асибо. Я не пью спиртного, даже в виде коктейлей.
   - Надеюсь, ты не заботишься о калориях, правда? -  Мэтью  окинул  быстрым
взглядом ее тоненькую фигурку.
   - Нет, - ответила она, ныряя в мягкое кресло, - просто избегаю  алкоголя.
Меня от него клонит ко сну. Пара бокалов вина за вечер - мой предел.  А  вот
чего бы мне сейчас хотелось, так это лимонада. У тебя не найдется?
   - Нет, но где-то наверняка завалялось несколько свежих лимонов.  Сделаешь
себе лимонад? Она кивнула, и он передал стакан Джошуа.
   - Домешай сам, ладно? А я покажу Сайен, где что на кухне.
   - Ясное дело. Тебе налить?
   - Да, пожалуйста.
   Мэтт провел Сайен в уютную кухоньку, достал острый нож и  пустой  кувшин,
вытащил  несколько  лимонов  из   холодильника,   пока   Сайен   восхищалась
разделочным столом, вмонтированным между  плитой  и  раковиной.  Он  положил
перед ней желтые плоды и сказал с порочной улыбкой:
   - Ты режешь - я выдавливаю. Сайен отвернулась с гордым видом и  принялась
за работу.
   - Вечно ты со своими двусмысленностями.
   - А что я теперь-то сказал? - Сексуальный смех пронизал его низкий  голос
горячими обертонами.
   - Ты прекрасно понимаешь, и не изображай мне туг невинность. Не  пройдет.
Ты столь же невинен, как пиранья! - Нож ударил по разделочной доске,  и  она
потянулась за следующим лимоном.
   - Пираньи, любовь моя, - ворковал Мэтт медовым голосом, - только  следуют
своей природе.
   - Привет, ребята! - сказала заглянувшая  на  кухню  Джейн.  -  Мэтт,  мне
нравится твой дом. А о чем вы тут говорите?
   - О рыбе, - ответила Сайен. Нож снова стукнул по доске. Мэтт  прислонился
к столу и молча затрясся, за что был  награжден  пронзительным  взглядом.  -
Мэтту нравятся пираньи.
   -  На  самом  деле  я  предпочитаю  осьминогов.  Все   эти   извивающиеся
щупальца... - протянул он, сверкая чистыми карими глазами. - Уж если один из
них захватит что-нибудь - пиши пропало.
   Сайен передернуло.
   - Господи, они так ужасны, что непонятно, как  такой  кошмар  вообще  мог
быть сотворен. Наверное, осьминоги попали к нам прямо из открытого космоса.
   - И почему это у меня такое чувство, - задумчиво, ни к кому специально не
обращаясь, протянула Джейн, - что я что-то постоянно упускаю?
   - Не беспокойся, - примирительно произнесла Сайен, - ничего особенного ты
не упустила.
   - О, вот за это - большое спасибо, - бросил Мэтт, и она скользнула в  его
сторону невинными глазищами.
   - Ничего не понимаю, тарабарщина, чистейшая тарабарщина, - воскликнула  в
отчаянии блондинка, направляясь  к  выходу.  -  Знать  не  хочу  вас  обоих!
Говорите на неизвестно каком языке!
   - Это правда, Сайен?
   Тихий вопрос Мэтью прозвучал, когда они снова остались  вдвоем.  Все  его
легкомыслие улетучилось; голос стал серьезным до мрачности.
   Помолчав, она настороженно спросила:
   - Что ты имеешь в виду?
   - Правда, что я говорю с тобой на неизвестном языке?
   Нож задрожал в ее руке, и она предусмотрительно  убрала  пальцы,  ожидая,
пока овладеет собой. Сильная рука сомкнулась на ее запястье;  высокая  грудь
заходила. Неверным голосом она ответила:
   - Не знаю.
   - Скажи мне. - Его настойчивость  изнуряла  ее,  изнуряла  до  смерти.  -
Скажи, когда будешь знать.
   Девушка взглянула на него, приоткрыв губы. Потом кивнула  со  вздохом,  и
его рука разжалась. На кухню вошел Стивен с бокалом "Кровавой Мэри".
   Они  устроились  в  просторной  гостиной,  потягивая  напитки,  и  лениво
проболтали с полчаса. Сайен  сидела  на  полу,  покачивая  высокий  холодный
стакан лимонада, довольная тем, что Мэтт оставил  ее  в  покое,  вынужденный
занимать остальную компанию.
   Она нуждалась в передышке, будучи, в полнейшем замешательстве  не  только
от его несносного поведения, но и от собственных  неоднозначных  реакций.  У
флирта свои законы, прекрасно ей известные, но полностью  разгадать  правила
многослойной игры Мэтта ей было не под силу. В его  намерениях,  скрытых  за
переменчивостью настроений, смутно ощущались составляющие  какой-то  большой
цели. Она не могла разглядеть  эту  цель,  но  уже  подпала  под  магию  его
непостижимого умения манипулировать скачками ее собственного настроения.
   Первый слой - дружба. Как легко разнежиться в излучаемом Мэттом тепле! Но
стоит только расслабиться, как он тут  же  затрагивает  ее  слабые  стороны,
поверяя свои стремления и надежды, и пробуждает в ней сочувствие и  нежность
- те самые чувства, которые она поклялась никогда не впутывать в отношения с
мужчиной.
   А стоит осознать собственную беззащитную раскрытость, как он,  резвясь  и
пританцовывая, отдаляется с подкупающими ее тонкое чувство юмора  проказами,
и она не может удержаться от смеха и остроумных перепалок и даже не пытается
скрывать получаемое от них удовольствие.
   Рассердишься - прет напролом. Выйдешь  из  себя  -  доводит  до  кипения.
Задрожишь  -  поддержит.  Попробуешь  задеть  -  отвечает.   Поддашься   его
привлекательности - зажигает тебя, как факел. А стоит впасть в  задумчивость
- начинает будоражить.
   Может быть, это его способ соблазнения? В таком случае он не похож ни  на
кого, с кем ей  приходилось  встречаться.  Большинство  мужчин  до  смешного
беспомощны, заявляя о своих сексуальных притязаниях  с  тонкостью  трубящего
слона. Мэтт же,  в  отличие  от  них,  чрезвычайно  многообразен:  легчайшая
паутинка в солнечном луче и ураганный шквал, тихое замечание  и  язвительная
насмешка. Он прям и требователен, но при этом  настолько  неоднозначен,  что
любая  вспышка  сексуального  влечения,  проскакивающая  между  ними,  может
оказаться только частью флирта, ведущего  куда  угодно  или  никуда,  совсем
никуда.
   Остановив задумчивый взгляд на его  лице,  она  отвлеклась  от  мыслей  и
улыбнулась про себя тонким изменениям выражения лица, когда  он  внимательно
слушал Джошуа, а потом отвечал с мгновенной логикой суждений.  Какой  же  он
невероятно умный - на любом уровне. Заявленное намерение - вещь ощутимая,  и
потому с ней можно справиться.  Но  он  ничего  не  заявлял,  ни  с  чем  не
соглашался; смеялась ли она, задумывалась, протестовала или переживала любое
другое из вызванных им настроений, сам он оставался загадкой.
   Скоро пришло время переодеваться для театра, и, поделив ванную у  спальни
Мэтта между девушками, а вторую, в  холле,  -  между  молодыми  людьми,  они
разошлись по своим комнатам.
   Доставая из чемодана серое платье, Сайен смаковала уединенность кабинета.
Платье было очень простым, из немнущегося джерси, и выглядело так, будто его
только что выгладили. Облегающее, длиной до середины  икр,  без  рукавов,  с
небольшим круглым вырезом  у  шеи  и  подложенными  плечами,  оно  выглядело
строгим и одновременно сексуальным  и  казалось  почти  приличным,  пока  не
заметишь сзади вырез до пояса. Ясно, что бюстгальтер под него  не  наденешь,
но Сайен в нем и не нуждалась - при ее высокой, крепкой и круглой груди.
   Царапины на спине почти зажили, но легкие следы все же оставались.  Сайен
спрятала их под черной шелковой водолазкой, такой  воздушно-прозрачной,  что
сквозь нее проникало малейшее дуновение, а линии рук и спины, чуть прикрытые
легкой дымкой, были ясно видны.
   Она надела поверх водолазки платье, натянула черные колготки, сунула ноги
в лаковые туфельки и застегнула на талии широкий черный ремень,  пришедшийся
как раз под краем выреза на спине. Потом тщательно расчесала свои сверкающие
волосы и стянула их у основания шеи простым, но очень элегантным узлом. Чуть
тронув косметикой лицо, чтобы  подчеркнуть  выразительные  глаза  и  высокие
скулы, прикоснулась помадой к губам и наконец сочла себя готовой.
   Вечер за стенами кондиционированной прохлады  квартиры  должен  был  быть
теплым, и Сайен, не надевая пиджака, подхватила сумочку с кожаной кушетки  и
вышла из кабинета.
   Мужчины, уже одетые, ожидали в гостиной. Легкие летние костюмы  придавали
им официальный вид. Сайен улыбнулась про себя,  заметив,  как  на  мгновение
приостановилась их беседа, и даже Стивен, по уши влюбленный в Джейн,  сделал
заметную паузу.
   Однако Мэтью едва взглянул на нее. Он только спросил:
   - Вина или еще стакан лимонада?
   - Вина, если не трудно, - ответила девушка.  Прикрыв  длинными  ресницами
разочарование в зеленых глазах, она вдруг осознала, что  одевалась  с  такой
тщательностью специально для него, а он не только никак не отреагировал,  но
еще и говорит с ней почти до грубости кратко.
   - Нисколько не трудно, мы как раз... Она повернулась, повесила сумочку на
спинку стула и подставила взглядам изящную спину под тенью шелка.
   Если  раньше  была  пауза,  то  теперь  воцарилась  мертвая  тишина.  Она
оглянулась через плечо, чуть нахмурив брови.
   - Вы как раз что?
   Джошуа и Стивен смотрели на нее  с  нескрываемым  восхищением.  Мэтью  же
отвернулся  и  копался  в  стенном  баре,  поэтому   голос   его   прозвучал
приглушенно:
   - Мы тут как раз откупорили бутылочку, ожидая наших дам.
   - Сайен, ты выглядишь изумительно, - проговорил Джошуа.
   Она заставила себя улыбнуться в ответ.
   - Спасибо.
   Выражение лица Мэтта, когда он  вытащил  наконец  голову  из  бара,  было
совершенно  каменным.  Только  глаза  мерцали  всеми   цветами   радуги,   с
преобладанием голубых и  зеленых  искр.  Со  строго  причесанной  каштановой
шевелюрой,  в  сером  костюме,  намного  светлее  ее  платья,  он   выглядел
непринужденно-изысканно и душераздирающе сексуально.
   Это несправедливо, успела подумать она, пока он пересекал комнату,  держа
по бокалу вина в каждой руке. От одного его вида у нее слабеют коленки, а он
не обращает на нее никакого внимания!
   Как раз когда он подошел, в гостиной  появилась  Джейн  и  потребовала  у
Стивена и Джошуа бокал вина для себя. Сайен протянула руку за своим бокалом,
но Мэтт слишком долго не  разжимал  пальцы,  заставив  ее  взгляд  удивленно
подняться.
   Под  прикрытием  шума,  поднятого  остальными,  он  сказал   негромко   и
иронически:
   - Я вижу шелк и кожу. Кружева не нашлось? И  без  того  разозленная,  она
забыла об осторожности и  выпустила  на  волю  дремавшего  внутри  чертенка,
который немедленно проворковал в ответ:
   - А разве я сказала, что не надела кружева? Его взгляд  молнией  метнулся
от губ к бедрам. Было совершенно очевидно, что единственное, что  еще  могло
быть надето на ней, - это трусики.
   -  Радикальное  средство  повысить  температуру  мужчины   на   несколько
градусов.
   Сайен пригубила вино и подержала его на языке, дегустируя. Глядя на Мэтта
поверх бокала, призналась:
   - А я-то подумала, что тебе не понравился покрой моего платья.
   - Не понравился? - Взгляд  снова  метнулся  вверх  и  на  одно  мгновение
полыхнул жарко и алчно, хотя лицо сохраняло выражение вежливого интереса. Он
хрипло прошептал:
   - Да я не знаю, чем занять руки, чтобы не броситься на тебя прямо сейчас!
   Одно насыщенное электричеством мгновение они глядели в глаза друг  другу,
и  мир  Сайен  зашатался  под  натиском  его  неприкрытого  желания.   Налет
изысканности слетел с его лица. Глаза Сайен стали огромными, дыхание замерло
в легких, и, охваченная сонмом первобытных чувств, она не могла разобраться,
хочет ли прикоснуться к его мощным плечам или бежать в ужасе прочь.
   Он слегка кивнул головой, чуть улыбнулся и снова набросил  на  себя  плащ
цивилизованности, только что так откровенно брошенный К ее ногам.
   Мэтью сказал, обращаясь ко всем:
   - Пожалуй, пора выходить. Поймаем пару такси  или  пойдем  пешком?  Здесь
недалеко - минут пятнадцать неспешной ходьбы.
   Все в один голос заявили, что предпочитают прогуляться.  Казалось,  никто
не обратил внимания  ни  на  замороженную  неподвижность  Сайен,  ни  на  ее
молчание; Сайен отметила это и исполнилась благодарности к  друзьям,  потому
что все еще не могла прийти в себя от того, что случилось.
   Она чувствовала себя то ли пьяной, то ли оглушенной. Прогулка  до  театра
несколько прояснила голову. Мэтт показывал дорогу,  а  Джейн,  вцепившись  в
руку Джошуа, немилосердно пикировалась с ним. Парочка хихикала и  виляла  по
всему тротуару. Сайен и Стивен шли последними.
   Непонятно, как это ему удалось за столь короткое  время,  но  Мэтт  добыл
превосходные места на самую  популярную  романтическую  комедию  сезона.  Он
предъявил билеты капельдинерше, и та провела их. Затем он  учтиво  подождал,
пока остальные займут свои места. Сайен немного задержалась, чтобы  Джейн  и
Стивен оказались рядом, и,  пока  они  сличали  номера  кресел  с  билетами,
розданными  Мэттом,  возникло  какое-то  замешательство.  Джошуа  обернулся,
нахмурившись, и сказал:
   - Здесь только три.
   - Да-да, - небрежно отмахнулся Мэтт.  -  Остальные  два  вон  там,  через
проход. Это лучшее, что я мог достать, - времени-то почти не было.
   Он только высказал вслух то, о чем думала Сайен минуту назад, однако  она
наградила его подозрительным взглядом, потому что  не  могла  избавиться  от
мысли, что все подстроено.
   Джейн наблюдала за ними, почти не скрывая радостного  любопытства.  Сайен
наградила подругу  хмурым  взглядом,  на  что  та  выразительно  передернула
плечами и постаралась отвлечь на себя Джошуа, пронзительно уставившегося  на
брата.
   Мэтью поднял бровь, взглянув на Сайен. На нем была сейчас одна из  лучших
масок благонравной невинности. Она покачала  темной  элегантной  головкой  и
тихо произнесла, усаживаясь на указанное им место:
   - Гадкий ты человек, Мэтт.
   - И не каюсь, можно бы добавить, - ответил он и по-хозяйски положил  руку
на ее спину. Неожиданное прикосновение этой руки,  излучающей  тепло  сквозь
шелковую дымку, волнами прошло по ее телу, и Сайен отвернула голову от почти
ощутимо втягиваемого им воздуха.
   - Ты всегда идешь к своей цели, невзирая на  средства?  -  спросила  она,
внимательно глядя на него.
   - Очень серьезный вопрос, -  спокойно  ответил  Мэтт  с  довольно  хмурым
видом. - И я думаю, что это  зависит  от  личных  приоритетов.  Если  хочешь
чего-то так, что готов пойти на все и заплатить любую цену, всегда  найдутся
люди, которые скажут, что ты не выбираешь средств. Суть здесь в  том,  чтобы
добиться  того,  чего  хочешь,  не  потеряв  собственной  целостности.   Ну,
например, во мне есть то, чем я не пожертвую  даже  ради  любви  или  денег.
Сострадание, уважение, чувство справедливости, деловая  честность  -  только
некоторые из них. Высокий уровень безопасности в моей работе - это еще одно.
Я не идеалист, но для меня эти вещи превыше всего. Разуверившись  в  них,  я
потерял бы самую важную часть самого себя, и деньги стали бы просто одним из
грязных слов, а любовь - не более чем второстепенным чувством.
   -  Вера,  надежда,  милосердие?  -  прошептала  она,  глядя  перед  собой
невидящим взглядом.
   - Да, - спокойно и просто ответил он и потянулся за ее рукой, Свет в зале
померк, занавес поднялся, и до самого антракта  они  хохотали  до  слез  над
остроумной, веселой пьесой.  В  антракте  Джошуа  и  Стивен  пошли  добывать
мороженое для всех, а Сайен молча расслабилась в  своем  кресле,  пока  Мэтт
болтал с подошедшей проведать их Джейн.
   Когда, съев принесенное мороженое, все вернулись на свои места в ожидании
второго действия, Мэтью снова завладел ее рукой и спросил:
   - Не против помочь мне соорудить утром завтрак? Я способен намазать масло
на тосты, но яичница на пятерых - это уже за пределами моей квалификации.
   - Конечно, - согласилась Сайен, старательно делая  вид,  что  внимательно
рассматривает сменившиеся декорации. На самом  деле  все  ее  внимание  было
сосредоточено на длинных жилистых пальцах, обхватывающих ее кисть. Она  тихо
произнесла:
   - Спасибо еще раз за то, что пригласил нас. Всем здесь ужасно нравится!
   Его пальцы сжались. Помедлив, он ответил:
   - Боюсь, я сделал это из чисто эгоистических соображений. Ты приедешь  ко
мне еще?
   Сайен повернулась к нему. Цветные огни  сцены  отразились  в  вопрошающем
взгляде маленькими радугами над чистыми зелеными глубинами. Мэтт не  отводил
пристальных глаз, пока она не облизнула губы и не ответила наконец:
   - Не знаю, удастся ли согласовать свободное время,  когда  ребята  начнут
работать.
   Напряженное терпение не покидало хищного взгляда.
   - Я не приглашаю всех.
   Тем временем на сцене бурно развивалось действие, но эти двое  ничего  не
замечали. Сайен не произносила ни слова, пристально глядя ему  в  глаза,  но
тонкие пальцы предательски вздрогнули в его ладони.
   - Сайен, - сказал Мэтт, - чего ты так боишься?
   Она молча покачала головой.
   Губы его посуровели, но говорил он по-прежнему мягко.
   - Просто скажи, что приедешь. Мы пойдем потанцевать, можем сходить в кино
или в парк, а можем провести полдня в Институте искусств. И  я  уверен,  что
мои друзья, когда ты познакомишься с ними завтра вечером, так же  понравятся
тебе, как мне - твои.
   Но за каждой из нарисованных  им  картин  лежал  настоящий  вопрос,  суть
вопроса. Приедешь ли? Что она могла ответить? Что, конечно, хочет, но боится
- это он знал и сам. Каждое "за" вызывало массу тревожных "против", а каждое
"против" - опасное, безрассудное желание отбросить все сомнения.
   - Я не знаю, - беспомощно пролепетала она. Ее растерянность была  слишком
очевидна. Он наклонился, касаясь губами нежной щеки.
   - Спешить незачем, - ворковал он в самое ее  ухо.  -  Времени  более  чем
достаточно. Просто обещай подумать.
   Вместо того чтобы принуждать к прямому ответу, он был внимателен и чуток,
как всегда, когда играл роль друга; и так хотелось пойти ему навстречу.
   - Х-хорошо.
   Мэтт кивнул и переключил внимание  на  сцену.  Прекрасно,  думала  Сайен.
Окончательного слова фактически она не сказала, и можно  колебаться  сколько
душе угодно. Рано или поздно он потребует  настоящего  ответа,  но  это  еще
впереди, в неясном пока, далеком будущем.
   Между тем оказалось, что его приглашение ставит перед ней  слишком  много
вопросов. Он не более чем пригласил ее в гости еще раз. То же самое  он  мог
предложить любому из своих приятелей-мужчин.
   Вот только одна  загвоздка  -  она  не  мужчина.  И  Мэтт  не  собирается
приглашать никого больше - только ее. Только они  вдвоем  будут  предаваться
обычным для двоих занятиям: танцы, рестораны, визиты к друзьям. И любовь?
   Он и не просил этого - куда там. А в этом-то  все  и  дело,  единственная
проблема, сучок в ее глазу - крошечная картинка  двух  тел,  сплетающихся  в
страстном порыве.
   Конечно, она может поставить  условие,  что  жить  будет  в  комнате  для
гостей. Но тогда не исключено, что он обидится и откажется от приглашения  -
как грубо! - или же невозмутимо согласится -  как  скучно!  -  или  взглянет
удивленно, будто и не представлял себе другого, -  как  стыдно!  А  может  -
почему  бы  и  нет?  -  с  изощренным  и  неприметным  искусством  возьмется
переубеждать ее.
   И эта мысль - о Боже! - снова вернула ее к сцене в кабинете.
   Ладно. Она откажется при первой возможности. Это все решает,  разве  нет?
Конец  дилемме  раз  и  навсегда,  потому  что  он  вряд  ли  повторит  свое
предложение.
   Она возвратится домой с остальными в воскресенье, попрощавшись с  Мэттом,
сказав: "Спасибо, все было  очень  хорошо".  Пойдет  в  аспирантуру,  как  и
планировала,  и  все  вернется  к  нормальному,   спокойному,   безмятежному
существованию, которое она вела раньше. Конец  неуверенности  в  себе,  всем
этим мелким стрессам, конец веселым перебранкам,  конец  дрожи  возбуждения,
конец наслаждению пробуждающейся женственности,  конец  головоломкам,  конец
Мэтью.
   Навсегда.
   Будь проклят этот мужчина вместе с его разудалым обыкновением залезать ей
в самые печенки. Кто, если не он, виноват в  том,  что  она  места  себе  не
находит? Сказал бы прямо, чего хочет, - ей не пришлось бы сейчас рваться  на
куски. Нет, что ли?
   Все на самом деле очень просто: как она может  сказать  "да"  или