едишь за нами?
    - Слежу.
    - Спецнацзадание?
Ренат даже оторвался от дороги и с интересом поглядел на Курылева, соображая:
случайно тот ответил так удачно или просто раньше дурачком прикидывался?
    - Если б задание, ты уже давно бы не ассенизатором, а дезактиватором работал!
Понял?
    - Понял, - без затей кивнул Мишка.
Они уже подъезжали к Демгородку, и на сторожевых вышках, стилизованных под
теремки, можно было разглядеть часовых, топтавшихся возле крупнокалиберных
пулеметов. Солнце еще не взошло, но над лесом облака уже светились изнутри
рыжим огнем. Простояли еще на третьем КПП. Молодой бестолковый сержант куда-то
звонил, потому что, понимаете ли, после угрожающих писем президентам и
мордобоя возле "Осинки" пропускной режим ужесточили. В довершение всего он еще
стал дотошно осматривать "газик".
    - Львов ищешь? - презрительно спросил Хузин.
    - Согласно приказа! - бодро ответил тот.
К домику № 55 подрулили, когда солнце уже взошло и висело над лесом, точно
новенькая медаль "За верность России". На крылечке стояли два спецнацгвардейца
с автоматами и дежурный санитар в белом халате. Они курили, ржали и жрали
крупную клубнику, насыпанную в белую докторскую шапочку, которая в нескольких
местах пропиталась кровавыми пятнами.
    - С прибытием, господарищ сержант! - поприветствовал спецнацгвардеец.
    - Ну как он? - сурово глянув, спросил Ренат.
    - Готов.
    - Острая сердечная недостаточность, - пояснительно добавил санитар.
    - А где № 55-Б?
    - Рыдает. Я хотел ее осмотреть, чтобы лишний раз в медпункт не гонять. Не
далась - гордая...
Спецнацгвардейцы захохотали и игриво посмотрели на Курылева - источник их
эротических отдохновений.
Изолянт № 55, Борис Александрович, отец Лены, лежал, вытянувшись на кровати,
и, казалось, просто спал с открытым ртом. Она сидела рядом, смотрела в
пространство и держала обеими руками неживую ладонь отца.
    - Жаль, что так получилось...- помолчав, выговорил Ренат. Лена в ответ только
пожала плечами.
    - Он успел? - совсем уже по-другому, строго и тихо спросил сержант.
Лена еле заметно наклонила голову.
    - Ты запомнила?
Лена закрыла глаза - то ли подтверждая, то ли потому, что не могла сдержать
слезы.
    - А что она должна запомнить? - встрял Мишка, с удивлением глядя на них.
    - Не твое дело! - отрезал Ренат и выглянул в окно.- Я пойду с гробом
разберусь, а ты поговори с этим Калибаном! Теперь все от него зависит. Времени
мало, сейчас "похоронка" припрется! Ты меня поняла?
    - Поняла, - отозвалась Лена, и Мишка не узнал ее голоса. "Похоронкой" в
Демгородке называлась комиссия, состоявшая из начальника учетно-финансового
отдела подъесаула Папикяна, главврача и представителя изолянтской
общественности. Именно они актировали усопшего, после чего покойника на
"санитарке" под обязательной охраной спецнацгвардейца везли в областной
крематорий. Это была нелишняя предосторожность: время от времени случались
нападения на машины "скорой помощи". Избавитель Отечества, несмотря на
титанические усилия, пока не мог окончательно искоренить торговлю
человеческими органами для пересадки - бизнес, ядовитыми цветами
распустившийся при демократах. Одного пойманного "почечного барона" адмирал
Рык приказал самого "с потрохами" пустить на трансплантацию! При этом он
сказал: "На Страшном суде ангелам придется потрудиться, выковыривая эту
сволочь из добрых христиан!" Поговаривали, что глубокозаконспирированные
"Молодые львы демократии" тесно связаны с "почечными баронами" и финансируются
ими...
    - Миша! Помоги мне! - вдруг громко, почти истерично крикнула Лена.
Решив, что ей стало плохо, Курылев бросился к кровати и схватил Лену за плечи.
Только тут он заметил, что веки у покойника сомкнуты неплотно и поэтому
кажется, будто он незаметно подсматривает за ними.
    - Ми-иша! Ты должен мне помочь! - повторила она.- Я здесь больше не могу... я
боюсь... Они убьют нашего ребенка!
    - Почему ты мне раньше ничего не сказала? Почему о нашем ребенке мне говорит
Хузин? - с обидой спросил Курылев.
    - Я боялась...
    - Чего?
    - Я всего боялась...
    - И меня тоже?
    - И тебя... Ты простишь?
    - А Рената ты не боялась?
    - Нет, он - друг...
Лена выпустила отцовскую ладонь, и Курылев, оторопев от подтвердившегося
страшного предчувствия, увидел, что безымянный палец мертвой руки согнут в
масонский крючок. Мишка так уставился на этот коченеющий знак чужой тайны, что
даже не заметил, как Лена встала с кровати и положила ему голову на плечо.
    - Что ты от меня хочешь?
    - Я хочу, чтобы ты увез меня отсюда! Меня и моего будущего ребенка...
    - Нашего ребенка, - угрюмо поправил Мишка.
    - Да... Конечно... Прости! Ми-ишка, я так хочу, чтобы мы с тобой отсюда
уехали! Я люблю тебя...
    - Лена! Ленхен! - Мишка обнял ее. - Что ты такое говоришь?! Ты же не девочка.
Как я увезу тебя отсюда? Как?! Я же не Бог... и не полубог...
    - Ренат знает как, - горячо зашептала Лена. - Мы уедем в Англию. У нас будет
много денег! Ми-ишка, ты даже не знаешь, как хорошо в Англии! Там везде газоны
и лужайки! А травка такая нежная, как... как...- Она расстегнула его рубашку и
провела пальцами по волосатой курылевской груди.
    - Хорошо, уедем, - кивнул он. - Но сначала ты мне скажешь, кто такой Ренат!
Лена порывисто обняла Мишку и притянула к себе. Он думал, она просто хочет его
поцеловать, но вместо поцелуя она прошептала ему на ухо три слова, которые
решили все.
    - Я согласен! - ответил Мишка и сам поцеловал Лену. - Я по тебе жутко
соскучился!
    - Ми-ишка...- чуть слышно ответила она.- Ми-ишка, у меня больше нет папы...
Понимаешь, Ми-ишка, моего папы у меня больше нет...
У забора уже толпились изолянты, пришедшие на несанкционированный траурный
митинг. Чуть в стороне стоял № 62 с пластыревыми наклейками на лице и с
большой адидасовской сумкой в руке. Очевидно, он решил к открытию прошмыгнуть
в "Осинку", но узнал о смерти 55-го и задержался. Мордочка у человека-крота
была грустная и виноватая...
Тем временем спецнацгвардейцы под командованием Рената притащили со склада
большой гроб, обитый сатином цвета "хаки", точно хоронить собирались
отставного прапорщика. Кстати, это был один из тех редких случаев, когда
Избавитель Отечества не сдержал своего слова. Поначалу он обещал "демокрадов",
сделавших погребение самым дорогим в жизни удовольствием, хоронить, "как
цыплят, в целлофане". Но отходчив русский человек...
    - Пр-р-ропустить р-ритуальные пр-ринадлежности! - раскатисто крикнул сержант
Хузин.
Два спецнацгвардейца, расталкивая траурно-митингующих, потащили гроб к дверям.
За ними шагал третий и нес черный несвежий костюм и пару ботинок-мокасин. При
виде всего этого изолянты окончательно отвлеклись от прощальных слов и начали
перешептываться. Ходили упорные слухи, будто каждый раз демгородковских
покойников в крематории раздевают, а одежду и гроб возвращают назад, дабы
сэкономить народные деньги.
    - Сбоку, сбоку посмотрите, - зашептал кто-то.- Я очки забыл. На правом ботинке
должна быть царапина! Я в прошлый раз специально гвоздиком...
Мишка курил, сидя на траве, и потому сначала увидел только здоровенные
десантные башмаки подошедшего к нему Хузина
    - Ну, Болдуин? - молвил Ренат, и в этом вопросе была вся Мишкина жизнь.
    - Думаешь, запряг? - спросил Мишка, поднимая глаза на Рената.
    - Давно уже. Осталось покататься. Поедешь?
    - Поеду...
    - Молодец, смелый ты парень! Проверь машину! С таким грузом мы заглохнуть не
имеем права..
Поднимаясь с травы, Мишка подумал, что сержант здоров как бык да еще наверняка
занимался карате или ильямуромкой - исконно славянской борьбой, введенной в
армии по приказу Избавителя Отечества. Если что, один на один с Хузиным не
справиться...

10

Из армии Курылева и вправду погнали по женскому поводу. Дело было так. К
начальнику штаба полка из Санкт-Петленбурга прибыла погостить племянница -
выпускница колледжа с резко гуманитарным уклоном. Когда в первый же день она
пошла прогуляться по гарнизону, то сразу сорвала строевой смотр, так как
солдатики перестали воспринимать команду "равняйсь!", а равнялись
исключительно на приезжую девчонку. Ничего удивительного в этом нет: еще в
седьмом классе она тайком от родителей поучаствовала в конкурсе "Мисс Грудь",
организованном еженедельником "Демократическая семья", и получила
поощрительный приз "за перспективность" - классный двухкассетник. Родителям
она, конечно, наврала, будто магнитофон ей дала послушать подружка. Наверное,
все это так и осталось бы ее маленькой девичьей тайной, если б однажды во
время чинного домашнего ужина при включенном телевизоре на экране не возникли
наиболее выдающиеся участницы конкурса, включая и обладательницу
поощрительного приза "за перспективность".
Разумеется, она ожидала чудовищной взбучки и отлучения от мороженого на
необозримо длительный период, однако взвинченным родителям было не до нее -
они до хрипоты, до взаимных оскорблений спорили о том, кто из них в этой
ситуации должен уволиться с работы и полностью посвятить себя дочери.
Победила-таки мать и оперативно помогла дочке получить приглашения на конкурсы
"Таллиннская наяда" и "Сибирские ягодицы"...
Но тут как раз пришел к власти адмирал Рык, мгновенно запретивший конкурсы
обнаженной красоты. Любопытная деталь: арестованную в полном составе редакцию
еженедельника "Демократическая семья" он приказал в назидание провести по
бульварному кольцу, причем журналисток голыми по пояс, журналистов голыми до
пояса, а главный редактор шел в совершенно натуральном виде. Короче, карьера
на подиуме девчонке не удалась, и пришлось вернуться за парту...
Но почему эта захватывающая дух призерка, гостя у дяди, остановила свой выбор
на скромном подпоручике Курылеве, остается загадкой природы. Сама она
объяснила все очень просто: "Я когда тебя, Майкл, увидела, у меня внутри все
сжалось..." А потом случилось непоправимое. Воротись начальник штаба и его
жена домой хотя бы порознь, и дело, наверное, можно было бы замять, однако,
став коллективными свидетелями буйного пиршества юной плоти, они, вероятно,
почувствовали гнетущую бездарность своей наполовину отмотанной супружеской
жизни, а такое не прощают. Курылева обвинили в совращении малолетней, ибо мисс
Грудь пошел всего осьмнадцатый. Суд офицерской чести был
завистливо-беспощаден...
Военного человека, выставленного "на гражданку", можно, извините за прямоту,
сравнить с верной собакой, привыкшей выполнять все команды хозяина и
убежденной в том, что мясная похлебка в любимой миске появляется дважды в день
сама собой. И вдруг... Наверное, Мишка так бы и спился, попал под указ
адмирала Рыка "о дисциплине употребления алкогольных напитков" и очутился в
конце концов на какой-нибудь отдаленной стройке национального возрождения,
если бы не один жуткий случай, перевернувший его судьбу. Однажды, разгрузив
вагон и заработав, Курылев отчаянно завелся и в привокзальной пивной
познакомился с одним командированным - разговорчивым добродушным толстяком,
тоже пострадавшим от людской несправедливости...
Сколько они выпили сообща, сказать невозможно, но очнулся Мишка в "попсе" с
дикой головной болью и чувством неисправимой вины, точно бросил вчера гранату
в детский садик. Суровый председатель "попса" предъявил ему фотографии, на
которых в разных ракурсах был запечатлен изуродованный труп случайного
собутыльника, и заключение экспертизы, уверявшей, что пятна крови на Мишкиной
одежде совпадают с группой крови убитого. Мало того, "попсари" уже успели
связаться с бывшей курылевской частью и разнюхать, за что именно его уволили в
запас. Конечно, если б Курылев находился под обычным следствием, он объяснил,
что по врожденному добродушию не только убить - ударить-то не может и что
растленной им девице до совершеннолетия оставалось всего полтора месяца... Но
Мишка попал в "попе" - пункт оперативного правосудия! "Попсы" были созданы по
личному указанию Избавителя Отечества и очень скоро резко снизили уровень
преступности. Простые люди смогли наконец спокойно спать или гулять по ночному
городу. Если б не глубокозаконспирированные "Молодые львы демократии" и
неуловимые "почечные бароны", задачу искоренения преступности можно было
считать выполненной.
Честно говоря, Мишка уже не надеялся выбраться живым, но тут случилось
непредвиденное. Он даже сначала думал, будто один раз в жизни ему
по-настоящему повезло! В ту пору в Москве гостила небезызвестная Джессика
Синеусофф, очаровательная хозяйка ресторанчика "Russian blin" из Торонто, и
адмирал Рык, будучи настоящим рыцарем, на время ее визита приказал
притормозить очистительную работу "попсов".
Идея пригласить Джессику в Москву и познакомить ее с Избавителем Отечества
родилась не случайно. Как известно, советник адмирала по творческим вопросам
Николай Шорохов был убежденным монархистом, никогда этого не скрывал и в
давнишние годы чуть не вылетел из Союза писателей за то, что носил в кармане
перстень с изображением гербового орла. Именно он посоветовал адмиралу Рыку
прочитать знаменитую книгу Тимофея Собольчанинова "Без трона не стронемся", о
которой сам И. О. впоследствии сказал: "Нечеловеческая книга..." Впрочем, Иван
Петрович и сам по себе давненько задумывался об особом пути России, а все
особые пути, как известно, ведут в Третий Рим...
Однажды во время дружеского ужина на террасе Форосской дачи Избавитель
Отечества, задумчиво поиграв серебряной подзорочкой, молвил, что Россия такая
страна, где без самодержавия не разберешься... И тогда Николай Шорохов,
дождавшись своего часа, решительно предложил адмиралу Рыку организовать прямые
всенародные выборы монарха: "Харизмы у тебя до хрена, а легитимность сделаем!"
Его горячо поддержал и первый заместитель П. П. Чуланов: "Петрович, и не
сомневайся! Если они таких козлов президентами выбрали, то неужели такого
орла, как ты, царем не проголосуют!" Но Избавитель Отечества только покачал
головой и вздохнул: "Европа засмеет..."
Николай Шорохов оказался вдумчивым и настойчивым советником. Поразмышляв, он
решил пойти другим путем и предложил Ивану Петровичу для-ради государства
жениться на одной из потомиц венценосных Романовых. Эту идею от души поддержал
и Тимофей Собольчанинов, приславший из своих Горок факс следующего содержания:
"У царя царствующих много царей. Народ согрешит - царь умолит, а царь согрешит
    - народ не умолит. Царь от Бога пристав". Это послание великого мыслителя,
пожалуй, и сломило окончательно воинствующую скромность Избавителя Отечества.
Но тут возникла иная проблема: кто-то из отпрысковиц Дома Романовых не
подходил по возрасту в ту или обратную сторону, кто-то уже был замужем, а
кто-то попросту не нравился лицом, статью или мастью. В общем, ситуация снова
зашла в тупик, и снова свою незаурядную находчивость проявил Николай Шорохов,
заявивший, что на Романовых свет клином не сошелся, встречались в российской
истории еще и Рюриковичи! Тогда-то и разыскали в Торонто тридцатилетнюю
хозяйку ресторанчика "Russian blin" Джессику Синеусофф, прямую потомицу
легендарного князя Синеуса, родного брата Рюрика. Когда же на стол
кремлевского кабинета легла цветная фотография рюриковны, сделанная на
нудистском пляже, Избавитель Отечества уронил свою подзорную трубочку и
молвил:
    - Мать честная! А как же Галина?
    - Она поймет, - успокоил Николай Шорохов.
    - А Ксения?
    - Ей объясним, - пообещал П. П. Чуланов.
Оставалось решить, под каким именно предлогом пригласить Джессику в Россию,
ведь западные средства информации излагали происходившие в стране перемены
самым пугающим образом. Но и тут оригинальное решение было найдено: объявили
международный конкурс эрудитов "Русский вопрос", а специально завербованный
хозяин мясной лавки, где Джессика постоянно покупала парную телятину, убедил
ее принять участие в конкурсе. И хотя она, слабо владея языком предков,
насажала в своем письме кучу ошибок да и ответила толком на один вопрос из 42,
именно ее признали победительницей и наградили двухнедельным туром в Россию.
Следуя тонким советам Николая Шорохова, Избавитель Отечества принял
победительницу конкурса в Кремле, в своем кабинете, в парадном адмиральском
мундире с кортиком на боку и имел с ней теплую продолжительную беседу, а
вечером пригласил ее в Большой театр на "Лебединое озеро". После балета они
ужинали в "Славянском базаре", где смогли спокойно пообщаться наедине, так как
все прочие столики и кабинеты были заняты лучшими "россомоновцами",
поощренными таким вот способом за образцовую службу...
На следующий день в сопровождении верных людей Джессика отправилась в
путешествие по просторам России, причем маршрут был составлен Николаем
Шороховым так, чтобы будущая царица смогла как можно полнее ознакомиться с
жизнью и бытом своих будущих разноплеменных подданных. Больше всего ее
поразили Кавказские горы, а также выражение "сходить на двор" с последующим
отважным поступком, свидетельницей которого она стала в заснеженной сибирской
деревне, куда ее спустили на вертолете полюбоваться следами, оставленными в
сугробе реликтовым гуминидом.
Улетала в Канаду Джессика через две недели усталая, но очень довольная. Домой
ее должен был доставить специально выделенный аэробус, едва вместивший в себя
щедрые дары гостеприимных россиян. Чего тут только не было: и бочка
башкирского меда, и самаркандские ковры, и штабеля украинского сала, и груды
прибалтийского янтаря, и грузинская чеканка, и даже шкура того самого
неуловимого гуминида...
Кстати, именно здесь, у трапа самолета, воспользовавшись тем, что Николай
Шорохов и П. П. Чуланов деликатно отошли в сторонку, Избавитель Отечества,
смущаясь, как школьник, поведал Джессике о своих матримониально-монархических
мечтах. Она звонко рассмеялась и, поднеся к лицу носовой платочек, сказала:
"Вы очень юмористический мужчина!" Но тут в дело вмешались прислушивавшиеся к
разговору Н. Шорохов и П. П. Чуланов и решительно подтвердили, что такими
вещами не шутят, а речь идет о деле чрезвычайной государственной важности!
Джессика посерьезнела, поморщила носик и созналась: поездив по России, она
пришла к выводу, что управлять этой страной, очевидно, не труднее, чем
управляться с ресторанчиком "Russian blin" в условиях жесткой конкуренции и
скрупулезного налогообложения, поэтому ее тревожит не столько державная,
сколько интимная сторона вопроса. У нее в жизни было несколько не очень
удачных сексуальных эпизодов, и она боится снова ошибиться... На прощание она
протянула адмиралу руку и тонко глянула на его безымянный палец, на котором
виднелся след от предусмотрительно снятого обручального кольца. А стоя на
первой ступеньке трапа, Джессика вдруг прослезилась, прикрываясь платочком,
поцеловала Избавителя Отечества в щеку, но тут же тщательно стерла платочком
след от губной помады с адмиральской щеки.
    - И про Галину разнюхала, и про Ксюху тоже...- пробормотал Иван Петрович,
тоскливо глядя вслед обворожительной рюриковне.
Вернувшись в Кремль, адмирал Рык одним росчерком пера изничтожил всех
экстрасенсов, астрологов, колдунов, белых и черных магов, медиумов и прочих
сверхъестественных проходимцев, необычайно расплодившихся за годы
Демократической смуты. Это было тем более удивительно, что раньше Избавитель
Отечества относился к данной категории трудящихся с явной симпатией и даже
пользовался их услугами. Особенно он благоволил к одному знаменитому
психотерапевту, который два раза в неделю с экрана телевизора залезал своим
целительным взглядом в самое народное нутро, а кроме того, изобрел знаменитый
приворотный лосьон. Каждый желающий, переведя известную сумму на конкретный
счет, мог получить по почте бумажку, смоченную лосьоном и инструкцию по
эксплуатации. В ней рекомендовалось сначала нормализовать свой вес, избавиться
с помощью специалиста от нежелательных образований на коже, залечить зубы,
освоить хорошие манеры, купить модную одежду, а потом уже, подвесив на грудь
ладанку со смоченной бумаж