ором, наверно, разговаривает.
   Геннадий, Не спешит. Все равно пойдет, на духи клюнет.
   Олег. Это ты от злобы гадости говоришь.
   Геннадий. Все они хороши!
   Олег. Не смей о сестре так говорить, слышишь?
   Геннадий (смеется). А если буду, что сделаешь? Ударишь?
   Олег, Уважать перестану.

   Геннадий  удивленно  смотрит на Олега.  Чтобы  отойти  от  окна,  около
которого стоит Геннадий, Олег прыгает через письменный  стол  и опрокидывает
оставленный Таней пузырек с чернилами. Чернила заливают стол.

   (В ужасе.) Все! Я погиб! Ай-яй-яй, я погиб! (Бегает по комнате, хватает
свои тетради, вытаскивает из них промокашки, кладет их на пятно.)

   Геннадий вынимает носовой платок и тоже вытирает пролитые чернила.

   Что  мне  будет,  что  будет!..  Стол такой красивый! Такой  дорогой!..
Понаставили, понимаешь, раньше так просторно было, свободно!
   Геннадий.  Ты  не  огорчайся!   Давай  занавесим  грехи  --  и   крыто!
(Затягивает стол материей.) И молчи -- пусть ищут кто.
   Олег. Кто? Она сразу догадается... Кто же мог, кроме меня?! Ну что я за
невезучий человек!
   Геннадий. Хочешь, скажу, что я, -- мне все равно скоро уезжать.
   Олег. Да!.. Она с твоего отца деньги потребует.
   Геннадий. Ну, он не даст -- не на того нарвется.
   Олег. А потом тебе от него влетит.
   Геннадий. Подумаешь!
   Олег. Нет, не смей. Я сам ей скажу,  умолю. Я же нечаянно, ты  видел...
Она, в конце концов, человек, поймет!

   Во дворе зафыркал грузовик. Вбегает Коля.

   Коля.  Леночка  сервант  привезла!  (Кричит  в  дверь  Федору.)  Федор,
имущество прибыло! (Всем.) Выходи, помогай!

   Олег, Геннадий, Коля,  Федор,  Леонид--все  идут во  двор.  Олег широко
распахнул входные  двери. Через  мгновение слышна команда Олега: "Раз-два --
взяли! Раз-два -- взяли!" Слышно, как отъезжает грузовик. "Раз-два -- взяли!
Раз-два --  взяли!"  Голоса приближаются.  Вбегает  вся  раскрасневшаяся,  с
сияющими глазами Леночка.

   Леночка. Осторожнее, осторожнее!

   В дверях показывается лоснящееся, полированное тело серванта. Его несут
Федор, Леонид, Олег, Геннадий, Коля и дядя Вася. В двери заглядывают соседи.

   Сюда, сюда разворачивайте!

   Наконец сервант ставят. Все издают: "Уф!"

   Дядя Вася. Тяжел, идол!
   Леночка. Вы полюбуйтесь на него! А? Красавец!
   Леонид. Хорош!
   Федор. Леночка, а он не велик для нас будет?
   Леночка. Ты уж лучше молчи!
   Дядя  Вася (оглядывая сервант со  всех  сторон). Молодцы  чехи, здорово
делают.
   Леночка (гладя сервант). Красавчик ты  мой!  Прелесть ты моя! Ой, что я
из-за него вынесла! Публика --  просто ужас!.. Рвут, толкаются,  кричат! Вот
уж я его с боя  взяла так с  боя! Вы  представляете:  серванты кончаются,  а
какая-то в  шляпке -- противная  такая рожа! --бац, и  встает  впереди меня!
А?.. "Моя,  говорит, очередь, я здесь стояла". Вы представляете? Ну, уж я ей
показала!  Я ее поставила на место! И ведь какие-то подлецы нашлись, кричат:
"Она  тут стояла!.." Когда стояла?  Где  стояла?! Я  ее тяну за  руку, а она
упирается,  и сильная такая, а ведь  почти старуха! Ничего!.. Фу!..  Знаете,
несмотря  ни на  что, даже не устала!  Товарищи,  вам  спасибо!  Дядя  Вася,
спасибо!

   Посторонние постепенно уходят.

   Олег.  Леночка, нельзя ли его отодвинуть немножко от окна -- к рыбам не
подойти.
   Леночка. Олежка, поставь их на кухню.
   Олег. Там не солнечная сторона, темно.
   Леночка. Ну, ничего им не будет!.. Фу!.. Пойду приведу себя в порядок.
   Леночка, Федор и Леонид уходят.
   Олег (с грустью). Ну вот -- совсем  житья нет!  Она еще раздвижной стол
купить  хочет, два  книжных шкафа, тахту... Эх! (Махнул рукой.)  И зачем это
все людям надо?!.
   Геннадий. Зачем? Для удобства жизни. Отец тоже все в дом тащит.
   Олег. Не все же в дома тащат.
   Геннадий. Конечно,  не все, возможностей нет. Вот когда будет коммунизм
-- все тащи, сколько влезет!
   Олег (задумавшись). Тогда, Гена, совсем не будет коммунизма, никогда!
   Геннадий.  Это ты сейчас говоришь, потому  что тебе  ничего не  надо. А
вырастешь, свой дом заведешь -- и потащишь.
   Олег. Нет, Гена, нет! Ведь человеку надо, чтобы у  него много было тут!
(Хлопнул себя по лбу.) И тут! (Хлопает себя по сердцу.)
   Геннадий. Потащишь!  Вот помяни  меня. И ты сейчас всякие высокие слова
на  ветер  не  бросай -- потом самому стыдно  будет. Вот встречу  я тебя лет
через  двадцать, этакого  толстого, с брюхом, разодетого, позовешь ты меня в
гости,  а дома у тебя всякого  имущества!.. У!.. А я  тебе  скажу: "Олег,  а
помнишь, тогда?.." Неловко будет... Хихикать начнешь! А?
   Олег. Гена, клянусь тебе!..
   Геннадий.  Не принимаю клятвы  --  освобождаю!  Живи,  а  там увидим...
Конечно, хорошо бы... Желаю!..

   Входит Леночка, она что-то дожевывает.

   Леночка. Прикрыть надо. (Достает из прихожей два старых пальто, тряпки,
укутывает сервант.)
   Олег. Я помогу тебе.
   Леночка. Помоги. Смотри, будь осторожней, не испорти!
   Олег. Леночка...
   Леночка. Погоди. (Зовет.) Таня!

   Входит Таня с книгами в руках.

   Леонид пришел. Зайди.
   Таня. Сейчас. (Ушла.)
   Геннадий. Пойду поиграю. (Ушел.)

   Через некоторое  время слышна грустная мелодия аккордеона. Возвращается
Таня.

   Леночка. Олег, пойди, мне с Таней надо поговорить.
   Олег. Я хотел тебе сказать...
   Леночка. Потом, Олежка, потом!

   Олег ушел.

   Иди сюда.

   Садится с Таней на диван.

   Таня. Ну, что?
   Леночка.  Я  немного старше тебя и кое-что  соображаю... Слушай -- я  о
Леониде.
   Таня. Слушаю.
   Леночка. Не перебивай. Чего ты тянешь?
   Таня. Не понимаю.
   Леночка. Я буду откровенна, как сестра: ты собираешься за него замуж?
   Таня. Что? Что ты выдумала? Мне и в голову не приходило.
   Леночка. Не  притворяйся.  Я же вижу -- тебе приятно,  что он  за тобой
ухаживает.
   Таня.  Я думаю,  каждой  девушке  приятно,  когда  к  ней относятся  --
по-особенному.
   Леночка.  Не прозевай, Таня, не прозевай! Тебе везет! Тысячи девушек  и
не глупее и  не дурнее тебя бродят в одиночку. Леонид стоящий  человек. Ведь
это он помог Федору занять такое положение.
   Таня. А мне казалось, Федор и сам по себе что-то значит.
   Леночка. Конечно, в области науки он продвинулся сам, но продвинуться в
жизни --  это, знаешь,  из кожи вылезешь. А Леонид хоть и  не  семи пядей во
лбу, а жизнь знает.
   Таня. Да нет, что ты, я совсем о другом думаю...
   Леночка. О чем? Кончишь свой педагогический, останешься в аспирантуре в
Москве?  Это, конечно, хорошо. Ты  верно  делаешь -- выжимаешь одни пятерки.
Держись! Только если  не получится с  аспирантурой?  Тогда что?  Всегда имей
запасной ход, Татьяна. Это очень важно.
   Таня. Неужели Федор для тебя был только ход?
   Леночка. Не опошляй,  Татьяна. Ты же  видишь,  как я  готова  в лепешку
расшибиться  ради  него, ради его будущего.  Леонид тебя любит, это ясно. Не
зевай!
   Таня. Леночка, скажи, это он тебя подослал?
   Леночка.  До  чего  же ты  глупа,  Татьяна!  Я  же  с тобой  совершенно
откровенно... Ну, идем.
   Таня. После такого разговора я на него и смотреть-то боюсь. Фу!..
   Леночка. Не идешь?
   Таня. Нет, почему же, идем.

   Таня и Леночка идут в комнату Федора. Входит Олег.

   Олег. Леночка!..
   Леночка (задерживаясь). Ну что, Олежка?
   Олег. Я хочу тебе признаться в одном проступке...
   Леночка. Что такое?
   Олег. Я совершил кошмар!
   Леночка. Ну, говори.
   Олег. Только дай слово -- не примешь близко к  сердцу и не будешь очень
ругать меня.
   Леночка. Да не тяни ты, пожалуйста, говори.
   Олег. Нет, скажи -- не будешь очень ругать?
   Леночка. Ну, не буду, не буду...
   Олег. Дай честное слово.
   Леночка. Ну, честное слово, не буду тебя ругать.
   Олег. Ну вот... я кормил рыб... и случайно,  абсолютно случайно, пролил
чернила на твой новый письменный стол. Вот! (Снял покрышку со стола.)
   Леночка (кричит). Гадина!.. Хулиган!!! (Зовет.) Федя, Федя!!!
   Олег. Ты же обещала...

   Вбегают Федор, Таня, Клавдия Васильевна, Леонид, Коля. Умолк аккордеон,
высунулся Геннадий.

   Леночка (Федору). Посмотри! Посмотри!  Это он!!! Я как каторжная... Я с
такими трудами...
   Олег (растерянно). Я кормил рыб...
   Леночка. Чтоб сдохли твои проклятые рыбы! Чтоб  они  сдохли! Да я  их!!
(Бежит к окну, хватает банку с рыбами,  мечется с ними по комнате.  Из банки
плещется вода.)
   Олег. Оставь их!.. Что ты!.. Оставь!!
   Леночка. К черту их! (С размаху швыряет банку в окно.)
   Олег (кричит). Они же живые! (Бросается во двор.)
   Леночка. Это не дом, это какое-то бандитское заведение!
   Геннадий (глядя в окно). Кошки их жрут.
   Леночка. Так им и надо!

   Вбегает Олег. Он остервенел и плачет.

   Олег. Ты моих рыб!.. Ты!!! Из-за этого барахла!.. Ты... (Вдруг начинает
срывать покрывала с мебели, бьет вещи кулаками, царапает ногтями, плюет.)
   Леночка. Оставь! Что ты! Оставь!
   Олег. Нет!! (Вдруг  вскакивает на диван,  хватает саблю, вытаскивает ее
из ножен и начинает рубить вещи.)
   Леночка (кричит). А-а-а!.. А-а-а!..
   Клавдия Васильевна. Олег, не смей этого делать!
   Таня. Олег, остановись!
   Коля. Перестань! (Останавливает Олега.)

   Олег бросает саблю и бежит в дверь.

   Клавдия Васильевна. Олег, Олег!..

   Геннадий и  Коля бросились  за Олегом. Леночка, как безумная, бегает от
вещи к вещи. Федор с возгласами: "Леночка! Леночка!" -- растерянно бегает за
ней.

   Занавес

   Действие второе

   Та  же  комната.  Часть  вещей  вынесена.  Дядя  Вася  и Коля разбирают
поломанную  кровать. В комнате кроме них Таня и Леонид. Таня стоит у двери в
комнату Федора, оттуда слышен плач Леночки и голос Федора.

   Леонид (Тане). Плачет?
   Таня. Плачет.
   Дядя Вася.  Вздуть  бы его,  паршивца! Люди  старались, делали,  а  он,
видите ли... Понимания нет.

   Быстро входит Федор.

   Федор (встревоженно). Мама!

   Вбегает Клавдия Васильевна.

   Клавдия Васильевна. Что, Федя?
   Федор. У нас есть какие-нибудь сердечные капли?
   Клавдия Васильевна. Леночке плохо?
   Федор. Да.
   Клавдия Васильевна. Кажется, были. (Ушла искать капли.)
   Коля. Давай я в аптеку сбегаю.
   Таня. Может быть, доктора вызвать? Что с ней?
   Федор (растерянно). Сам не знаю. Закрыла глаза и лежит. Зубы стиснула и
все за сердце рукой держится.
   Леонид. Ты не волнуйся, все пройдет.
   Таня. Я зайду к ней. (Пошла к двери в комнату Федора.)
   Федор. Нет, нет, подожди. Лучше ее не трогать.
   Дядя Вася. У Севастьяновых в прошлом году вот так же сноха пришла домой
после работы, легла и умерла. А ведь сама фельдшер была.

   Тяжелая пауза.

   Федор. Придет этот мерзавец, я ему уши оборву.

   Входит Клавдия Васильевна.

   Клавдия Васильевна (подавая Федору пузырек). Валерьянка с ландышем.

   Федор берет пузырек и быстро уходит к себе.

   Олег не приходил?
   Коля. Что ты волнуешься? Я же  сам  видел: Геннадий его  догнал, и  они
пошли вместе.

   Клавдия Васильевна ушла.

   Дядя Вася. Бери, Колюха.
   Коля (поднимая вместе с дядей Васей кровать). Пошла, погребальная!

   Дядя Вася и Коля ушли.

   Леонид. Эх, натворил мальчишка дел!
   Таня. Вы знаете, Леня,  у нас в последнее время  дома как  будто черная
кошка пробежала.
   Леонид. А мне всегда хорошо у вас.
   Таня. Вы -- гость, Леня, чужой человек, вам не видно.
   Леонид. Танечка, мне так хочется быть в этом  доме совсем, совсем своим
человеком!  Вы  знаете, я, в сущности, одинокая собака  -- родители вечно  в
разъездах: то  в Голландии, то  в  Швеции, и все на  год, на  два.  Квартира
огромная, а как пустыня. Простите, я перебил вас.
   Таня.  Раньше  мы  жили очень  дружно.  При  папе жизнь казалась вообще
сплошным счастьем; правда, я это смутно помню. В детстве никогда о серьезных
вещах  не думаешь, на то  оно и детство. Все весело!  Потом  нам было  очень
трудно  материально. Мама  работала с  утра до  ночи,  она  ведь  прекрасная
стенографистка. Федор после школы хотел идти работать, но мама не разрешила.
В университете он уже на первом  курсе получал повышенную стипендию -- стало
легче.  А мы с Николаем все делали по дому:  я нянчилась с Олегом, когда  он
приходил из детского  сада, Коля делал  всю мужскую работу.  Мы  так  любили
Федора,  старались  избавить  его  от всех  забот!  И потом,  когда он начал
работать... Он у нас ведь  очень талантливый. Вы, конечно, знаете, как о нем
тогда  хорошо  написали  в  газете... Мы  вот  в  этой  комнате в  тот  день
шампанское  выпивали!  Впервые в  моей жизни!.. Федор нас  буквально засыпал
подарками...  Из каждой зарплаты все что-нибудь притащит.  Он  же и настоял,
чтобы мама оставила  работу, -- мама действительно была  сильно переутомлена
тогда.  И  знаете, мысли у  всех  были какие-то  ясные, чистые, как-то  шире
смотрели  на жизнь -- открыто...  и вдаль!.. (Вдруг  остановилась.) Ну  вот,
выпустила целую пулеметную очередь. Наболело... Вы не подумайте, мне  хорошо
живется! Вот только жаль, что в дом вошло что-то чужое, неприятное.
   Леонид. Зовут это чужое -- Леночка?
   Таня (подумав). Не знаю. Скорее -- Федор. Леонид. Вот так да! Почему?
   Таня. Скажите, его очень ценят на работе?
   Леонид. Откровенно?
   Таня. Пожалуйста.

   Входит Лапшин.

   Лапшин. Геннадий мой тут не околачивается?
   Таня. Он с Олегом где-то ходит.
   Лапшин. Ключа от комнаты не оставлял?
   Таня. Нет.
   Лапшин. Придет, пусть дома сидит -- нужен. Прощенья просим!  (Пошел, но
остановился.) А Таисия Николаевна не заглядывала?
   Таня. Нет.
   Лапшин. Ежели придет, скажи -- я скоро. А коли сверточек какой принесет
-- прими.
   Таня. Хорошо.
   Лапшин. Ну, совет да любовь. (Ушел.)
   Леонид. Хитрющий мужик.
   Таня. Чем-то расстроен. Так вы хотели сказать о Федоре.
   Леонид.  Видите ли, Таня,  наш  институтский коллектив  -- это  сложная
комбинация. В нем вечно склока или, назовем, борьба. Так вот: с одними Федор
в прекрасных  отношениях, можно сказать -- в дружеских,  других  он перестал
устраивать, и они относятся к нему сдержанно.
   Таня. Почему же перестал?
   Леонид. В свое время Федор сделал великолепный прыжок, и ему все дружно
проаплодировали. Ну  и, естественно, стали ждать от него нового прыжка. Пока
он его  не делает, а  -- и, по-моему, верно поступает -- танцует на  прежней
высоте, желая взять от нее все. И берет немало!.. Ну... завидовать стали.
   Таня (разочарованно). И только?
   Леонид. Вы очень любите брата?
   Таня. Я его люблю, жалею и ненавижу.
   Леонид. Он вырабатывает, Таня, свое отношение к жизни и, согласно этому
отношению, свое поведение в ней.
   Таня (пораженная). Поведение в жизни!
   Леонид. Сложная штука, Танечка.
   Таня (продолжая думать о своем). Как это верно!
   Леонид. Вы свое выработали, Таня?
   Таня (быстро, твердо). Да!

   Леонид смеется.

   Что вы?
   Леонид. У Федора оно было?
   Таня. Было.
   Леонид. И вот... нет!
   Таня. У него не хватает воли.
   Леонид. А у вас хватит?
   Таня. Да.
   Леонид. Ни один человек, Танечка, не знает, сколько у него сил, пока он
эти силы не испробовал до предела.
   Таня. Я в свое время испробую.
   Леонид.  Что  вы  собираетесь делать после окончания института? Ехать в
глухую периферию, в деревню?
   Таня. Предположим, что в этом плохого?
   Леонид. Наоборот, это всячески приветствуется.  (Вдруг.) Хотите,  я вам
погадаю?
   Таня. Как?
   Леонид. По руке. Я умею, честное слово.
   Таня. Пожалуйста. (Протянула  Леониду руку, тот  внимательно смотрит на
ладонь.)
   Леонид.  Странно, но вы действительно  куда-то  уедете. Не  скоро. Года
через три.
   Таня  (смеется). Получу путевку после окончания  института  и уеду. Вот
так гадание!
   Леонид.  Подождите.   (Разглядывая   ладонь.)  Вот   эта   линия   идет
далеко-далеко  в  сторону  от  основной --  это отъезд.  Маленький  городок.
Деревня!  Вы  -- учительница.  (Закрывает глаза, говорит,  как  будто что-то
видит.)  Кругом хорошо: тихая речка, леса, луга, ромашки...  Но  люди... вот
это уже хуже. (Смотрит на руку.) Эта тонкая ломаная линия, она -- страдание.
(Отвлекаясь.) Там же совсем чуждый вам круг  интересов!  Вы истоскуетесь  по
маме и  братишкам,  по театрам и  концертам.  Вы  знаете, что до сих  пор  в
деревнях   справляют  престольные   праздники,  а  это  значит...   Ну,   вы
представляете себе эту яркую картину.
   Таня. Бывает.
   Леонид. Конечно, в передовых колхозах этот обычай вымирает. А вдруг вам
достанется не передовой?
   Таня. Я же была в колхозах на уборочной, несколько раз...
   Леонид. Понравилось?
   Таня. И да и нет. А вы бывали?
   Леонид (смеется). Откровенно говоря, только в десятилетнем возрасте.
   Таня (горячо). Так вы же ничего  не знаете! В последние годы там просто
на  глазах  все  меняется!  И  к лучшему!  Конечно, я согласна с  вами, есть
колхозы, где  люди  живут  очень трудно.  Но, Леонид  Павлович,  почему же я
должна устраивать только свое счастье,  думать только о себе?! Я хочу, чтобы
и там, в самом  далеком, в  самом глухом, в самом бедном колхозе, люди  жили
хорошо.  Не хуже,  чем мы с вами! По-моему, всегда нужно  думать о  тех, кто
живет  труднее  тебя, и  надо  стараться  сделать  жизнь этих  людей  лучше,
счастливее! Иначе зачем же жить?!
   Леонид.  Какая  вы  делаетесь   красивая,  когда  горячитесь.  Танечка,
хождение в народ было в прошлом веке, сейчас  это не  популярно -- у нас все
делается  организованно. И  сделают,  поверьте...  без вас! Вы  там  начнете
бороться,  и вас  живо сомнут.  У вас самые благородные  порывы, я абсолютно
верю в это. Но, к  сожалению, много еще есть людей, которые любят уничтожать
хорошее! Это же такое наслаждение для них! Вы даже себе не представляете! Вы
поживете там, помучаетесь...
   Таня. И брошусь в омут!
   Леонид.  Хуже.  Привыкнете ко всему  и выйдете  замуж  за какого-нибудь
тупицу, вроде вот этого вашего приезжего соседа -- Геннадия, кажется? (Опять
взял руку Тани.) Здесь есть и другая линия...
   Таня (отнимая руку). Не надо...
   Леонид. Почему?
   Таня.  Мне  кажется,  я  сама научилась  гадать.  Во  всяком  случае...
угадывать.

   Входит Клавдия Васильевна, идет к буфету, достает что-то из продуктов и
несет на кухню.

   Клавдия Васильевна. Таня, ты, кажется, еще хотела позаниматься. (Ушла.)
   Леонид. Мама волнуется за девочку.
   Таня.  Если  девочка  пролетит на экзамене, то  плакать будет  не мама.
(Встала, пошла к себе.)
   Леонид. Вы что готовите?
   Таня. Математику.
   Леонид. Знакомое дело. Хотите, помогу?
   Таня. Если  не лень, не возражаю. Вы  серьезно сказали, что  люди любят
уничтожать хорошее?
   Леонид. А вы не замечали?

   Таня,  ничего не  ответив, уходит. Леонид идет за ней.  Входят Федор  и
Леночка. Леночка, увидев пустую комнату, горько плачет.

   Федор. Ленуська, ну успокойся, маленькая.
   Леночка (резко). Оставь меня, пожалуйста.
   Федор. Ленуська, ну, ей-богу, как будто я виноват...

   Леночка молчит.

   Ленуська!

   Леночка молчит.

   В общем-то, это не такое страшное событие.
   Леночка. Конечно, для тебя все пустяки! Тебе это ничего не  стоило.  Ты
привык жить в этом своем клоповнике целым кагалом.
   Федор. Леночка, но я же хлопотал относительно квартиры...
   Леночка. Ничего ты  не  хлопотал. Если  бы я  не твердила  тебе  тысячу
раз... Тебя  абсолютно устраивает это  существование, я же вижу. Ты только о
себе и думаешь, на меня тебе совершенно наплевать.

   Входят дядя Вася и Коля.

   Дядя Вася. А стол тоже в сарай выносить, или как?
   Федор. Леночка, ты как хочешь?
   Леночка. Мне абсолютно безразлично, хоть на костре его сожгите.
   Федор (Коле и дяде Васе). Несите.
   Леночка. Оставьте здесь.
   Дядя Вася. Понимаем.

   Входит Клавдия Васильевна.

   Клавдия Васильевна (Федору и Леночке). Ужинать будете?
   Федор. Подожди, мама.
   Коля. Дай хоть мне поесть -- они тут переживают, я-то при чем?
   Клавдия Васильевна. Идем.

   Прошла с Колей на кухню.

   Дяд