о Викарио,-
если  б ты  знал,  как трудно убивать человека!"  Желая одного - покончить с
этим раз и навсегда, Педро  Викарио отыскал, где сердце, но искал он его под
мышкой  - там,  где  оно  бывает  у свиней.  Сантьяго Насар не  падал только
потому,  что  они  сами  поддерживали   его,  пригвождая  ударами  к  двери.
Отчаявшись, Пабло Викарио полоснул его горизонтально по животу, и все кишки,
брызнув,  вывалились.  Педро Викарио собирался было сделать то  же самое, но
рука у него  от  ужаса  дрогнула,  и  он  только взрезал наискось ляжку. Еще
мгновение  Сантьяго  Насар  держался,  привалясь  к  двери,  но  тут, увидев
блеснувшие на солнце чистые и  голубоватые собственные внутренности, упал на
колени.
     Пласида  Линеро  кричала-искала  его по  комнатам,  не понимая,  откуда
несутся другие крики, не его, а потом  выглянула в окно на площадь и увидела
близнецов Викарио,  бегущих к церкви. За ними  по пятам бежали Ямиль Шайум с
ружьем для  охоты на ягуаров и  еще  арабы, невооруженные,  и Пласида Линеро
решила,  что  опасность  миновала.  Она вышла  на  балкон спальни и  увидела
Сантьяго Насара:  он  лежал перед  дверью,  в  пыли, лицом  вниз,  и пытался
подняться  из  лужи  собственной  крови.   Он  встал  и,  не  распрямившись,
поддерживая  руками вывалившиеся  внутренности, пошел,  словно в  бреду.  Он
прошел более ста метров, вокруг всего дома, чтобы войти в него через  кухню.
Голова была еще достаточно  ясной,  чтобы не идти длинным путем  по улице, а
пройти  через  соседский дом.  Пончо Ланао,  жена Пончо и пятеро их детей не
знали о том, что случилось в двадцати шагах от их двери. "Мы слышали крики,-
сказала мне  жена  Пончо Ланао,- но думали,  это праздник в честь епископа".
Они только  что сели завтракать, когда  вошел Сантьяго Насар, весь в  крови,
поддерживая  руками  гроздья собственных кишок. Пончо Ланао сказал  мне:  "В
жизни  не забуду, как ужасно воняло дерьмом". А вот Архенида  Ланао, старшая
дочь,  сказала, что Сантьяго Насар шел как обычно - великолепно, размеренным
шагом, и  его  сарацинский лик с  взлохмаченными  кудрями был  прекрасен как
никогда. Проходя мимо стола, он улыбнулся им и пошел по коридору, через дом,
к  другому выходу. "Мы от страха застыли, как  парализованные",- сказала мне
Архенида Ланао. Моя  тетка, Венефрида Маркес, на другом  берегу речки у себя
во  дворе  чистила  рыбу  и увидела,  как он,  отыскивая  дорогу  домой,  на
негнущихся ногах спустился по ступеням старого мола.
     - Сантьяго, сынок,- крикнула она ему,- что с тобой?
     Сантьяго Насар узнал ее.
     - Меня убили, Вене, голубушка,- сказал он.
     На последней ступени  он споткнулся, но тотчас же  выпрямился.  "И даже
постарался -  стряхнул рукой землю,  которая пристала к кишкам",- рассказала
мне моя тетка Вене. А потом вошел в кухню через черный ход, который  с шести
утра был открыт, и рухнул лицом вниз.