па  Роуз-Бэй,  нервы  ее  были
натянуты как струны. И тут обнаружилось, что маменька устроила настоящий
маленький банкет. На горячее были  приготовлены  свинина,  запеченная  с
молодым картофелем в листьях салата, седло барашка с травами в горчичном
соусе и гарниром из сладкой моркови и свежей спаржи.
   На десерт - ягодный мусс, настоящая симфония из земляники и  черники,
щедро сдобренный кремом.
   На старинной кружевной скатерти красовались сервиз севрского фарфора,
свечи в тяжелых георгианских подсвечниках, а в большой  фарфоровой  чаше
плавали лепестки камелии.
   Первой реакцией Доминики было раздражение.  Мама  всегда  превосходно
готовила и передала ей  свои  таланты,  тогда  как  Кристабель,  начисто
лишенная кулинарных способностей, вряд ли приложила здесь руку. Но с тех
пор, как благосостояние семьи пошатнулось, Барбаре  пришлось  отказаться
от помощниц по хозяйству, к которым она привыкла и без  которых  никогда
не обходилась. Так что, хотя приготовление изысканных блюд и  далось  ей
сравнительно легко,  уборка,  полировка  серебра  и  хрусталя  наверняка
отняли у нее последние силы.
   Чувство вины быстро вытеснило раздражение, и  Доминика  обрадовалась,
что пришла пораньше.
   - И как ты все успеваешь! - сказала она, вместо приветствия  целуя  и
обнимая мать. - Почему бы тебе не понежиться немного в ванне? Я сама все
закончу, времени еще предостаточно. А пока ты одеваешься, я принесу тебе
бокал шампанского.
   Обычно так поступал отец, и Доминика увидела, как  в  маминых  глазах
блеснули слезы. Доминика снова обняла ее и прижимала к себе до тех  пор,
пока опасность, что Барбара расплачется по-настоящему, не миновала.
   - Иди, дорогая, - мягко подтолкнула ее Доминика. - Я  не  сомневаюсь,
что сегодня вечером ты будешь выглядеть на все сто.
   Свечи сгорели наполовину, на столе стояли ликеры и кофе,  когда  речь
наконец зашла о бизнесе.
   Первой эту тему  затронула  Барбара.  Возможно,  смелости  ей  придал
успех,  который  имел  устроенный  ею  ужин.  Угощение  было  необычайно
вкусным. Доминика, одетая в шелковую блузку цвета спелой пшеницы и узкие
черные брюки, приносила блюда и незаметно  уносила  тарелки.  Ее  темные
тяжелые волосы были  сегодня  высоко  собраны  в  узел,  а  гладкую  шею
обвивали  несколько  золотых  цепочек.  Наряд  удачно  дополняли  черные
босоножки на тонком высоком каблуке.
   Кристабель ради сегодняшнего случая выбрала  голубое  льняное  платье
без рукавов, искусно расшитое спереди  серебристыми  блестками.  Барбара
выглядела необычайно  элегантно  в  строгом  желтом  костюме.  И  вообще
женщины из семьи Харрис, отметил  про  себя  Энгус,  поигрывая  кофейной
ложечкой, не только красивы и элегантны.
   Они  общительны,  умеют  разговорить  гостя,  создать  непринужденную
атмосферу, а их внутрисемейные отношения естественны и полны юмора.
   Однако он не мог не заметить и то, что  в  красивых  глазах  Доминики
время от времени появляется настороженное выражение. Скованными казались
и ее движения.
   Несомненно, напомнил себе Энгус, что именно на старшей  дочери  лежат
все тяготы проблем Барбары. Так  что,  когда  хозяйка  сказала:  "Энгус,
обычно мы пьем кофе в гостиной, но вы ведь не будете возражать, если  мы
останемся здесь, чтобы посовещаться", он ответил,  тепло  улыбаясь,  что
ничуть не возражает, и вынул из кармана темно-синего  костюма  несколько
листков бумаги.
   - Я набросал здесь кое-что, -  начал  он,  -  Некоторые  соображения,
которые могут вас заинтересовать, в основном в связи  с  продажей  вашей
блэктаунской недвижимости, но, думаю, сейчас это даже не самое важное.
   Он бросил взгляд на Доминику.
   - Я последовала вашему совету в связи  с  предложением  наших  первых
покупателей. Пока ответа от них не последовало. Можно взглянуть на  ваши
заметки?
   Энгус передал ей бумаги. Она начала читать и почти сразу же  вскинула
на него глаза.
   - Нет! Извините, забыла сразу вас предупредить... - Она  запнулась  и
взглянула на мать в некотором замешательстве.
   - Что такое? - насторожилась Барбара.
   - Мы надеялись, что мама сможет сохранить этот дом...
   - Это абсолютно непрактично, - отрезал Энгус.
   Все молча смотрели на него. Он выглядел  не  просто  элегантным,  его
окружала аура спокойной уверенности и силы.
   - Налоги  непомерно  высоки.  Одно  содержание  дома  таких  размеров
требует огромных  расходов.  Он  замолчал,  потому  что  Барбара  что-то
сдавленно пробормотала, затем продолжал снова  с  прежней  непоколебимой
уверенностью:
   - Если вы, Барбара, продадите этот дом и склад  в  Блэктауне,  то  не
только разделаетесь с вашими долгами,  но  и  -  если  с  умом  сделаете
вложения - сможете приобрести что-нибудь немного меньших размеров,  тоже
с видом на залив. Вы обеспечите себе стабильный доход на всю  жизнь,  не
останетесь в одиночестве в огромном доме, если  Кристабель,  к  примеру,
выйдет замуж, и сможете даже время от времени себя баловать.
   Потрясенное выражение  на  лице  Барбары  Харрис,  которое  заставило
Доминику стиснуть кулаки под столом и  метнуть  уничтожающий  взгляд  на
Энгуса, начало медленно меняться.
   - Каким образом? - потрясение спросила Барбара.
   - Например, вы сможете путешествовать, провести  зиму  в  Париже  или
лето в  Испании,  а  может  быть,  вам  захочется  посетить  музыкальный
фестиваль где-нибудь в Ирландии или устраивать  собственные  музыкальные
вечера, не ломая голову над тем, где взять денег. - Он замолчал и  обвел
комнату взглядом. - С вашим безупречным вкусом вы вполне  также  сможете
заняться торговлей антиквариатом или живописью.  -  Он  снова  остановил
взгляд на ее лице. - Уверен, ваш муж  был  бы  счастлив  знать,  что  вы
живете в комфорте и занимаетесь тем, что любите.
   Барбара Харрис глубоко вздохнула и обвела взглядом гостиную.
   - Вы  правы,  -  сказала  она  дрожащим  голосом.  И  хотя  этот  дом
бесконечно дорог мне, я послушаюсь вашего совета.
   - Просто не верится, - сказала Доминика, когда они с  Энгусом  стояли
немного позже у ворот.
   Она устало провела ладонью по лицу. - Мне казалось, что  мама  должна
сохранить за собой дом.
   - Я тоже так считал до того, как с ней познакомился и понял, по какой
причине она так за него держится, - ответил Кейр. -  Кроме  того,  всему
свое место и время. Мне повезло, что сегодня я сумел уловить  подходящий
момент.
   Доминика неловко улыбнулась. Они стояли  прямо  под  фонарем,  и  она
впервые разглядела в его волосах несколько серебряных нитей.
   - Завтра я переезжаю в "Лидком-Плейс". Вы могли бы приехать  хотя  бы
на день, - предложил Энгус. - Я  проведу  там  все  выходные,  даже  всю
неделю, и хотел бы показать вам кое-что. - Он пожал плечами.  -  Звонить
предварительно не обязательно, приезжайте в любое время...
   - Я...
   - А сейчас вам нужно как  следует  выспаться.  -  Он  вынул  руку  из
кармана брюк и легко коснулся пальцами  ее  подбородка.  -  Вам  это  не
помешает, дружище, - шутливо добавил он.
   Через пару минут Доминика смотрела вслед отъезжавшему "рейнджроверу".
Но прошло еще несколько минут, прежде чем она смогла вернуться в дом.
   Все субботнее  утро  Доминика  удивлялась  перемене,  произошедшей  с
Барбарой. Она словно родилась заново, на  этот  раз  более  спокойной  и
зрелой личностью. Было очевидно, что мама не просто примирилась с жизнью
без Уолтера Харриса, но и обрела новую цель. Она даже начала  составлять
список вещей, которые предполагала взять  с  собой,  проявляя  при  этом
несвойственную ей сдержанность. Затем они втроем обсудили,  куда  именно
Барбара хотела бы перебраться.
   Перед обедом Доминике позвонил на мобильный ее агент и сказал, что  у
него  на  руках  оформленное  должным  образом  предложение  по   поводу
блэктаунского участка.  Покупатель  давал  цену,  названную  Энгусом,  и
подтверждал все прежние условия сделки.
   - Так Кейр был прав! - с некоторым благоговением сказала Кристабель.
   У Доминики словно камень с плеч свалился.
   Но это  состояние  продолжалось  только  до  тех  пор,  пока  она  не
вернулась вечером к себе домой.
   Она поняла, что в долгу  у  Энгуса  Кейра,  и  не  только  из-за  его
финансовых советов. Он взял на себя труд понять ее мать и повлиял на нее
самым благотворным образом.
   Доминика ясно увидела, что проблема теперь заключалась  в  следующем:
если она решит  отблагодарить  Кейра,  это  может  быть  только  на  его
условиях, и никак иначе. Например,  она  может  поехать  на  выходные  в
"Лидком-Плейс". Она в свое время решила не встречаться с  ним,  пока  не
устроится мамина жизнь. Теперь это дело улажено, но у Доминики  все  еще
оставалось какое-то предубеждение против Энгуса Кейра. Что-то удерживало
ее от того неизбежного, чем обречено было закончиться их  более  близкое
знакомство.
   И все же,  рассуждала  Доминика,  будет  невежливо  не  сделать  даже
попытки поблагодарить его.
   И что плохого может случиться, если  она  проведет  завтра  несколько
часов в "Лидкоме"?
   На другое утро, подъезжая часов в одиннадцать  к  поместью,  Доминика
увидела на площадке перед домом чей-то автомобиль.  Она  еще  не  успела
затормозить, как из-за угла появилась шумная компания: Энгус, мужчина  и
женщина примерно его лет и трое детей. День  был  ясным,  погожим,  и  с
холма хорошо был виден Сидней, подернутый голубой дымкой.
   Прежде чем  открыть  дверцу  автомобиля,  Доминика  задумалась  -  не
помешает ли ее присутствие  хозяину  дома?  Если  они  хорошие  знакомце
Энгуса, то в кругу его друзей пойдут разговоры.
   Тут ей пришло в голову, что она приняла как должное то, что у  Энгуса
нет подруги, без особых на то оснований. Но пути назад не было. Доминика
выбралась из машины. Ради сегодняшнего визита она надела длинный льняной
сарафан, отделанный великолепным кружевом, и черные  открытые  босоножки
на низком каблуке. Вдруг один ребенок - девочка лет восьми - подбежал  к
ней, восклицая:
   - Ой, как красиво! Мама... - она оглянулась через плечо на женщину, -
я тоже хочу такое платье.
   Все засмеялись, а Энгус  выступил  вперед,  чтобы  познакомить  своих
гостей. Оказалось, что его друзья - Питер и Лорейн  Бэйли  -  провели  в
поместье целое утро и уже собираются уезжать.
   - Мы умирали от желания посмотреть  его  приобретение,  -  призналась
Лорейн Бэйли Доминике. И взяли с Энгуса слово, что он непременно устроит
новоселье. Но у детей сегодня в школе праздник, и  мы  не  можем  дольше
задерживаться.
   После некоторой суматохи они усадили  в  машину  своих  отпрысков  и,
помахав руками на прощание, укатили. Энгус опустил руку и  посмотрел  на
Доминику.
   - Значит, вы все-таки приехали. А заодно всех  очаровали,  не  только
Абигайль, - заметил он, и в его глазах мелькнула улыбка.
   Доминика пожала плечами.
   - Только благодаря своему платью.
   - Не только, - возразил Кейр и ничего больше не добавил, но его серые
глаза быстро охватили ее фигуру, затем вернулись к распущенным волосам и
нежному овалу лица.
   -  Я  приехала  с  конкретным  планом  действий,  сказала   Доминика,
сдерживая невольную дрожь.
   Он удивленно поднял брови.
   - Представьте себе! - Доминика подошла к багажнику своего автомобиля,
открыла его и достала корзину, сверху прикрытую клетчатой салфеткой. - Я
приготовлю вам обед.
   - Это совсем не обязательно, Доминика.
   - Но мне очень хочется, - застенчиво ответила она.
   - Какой-нибудь кулинарный шедевр? - предположил Энгус.
   - Разумеется. Это гамбургеры! И еще  я  захватила  несколько  бутылок
пива - на случай, если вы еще не успели им запастись...
   Доминика замолчала, потому что он со смехом взял из ее рук корзинку и
произнес:
   - Вы просто чудо, мисс Харрис. Да я сейчас на все готов ради  стакана
холодного пива.
   Он сел за кухонный  стол,  а  Доминика  начала  готовить  гамбургеры,
продукты для которых привезла с собой,  разогревать  булочки  и  крошить
салат.
   - У вас нет сейчас чувства, что вы вернулись в прошлое? -  неожиданно
спросил Энгус.
   Доминика махнула  деревянной  лопаткой  над  сковородой,  на  которой
жарилась пара яиц.
   - Нет, и еще я очень благодарна вам, Энгус.
   Моя жизнь пошла гораздо легче, а мама превратилась в  совсем  другого
человека.
   Она покосилась на него через плечо и начала рассказывать блэктаунские
новости. Энгус слушал молча, не сводя с нее глаз.
   - Я должна была поблагодарить вас за все, что вы для нас  сделали,  -
пробормотала она беспомощно.
   - Надеюсь, это не  единственная  причина,  по  которой  вы  приехали,
Доминика...
   Она отвернулась к плите, ловко поддела яйца лопаточкой и разложила их
на разрезанных булочках.
   - Вот! Готово. Можно я достану поднос? - Она кивнула на шкафчик. -  И
почему бы нам не пообедать в саду?
   - - Доминика...
   Доминика с гордостью разложила  на  тарелки  гамбургеры  с  роскошной
начинкой из яиц, ананаса, ветчины  и  салатных  листьев,  переложила  на
тарелки картофель, который успел поджариться, затем снова повернулась  к
нему лицом и встретилась с ним взглядом.
   - Что-то до сих пор заставляет меня.., опасаться вас, Энгус. Не знаю,
что именно, но тем не менее это так. И я не знаю, зачем  на  самом  деле
приехала. Знаю наверняка только то, что должна была поблагодарить вас за
книги и диск.
   - А вам не кажется, что вы сражаетесь с ветряными мельницами?
   Она пожала плечами и скрестила на груди руки.
   - Я хотела бы подумать... Здравый смысл велит мне слушаться интуиции.
   Он быстро улыбнулся.
   - А моя мне подсказывает, что вы не  любите  упускать  инициативу  из
рук. Но нельзя допустить, чтобы ваши кулинарные шедевры остыли.
   Он встал и подошел к шкафчику, чтобы достать поднос.
   - Расскажите, кто такие эти Бэйли, - попросила Доминика.  Они  сидели
на лужайке, со всех сторон окруженные розовые кустами.
   - Я познакомился с Питером много лет назад, в вечернем  экономическом
колледже. У нас сразу обнаружилось много общего. С тех пор мы дружим.  Я
был у него шафером на свадьбе, крестил Дарси - это старший  сын.  Сейчас
Питер - преуспевающий адвокат, а Лорейн  -  страстный  цветовод,  держит
свой цветочный салон.
   - Мне они понравились.
   - Мне они тоже нравятся.
   - И много у вас таких друзей? - спросила Доминика.
   - Немного, но есть. Видимо,  я  представлялся  вам  человеком  крайне
необщительным? - В его серых глазах промелькнуло скептическое выражение.
   -  Вас  нетрудно  вообразить  кем-то  вроде  одинокого   волка...   -
проговорила она опрометчиво.
   -  Неужели  вам  так  трудно  поверить,  что  в  действительности   я
совершенно  нормальный  человек?  -  сухо  парировал   Энгус.   Доминика
поднялась со своего стула. - Вот вы уже и готовы сбежать назад в  город,
- процедил он, откидываясь на спинку садового стула из тикового  дерева.
- Обязанность свою выполнили, долги, как вам представляется, заплатили.
   - Я так и знала, что без этого разговора не обойдется.
   - Нет, не знали, - возразил он и тоже встал. Вы придумали это удобное
оправдание, потому что боитесь дать волю своим  чувствам.  По  одной  из
двух причин. Вам нравится быть хозяйкой положения, Доминика, или  же  вы
действительно считаете, что слишком хороши для меня.
   Она застыла на месте, а он продолжал:
   - Но поверьте, дорогая моя,  я  предпочитаю,  чтобы  мои  свидания  с
женщинами  приносили  удовольствие  обеим  сторонам,  и  если   вы   так
недосягаемы для  простых  смертных,  тогда  почему  не  возвращаетесь  в
город?
   Доминика так и  поступила.  Гордо  прошествовала  к  своей  машине  и
рванула с места. Она  доехала  почти  до  самых  ворот,  находившихся  в
полумиле от дома. Она была так зла, что едва  не  задавила  стоявшую  на
дороге херфордширскую бурую корову.
   Резко затормозив, Доминика оглянулась и  увидела  стадо  великолепных
животных, мирно пасущееся на  лужайке.  Зрелище,  которое  заставило  бы
бабушку Лидком заплакать от радости. Она заметила также недавно прорытый
канал, и  возведенный  скотный  двор,  и  несколько  новых  изгородей  и
вспомнила, как  в  пятницу  Энгус  говорил,  что  собирается  ей  что-то
показать. И ее сердце дрогнуло. Доминика развернула автомобиль и поехала
назад.
   Кейр по-прежнему сидел в саду на том же месте.  Доминика  заметила  в
его руке свежеоткупоренную бутылку пива. Он оглядывал свои владения,  но
взгляд его при этом не выражал особой радости.
   -  Возможно,  я  и  правда  люблю  командовать  и   могу   произвести
впечатление заносчивой, но еще ни один мужчина не вызывал во  мне  таких
чувств, Энгус, и поэтому я.., в растерянности. Если вы согласны дать мне
время и помочь.., свыкнуться с этим, то я.., очень оценила бы это.
   Долгое время он продолжал сидеть не шевелясь,  и  сердце  у  Доминики
упало. Но  вот  он  неторопливо  поднялся,  поставил  бутылку  на  стол,
повернулся к ней и молча протянул руку.

Глава 4

   - Я думаю,  этого  достаточно,  -  промолвил  Энгус  некоторое  время
спустя, нехотя отрываясь от губ Доминики.
   - Не могу с вами  не  согласиться,  -  ответила  девушка,  не  делая,
однако, попытки высвободиться из его рук.  Вместо  этого  она  коснулась
кончиками пальцев шрама над его левой бровью. - Откуда это у вас?
   - Упал с лошади на изгородь из колючей проволоки.
   - Вам еще повезло, что глаз остался цел.
   - Гмм... Если мы заговорили о глазах, то ваши просто изумительны. А с
распущенными волосами вы напоминаете прелестную голубоглазую цыганку.  -
Он погрузил пальцы в ее густые пряди.
   - Сначала это была русалка, - напомнила Доминика.
   - И обе представляют серьезную угрозу моему душевному  равновесию,  о
чем свидетельствует тот факт, что я не нахожу в себе сил отпустить вас.
   Она со смехом прижалась к нему.
   - А мне почему-то вовсе и не хочется, чтобы меня отпускали,  так  что
вам разрешается поцеловать меня еще раз, Энгус Кейр.
   Он взглянул на нее, прищурившись.
   - Или, - скептически улыбнулась она, - это окажется для вас  чересчур
тяжким испытанием?
   Вместо ответа Энгус припал к ее губам. Но когда он разделался с ней -
Доминике почему-то пришло в голову именно такое выражение, - она поняла,
что ее легкомысленные слова о тяжком испытании обернулись против нее.
   То,  что  началось   с   игривого   дружеского   любопытства,   снова
превратилось  во  всепоглощающее  пламя.  Возможно,  она  ожидала,   что
повторится их первый поцелуй, последовавший после ее  возвращения...  Но
теперь все было по-другому. Это не  был  спокойный  поцелуй-приветствие,
это был страстный поцелуй людей,  изголодавшихся  друг  по  другу  Когда
Энгус прижал ее к себе снова, в ответ  она  обхватила  его  и  принялась
целовать его губы и шею. Его пальцы безошибочно  отыскали  ее  грудь,  и
Доминика почувствовала себя соблазнительной сиреной или  обольстительной
голубоглазой цыганкой и испытала несказанный восторг.
   Она  начала  страстно  отвечать  на  его  поцелуи   и   не   подумала
протестовать, когда его руки скользнули ей под сарафан  и  обхватили  ее
обнаженную  талию,  затем  нащупали  бедра.  Она  упивалась  ощущениями,
которые в ней вызывали эти ласки, и позволила своим ладоням  исследовать
его плечи и грудь под рубашкой.
   У нее промелькнуло в голове, что его кожа  необыкновенно  гладкая  па
ощупь. Мягкая щетина на его подбородке нежно царапала ей щеки.
   Следующей  ее  мыслью  было,  что  человек,  способный  заставить  ее
испытать невероятный чувственный экстаз, - сам  по  себе  олицетворенный
соблазн. Она касалась губами его прекрасной загорелой шеи, чувствуя, как
трется ее грудь о его тело, ловила отблески страсти в его пепельно-серых
глазах. А его волшебные руки заставляли  ее  задыхаться  от  восторга  и
прижиматься к нему все теснее...
   Но когда Энгус нехотя отстранился, как было ей  оправдать  охватившее
ее ощущение опустошенности и утраты? Как было ни  обращать  внимания  на
то, что она  вся  горела  и  едва  держалась  на  ногах,  а  внутри  не