его  будущем
буду думать Я! И как бы ему ни было неприятно, но в этот  год  его  ждет
самый жесткий контроль с моей стороны. Я ему не дам свободно  вздохнуть,
пока он не станет студентом!
   Сергей почувствовал, что тему нужно немедленно  закрывать,  хотя  она
его тоже очень волновала.
   Однако в Маргарите закипали эмоции. Они никогда  не  перехлестывались
через край, Марго умела держать себя в руках. Но в критических  случаях,
она просто вставала и уходила. А Сергею так хотелось провести этот вечер
с ней. Послезавтра ему нужно будет возвращаться в Москву, и они снова не
увидятся, Бог знает, сколько времени.
   Сергей примирительно накрыл своей рукой ее тонкие пальцы.
   - Все будет хорошо, дорогая, - как можно  ласковее  сказал  он,  -  а
Женька и сам никуда от тебя не уедет...
   Он тебя так любит! А  его  нынешнее  состояние,  вероятно,  следствие
влюбленности в какую-нибудь девочку.
   Ты знаешь, на него очень многие заглядывались. Он у  нас  стал  такой
красавец.
   - Ты хочешь этим меня успокоить? - усмехнулась  Маргарита,  и  Сергей
почувствовал,  что  буря  миновала.  -  Перспектива  первого   школьного
красавца для Женьки меня вовсе не устраивает.
   - Давай не будем говорить сегодня о школе! Я налью тебе еще вина.  И,
пожалуйста, кушай. Ты ни к чему не притронулась. А я очень старался.

***

   Они больше не говорили о сыне, о школе, о  прочих  проблемах.  Просто
пили вино, ужинали и вели неторопливую беседу ни о чем -  Сергей  что-то
говорил о своей работе, о том, как нынче было на море.
   Маргарита отвечала на его расспросы по  поводу  давнишних  друзей,  с
которыми все еще поддерживалась связь, рассказывала о том, как живет  ее
мама... Еда была хороша, вино приятно расслабляющее, Маргарита  отдыхала
при неярком мерцании свечей, откинувшись на спинку стула. Про так  и  не
начатую книгу она уже не вспоминала. Сергей  умел  устраивать  праздники
для души, мог быть  безупречным  кавалером  и  интересным  собеседником.
Обычно он больше шутил,  балагурил,  сыпал  остротами  и  анекдотами,  а
сегодня, видимо, был настроен на романтический лад. Под конец  ужина  он
включил негромко музыку и пригласил Маргариту танцевать.
   - Ты ведь всегда любила  медленный  танец  под  приятную  мелодию,  -
словно оправдывая свое приглашение, сказал Сергей.
   Время и место были не очень подходящими для танцев, к тому же в таком
наряде и без макияжа она выглядела,  наверное,  весьма  нелепо,  однако,
Маргарита после нескольких бокалов вина об этом уже не думала. Ей  вдруг
пришло в голову, что она не танцевала целую вечность!
   Маргарита положила руки Сергею на плечи и  прикрыла  блаженно  глаза,
чувствуя, как музыка вовлекла ее тело в свой ритм. Мелодия была нежная и
немного печальная,  преисполненная  какой-то  возвышающей  грусти.  Руки
Сергея коснулись ее спины,  он  настойчиво  тянул  ее  в  свои  объятия.
Поневоле Маргарита подалась вперед, но, ощутив своей грудью его  крепкое
тело, попыталась отстраниться. Сергей не пускал. Он приблизил свои  губы
к ее лицу, она напряглась и, откинув  голову  назад  и  немного  в  бок,
предупреждающе  покачала  головой.  Ей  не  хотелось  словами   нарушать
гармонию движения и музыки.
   - Маргарита, моя Маргарита... - вдруг прошептал  Сергей,  -  я  болен
тобою. Я измучен, вымучен твоей нелюбовью.  Не  говори  мне  снова,  что
ничего никогда не изменится. Ты вправе меня не любить. Я все  знаю,  все
понимаю. Но я прошу тебя, я тебя умоляю - подари мне одну ночь...  всего
одну...только одну ночь...
   Сергей крепко сжал пальцами ее голову у висков  и,  повернув  лицо  к
себе, впился в губы поцелуем.  Он  целовал  ее  долго,  а  Маргарита  на
протяжении всего поцелуя была неподвижна  и  бесстрастна,  как  каменное
изваяние. Она не отталкивала Сергея, не стискивала губы и зубы, она была
все так же расслабленна и бесчувственна. Даже когда Сергей, подхватив ее
на руки, перенес на диван и принялся покрывать  поцелуями  ее  тело  под
распахнувшимся халатом,  она  лежала  неподвижно,  как  кукла.  Ни  одна
клеточка не вздрогнула  от  страстных  мужских  ласк,  лицо  по-прежнему
выражало одну лишь холодность и вселенскую усталость. Но Сергей не видел
ее лица, он  упивался  прохладой  и  бархатистостью  ее  кожи,  изящными
изгибами бедер, целуя  груди,  живот,  длинные  стройные  ноги.  Он  был
разгорячен, словно в лихорадке, он сходил с ума от волнующего запаха  ее
прекрасного тела, так возбуждавшего его. Но когда он был готов  войти  в
нее, пылко и страстно овладеть своей  любимой  женщиной,  о  которой  не
переставал думать все эти годы, именно тогда Маргарита оттолкнула его от
себя и быстро поднялась с дивана.
   - Марго, любимая, не надо, не уходи! - со стоном взмолился  он,  -  Я
так хочу тебя! Что ты со мной делаешь?
   Она молча запахнула халат и, не удостоив Сергея ни  единым  взглядом,
направилась к двери.
   - Ну куда же ты? Стой! Зачем ты это делаешь? Ты ведь тоже хочешь быть
со мной, я чувствовал, как ты возбуждена! Ведь когда-то тебе было хорошо
со мной!...
   Маргарита поправила волосы и, так и не  сказав  ни  слова,  вышла  из
комнаты, плотно закрыв за  собой  дверь  и  оставив  несчастного  Сергея
страдать, как мальчишку, из-за отказа  от  долгожданной  и  выстраданной
близости. Это было похоже на месть. Но Маргарита не мстила Сергею, ей не
за что было ему мстить, она его просто учила. Он не желал понимать  слов
и увещеваний, не хотел оставить ее в покое и не навязывать свою  любовь,
значит, больше ей ничего не оставалось делать.  Теперь,  когда  она  его
обидела, больно ранила, он прекратит взирать  на  нее  с  вожделением  и
уяснит раз и навсегда, что больше она ему не принадлежит.

***

   Когда Маргарита Николаевна шла мимо комнаты сына, она  заметила,  что
свет в его комнате не горит.
   Неужели уже так поздно, что даже Женька улегся спать? Может, зайти  к
нему? Нет, не стоит, наверное. На сегодняшний день, ей вполне достаточно
глупостей его отца.
   Женя стоял, не дыша, за дверью. Мать  застала  его  врасплох.  Он  не
ожидал, что она так скоро выйдет из гостиной. Но он не подсматривал и не
подслушивал, даже в мыслях не было. Ему вовсе не интересно  было  знать,
что там делают его родители. Да и чтобы они ни  делали,  вместе  им  все
равно уже не быть...
   А Женя всего-навсего хотел улизнуть из дома под  шумок.  Погонять  по
ночным улицам на роликах и заехать по одному интересному адресу.
   В гостинице " Центральной" в номере люкс Женьку сегодня ждала девушка
по имени Алиса. Алиса была очень красива, с белокурыми локонами до плеч,
удлиненными  миндалевидными  глазами  цвета  мокрого  асфальта,  изящной
фигурой. Алисе было двадцать с небольшим, и, кроме того,  что  она  была
необычайно страстна и  пылка,  Жене  было  известно,  что  она  являлась
любовницей его отца.
   Последний  год  Сергей  повсюду  возил   с   собой   свою   маленькую
сексапильную  Алиску.  Была  она  с  ним  этим  летом  и  на  море,  где
познакомилась с Женей.
   Сергей привез Алису и сюда, и пока сам с невинным видом  прохлаждался
в обществе бывшей супруги, Алиска скучала одна в  гостиничном  номере...
Но если Женьке удастся улизнуть, им будет снова не до  скуки,  как  было
летом, пока папа и папик  в  одном  лице  прятался  от  жары  и  зноя  в
прохладном баре  или  в  кондиционируемом  бунгало  с  плотно  закрытыми
жалюзи. Сергей всегда плохо переносил жару и  днем  не  рисковал  вообще
выходить на улицу. Купался в море он  только  по  ночам  и  любовью  мог
заниматься только ночью на открытой веранде, выходящей на  пляж.  А  все
остальное время Алиска была предоставлена самой себе.  И  ей  ничего  не
оставалось делать, как проводить время в обществе сына Сергея Женьки. Но
только по началу им обоим общество  друг  друга  казалось  докучливым  и
неприятным.
   Уже через пару жарких дней Алиса, которая была представлена Жене  как
личный секретарь отца, стала для него  фейерверком  эмоций  и  страстей,
преобразившим скучное времяпрепровождения у моря, изменившим его  самого
и даже поменявшим взгляды на жизнь и окружающих людей.
   С раннего утра  до  позднего  вечера,  когда  наставало  время  Алисе
предстать под светлые очи Сергея Александровича, они с Женькой шныряли в
окрестностях в поисках укромного места, для того чтобы заняться любовью.
Мест таких было предостаточно,  черноморская  база  находилась  в  тихом
уединенном местечке у небольшой бухты. Но сам процесс поиска превращался
в веселые путешествия с бултыханием в теплой морской воде, исследованием
каменистых   пляжей   и   горных   расщелин.   Разгоряченные    солнцем,
пропитавшиеся солью молодые тела льнули друг к другу за каждым скалистым
выступом, под каждым деревом. Они упивались  друг  другом,  наслаждались
украденной свободой, они оба были неутомимы.  Их  влекло  друг  к  другу
необъяснимое чувство опасности. Они в любой  момент  могли  быть  кем-то
замечены, или пойманы самим Сергеем. Но это только разжигало их страсть.
   Это необычное лето подарило Жене  Алису,  которая  открыла  для  него
неизведанный  мир  физического  наслаждения.  Алиса  была  своего   рода
профессионалкой. Она любила секс, могла заниматься  им  сколько  угодно,
через короткий промежуток  после  одного  жарко  -  сладостного  соития,
готова была к новому, еще более горячему. Знойное южное солнце к тому же
действовало  на  нее  особенным  образом.  Оно  словно  подзаряжало   ее
сексуальной энергией и тех вялых попыток  близости  с  измученным  жарой
Сергеем Александровичем, ей было до крайности мало. Но ни с  кем  другим
Алиска сблизиться не могла, не смела. Оставался  только  Женька  -  этот
увалень,  недоросль,   закоплексованный   девственник,   как   она   его
охарактеризовала после знакомства. И Алиска  решила,  что  вместо  того,
чтобы дохнуть от скуки, валяясь на жгучем песке и изнемогать от желания,
лучше заняться этим занудой и отличником, что было написано на его  лице
крупными печатными буквами.
   На третий день отдыха Алиска  позвала  Женьку  купаться  на  одинокий
дальний пирс. Женька тоже скучал и поэтому согласился пойти с ней. Женя,
конечно, сразу догадался, что Алиска - никакая не  секретарша  отца,  но
почему-то презрения к этой красотке не  испытывал.  Он  даже  исподтишка
любовался ею. Длинными ногами, упругими  формами,  в  открытом  донельзя
бикини. Решил даже, что у отца неплохой вкус и  еще  достаточно  мужской
силы и обаяния, чтобы припахивать такую кобылку.
   На пирсе они едва успели  расположиться  на  обжигающей  гальке,  как
Алиска подала голос:
   - Ты не против, Женечка, если я искупаюсь голышом? Ты  знаешь,  какой
это кайф!?
   Женька  только  пожал  плечами:  купайся,  мол,  пожалуйста,  а   сам
почувствовал, что очень хочет посмотреть на Алиску обнаженную. Он слегка
прикрыл глаза, будто бы от солнца, чтобы его взгляд не  казался  слишком
пристальным и откровенным.  Но  Алиска  и  не  собиралась  прятаться  от
Женькиного взгляда. Она скинула верхнюю часть бикини, и, повернувшись  к
Жене вполоборота, потянула с себя микроскопические плавочки.
   - Здорово! - воскликнула она,  подставляя  тело  лучам  солнца,  -  я
люблю, когда загар ровный, на всем теле...
   Алиска разбежалась и бултыхнулась в воду с пирса.
   - Давай ко мне! - радостно закричала она, покачиваясь на волнах.
   Женя последовал за нею, так же разбежавшись и оттолкнувшись ногой  от
каменного выступа на пирсе.
   Алиса подплыла к нему, по-лягушачьи двигая  руками  и  ногами.  Возле
самого пирса было не очень глубоко. Жене вода доходила до подбородка, но
Алиску скрывала почти с головой, когда  она  пыталась  достать  до  дна.
Алиска ухватилась за Женькино плечо одной рукой.
   - А ты почему не снял свои трусики?  -  хитро  улыбнувшись,  спросила
она, - очень стеснительный, да?
   Так не пойдет, малыш!
   Не успел Женя что-либо ответить, как почувствовал, что  другой  рукой
Алиска стягивает с него плавки.
   Потом она, набрав в легкие воздуха, нырнула,  игриво  сверкнув  своей
белой попкой, и под водой завершила свою работу. А  когда  вынырнула,  с
сияющим видом протянула Женьке свой подводный трофей.
   - Держи крепче, а то  унесет!  -  Алиска  снова  смешно  по-лягушачьи
задвигала руками и ногами и поплыла на глубину.  Женя,  сжав  в  пальцах
плавки, поплыл за ней.
   Они немного побарахтались возле каменистого  склона  пирса,  и  потом
Алиска,  как  кошка,  вскарабкалась  на  берег.  Она  расположилась   на
полотенце, откинув свое обнаженное мокрое тело назад,  опершись  локтями
об острые горячие камни. Женя подплыл поближе. Он не решался выходить из
воды голым, но надевать плавки  под  водой  казалось  ему  несуразным  и
по-детски глупым.
   Алиска, прищурив глаза, следила  за  тем,  как  он  в  замешательстве
бултыхался у пирса.
   - Я могу на тебя не смотреть, если ты очень стесняешься, - произнесла
она равнодушно, но Женя услышал в ее голосе  насмешку.  Он  привык  быть
предметом всеобщих насмешек в школе и просто умел  не  обращать  на  них
внимания. Но на этот раз Алискины слова задели его. Она сидит перед ним,
красивая, уверенная, ничуть  не  стыдящаяся  своей  наготы,  наоборот  -
бравирующая ею. Она дразнит его, не воспринимая всерьез. Он для  нее  не
мужчина. Он всего  лишь  неопытный  мальчишка,  незрелый,  сексуально  -
озабоченный и сексуально-закомплексованный.
   А что если он сейчас выйдет из воды и навалится всем своим  телом  на
нее, прижмет к горячей гальке, так, что она  не  сможет  шевельнуться  и
сделает с ней то, о чем уже несколько лет видит во снах, грезит наяву!
   Он заставит ее стонать, а не  игриво  улыбаться,  кокетливо  прищурив
бесстыжие глазки. Жене вдруг захотелось  сделать  Алиске  очень  больно,
так, чтобы она закричала и забилась в его  железных  тисках....  Горячая
волна возбуждения неожиданно и необъяснимо мощно накатилась  на  него  с
такой силой, что у  Жени  помутилось  в  глазах  и  перехватило  на  миг
дыхание. Сердце бешено заколотилось. Женя, весь внутренне  подобравшись,
в два гребка подплыл к пирсу и стрелой взлетел  на  его  вершину.  Алиса
томно  потянулась  и  согнула  ноги  в  коленях.  Она  глядела  на  Женю
пристально, соблазнительно приоткрыв  рот.  Женя,  отшвырнув  в  сторону
мокрые плавки, приблизился  к  ней,  словно  в  тумане,  движимый  одним
желанием - грубо,  жестко,  овладеть  ею,  только  чтобы  ее  глазки  не
смотрели на него с таким превосходством и  презрением.  Кто  она  такая,
чтобы смеяться над ним?  Красотка  -  шлюшка,  любовница  отца,  дешевая
подстилка!
   Женя шагнул к ней, наклонился, взял ее  ноги  за  щиколотки  и  резко
рванул их на себя. Алиска опрокинулась на спину, стукнувшись  головой  о
гальку, а Женя, перехватив ее длинные стройные ноги под коленями, развел
в стороны ее бедра и встал между ними.  Алиска  открыла  глаза,  которые
зажмурила, когда ударилась  затылком,  и  Женя  увидел  в  них  то,  что
моментально погасило в нем жестокость и желание причинить ей боль. В  ее
глазах он увидел не страх, не испуг, не мольбу, а вожделение,  истому  и
похоть.
   Алиска обхватила Женю за плечи и потянула  к  себе,  подставляя  свой
искушенный рот для поцелуя.
   Женя не умел целоваться. Женя понятия не имел,  что  нужно  делать  с
женщиной, жаждущей близости  с  ним.  Все  представления  о  сексе  были
смутны, а знания ограничивались картинками из журналов. Даже порнофильмы
Женя не  видел  ни  разу.  Единственное,  что  двигало  им  сейчас,  был
природный инстинкт и полное отсутствие какого бы то ни было  смущения  и
боязни сделать что-то не так. Он не сумел быть грубым  и  властным,  как
ему хотелось, но и  беспомощным  тоже  не  оказался,  потому  что  кроме
сексуального желания ничего не  испытывал  к  этой  Алиске  и  ему  было
абсолютно все равно, будет ей с ним хорошо или наоборот - неприятно.
   А Алиска, постанывая не столько от наслаждения, сколько от того,  что
острые камушки врезались ей в спину,  недоумевала,  куда  подевался  тот
тихий скромный мальчик, еще пару минут назад не смевший поднять  на  нее
глаза  и  откуда  взялся  этот  монстр,  это   бесчувственное   животное
безжалостно  терзавшее  сейчас  ее  хрупкое  тело.  И   неожиданно   под
впечатлением  такой  удивительной  метаморфозы  Алиса  испытала   острое
наслаждение, почти блаженство и тут же забыла о камнях, врезающихся ей в
спину и о боли в мышцах неловко и широко разведенных бедер.
   Женя задыхался от собственного темпа, он устал, он был почти измучен,
но вынужден был продолжать  двигаться,  хотя  его  движения  уже  больше
походили на содрогания, но возбуждение все не спадало.  Потом,  в  конец
изможденный, уже не в силах насладиться пиком своей неуемной  страсти  в
горячечном поту он сполз с распластанного Алискиного тела  и  растянулся
на жгучей  гальке,  почти  не  ощущая  кожей  того,  как  она  раскалена
полуденным солнцем.
   Алиска медленно поднялась. От ее спины с шелестом посыпались камушки,
впившиеся в кожу. Она с трудом согнула свои развернутые под  невероятным
углом ноги, подтянула их к животу,  слегка  их  помассировала,  и  потом
перевела взгляд на Женьку.
   - Какого черта ты прикидывался невинным? Я не подготовилась и чуть не
сдохла под тобой...Ты оказывается не девственник,  а  настоящая  секс  -
машина!
   - Я - девственник... - равнодушно - лениво ответил Женька, -  Вернее,
только что перестал им быть.
   - Врешь! - уверенно возразила Алиска, - чтобы  так  трахаться,  нужно
иметь опыт.
   - Не вру, - вяло возразил Женька, - Я даже  целоваться  не  умею,  ты
разве не заметила? Хотя мне все равно - хочешь - верь, хочешь - не верь.
   Алиска недоверчиво покачала головой:
   - Ну, если это правда, то тогда...
   - Что?
   - Тогда ты просто клад! Ты чрезвычайно  одарен  в  этом  деле.  Гений
секса! - Алиса засмеялась, - И я хочу тебя на всю катушку!
   - Это как?
   - Давай искупаемся сначала, а потом я покажу тебе - как!

***

   И Алиска показала Жене секс "на всю катушку". Вернее, они друг  другу
показывали его на протяжении трех недель, переползая из одного укромного
места в другое, чтобы с новой силой и страстью накинуться друг на друга.
Алиска была ненасытна, неутомима и очень изобретательна. Женя, выплеснув
наружу всю накопившуюся ранее  сексуальную  энергию,  ни  в  чем  ей  не
уступал.  Они  развлекались,  как  хотели,  с   негаснущим   энтузиазмом
совокуплялись под каждым  кусточком,  в  самых  невероятных  положениях,
хохотали до упаду над собственными забавными фантазийными позами и снова
принимались за прежнее  занятие.  Им  было  легко  друг  с  другом,  они
получали удовольствие, не требуя ничего взамен, кроме него же.
   - Ты еще не влюблен в  меня?  -  озорно  спрашивала  Алиска,  горячим
язычком лаская Женю.
   - Не-а, и даже не собираюсь!
   - Отлично...только смотри - не  сдайся!  Мне  твоя  любовь  нафиг  не
нужна. Если ты в меня вдруг влюбишься -  ты  уже  не  сможешь  так  меня
трахать! Это будет ужасно! - Алиса оседлала Женю, и принялась двигаться,
постепенно убыстряя темп, возбужденно вздрагивая всем телом.
   Женя и не собирался влюбляться  в  Алиску.  Вся  романтическая  дурь,
которой он еще недавно мог страдать, вдруг выветрилась,  развеялась  как
дым. Осталось только  желание,  страсть,  наслаждение...  Зачем  кого-то
любить, если все это можно получить без всякой там любви.  В  этом  Женя
вновь и вновь убеждался, глядя, как торопливо Алиска сдергивает трусики,
едва он только коснется ее, как покорно изгибается  в  любой  позе.  Она
готова ублажать его где угодно и сколько угодно, забывая про собственные
неудобства. Она, вероятно, сама не всегда испытывает наслаждение от  его
близости. В этом Женя тоже убедился.  Он  полюбил  экспериментировать  в
этом вопросе. Он мог нарочно делать  Алиске  больно,  мог  заставить  ее
заниматься любовью в самом неудобном для нее положении, когда  она  едва
дышала, а потом минут пять разминала затекшие, онемевшие части т