видела. Видела! Видела! А теперь... глядишь на меня, и
глаза твои обвиняют - я проворонила наш дом! А откуда, черт возьми, брались,
по-твоему,  средства?  Чем,  по-твоему, плачено за все эти болезни и смерти?
Смерть бьет по карману, мисс Стелла! А вслед за Маргарет - старенькая кузина
Джесси,  тут  как тут. Да, неумолимый жнец прижился у нашего порога, Стелла.
"Мечта"  стала  его штаб-квартирой. Родная!.. Вот так-то она и прошла у меня
сквозь пальцы. Разве кто из них, умирая, отказал нам что-нибудь в завещании?
Или  хоть  цент  по  страховке? Одна только бедняжка Джесси - сотню, себе на
гроб.  Вот  и  все,  Стелла.  Да  я со своим жалким учительским окладом. Да,
клейми  меня.  Сиди  вот  так,  глаз  с меня не спуская, думай, что это я не
сберегла  наш  дом. Я не сберегла? А где ж ты-то была? В постели... со своим
поляком!
     СТЕЛЛА (вскакивая). Бланш! Уймись. Довольно. (Идет к спальне.)
     БЛАНШ. Куца ты?
     СТЕЛЛА. В ванную, обмыть лицо.
     БЛАНШ. Ах, Стелла, Стелла... плачешь?
     СТЕЛЛА. Тебя это удивляет?
     БЛАНШ. Прости... Я не хотела.

     СТЕЛЛА уходит в ванную.
     На улице слышны мужские голоса. СТЭНЛИ, СТИВ и МИТЧ подходят к дому.

     СТИВ. ...И вот он его песочит, песочит: и то, мол, не так, и это, и  ни
к чему ты не годен, и чему тебя только учили, и опыта у тебя,  мол,  нет.  А
парень вздохнул и говорит: "А где ж опыта раздобыть?" А тот ему: "Ах ты  вон
из каких! А ну уматывай отсюда!"

     Громкий хохот.
     Заслышав голоса мужчин, Бланш забивается в спальню. Взяла с  туалетного
столика фотографию Стэнли, всматривается, снова ставит на место.

Так завтра с вечера в покер?
     СТЭНЛИ. Да, у Митча.
     МИТЧ. У меня нельзя. Мать еще не выздоровела. (Собирается уйти.)
     СТЭНЛИ (ему вслед). Ладно, тогда у меня... а ты ставишь пиво.

     МИТЧ делает вид, что не слышал, прощается и, негромко напевая про себя,
уходит.

     ЮНИС (кричит сверху). Эй, вы там! Расходитесь. Я приготовила  спагетти,
а съела все сама...
     СТИВ (поднимаясь по лестнице). Сказано тебе было и так и по телефону  -
мы играем! (Мужчинам.) Только, чтоб пиво как пиво!..
     ЮНИС. Да ты и не звонил.
     СТИВ. Сказал еще за завтраком и звонил в перерыв...
     ЮНИС. Ладно, ладно, никому не интересно. Ты и домой-то заглядываешь раз
в год по обещанию.
     СТИВ. А тебе что - надо, чтоб все знали?

     Смех,  прощальные  возгласы  расходящихся мужчин. Рванув дверь, в кухню
входит  СТЭНЛИ.  Среднего  роста  -  пять  футов  и  восемь-девять дюймов, -
сильный,  ладный.  Вся  стать  его и повадка говорят о переполняющем все его
существо животном упоении бытием. С ранней юности ему и жизнь не в жизнь без
женщин,  без  сладости  обладания ими, когда тешишь их и ублажаешь себя и не
рассиропливаешься,  не  даешь им потачки; неукротимый, горделивый - пернатый
султан среди несушек. От щедрот мужской полноценности, от полной чувственной
ублаготворенности - такие свойства и склонности этой натуры, как сердечность
с  мужчинами,  вкус  к  ядреной  шутке, любовь к доброй, с толком, выпивке и
вкусной снеди, к азартным играм, к своему авто, своему приемнику - ко всему,
что   принадлежит   и   сопричастно   лично  ему,  великолепному  племенному
производителю,  и  потому  раз  и навсегда предпочтено и выделено. Женщин он
привык  оценивать  с  первого  взгляда,  как  знаток  - по статям, и улыбка,
которой  он их одаривает, выдает всю непристойность картин, вспыхивающих при
этом всполохами в его воображении.

     БЛАНШ (невольно отступая под его пристальным взглядом). Вы, конечно,  -
Стэнли? Я - Бланш.
     СТЭНЛИ. Сестра Стеллы?
     БЛАНШ. Да.
     СТЭНЛИ. Здравствуйте. А где наша хозяйка?
     БЛАНШ. В ванной.
     СТЭНЛИ. А-а. Не знал, что вы собрались в наши края.
     БЛАНШ. Я...
     СТЭНЛИ. Откуда приехали, Бланш?
     БЛАНШ. Я... я живу в Лореле.
     СТЭНЛИ (подходит к стенному шкафу, достал бутылку виски). В Лореле?  Ах
да. Ну конечно же, в Лореле. Не в моей зоне. В жаркую погоду этого зелья  не
напасешься. (Рассматривает бутылку на свет, определяя,  осталось  ли  в  ней
что-нибудь.) Выпьем?
     БЛАНШ. Нет-нет, почти и не прикасаюсь, редко-редко.
     СТЭНЛИ. Есть и такие: сами прикладываются к бутылке редко, а вот она  к
ним - частенько.
     БЛАНШ (вяло). Ха-ха.
     СТЭНЛИ. Все на мне прилипло. Ничего, если я без церемоний?  (Собирается
снять рубашку.)
     БЛАНШ. Пожалуйста, прошу вас.
     СТЭНЛИ. Ничем не стеснять себя - мой девиз.
     БЛАНШ. И мой. Сохранять свежесть - дело нелегкое. Я и  ни  умыться,  ни
попудриться еще не успела, а вы уже и пришли.
     СТЭНЛИ. Так, знаете, и простудиться недолго - в мокрой одежде, особенно
если предварительно еще разомнешься на совесть, побросаешь  шары,  например.
Вы - учительница, верно?
     БЛАНШ. Да.
     СТЭНЛИ. А что преподаете, Бланш?
     БЛАНШ. Английский.
     СТЭНЛИ. Я в школьные времена с английским не особенно  ладил.  Надолго,
Бланш?
     БЛАНШ. Я... пока не знаю.
     СТЭНЛИ. Думаете у нас и обосноваться?
     БЛАНШ. Предполагала... если не стесню.
     СТЭНЛИ. Ладно.
     БЛАНШ. Я плохо переношу дорогу...
     СТЭНЛИ. Ну, что вы, пустяки.

     Под окном дико заорала кошка.

     БЛАНШ (вскочила). Что там?
     СТЭНЛИ. Да кошки... Эй, Стелла!
     СТЕЛЛА (из ванной). Да, Стэнли.
     СТЭНЛИ.  Ты  что,  провалилась  там  куда?..  (Ухмыльнулся  Бланш.   Та
безуспешно пытается улыбнуться в ответ. Молчание.) Боюсь,  вы  сочтете  меня
неотесанным. У Стеллы только и разговоров,  что  о  вас.  Вы  были  замужем,
верно?

     Вдалеке чуть слышно - мелодия польки.

     БЛАНШ. Да. Совсем молодой.
     СТЭНЛИ. А что случилось?
     БЛАНШ. Он... он умер. (У нее клонится голова.) Боюсь... не  разболеться
бы мне. (Роняет голову на руки.)


КАРТИНА ВТОРАЯ

     Назавтра.  Шесть  часов  пополудни.  БЛАНШ  принимает   ванну.   СТЕЛЛА
заканчивает прихорашиваться. Платье Бланш из цветастого ситца  раскинуто  на
кровати Стеллы. СТЭНЛИ входит с улицы в  кухню,  оставив  открытой  наружную
дверь, и следом за ним - это вечное "синее пианино"...
     СТЭНЛИ. Это что еще за представление?
     СТЕЛЛА. О, Стэн!..  (Вскакивает  и  целует  его,  что  он  принимает  с
равнодушием властелина.) Я увожу Бланш ужинать в  "Галатуар",  а  потом  еще
куда-нибудь - ведь у тебя покер.
     СТЭНЛИ. А мой ужин? Не все ведь идут в "Галатуар".
     СТЕЛЛА. Холодная говядина в холодильнике.
     СТЭНЛИ. Вот это расщедрилась!
     СТЕЛЛА. Постараюсь задержать Бланш подольше, пока  вы  не  наиграетесь.
Ведь не скажешь заранее, как, что на нее подействует.  Завернем  куда-нибудь
на ревю. Здесь же, в квартале. Так что уж дай деньжат.
     СТЭНЛИ. А где она?
     СТЕЛЛА. Отмокает в горячей ванне,  это  ее  успокаивает.  Нервы  у  нее
издерганы вконец.
     СТЭНЛИ. С чего бы?
     СТЕЛЛА. Она такого натерпелась!
     СТЭНЛИ. То есть?
     СТЕЛЛА. Стэн, "Мечта"... уже не наша.
     СТЭНЛИ. Усадьба?
     СТЕЛЛА. Да.
     СТЭНЛИ. Как же это так?
     СТЕЛЛА (неопределенно). Пришлось как будто ею пожертвовать... в  общем,
что-то вроде того.

     Пауза. Стэнли размышляет.

(Переодевается  в  другое  платье.)  Когда  она  выйдет, не забудь, скажи ей
какую-нибудь  любезность.  Да,  еще... не надо сейчас про маленького. Я пока
молчу - пусть сначала поуспокоится.
     СТЭНЛИ (тоном, не предвещающим ничего хорошего). Ах так!
     СТЕЛЛА. Ее надо понять, так постарайся же, да будь  с  ней  поласковей,
Стэн.
     БЛАНШ (поет в ванной).
     Из страны, где воды небесно-сини,
     Юную пленницу привезли...

     СТЕЛЛА. Для нее полная неожиданность, что у нас  оказалось  так  тесно.
Видишь ли, в письмах я, разумеется, не вдавалась во все подробности...
     СТЭНЛИ. Да?
     СТЕЛЛА. Так ты похвалишь ее платье? Скажи, что она в нем прелестна. Это
так важно для Бланш. Ну да. Ну, маленькая слабость...
     СТЭНЛИ. Ага, усвоил. Так ты сказала, усадьбу ликвидировали?
     СТЕЛЛА. А-а?.. да, да.
     СТЭНЛИ. Что же все-таки произошло? Нельзя ли поподробнее?
     СТЕЛЛА. Не надо пока приступать к расспросам, дадим ей прийти в себя.
     СТЭНЛИ. Ах вот оно что, ха! Отстаньте - сестрице Бланш  не  до  деловых
подробностей!
     СТЕЛЛА. Ты же видел, какая она приехала.
     СТЭНЛИ. Ага, заметил. А вот на запродажную бы взглянуть.
     СТЕЛЛА. Я не видела запродажной.
     СТЭНЛИ.  Она  не  представила  тебе никакого отчета, ни акта о продаже,
ничего?
     СТЕЛЛА. Да дом как будто и не пошел с торгов...
     СТЭНЛИ.  А  что же с ним, черт побери, сделали? Отдали за так? В пользу
бедных?
     СТЕЛЛА. Тссс! Услышит.
     СТЭНЛИ. Плевал я, пусть слышит. Мне документы подавдй!
     СТЕЛЛА. Не было никаких документов, ничего она не показывала, да мне  и
дела нет ни до каких документов.
     СТЭНЛИ. Ты слышала о кодексе Наполеона?
     СТЕЛЛА. Нет, Стэнли, не слышала и не понимаю, при чем тут...
     СТЭНЛИ. Так давай, детка, я просвещу тебя на этот счет.
     СТЕЛЛА. Да?
     СТЭНЛИ.  У  нас,  в  штате  Луизиана, в силе кодекс Наполеона, согласно
которому  все  имущество  жены  принадлежит и мужу и - наоборот. Например, у
меня собственность или у тебя какая-нибудь собственность...
     СТЕЛЛА. Голова идет кругом!
     СТЭНЛИ.  Хорошо,  не  будем.  Я  подожду, а когда она кончит отмокать в
горячей  ванне,  спрошу,  знакома  ли с кодексом Наполеона она. Сдается мне,
тебя  попросту  нагревают,  детка.  Но  если тебя, то, по кодексу Наполеона,
значит, заодно и меня. А я не люблю, когда меня нагревают.
     СТЕЛЛА. Да успеешь ты еще со своими вопросами, - только не сейчас, а то
она опять расклеится. Я не представляю себе, что там вышло с "Мечтой", но ты
не знаешь, как ты смешон, допуская даже мысль, что моя сестра или я,  вообще
кто-нибудь из нашей семьи способен на надувательство.
     СТЭНЛИ. Куда же тогда делись деньги, ведь дом продан?
     СТЕЛЛА. Не продан - потерян, потерян!

     Он бросается в спальню, она за ним.

Стэн-ли!
     СТЭНЛИ  (яростным  рывком  раскрывает  большой  кофр,  стоящий  посреди
спальни, выбрасывает охапку платьев). Да открой же наконец глаза и  посмотри
только на  все  это  добро!  Что  же,  по-твоему,  все  это  на  учительское
жалованье?
     СТЕЛЛА. Тише ты.
     СТЭНЛИ. Посмотри на эти перья,  меха,  сколько  она  понавезла  пускать
здесь пыль в глаза! Вот,  например.  Да  такое  платье  стоит,  насколько  я
понимаю, целое состояние! А это? Что это такое?  Накидка,  песцы!  (Дует  на
мех.) Настоящие голубые песцы, в полмили каждый! А где твои  песцы,  Стелла?
Пушистые, белоснежные! Где твои голубые песцы?
     СТЕЛЛА. Дешевенький мех - он у Бланш уже и не помню, с каких пор.
     СТЭНЛИ. У меня есть знакомый меховщик. Позову его, оценит. Держу  пари,
тысячи вколочены во все это барахлишко!
     СТЕЛЛА. Не будь таким идиотом, Стэнли!
     СТЭНЛИ  (швыряет  меха  на  диван.  Рванул  выдвижной   ящичек   кофра,
вытаскивает целую, с верхом, пригоршню драгоценностей). А  тут  что  у  нас?
Пиратская сокровищница!
     СТЕЛЛА. О Стэнли!
     СТЭНЛИ. Жемчуг! Целые низки жемчуга! Кто она такая,  твоя  сестрица,  -
искатель жемчуга, ныряет  в  морские  глубины?  Неуловимый  взломщик,  гроза
сейфов? Браслеты из чистого золота! Где  они,  твои  жемчуга,  твои  золотые
браслеты?
     СТЕЛЛА. Да уймись же ты, Стэнли!
     СТЭНЛИ. И бриллианты! Прямо корона для императрицы!
     СТЕЛЛА. Тиара из рейнских камешков, она надевала ее на  костюмированный
бал.
     СТЭНЛИ. Что еще за рейнские камешки?
     СТЕЛЛА. Все равно что стекляшки.
     СТЭНЛИ. Шутить изволишь! У меня есть знакомый в ювелирном  магазине.  Я
позову его, послушаем, что он скажет. Вот она где, твоя плантация,  или  что
там от нее еще оставалось.
     СТЕЛЛА. Ты и не представляешь себе, как ты сейчас глуп и как гнусен.  А
теперь закрой сундук, пока она не вышла.
     СТЭНЛИ (ударом ноги небрежно закрыл кофр и  присаживается  на  кухонный
стол). У Ковальских и Дюбуа разные взгляды на жизнь.
     СТЕЛЛА (сердито). Да, и слава богу! Я выйду  на  улицу.  (Хватает  свою
белую шляпу и перчатки и идет к входной двери.) Ты выйдешь  со  мной,  пусть
Бланш оденется.
     СТЭНЛИ. Командовать вздумала? С каких это пор?
     СТЕЛЛА. Ты что, остаешься здесь, решил поизмываться над ней?
     СТЭНЛИ. А ты как думала! Конечно, остаюсь.

     СТЕЛЛА выходит на крыльцо.

     БЛАНШ (появляется из ванной в красном атласном  халатике.  Весело).  А,
Стэнли! Вот и я, прямо из ванны, надушилась, словно заново на свет родилась.
     СТЭНЛИ (закуривает). Ну и прекрасно.
     БЛАНШ (задергивая на окне штору). Извините, я  хочу  нарядиться  в  это
новое платье.
     СТЭНЛИ. Ну и надевайте, за чем дело стало.
     БЛАНШ (задергивая портьеру между комнатами). Насколько я понимаю, здесь
сегодня играют в карты, а дамы не приглашены - очень любезно!
     СТЭНЛИ. И что?
     БЛАНШ (сбрасывает халатик, надевает  ситцевое  платье  в  цветах).  Где
Стелла?
     СТЭНЛИ. Вышла.
     БЛАНШ. Можно попросить вас о небольшой услуге?
     СТЭНЛИ. Интересно какой?
     БЛАНШ. Застегнуть пуговицы на спине. Можете войти.

     Он раздвигает портьеру, подошел, стараясь не глядеть на нее.

Как вы меня находите?
     СТЭНЛИ. Что надо.
     БЛАНШ. Вы очень любезны. Ну вот - пуговицы.
     СТЭНЛИ. Ничего не получается.
     БЛАНШ.  Ах  вы,  мужчины,  и  что  у  вас  только  за  пальцы  -  такие
здоровенные, неуклюжие... Можно курнуть от вашей?
     СТЭНЛИ. Закурите сами.
     БЛАНШ. Да, конечно. Спасибо. А в кофре-то, похоже, порылись.
     СТЭНЛИ. Да. Мы со Стеллой. Помогали вам распаковаться.
     БЛАНШ. Так, так... быстро же вы управились, поработали на совесть.
     СТЭНЛИ. А вы, похоже, обчистили не один модный магазин в Париже.
     БЛАНШ. Ха-ха! Да, наряды - моя страсть.
     СТЭНЛИ. Сколько может стоить такой вот мех?
     БЛАНШ. А, этот... подношение одного поклонника.
     СТЭНЛИ. Немало, видно, у него было... поклонения!
     БЛАНШ. Да, в юности я кружила головы, было дело. А сейчас?  Посмотрите.
(С ослепительной улыбкой.) Как по-вашему, могла я слыть... неотразимой.
     СТЭНЛИ. Выглядите-то вы - блеск.
     БЛАНШ. Именно на комплимент я и напрашивалась, Стэнли.
     СТЭНЛИ. Ерунда! Не занимаюсь.
     БЛАНШ. Что - ерунда?
     СТЭНЛИ.  Комплименты  женщинам  насчет  их  внешности.  Не встречал еще
такой,  что сама бы не знала, красива или нет, и нуждалась бы в подсказке; а
есть  и такие, что вообще полагаются только на собственное мнение, что ты им
ни  говори.  Было время, гулял я с одной такой красоткой. И вот она мне все:
"Ах, я так романтична, ах, во мне столько обаяния". А я ей: "Ну, а дальше?"
     БЛАНШ. А она что?
     СТЭНЛИ. Ничего. Заткнулась, как миленькая.
     БЛАНШ. На том и конец роману?
     СТЭНЛИ. Разговору конец - только и всего. Одни мужчины падки  до  всего
этого голливудского сюсюканья, а другие - нет.
     БЛАНШ. И вы, безусловно, принадлежите ко второй категории.
     СТЭНЛИ. Верно.
     БЛАНШ.  Да,  я  представить  себе  не в состоянии мстительницу, которая
приворожила бы вас.
     СТЭНЛИ. Верно.
     БЛАНШ. Вы простой, прямой, честный, хотя звезд с неба,  пожалуй,  и  не
хватаете. Чтобы привлечь вас, женщине нужно... (Неопределенный жест.)
     СТЭНЛИ (срасстановкой). Положить... карты на стол.
     БЛАНШ (улыбаясь). Да, да. Карты на  стол...  В  жизни  столько  темнят,
столько околичностей. А я  люблю,  когда  художник  пишет  сильными,  яркими
мазками и на палитре у  него  только  основные,  самые  элементарные  цвета.
Терпеть не могу розовато-кремоватой размазни,  и  знать  никогда  не  желала
людей "ни то ни се". Вот почему, стоило вам вчера войти, я  тут  же  сказала
себе: "Моя сестра вышла за настоящего мужчину". Конечно, с  первого  взгляда
больше и не скажешь...
     СТЭНЛИ (рявкает). А ну, хватит в прятки играть!
     БЛАНШ (зажимая уши). У-у-у-у-у!..
     СТЕЛЛА (с крыльца). Стэнли! Выйди, не мешай Бланш одеваться.
     БЛАНШ. Я совершенно готова, милая.
     СТЕЛЛА. Ну так выходи.
     СТЭНЛИ. А у нас разговор по душам.
     БЛАНШ (весело). Милая, не в службу, а в дружбу. Добеги до аптеки и купи
мне кока-лимонад, да чтоб колотого  льда  побольше.  Сделаешь,  дружок?  Для
меня?
     СТЕЛЛА (нерешительно). Хорошо. (Уходит, скрываясь за углом дома).
     БЛАНШ. Бедняжка подслушивала. А мне кажется, она не  понимает  вас  так
хорошо, как я... Ну, так вот, мистер Ковальский,  на  чем  мы  остановились?
Да... Что ж, давайте начистоту. Я готова  ответить  на  любые  вопросы.  Мне
скрывать нечего. Так что вас интересует?
     СТЭНЛИ. У  нас,  в  штате  Луизиана,  действует  небезызвестный  кодекс
Наполеона, согласно которому все,  что  принадлежит  моей  жене,  -  мое,  и
наоборот.
     БЛАНШ. Боже, что за грозный вид - судья!

     Опрыскивает себя духами, шутя направила пульверизатор в него. Он вырвал
пульверизатор, швыряет на туалетный столик.
     Она, запрокинув голову, смеется.

     СТЭНЛИ. Не будь вы сестрой моей жены, я бы знал, с кем дело имею.
     БЛАНШ. А именно?..
     СТЭНЛИ. Не прикидывайтесь дурочкой. Сами знаете. Где бумаги?
     БЛАНШ. Бумаги?
     СТЭНЛИ. Документы. Отчетность по плантации.
     БЛАНШ. Какие-то бумаги были.
     СТЭНЛИ. То есть? - были да сплыли?
     БЛАНШ. А может быть, и не сплыли - лежат себе где-нибудь...
     СТЭНЛИ. Но, конечно, не у вас в кофре?
     БЛАНШ. Все мое - в кофре.
     СТЭНЛИ. Так за чем дело стало - взглянули?  (Подошел  к  кофру,  рванул
крышку, открывает.)
     БЛАНШ. Ради бога, что с вами? Какое мальчишество, что вам взбрело?  Что
я присвоила какие-то деньги и вожу вас за нос, что я могла предать сестру?..
Пустите, я сама. Так будет быстрее и проще... (Подошла,  достает  шкатулку.)
Почти все мои бумаги в этой шкатулке. (Открыла.)
     СТЭНЛИ. А там, на дне? (Указывает на связку бумаг.)
     БЛАНШ.  Любовные  письма,  пожелтевшие  от  древности,  все  от  одного
мальчика.

     Он отбирает их.

(В голосе ее бешенство.) Отдайте!
     СТЭНЛИ. Сначала посмотрим.
     БЛАНШ. Вы недостойны прикоснуться к ним!
     СТЭНЛИ. А, вздор. (Обрывает ленточку и просматривает бумаги.)
     БЛАНШ (выхватила их, и они рассыпаются по полу). Теперь, когда они  уже
залапаны вашими ручищами, их только сжечь.
     СТЭНЛИ (сбитый с толку). Да что они такое, черт возьми?
     БЛАНШ (собирает листки с поля). Стихи одного мальчика, а самого уже нет
в живых. Когда-то я очень больно задела его,  вот  так  же,  как  вы  сейчас
хотите - меня, только где вам! Я уж не молода, теперь не ранишь. Ну,  а  мой
муж был молод, не загрубел еще, и я... а! теперь уж все равно.  Да  соберите
же мне их!
     СТЭНЛИ. Что это значит - почему вы теперь их сожжете?
     БЛАНШ. Простите. Просто потеряла голову. У каждого ведь есть что-нибудь
заветное, неприкосновенное. (Вид у нее  бесконечно  измученный.  Садится  со
шкатулкой в руках, надела очки,  методически  просматривает  большую  стопку
бумаг.) "Эмблер и Эмблер". Гм... Кребтри... Снова "Эмблер и Эмблер".
     СТЭНЛИ. Что за "Эмблер и Эмблер"?
     БЛАНШ. Контора. Ссуды под недвижимость.
     СТЭНЛИ. Значит, дом пошел на погашение закладных?
     БЛАНШ. Кажется, именно так.
     СТЭНЛИ. А я знать не желаю никаких "кажется". Что в остальных бумагах?

     Она отдает ему всю шкатулку. Он пристраивается к столу и принимается за
документы.

     БЛАНШ  (поднимая  с  пола  большой  конверт,  тоже  набитый  до  отказа
бумагами). Тысячи бумаг за сотни лет, вся история  нашей  "Мечты"...  долгая
повесть о том, как наши, не знавшие счета деньгам деды и отцы, дяди и братья
участок за участком просаживали землю свой... попросту  говоря,  безудержный
блуд. (Снимает очки, с усталым смехом.) Это слово из четырех  букв  пожирало
плантацию, пока не остался - Стелла подтвердит - один только  дом  да  акров
двадцать земли, считая и кладбище, куда  ныне  и  перекочевали  все  наши...
Кроме нас со Стеллой. (Вытряхивает конверт на стол.)