города я увидел мемориальную
доску, сообщающую, что Картахена является "...частью мирового
исторического наследия..." и находится под охраной ЮНЕСКО. Мой
телохранитель мог связать несколько слов по-английски, и этого
было достаточно, чтобы он провел меня к дому, в котором жил
Дрэйк во время своего полуторамесячного пребывания в городе. Я
увидел также кафедральный собор, с которого люди Дрэйка сняли и
увезли с собой колокола. Теперь колокола висели снова на
отстроенной в более поздние времена колокольне.
Во всех испанских городах балконы функционируют, а не только
украшают дома, как в Европе и США; на них выращивают цветы, с
них наблюдают за жизнью на улице и делают это даже во время
дождя - иначе зачем над балконами устроены крыши? Для защиты от
солнца они расположены слишком высоко. Я шел по городу: люди с
балконов наблюдали за уличной жизнью, отдыхали, поливали цветы
или читали; двери были открыты, и вечерний бриз шевелил
занавески в полосе света из комнаты. Жители первых этажей не
имели балконов и выносили стулья на тротуары, собираясь целыми
семьями и включаясь в жизнь на улице - они словно боялись
пропустить важные события. К сожалению, как почти во всех
испанских городах в Южной Америке, да и в самой Испании, улицы
почти лишены зелени, если не считать цветов на подоконниках и
балконах. Скрытые прожекторы подсвечивали величественные портал
и купол Дворца Инквизиции, выполненные в стиле барокко. Из
открытых дверей кафе доносились звуки музыки, люди сидели за
выставленными на тротуары столиками, и среди них я не видел
туристов - наверное, сеньор Гонзалес был прав. Повстречалось
несколько открытых фаэтонов в одноконной упряжке, и цокот подков
гулко раздавался в каньонах узких улиц, отражаясь многократным
эхом от стен.
Когда я лег спать, в голове был настоящий сумбур, история
перемешалась с настоящим: многочасовой разговор с Гонзалесом,
атака Дрэйка, очарование старого города, телохранитель на таких
внешне спокойных улицах. Требовалось некоторое время, чтобы все
стало на свои места, - я уснул.
На следующее утро, едва я успел умыться и побриться, приехал
Гонзалес и мы заговорили о Картахене.
- Вам не приходилось слышать, что сказал английский историк
Тойнби о Картахене, когда увидел ее крепостные стены? "Из-за них
Южная Америка не говорит по-английски."
Я хотел было напомнить о сэре Ф.Дрэйке, но пощадил его
патриотические чувства - он был очень любезен и гостеприимен.
- Может быть, я преувеличиваю, может быть, Картахена не так
прекрасна, как это кажется мне, может быть, это потому, что я
родился здесь.
- Нет-нет, город красивый и интересный с любой точки зрения, и я
очень благодарен вам, что надоумили посмотреть его. У меня на
это есть еще весь сегодняшний день.
- Вы завтракали?
- Только собираюсь.
- Давайте позавтракаем вместе, так как я, наверное, больше не
увижу вас.
Мы сидели в кафе, и разговор на этот раз начал я:
- Подведем некоторые итоги нашей вчерашней беседы. Мы оба
согласны, что законам следует подчиняться. Уточню - законам
своей страны. Вы считаете, что Штаты не имеют права
распространять свою юрисдикцию за пределами страны, ни под каким
демагогическим соусом. Так?
- Пока все так. Мистер Чертов, вспомните годы "сухого закона",
когда канадская промышленность работала изо всех сил, стараясь
напоить не только своих граждан, но и жаждущих американцев.
Никому и в голову не могло прийти потребовать запрещения
производства спиртных напитков в Канаде на основании того, что
это способствует распространению алкоголизма в Штатах. Более
того, элита вашей страны использовала создавшуюся обстановку для
личного обогащения, возьмите, к примеру, хотя бы семейку
Кеннеди.
- До сих пор я согласен с вами. Правительство имеет право
издавать любые законы для своей страны, только для своей. Закон
начинает нарушаться, когда вы доставляете свой продукт на
территорию Штатов, в тот самый момент, когда вы переступаете
границу.
- Открою вам секрет и надеюсь, что вы не используете это во вред
мне; я успел понять за время нашего короткого знакомства, что вы
джентльмен. Почти все пилоты самолетов, доставляющих продукт
через границу, американские граждане. Все агенты по
распространению продукта - американцы. Ни один колумбиец не
пересекает границу с такими целями.
- Вы связаны с уголовными элементами внутри США.
- Пилоты самолетов? Таможенники?
- Мистер Гонзалес, давайте серьезно, мы ведь не играем в
политический пинг-понг!
- О'кэй, без пинг-понга, итальянская и кубинская мафии это не
наша проблема, они - американцы. Арестовывайте их, судите,
казните.
- Кто выполняет удары по провинившимся?
- Наемные люди, чаще всего - американцы. Нам необходимо
соблюдать дисциплину и честность в бизнесе, иначе все полетит
кувырком.
- И вы отдаете приказы убивать людей?
- Если они пытаются обмануть нас.
- Кто судьи?
- Наши бухгалтеры. Они - нейтральные люди и говорят языком цифр.

- Все так просто!
- На деле - несколько сложнее, но в принципе - так.
- О'кэй, как насчет Колумбии? Мне приходилось слышать о терроре
внутри вашей страны: запугивание прессы, убийство неугодных
людей и представителей власти.
- Я уже говорил вам, и мне жаль, что вы пропустили это мимо
ушей: вся история Колумбии залита кровью, мы привыкли жить в
атмосфере физического насилия. У нас даже футболиста могут убить
после проигранного матча, если считают, что он виновен в
поражении. Считайте это местной экзотической особенностью.
- Простите, но я не могу принять это.
- Терроризм - это форма политической борьбы. К нему прибегают,
когда другие меры оказываются недейственными.
- Терроризм - это позор нашего века.
- Скажите это Ясиру Арафату, он был лютым террористом почти
полстолетия и пролил море крови, сейчас он глава суверенного
государства, пожимает руки и обнимает президентов и королей во
всем мире.
- Его удача вовсе не оправдывает его методов.
- Скажите об этом господину Шамиру. Сколько англичан он убил,
когда руководил террористической группой?
- Мы с вами не найдем в этой области точки, где наши мнения
могли бы хоть как-то сосуществовать.
- Я далек от цели обратить вас в свою веру, более того, может
быть, мне самому не очень нравится, что приходится делать. Все,
что я хочу доказать, допустите, что террор - это широко
используемая и дающая результаты форма политической борьбы. Ее
крайняя форма.
- Как можно на такой основе строить демократическое общество?!
- Мы - построим. Нам не оставили выбора. У нас есть деньги и
люди, которые будут выполнять за них наши приказы. Вам должно
быть известно, что в большом бизнесе нельзя допускать обман,
воров-ство и неверность, иначе бизнес перестанет существовать.
Поэтому мы так строги внутри нашей организации.
- Строги - не то слово.
- Жестоки, о'кэй, иначе нельзя.
- Мистер Гонзалес, когда вы приходите домой после напряженного
рабочего дня и отдыхаете в кругу семьи, вам никогда не приходила
в голову мысль, сколько семей вы разрушили своим продуктом,
сколько горя вы причинили?
- Наш продукт опасен только для отбросов общества. Джанк, как вы
их называете. Вы употребляли когда-нибудь наркотики?
- Конечно, нет.
- Я - тоже, хотя у меня под рукой десятки тонн продукта. В жизни
вашего молодого поколения произошли серьезные изменения:
устранен элемент естественного отбора. Когда-то американец
должен был бороться за место в жизни, теперь это место
приготовлено для него заботливыми родителями. Ребенок рождается
в благоустроенном доме, лет в четырнадцать садится за руль
автомобиля, он ест и пьет, ни в чем не знает отказа, и профсоюзы
заготовили для него место у конвейера, где он будет получать
двадцать долларов в час, завертывая гайки. Когда-то ваше
общество было прогрессивным, поэтому вы и достигли таких высот в
промышленном производстве, но сейчас вы деградировали.
Накопленное богатство стало передаваться по наследству, пропал
стимул, устранен элемент борьбы за выживание. Японцы были правы,
когда сказали, что американские рабочие стали ленивыми и им
переплачивают. Вам известно, что случается с таким обществом, -
оно загнивает и погибает. Вспомните древние империи. Вот ваши
дети и начинают буквально беситься с жира. Америка стала страной
наркоманов, как Китай в восьмисотые годы.
- Не хотите ли вы сказать, что в Колумбии нет этой проблемы?
- Именно так. У нас наркотики употребляют только уголовники, они
всегда делали это, продолжают и сейчас. Подонки есть во всех
странах мира.
- И все же - продавать наркотики у дверей школ...
- В этом нет нашей вины, вы устроили сексуальную революцию. Все
эти битлы, пресли, рок-группы и джейн фонды - это они ввели
культуру наркоманства. Мы только поставляем продукт. Наша роль
скорее положительная, как у ягуаров, которые убивают наиболее
слабых, неполноценных животных, оздоровляя стадо. Мы - санитары
вашего общества, помогаем ему очиститься от неполноценных людей.