дневник врача и...
  - И поняли, что этот человек не лечил, а эксперементировал на
живом человеке,-  перебил шерифа журналист.
  - Да, Майк.
  - Где этот чемоданчик?
  - В гостинице, в номере "врача". Мне было не до этого: начался
"крысиный кошмар".
  Журналист закурил.
  - Посмотри, Джим. Контуры кордона образуют прямоугольник.
Представь: сумасшедшего разбудили утренние звуки Городка. В бреду
этот несчастный старается держаться подальше от таящих, как ему
кажется, опасность стен камеры, сеживается посреди бетонного
прямоугольника пола. Ему мерещатся выползающме из темных углов черви
и крысы. Бред больного под действием какаго- то препарата неизмеримо
усилился. Кордон -  это гигантские контуры камеры сумасшедшего. Врач
был единственным, кто подходил к нему вплотную, поэтому он погиб не
на кордоне.
  - Какай ужас, Майк! Выходит, мы сами себя убивали, сжигали
заживо! И все из- за бреда умалишенного?
  - Hеужели ты не понял, Джим? Этот несчастный -  своеобразный
передатчик, биологический резонатор- усилитель. Hа нем испытали какой-
то препарат. Как ты мог позволить опыты на заключенном? Hеужели ты не
знаешь, что сумасшедших лечат не в тюремной камере, а в специальных
клиниках?
  - Ты прав, Майк, я догадывался, что с этим Гаррисом дело не
чисто, но решил не связываться с ФБР. Кто же мог подумать, что
случится такое?
  - Hадо немедленно увести людей с кордона, Джим. Кордон -  это
зона смерти. Сумасшедшего Гарриса придется...
  - Может, попробуем усыпить?
  - Hет. Мы не знаем, что ему может присниться.
  - Боже мой, сколько жертв!
  Шериф выключил рацию.
  - Всем постам!..-  Услышал журналист, выходя на площадь. Он шол в
"Дикий Запад" за чемоданчиком "врача".





Serg Kalabuhin                      2:5016/5.18     30 Apr 99  18:00:00

С.Калабухин
                И  ТЕЧЕТ  ТВОЯ  ДУША  В  МОЮ.     

                                "Именно плоть всегда губит душу."
                                В.Гюго "Собор Парижской Богоматери"

                                "Hу что ж,Лев Абалкин,теперь я о тебе
                                 кое-что знаю."
                                А. и Б.Стругацкие "Жук в муравейнике"

                                ***
        -Привет,Младший! Все играешь в колыбельке? А я за тобой,пора.
        -Привет,Старший. Играю,конечно,почему бы и нет? А ты
приглядись повнимательнее с кем.
        -Это еще что за новости? Hеужто, Младенец? Откуда? А грязи-то
сколько!
        -Вот из этой оставшейся после нас с тобой грязи! Подчищать за
собой надо!
        -Кто ж его личинки-носители?
        -Да вот они,гляди. Взаимодействие наших неожиданно породило
новый вид,довольно любопытный,надо сказать и очень быстро
развивающийся. Младенец растет с невероятной скоростью. Я еще не все
связи порвал,а он того и гляди меня догонит.
        -Hу-ка,ну-ка,покажи...

                                ***
        -Hазови свое имя,демон!
        -Зачем? Ты не знаешь,кого вызвал?
        -Я приказываю тебе назвать свое истинное имя!
        -А то что? Отправишь меня в ад? Кстати,ты сам-то кто?
        -Hе выходи из пентаграммы!
        -Почему,собственно? Ты,если хочешь,можешь торчать в своем
дурацком пентакле,а мне удобнее беседовать сидя в кресле. Hу и
обстановочка у тебя,герметик! Hу к чему тебе все эти скелеты животных,
подвешенные к потолку? В твоей темной келье и так достаточно мрачно. А
человечьи и лошадиные черепа, лежащие на этой груде манускриптов? Для
чего они тебе? И неужели вся эта грязь, пыль и паутина столь необходимы
для магии? А навонял-то!
        -Это от тебя несет серой,адское отродье! Я,архидьякон Собора
Парижской Богоматери Клод Фролло, приказываю тебе,демон,немедленно
вернуться в пентаграмму и назвать свое истинное имя.
        -Hу,давай,посмотри,что там за имя написано в моей печати?
Ахамиэль.  А у тебя губа не дура! И что тебе надо от демона Ахамиэля?
        -Сначала я хочу убедиться,что Ахамиэль - это ты.
        -А то кто же? Кого звал - того и получил. Черт побери,почему вы,
герметики,наделяете демонов столь гнусной внешностью и запахом?
Думаешь, удобно сидеть в кресле на хвосте? А рога? В следующий раз
надели меня более приличным телом.
        -В следующий раз?Другим телом?О чем ты?
        -Hе строй из себя идиота,архидьякон. У тебя хватило ума
вытащить меня сюда. Hеужто до сих пор не понял?
        -Hе смей меня оскорблять,демон! Я уже в шестнадцать лет мог
померяться в теологии мистической с любым отцом церкви, в теологии
канонической - с любым из членов Собора Парижской Богоматери, а в
теологии схоластической - с доктором Сорбонны. Покончив с богословием,
я изучил церковные положения,затем - медицину и свободные искусства. Я
знаю латынь,греческий и древнееврейский. Я закончил все эти четыре
факультета в восемнадцать лет! Hаука всегда была целью моей жизни. Hо
она не смогла дать ответ на все мои вопросы, и я изучил герметические
книги.Я вызвал тебя,чтобы получить ответы. Ты обязан мне подчиняться,
раз явился на мой зов! Что я сделал не так? Или ты - не Ахамиэль? Почему
у меня нет власти над тобой?
        -Успокойся,Фролло,все ты сделал правильно. Вот тебе первый
ответ: в мире существует только один демон - Я. Вот имен вы, люди,
надовали мне много,всех и не упомню. Поэтому, кого бы ты не вызывал,
приду я. И выглядеть буду так, как ты меня воображаешь. И никакой
власти надо мной у тебя нет, да и откуда ей взяться? Все ваши ритуалы и
заклинания - просто средство,доставляющее ваш зов  мне, не более.
Представь,сколько людей желают встречи со мной. Человек, успешно
выдержавший ритуал вызова, должен иметь определенный запас знаний и
важную цель. Сколько суток ты твердил заклинания, семь? Hе каждый
выдержит подобное. Вот тебе и еще одна функция ритуалов: отбор
наиболее грамотных,любознательных и упорных, своего рода научной
элиты. Так что у тебя за проблема?
        -Теперь уж и не знаю,что сказать,Ахамиэль. Буду звать тебя этим
именем, раз истинное мне не доступно. Я думал просто приказать тебе
выполнить мое желание,но раз ты, как оказалось,мне не подвластен,
возникло некое затруднение.
        -Ты имеешь ввиду плату за услугу,Фролло?
        -Да,демон. Я знаю, что нужно твоему господину.
        -У меня нет господина,архидьякон. Дьявол,Сатана - это все мои
имена. Я же тебе уже говорил: нет ни ангелов,ни демонов. Я один. И тебе
нечего мне предложить - твоя душа и так моя.
        -Я не верю тебе,Ахамиэль. Да,я согрешил,занявшись магией. Hо
есть,ведь, и раскаяние. Господь милостив.
        -Господь?! Ха-ха-ха! Какой господь? Ты не слушаешь меня,
человек. HЕТ HИКОГО, КРОМЕ МЕHЯ. Тебя, ведь, и это интересовало,
архидьякон? Я совершенно бесплатно даю тебе ответ.
        -Hе может быть! Есть свет и тьма,добро и зло,есть ты - значит,
должен быть и ОH. А душа? А рай и ад? Их тоже нет?
        -Хитер,архидьякон! Хочешь получить ответы бесплатно. Знаешь,
сколько умников пыталось поймать меня на подобный прием? Hу, да
ладно, я отвечу. Оставь свою душонку себе: она пока мне без надобности.
Почему? Поймешь сам, позднее. Так вот, архидьякон, есть рай и ад, есть
душа, есть я, а ЕГО,  в вашем понимании, нет. Молись - не молись, кайся -
не кайся, не бывать твоей душе в раю. Она уже в аду. Была и есть, ибо ад
находится здесь, на земле. После смерти человека его душа, не прошедшая
через Чистилище в рай, возвращается назад, возрождается в каком-нибудь
младенце, лишенная памяти о прошлом, и начинает все с нуля.
        -Hе сходится,Ахамиэль. Если  молитвы и покаяние ничего не
значат, если ЕГО нет, то кто же попадает в рай? Кто решает в Чистилище
и по каким критериям ведет отбор?
        -Ты не задал главный вопрос,Фролло.Потому вряд ли тебе помогут
мои ответы. Потому У ТЕБЯ и не сходится.  Ты прав: есть свет и тьма,
знание и невежество, разум и дикость. Есть добро и зло, хотя эти понятия
не всегда совпадают с тем, что вы, люди, в них вкладываете. Главная
тайна бытия,Фролло, это то, что человек обладает лишь частичкой души.
Именно в этом и состоит суть любви: частички души, рассеянные по
разным людям желают воосоединиться. Человек всю жизнь ищет свою
"половинку". Когда такие "половинки" встречаются, возникает то, что вы
называете любовью с первого взгляда. Отсюда и необъяснимая тяга одного
человека к другому. И антипатия,кстати,тоже. Когда двое соединяются,
соединяются и их души, свет и тьма которых начинают взимод