м причина сильной  обиды  Джонаса  на  Питера,
которая не исчезла даже за эти долгие годы? Она чувствовала, что если  ей  у
дастся все это выяснить, то она сможет  понять,  почему  Джонас  стал  таким
холодным и жестоким.
   - Кассандра! - раздраженно повторил он, становясь позади нее.
   Она резко поднялась и, словно извиняясь, улыбнулась Питеру. Тот по;; отел
к ней пожать на прощание руку и заметил кольцо.
   - Я еще заеду к вам до Нового Года, - поспешно пообещала она.
   - К Новому Году мы собираемся пожениться, - строго сказал Джонас.
   - Так скоро?! - Боль вспыхнула в глазах Питера с новой силой. - Со смерти
Чарльза еще не прошло и года.
   Эта фраза вывела Джонаса из себя.
   - Мы с Кассандрой не можем ждать дольше, чем до Нового Года, - отрезал он
и властно обнял Кассандру одной рукой, тем  самым  как  бы  кладя  конец  ее
разговору с Питером.
   - Так? - настойчиво спросил он у нее.
   Кассандра чувствовала, он взволнован и раздражен, но злится  не  на  нее.
Сейчас ему самому необходима поддержка.
   Кассандра не знала, что произошло между матерью Джонаса и Питером, но это
оставило тяжелую отметину в сердце их сына. Боль  не  улеглась  даже  тогда,
когда он повзрослел.
   Она не могла себе представить, что двенадцать лет назад заставило Джонаса
уйти из дома, но теперь знала: он был очень одинок, никого  не  подпускал  к
себе близко, боясь, что потом близкий человек нанесет ему удар.
   Поскольку Кассандра все это поняла, Джонас не представлял для  нее  такой
опасности, как прежде. Но все равно, она не могла позволить себе  смягчиться
по отношению к нему, просто не могла!
   Она резко отстранилась.
   - Вы приедете к нам на свадьбу, Питер? - спросила она с мольбой в глазах.
   - Там будет мать, - неожиданно объявил Джонас.
   Кассандра резко повернулась. Непонятно почему, но она была  уверена,  что
мать Джонаса умерла. Нелепое предположение: почему она должна была  умереть,
если Питер, который старше ее на десять  лет,  был  жив  и  чувствовал  себя
вполне сносно.
   Возможно, она так решила только потому, что Джонас казался очень одиноким
человеком, у которого никого нет и которому никто не нужен.
   Но у него была мать. Женщина, с которой Питер развелся еще в те  времена,
когда развод не был столь обычным делом, как  сегодня,  и  оставившая  после
развода своего ребенка с отцом. Женщина, бывшая мачехой Чарльзу,  с  которой
Кассандра никогда не встречалась и о которой он ей никогда не рассказывал.
   Питер обернулся к Джонасу и вопросительно посмотрел на него.
   - Могу я считать, что вы меня пригласили?
   - Конечно, - проговорил Джонас, - я не хотел бы, чтобы ты  пропустил  мою
свадьбу.
   - В чем мы были к тебе несправедливы, Джонас, - печально спросил он, -  в
чем?
   - Не "мы", - раздраженно ответил  Джонас.  -  Только  ты!  Ну  и  Чарльз,
конечно, Золотой ребенок, - презрительно добавил он.
   Сначала показалось, что Питеp его даже не услышал, но,  помолчав,  он  не
удержался:
   - Ты в самом деле - сын своей матери.
   - Я такой, каким меня сделал ты. -  усмехнулся  Джонас.  -  Я  сделан  по
твоему подобию, просто ты этого не замечаешь.
   Его отец покачал головой.
   - Может быть, но ты похож и на Клару...
   - Оставь меня в покое! - грубо оборвал его Джонас.  -  Вы  с  Чарльзом  -
просто невинные младенцы, и вы никогда...
   - Не надо об этом при Кассандре, Джонас! Питер поднялся. Он  был  так  же
высок, как его сын, но годы брали свое. Джонас  был  сильнее  и  имел  более
ясную голову.
   - Почему при ней нельзя говорить правду? Она твоя родственница.
   Кассандра никогда не видела его таким возбужденным.
   - И очень скоро они с Бетони станут  и  моими  родственниками,  -  сказал
Джонас с торжеством в голосе.
   - И ребенок тоже... Я как-то забыл об  этом,  -  устало  покачал  головою
Питер. Казалось, разговор утомил его настолько,  что  он  едва  держится  на
ногах. - Джонас, ты не можешь вовлекать такое невинное дитя, как  Бетони,  в
эту вендетту против нас с Чарльзом.
   - Я тоже был невинным ребенком, - раздраженно ответил ему сын. - Но тогда
никто из вас об этом даже не подумал.
   - Но Бетони...
   - Восхитительный ребенок. - холодно согласился с ним Джонас, - я  ее  уже
успел полюбить,  и  никогда  не  сделаю  ничего  такого,  что  могло  бы  ей
повредить. Никогда!
   Питер пристально взглянул в его упрямое лицо, на плотно сжатые губы, и  в
холодные черные глаза, где был вызов и что-то  еще...  Что-то  еще  -  более
опасное.
   - Заботься о них обоих, Джонас, - наконец твердо сказал ему Питер. - Если
с ними что-нибудь случится, тебе за это придется отвечать передо мной.
   Джонас улыбнулся.
   - Отец, я уже не ребенок и буду поступать так, как считаю нужным!
   Кассандра знала, что Джонас был искренен,  сказав,  что  любит  Бетони  и
никогда не сделает ничего такого, что могло бы ей повредить. Но  как  насчет
матери Бетони? Кассандра задумалась.
   По мнению Джонаса, Чарльз, как и отец, так же виноват в его бедах. Что же
случилось двенадцать лет назад, когда Джонас ушел из дома? Теперь она хотела
побольше узнать о его прошлом. Может быть, если  бы  она  знала...  Конечно,
Джонас не стал бы меньше ее презирать, но, возможно, она  смогла  бы  понять
его. Однако тут была ловушка: если она поймет  Джонаса,  то  перестанет  его
ненавидеть, а, перестав ненавидеть, вполне может полюбить.
   - Нет! Она просто не могла полюбить такого человека!
   - Держись подальше  от  моего  отца,  Кассандра,  -  холодно  предостерег
Джонас, когда они ехали на машине к ее  матери.  Бетони  на  заднем  сиденье
нежно болтала с куклой, которую Джонас подарил ей на Рождество:  кукла  была
великолепна, казалось, вот-вот она  заговорит.  Сидевшая  рядом  с  Джонасом
Кассандра недовольно посмотрела на него.
   - Он одинокий старый человек, Джонас. Мы с  Бетони  -  все,  что  у  него
есть...
   - У него еще есть я. - резко оборвал  он  и  сильнее  сжал  руль.  Он  не
отрывал пристального взгляда от дороги, ибо гнал вовсю. - Но ты видела,  как
он высоко меня ценит.
   Да, она видела их взаимную обиду. То ли Джонас не понимал,  почему  Питер
развелся с его матерью, то ли Чарльз как-то повлиял на их отношения?
   Услышанное ею сегодня пока не изменило решение не рассказывать Джонасу  о
растрате Чарльза. Но ей необходимо во всем этом  разобраться,  хотя  бы  для
того, чтобы успокоиться самой.
   - Твои отношения с отцом меня не касаются, - сказала она  Джонасу.  -  Он
дедушка Бетони и я...
   - ..Буду навещать его, когда мне заблагорассудится!  -  закончил  за  нее
Джонас. - Разве ты еще не поняла, я не люблю, когда меня не слушаются!?
   Надменный тон, которым он это произнес, просто взбесил Кассандру.
   - Дурак, разве ты еще не понял, что я не люблю, когда мне приказывают'? -
яростно парировала она.
   - Правда? - насмешливо произнес он. -  По-моему,  я  тебе  за  это  очень
неплохо плачу.
   - "За это" означает "за принуждение"?
   Она понизила голос, ведь могла услышать сидящая сзади Бетони. Если бы  не
дочь, она бы сейчас кричала!
   - Называй это как хочешь, - безразлично ответил Джонас.
   Она вдруг поняла, как опасно, что  в  какой-то  момент  этот  человек  ей
понравился. Нет, ему нельзя было ни сочувствовать, ни пытаться его понять.
   Боже мой! Сейчас он был высокомерным, бессердечным, бесчувственным...
   Просто свиньей! И больше она ничего не хотела о нем знать!
   - Я не собираюсь тебе докладывать, к кому я хожу в гости, а к  кому  нет,
Джонас! - твердо сказала она. - Питер - дедушка Бетони...
   - Да. - вспыхнул он. - но я хочу, чтобы до свадьбы ты держалась  подальше
от моего отца! Неужели я прошу так много?
   При сложившихся обстоятельствах - да! Она обещала Питеру приехать, и  она
к нему приедет.
   - Кстати о женитьбе... - Она  указала  взглядом  ни  Бетони.  -  Если  мы
собираемся сегодня сказать об этом  матери  и  Джои,  я  думаю,  что  Бетони
неплохо было бы узнать это заранее.
   Лицо Джонаса потемнело.
   - Но я думал, что ты уже... Черт возьми! - Он резко затормозил. Свернув к
обочине и заглушив двигатель, посмотрел на Кассандру. - Я думал, что  ты  ей
уже все рассказала, и меня тревожило, почему она совершенно не  взволнована,
ничего не сказала мне.
   Он посмотрел назад. Бетони по-прежнему была занята куклой.
   Она ничего не сказала дочери о  предстоящей  свадьбе,  поскольку  боялась
реакции Бетони. И не потому, что та будет против. Наоборот. Просто она  сама
только в прошлую ночь, когда Бетони увидела кольцо,  поняла  до  конца,  что
пути назад нет.
   Она пристально посмотрела на Джонаса.
   - Почему ты считаешь, что сказать ей должна именно я? Ты не заметил, но я
вовсе не взволнована нашей предстоящей свадьбой, - насмешливо сказала она.
   Джонас поморщился.
   - Нет, я заметил. Но это вовсе не помешало принять и носить мои  подарки.
- Он указал взглядом на серебряную брошь, приколотую у нее на воротнике. Это
была прекрасная вещь, она отлично подходила к ее черному свитеру  с  длинным
воротником.
   Кассандре брошь понравилась сразу же, как, собственно,  и  все  остальные
подарки,  которые  она  нашла  под  елкой:  великолепная  пудра  в  красивой
пудренице,  швейцарский  шоколад,  замечательный   пурпурный   шарф,   томик
Диккенса, который восхитил и удивил ее - она и не  подозревала,  что  Джонас
успел изучить ее книжные полки и понять, что это один из  ее  самых  любимых
авторов. Под елкой оказались  также  симпатичные  носовые  платки  с  ручной
вышивкой, великолепная фарфоровая статуэтка - дама в костюме эпохи  королевы
Виктории, компакт-диск Доминго -  одного  из  немногих  любимых  ею  оперных
певцов, и многое другое, на покупку чего  Джонас,  видимо,  потратил  немало
времени.
   Подарки были подобраны так тщательно, что если бы их преподнес кто-нибудь
другой, Кассандра восхитилась бы заботой подбиравшего их  человека.  Но  это
был Джонас. Оказывается, ему хорошо известны ее симпатии  и  антипатии.  Это
пугало, делало ее еще более уязвимой и беззащитной. Казалось, ему известно о
ней все.
   Она даже не нашла в себе мужества поблагодарить его  за  подарки.  Ее  не
покидало странное чувство, что они каким-то образом усиливали их близость.
   Перед его дарами меркли безликие золотые запонки,  которые  она  передала
Бетони, чтобы та подарила их Джонасу. Он убедил девочку, что восхищен ими, и
они оба смеялись, когда Бетони помогала ему надевать их.
   Увидев странные отношения Джонаса с его отцом, Кассандра гадала,  сколько
еще подарков получил Джонас на Рождество. Скорее всего - ни одного.
   Он был очень одинок здесь. Если у него и были  друзья,  то,  очевидно,  в
Америке. Кассандру так и подмывало спросить, есть ли среди них женщины...
   Девять месяцев назад он прибыл без нее, но это еще  ничего  не  означало.
Причиной его внезапного отъезда в Америку на  прошлой  неделе  вполне  могла
быть женщина. Да, она сказала, что ее совершенно не  интересует,  с  кем  он
будет спать,  как  до  свадьбы  так  и  после.  И  просто  удивительно,  как
разожглось ее любопытство,  едва  она  подумала  о  возможно  существовавшей
любовнице Джонаса...
   Ее щеки вспыхнули.  Он  пристально  смотрел  на  ее  руку,  непроизвольно
коснувшуюся броши.
   - А разве это все принес не Дед Мороз? - насмешливо сказала она.
   - Точно. - кивнул он и повернулся назад. - Бетони! -  Его  требовательный
голос моментально отвлек девочку от игры, и она с любопытством посмотрела на
него. - Как ты отнесешься к тому, что мы с твоей мамой поженимся и я приду к
вам жить насовсем?
   У Кассандры даже перехватило дыхание, настолько в лоб  он  задал  вопрос.
Все-таки стоило сообщать эту новость как-нибудь помягче. Но по восторженному
взгляду и сияющему лицу Бетони она поняла, что  напрасно  бы  теряла  время,
стараясь подготовить ее.
   - Правда? - Глаза девочки засветились. - Ты правда  придешь  к  нам  жить
навсегда и насовсем?
   Джонас улыбнулся: настолько забавно она сейчас выглядела.
   - Навсегда и насовсем! - кивнул он. Бетони прыгнула к  ним  и  обняла  их
обоих.
   - Это так здорово! - Она плюхнулась обратно  на  сиденье  и  захлопала  в
ладоши. - Дед Мороз мне все-таки сделал самый главный подарок!
   - Какой еще подарок? - хмуро спросила Кассандра, заранее зная, что  ответ
ей не понравится.
   - Чтобы дядя Джонас пришел жить к нам! - откровенно призналась ее  не  по
годам развитая дочь.
   Кассандра  была  ошеломлена.  Она  даже   не   допускала   мысли...   Она
отвернулась, зная, что расплачется, если взглянет в его ликующее лицо.
   - И когда же ты попросила об этом Деда Мороза?  -  сухо  спросила  она  у
Бетони.
   Кассандра сама помогала Бетони писать письмо деду Морозу и, конечно,  там
не было ни слова о Джонасе. Она не могла забыть такое.
   Ее дочь по-прежнему улыбалась до ушей,  ничуть  не  подозревая,  что  она
вовсе не в восторге от "навсегда и насовсем".
   - В школе мы писали письма Деду Морозу,  и  я  вспомнила,  что  в  первом
письме забыла попросить его об этом. Ну, тогда я  и  написала.  Мне  помогла
учительница!
   Кассандра не могла поверить, неужели миссис Грейсон могла так поступить.
   - Дед Мороз еще за это ответит! - пробурчала она.
   - Не расстраивайся. - засмеялся Джонас. -  Ведь  Бетони  могла  попросить
чего-нибудь на самом деле невозможного!
   Боже! Еще неделю назад для Кассандры не могло быть и  речи  о  свадьбе  с
Джонасом!

Глава 7

   - На следующей неделе! - изумилась Маргарита.
   Она  на  самом  деле  была  удивлена.  Кассандра  с  Джонасом  собираются
пожениться и ставят ее об этом в известность всего за неделю до свадьбы!
   Джонас подождал, пока все уселись за стол:
   Джой и Колин, Маргарита и Годфри, Бетони, Джонас и  Кассандра,  и  только
тогда сообщил всему семейству, что они собираются пожениться.
   Джой  одарила  Кассандру  понимающей  насмешливой   улыбкой.   Колин   их
поздравил. Годфри был просто ошеломлен, а  Маргарита...  Ее  первая  реакция
была похожа на облегчение, за ним быстро последовала радость. Сейчас  же  ее
мать была в ужасе.
   - Мы  просто  не  сможем  организовать  свадьбу  к  следующей  неделе!  -
запротестовала она.
   - А от вас этого и не требуется. - Джонас властно накрыл ладонью  лежащую
на столе руку Кассандры. - Мы с Кассандрой вполне взрослые люди и можем сами
организовать свою свадьбу.
   Маргарита нахмурилась, недовольная, что он отверг ее помощь.
   - Конечно, я...
   - Кроме того, - перебил он, - у нас все будет очень тихо. Мы так хотим.
   Кассандра действительно хотела, чтобы все прошло как можно тише и об этом
знало как можно меньше людей.
   Мать изумленно покачала головой, совершенно забыв про обед.
   - Это очень печально. Ты ничего не хочешь мне  сказать,  дорогая?  -  она
озабоченно взглянула на Кассандру.
   Кажется, мать начинала ее понимать. Но когда Кассандра увидела  ее  лицо,
отвращение охватило ее с новой силой.
   - Маленьких Хантеров у нас пока не будет, если это  то,  на  что  ты  так
деликатно намекаешь. Причина спешки совершенно другая.
   Пальцы Джонаса больно сжали ее руку, но он тотчас расслабился, когда  она
замолчала. Неужели он подумал, что она хотела рассказать правду и  попросить
защиты у своей семьи? Она-то прекрасно знала - это совершенно бесполезно.
   - Мы любим друг друга, Маргарита, -  произнес  Джонас,  -  и  хотим  быть
вместе. Полагаю, вы знаете, как это бывает?
   - Ты помнишь, Маргарита, как начиналась ваша совместная жизнь с  Давидом.
- Годфри сиял при виде "счастливой пары".
   Ее родители были хорошей парой, и Маргариту глубоко потрясла смерть мужа.
Но представить свою мать в те далекие дни, когда они  с  отцом  любили  друг
друга и ничего на свете, кроме любви,  для  них  не  имело  значения,  очень
трудно. Однако Джонаса представить в этой роли было еще труднее.
   - Да, конечно... - Ее  мать  слегка  раскраснелась.  События  развивались
слишком быстро. - Но все равно...
   - Мы так оба хотим, Маргарита! - твердо сказал Джонас.  Он  был  настроен
миролюбиво, его ладонь лишь слегка касалась руки Кассандры.
   - Примем неизбежное с благодарностью, моя дорогая, - взволнованно  сказал
Годфри Маргарите. - Такие  люди,  как  Джонас,  не  могут  долго  тянуть  со
свадьбой, когда расцветает сад любви!
   - Я не смог бы сказать этого лучше, Годфри, - улыбнулся  Джонас  пожилому
джентльмену, найдя в нем союзника. - А сейчас нам следует приняться за обед,
иначе он совсем остынет.
   В отличие от всех остальных, сидящих за столом, Кассандре  не  доставляли
удовольствия ни прекрасно  приготовленный  рождественский  обед,  ни  шумные
разговоры, ни даже Бетони, которой разрешили встать из-за стола  и  разнести
каждому по куску пирога, в один из которых был запечен подарок. Если  Бетони
сейчас была в ладу со всем миром, то для Кассандры весь мир рухнул. Она была
уверена в этом.
   - Похоже, новость всех обрадовала, как ты считаешь?  -  сказал  довольный
Джонас, когда они втроем приехали  домой  и  он  отнес  уснувшую  по  дороге
девочку наверх.
   К тому времени Джин уже пришла от своей сестры, где она всегда  встречала
Рождество, и легла спать. Кассандра была уверена, что Джонас отнесет  Бетони
и уйдет. Она так мечтала поскорее лечь! Но, как обычно, Джонас вел себя так,
как хотелось ему! Пока она стелила Бетони постель, он спустился в  гостиную,
разжег в камине огонь и удобно устроился в одном из кресел у огня.  Держа  в
руках стакан бренди, он согревал его теплом ладоней и отхлебывал  маленькими
глотками. Было ясно, он  не  собирается  отсюда  уходить  ни  сейчас,  ни  в
ближайшем обозримом будущем.
   Кассандра опустилась в кресло напротив него и подумала:  со  стороны  все
выглядит очень уютно  и  по-домашнему.  На  самом  деле  она  готова  сейчас
расплакаться. Наверное, так и случится, если Джонас быстро не уйдет.
   - Да, ты прав, - наконец ответила она на его вопрос.
   Она и не ожидала, что кто-нибудь из ее родственников будет  протестовать,
когда они с Джонасом объявят о помолвке.
   Джонас пристально посмотрел на нее. Он заметил ее  бледность  и  то,  как
подозрительно блестят ее глаза.
   - Кассандра... - тихо позвал он.
   Она ответила, с трудом сдерживая слезы:
   - Уже поздно, Джонас. У нас был очень длинный день, и я... Я устала!
   Он медленно поднялся и подошел к ее креслу. Присев перед ней на корточки,
он нежно приподнял пальцами ее подбородок и заглянул в глаза.
   - В чем дело, Кассандра? - грубовато спросил он.
   Она нервно усмехнулась. Ее душили слезы. В чем дело? Да во всем!  В  этом
дне, в ее родственниках, в Джонасе! Весь день она провела в окружении  самых
близких людей: дочери, матери, человека, за которого она собралась замуж.  И
еще никогда в жизни она не чувствовала себя так одиноко.
   Во  всем!  В  подарках,  в  семейном  обеде  и   чае,   в   поздравлениях
родственников, в взволнованности Бетони,  в  присутствии  Джонаса.  Хотя  на
самом деле все вели себя именно так, как она и предполагала. Так от чего  же
она так подавлена?
   Она покачала головой.
   - Просто я глупая! - Стоявшие в ее глазах слезы высохли.
   На лице Джонаса появилась недовольная гримаса.
   - Оставь! Я никогда не считал тебя такой. - сухо произнес он.
   Его пальцы жгли ее словно электрическим током, хотя он  едва  касался  ее
подбородка.
   - Ох, поверь мне, Джонас! Я могу быть глупой, очень глупой! - с  чувством
добавила она.
   Джонас нахмурился, подивившись ее странному состоянию. Он поднялся и  сел
на подлокотник ее кресла. Приподняв ее подбородок, заглянул в  лицо.  Сейчас
его лицо не было хмурым. Его суровые черты смягчились, глаза были добрыми  и
заботливыми, в них застыл немой вопрос.
   Кассандра едва успела подивиться этой внезапной перемене, как он стал все
ниже и ниже наклоняться к ней  и  осторожно  коснулся  ее  губ.  В  какой-то
момент, очень короткий, внезапно Кассандра забыла обо  всем  на  свете.  Она
ответила на поцелуи и, обняв Джонаса за шею, притянула к себе. Гор