Мы спасли  ее.  И  она  -  ребенок
Уильяма. А не наш. - Слезы подступили к ее глазам и покатились по мокрым
щекам. - Не наш.
   - Не наш? - повторил Остин с облегчением.  Но  тут  же  нахмурился  и
понизил голос:
   - Это значит, что Жозетта в опасности?
   - Нет. Опасности больше нет. С Жозеттой все хорошо.
   - С ней все хорошо. И ничто не угрожает нашему ребенку?
   - Ничто.
   Остин закрыл глаза, затем поднял руку Элизабет и поднес к губам.
   - Боже мой, Элизабет, означает ли это то, о чем я думаю?
   - Это означает, что мы свободны. Свободны любить и  рожать  детей,  и
нет больше того ужаса, что давил на нас.
   - Элизабет... - Он с трогательной нежностью поцеловал ее.
   Она сжала его руку, и на  нее  нахлынул  поток  видений.  Она  хотела
прогнать их,  страшась  увидеть  что-то  плохое,  что  сможет  убить  их
радость. Но от того, что она увидела, у нее перехватило дыхание.
   С кристальной ясностью она увидела себя и Остина: они стояли рядом на
цветущей поляне  и  смотрели  друг  на  друга  влюбленными  глазами.  Он
протянул ей руку:
   - Я люблю тебя, Элизабет.
   Видение растаяло, оставив после себя ощущение  теплоты  и  радостного
удивления.
   Остин выпрямился и пристально посмотрел ей в лицо:
   - Что ты видела?
   - Тебя и меня... Я видела любовь. И счастье.
   - Счастье?
   - Да. - Она от всего сердца улыбнулась ему. - Это американское  слово
означает "райское блаженство".
   Остин поднес к губам их сомкнутые руки.
   - Это также и английское слово, оно означает:  "Ты  и  я  любим  друг
друга и будем вместе до конца нашей жизни".
   Элизабет посмотрела в его глаза и поняла, что он прав.

Эпилог

   Остин в  нетерпении  ходил  по  гостиной,  то  и  дело  ероша  волосы
пальцами. Уже прошло более часа, а доктор  все  не  выходил  из  комнаты
Элизабет. Сколько же времени, черт возьми, надо, чтобы снять  повязку  с
ее плеча и решить, полностью ли  поправилась  Элизабет?!  Они  вернулись
домой месяц назад. Конечно, прошло достаточно  времени,  чтобы  ее  рана
зажила.
   Он услышал смех и подошел к окну. Вся его  семья,  кроме  Каролины  и
Майлса, проводивших медовый  месяц  в  Брайтоне,  собралась  за  круглым
столом на террасе. Его мать сияла, глядя на Уильяма,  который  качал  на
колене визжавшую от восторга Жозетту. Клодина  и  леди  Пенброук  что-то
увлеченно обсуждали, а Роберт был занят тем, что вылавливал  кончик  боа
леди Пенброук из своей чашки. Чертвозьми и его собратья резвились вместе
с маленьким белым щенком, недавно купленным Остином.  Он  объехал  почти
всю Англию в поисках собаки, в  точности  похожей  на  Пэтча  с  рисунка
Элизабет, и в конце концов нашел.
   Элизабет и смеялась,  и  плакала,  когда  он  положил  ей  на  колени
барахтающийся пушистый комочек. Восторг, сиявший в ее глазах, тронул его
до глубины души.
   В дверь постучали. Отвернувшись от окна, он крикнул:
   - Войдите!
   Вошла Элизабет. Он стремительно подошел к ней.
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Доктор сказал, что прекрасно, -  улыбнулась  она.  Остин  шумно,  с
облегчением, вздохнул:
   - Слава Богу!
   Он обнял ее и поцеловал в лоб. Отпустив Элизабет, он заметил у нее  в
руках письмо.
   - От Каролины?
   - Нет. От моей подруги из Америки, Альберты.
   - Той молодой женщины, которую ты предостерегала от замужества?
   - Да. К сожалению,  мои  предчувствия  оправдались.  -  Она  печально
взглянула на него. - Дэвид  изменял  ей.  Его  убил  на  дуэли  муж  его
любовницы.
   - Мне очень жаль, Элизабет.
   - Мне тоже. В своем письме Альберта просит у меня  прощения,  и  я  с
радостью прощу ее и приглашу приехать к нам в гости.
   Громкий взрыв смеха привлек их внимание, и они подошли к окну.  Остин
улыбнулся, увидев, что Роберт заметил их и помахал  им  рукой.  Элизабет
махнула в ответ  и  задумалась,  переводя  взгляд  с  улыбающегося  лица
Роберта на письмо.
   - О нет, - сказал Остин. - Что ты сейчас видишь?
   Она смутилась, но тут же улыбнулась.
   - Я подумала, что надо  обязательно  написать  Альберте  сегодня  же.
Путешествие в Англию, как мне кажется, - это как раз то, что  ей  нужно.
Да и Роберта это, может быть, тоже развлечет.
   Остин догадался, что она имеет в виду, и улыбнулся:
   - Предупредить моего дорогого брата?
   Ответом ему были ямочки, появившиеся на ее щеках.
   - Я не думаю, что предупреждение поможет. - Элизабет опустила  письмо
в карман и собралась с духом. - Остин, я еще не все сказала тебе, о  чем
говорил доктор.
   Улыбка исчезла с его лица.
   - Ты сказала, что ты прекрасно...
   - Да, конечно. У меня крепкое здоровье. Я могу  вести  обычный  образ
жизни, но доктор предупредил меня о некоторых занятиях, которые, как  он
считает, опасны в моем... деликатном положении.
   - Деликатном?
   Она кивнула. Ее глаза светились радостью.
   - Да. Это американское слово означает: "У меня будет ребенок".
   У него на миг замерло сердце и затем учащенно забилось. У  нее  будет
ребенок! Его ребенок.  Их  ребенок.  Он  закрыл  глаза,  весь  отдаваясь
радости и предвкушению чуда.
   - Дай мне руку, - прошептала она. Остин открыл глаза  и  протянул  ей
руку. Она приложила ее к своему животу, слегка прижимая ладонью.
   - Ты что-нибудь видишь? - пристально глядя на нее, спросил Остин.
   Улыбка озарила ее прекрасное лицо.
   - Гм... ты, кажется, лелеешь мечту, касающуюся тебя, меня и вон  того
дивана у камина.
   Он засмеялся:
   - Тебя трудно удивить, любовь моя!
   Глаза Элизабет широко раскрылись, и он встревожился:
   - Что ты увидела?
   - Я вижу ребенка... прелестного ребенка,  мальчика,  -  с  удивлением
произнесла она. - Он так похож на  тебя:  твои  черные  волосы,  крепкий
подбородок и благородная осанка.
   - Ты ошибаешься, - тихо возразил Остин. Он посмотрел  в  ее  глаза  -
глаза, полные любви, нежности и доброты, и сердце у него дрогнуло. -  Он
будет таким, как ты. Таким, как его мать, - воплощением любви.