ятно, что, если в этот момент ему пришлось бы столкнуться с монстром, преследующим Саманту, он убил бы его.
     - Я не позволю ему обидеть тебя, - прошептал он ей в щеку. Как-то само собой забылось, что она лгала ему когда-то. Он забыл, что она предала их любовь. Он забыл, потому что хотел этого.
     - Я позабочусь о тебе, Сэм. Обещаю. Истинный крест, чтоб мне умереть. Я всегда буду рядом. Ты это знаешь.
     Саманта вздрогнула, затем прислонилась лбом к его плечу, пожалев, что не видит его лица. Она вслушивалась в его слова и верила им безоглядно. Но она отдала бы все на свете, чтобы увидеть выражение на его лице, когда он их произносил.
     Внезапно ее посетило эгоистичное желание, чтобы то, в чем он поклялся, диктовалось не только чувством долга. От Джонни Найта ей хотелось большего. Она просто не была уверена в том, что он готов дать ей что-то еще, кроме пустых обещаний. Когда-то Сэм могла поклясться жизнью, что он любит ее. Но она ошиблась. Возможно, она обманывается и теперь.
     - Ну как, приходишь в себя?
     - Разве у меня есть выбор? - отозвалась она. - Думаю, надо благодарить Бога за то, что меня не оказалось там во время взрыва, и теперь я сижу здесь, оплакивая потерю.
     Джонни вздохнул, вспоминая, как много он еще не успел ей сказать. Она почувствовала движение его широкой груди, когда он задержал дыхание, и попыталась подавить вторую волну страха.
     - Что-то еще? - спросила она.
     - Пуласки говорит, что это произошло - я имею в виду взрыв - как-то странно. Полицейский психолог считает - убийца будто хотел сказать тебе что-то этим взрывом.
     - Вот как? - прошептала она, не осознавая, что стискивает в кулаках рубашку Джонни, прижимаясь к нему на диванчике.
     - Он знает, что ты уехала. И, возможно, знает, что ты уехала со мной.
     - Не понимаю, - еле слышно произнесла Саманта. - Как они смогли узнать все это из одного взрыва бомбы в моей квартире? Он что, оставил какую-то записку или...
     - Взрыв и был чем-то вроде записки, - ответил Джон Томас. Он напряг руки, неосознанно прижимая Сэм крепче к себе. - Бомба была подорвана дистанционно, из другого места. Но лежала, когда взорвалась, на твоей кровати.
     - На моей кровати?!
     - Своеобразное извращение, высокомерное предупреждение о том, что ты не можешь безнаказанно перебраться из своей постели в мою,
     Ее молчание было слишком долгим. Но Джонни тоже больше нечего было сказать.
     - Меня настолько тошнит от всего этого, что я готова закричать, - произнесла Саманта тихо. Его удивили нотки гнева в ее голосе.
     - Я не знаю, кто такой этот псих на самом деле, но он еще пытается указывать мне, с кем спать, а с кем нет? Да, просто здорово! - Она горько рассмеялась, вскочив на ноги и высвобождаясь из его объятий, и рванулась к сетчатой двери. - Интересно, знает ли он, что я спала одна так чертовски долго, что, приведись мне сейчас разделить с кем-то постель, я не буду знать, как это сделать!
     Дверь за Самантой с треском захлопнулась, и Джон Томас остался наедине с темнотой. Он так долго сидел на деревянном диванчике, что у него затекла нога. Но он был не в состоянии двинуться с места после того, что услышал. Она спала одна! Это значило, что в ее жизни не было никого особенного. Причем давно, очень давно.

***

     Несколько часов спустя Джонни лежал на кровати, упершись взглядом в потолок и спрашивая себя, как долго еще будут тянуться эти изматывающие отношения, прежде чем что-нибудь произойдет. Чем больше времени он проводил с Сэм, тем больше его интересовала та женщина, в которую превратилась Саманта Карлайл.
     Ему не следует доверять ей. Как только ее проблемы будут разрешены, она уедет и он опять останется один, только с болью в душе. Но одно дело - понимать, и совсем другое - поступать в соответствии с этим пониманием. Предстояло еще посмотреть, что возьмет верх: его гордость или его чувства.

***

     На следующее утро перед единственной в Коттоне автомастерской дежурный механик Пит Мюллер стал свидетелем другого взрыва. Правда, он произошел прямо у заправки, и его жертвой стал запыленный "ягуар" бордового цвета. Сразу вслед за взрывом из-под капота автомобиля повалил пар, со свистом вырываясь изо всех щелей и отверстий. Водитель чуть не взорвался сам, в ярости ругаясь, как потом утверждал Пит, на трех разных языках одновременно.
     Аарон Рубин проклинал все автомобили и двигатели, механиков, налоговую систему и сам штат Техас, бегая вокруг своей умирающей машины и злобно пиная ее колеса.
     - Вот блеск! Застрял черт знает где! Ну как теперь, разрази меня гром, я доберусь до Далласа из этой дыры?! - вопил Рубин.
     Пит засунул промасленную тряпку в карман на левом бедре и не торопясь двинулся к водителю и его машине, при этом прикидывая, кто же из них шипит и плюется громче.
     - Вы вовсе не в дыре, мистер. Вы находитесь в Коттоне. Хотите, чтобы я взглянул на вашу машину?
     Рубин презрительно ухмыльнулся.
     - Смотри на все, что хочешь. Только ответь мне на один вопрос. Ты когда-нибудь имел дело с "ягуаром"?
     Пит отрицательно покачал головой. Рубин закатил глаза.
     - Ну а тебе вообще приходилось ремонтировать хоть какую-нибудь машину, кроме грузовиков или тракторов?
     Пит засунул руки в карманы и двинулся от Аарона прочь. У него сложилось мнение, что этот сукин сын либо псих, либо дурак. Иначе с чего он оскорбляет единственного человека в округе, предложившего ему свою помощь? Тут взгляд Пита упал на номерной знак машины - она была зарегистрирована в Калифорнии. Теперь все ясно. Чокнутый турист.
     - Эй! - завопил Рубин, осознав, что обидел свою единственную надежду на спасение. - Посмотрите, что с ней можно сделать, ладно?
     Пит обернулся и пожал плечами.
     - Никаких обещаний давать не буду, - сказал он.
     - Интересно, отчего это меня не удивляет? - пробормотал Рубин. Затем, уже громче, спросил:
     - Где здесь ближайший мотель?
     Пит показал рукой.
     - Ближайший и единственный. Через три квартала направо.
     Глядя на удаляющегося мужчину, Пит вспомнил о несчастье Саманты Карлайл и мысленно отметил, что надо бы рассказать шерифу Найту о человеке из Калифорнии, который ближайшие несколько дней будет жить в мотеле "Тексас Пиг".

***

     Рубин вытащил с заднего сиденья свой чемодан и побрел по улице, злобно ворча и вздымая клубы пыли при каждом шаге. Когда же, свернув за угол, он увидел бетонную статую броненосца больше чем в натуральную величину на постаменте из известняка, настроение у него отнюдь не улучшилось.
     Статуя служила единственным украшением крохотного дворика мотеля.
     Приземистые раздельные коттеджи стояли как по линейке. Всего их было семь. Табличка на двери приемной гласила, что в мотеле "Тексас Пиг" имеются свободные места.
     - И опять, почему это меня не удивляет? - пробормотал себе под нос Рубин, переложил чемодан из одной руки в другую и направился к дверям.

***

     Джон Томас сидел прямо на своем стуле и старался не хмуриться, глядя, как новый помощник шерифа подписывает последнюю из бумаг, лежавших перед ним, и протягивает ее ему обратно.
     Джон Томас вновь взглянул на подпись "Монтгомери Тернер". Тернер оказался вовсе не тем, кого он ожидал увидеть, и объяснения этого сосунка, сидевшего напротив, о том, как это все вышло, не успокоили шерифа.
     Парню на вид было не больше двадцати пяти. Немного выше среднего роста, весу в нем не больше шестидесяти килограммов. Тернер выглядел слишком хрупким для тяжелого кожаного ремня, опоясывавшего его бедра. Даже рукоятка пистолета, выглядывавшая из кобуры, казалась великоватой для его ладони. Но огонек в глазах и упрямый желвачок на скуле подсказывали шерифу, что у мальчишки есть характер.
     С возрастом многое придет. Хорошее питание и упражнения с гантелями позволят нарастить мускулы, но только время покажет, есть ли в Монтгомери Тернере то, что требуется для настоящего техасского блюстителя закона.
     - Ну вот, Монтгомери. С этого момента ты официально получаешь зарплату. У тебя есть расписание работы, твой значок и, начиная с этой минуты, новое звание. Теперь ты официально вступил в обязанности помощника шерифа графства Чероки.
     Монти ухмыльнулся. Все оказалось слишком просто. Он боялся, что знаменитый Джон Томас Найт будет метать громы и молнии из-за того, что ему прислали не того помощника, которого он ожидал. Но прием оказался пусть не очень теплый, но все равно хороший.
     - Пожалуйста, сэр, зовите меня Монти.
     Джон Томас кивнул:
     - Только если ты перестанешь звать меня "сэр". Предлагаю на выбор: шериф, или Джон Томас, или даже босс. "Сэры" и "мистеры" меня как-то раздражают, если ты понимаешь, о чем я толкую.
     Монти кивнул:
     - Договорились, шериф. У меня, правда, есть еще одна проблема, которую хотелось бы решить, прежде чем приступать к работе. Мне негде жить, а единственное свободное жилье в Раске несколько дороже, чем я могу себе позволить. Нет ли у вас чего-нибудь на примете?
     Джон Томас на минуту задумался. Да, в Раске свободного жилья было отнюдь не в избытке. Те многоквартирные дома, где жилье сдавалось в аренду, были почти всегда полностью заняты. И тут он вспомнил. Старый графский дом. Может быть, там окажется свободное место.
     - Возможно, и есть, если ты не очень привередлив, - сказал Джон Томас.
     - Показывайте дорогу, - ответил Монти. Джон Томас так и сделал.

***

     Старый двухэтажный дом, выглядевший так, словно был построен еще до того, как страна получила независимость, стоял в окружении рощи дубов и сосен, которые, казалось, росли здесь уже не одно столетие.
     Широко раскинутые дубовые ветви с густыми пучками листьев почти не пропускали солнечный свет на землю. Сосны, попадавшиеся среди дубов, были похожи на высоких древних солдат, направивших атакующие ветки-пальцы в сторону солнца.
     Монтгомери Тернер, к его чести, сумел скрыть свои истинные чувства при виде дома. Все, что он позволил себе, - это долгий глубокий вздох. Затем он выбрался из патрульной машины и последовал за шерифом по дорожке к дому. Глаза ему сразу ослепило солнцем, и Монти привычным движением вынул из кармана солнцезащитные очки и нацепил их на переносицу.
     - Чертовски жарко для этого времени года, не правда ли? - протяжно произнес Монти, перекладывая свой единственный чемодан в другую руку.
     Джон Томас усмехнулся про себя. У мальчишки точно есть характер. Старое графское поместье, конечно, никогда бы не попало на обложку журнала "Лучшие дома и сады", но ему нравилось думать, что у этого места есть свой особый шарм.
     - В комнатах есть кондиционеры, - ответил Джон Томас.
     "Боже, благодарю тебя за маленькие радости", - мелькнуло в голове у Монти. Деревянная обшивка стен когда-то была белой, но время ее не пощадило, и теперь она приобрела светло-серый, блеклый вид. Жимолость и плющ покрывали почти всю южную стену. В зеленых зарослях были аккуратно прорезаны квадраты, чтобы зелень не мешала смотреть из двух пар двойных окон на каждом этаже. В остальном деревьям и кустам была предоставлена полная свобода. Над фасадом дома нависал широкий козырек. Будь здание построено несколькими сотнями миль восточное, этот навес назвали бы верандой. Но поскольку дом находился в Техасе, он считался всего-навсего крыльцом.
     В целом же перед Монти Тернером стояло величественное, солидное сооружение, несмотря на всю обветшалость. Стоило присмотреться к дому попристальнее, как начинало казаться, что козырек над фасадом - это модная широкополая шляпа, одетая на седую голову старой дамы.
     - Вот мы и пришли, - сказал Джон Томас. Он открыл дверь и вошел внутрь, указывая на величественную широкую лестницу в нескольких шагах от них. - Должно быть, она ведет к двум квартирам наверху. Владелец сказал, что твоя квартира... - шериф всмотрелся сквозь сумрак холла в две двери напротив друг друга, - номер два на первом этаже.
     Он вручил Монти ключ и отступил, давая молодому человеку возможность пройти.
     Монтгомери сразу наткнулся на стену и покраснел, завозившись с солнечными очками: в этом темном, сумрачном коридоре они скорее мешали, чем помогали.
     - Спасибо, - поблагодарил он, запихивая очки в карман, и взял у Джона Томаса ключ. - Что ж, посмотрим, что это за "дом, милый дом" .
     Дверь, открываясь, скрипнула, Монтгомери взглянул на верхнюю петлю и поморщился.
     - Надо слегка смазать, - произнес он, приступая к осмотру комнаты. Оба - и шериф, и его помощник - оказались приятно удивлены: внутри все выглядело гораздо лучше, чем снаружи.
     Обставленная мебелью с какой-то дешевой распродажи, вплоть до старого потертого плетеного коврика, комната, как ни странно, производила впечатление уютного жилища.
     Занавеси на окнах были белоснежными, покрывала на старой софе - зелеными в узкую бордовую полоску и очень чистыми. На диване были разбросаны подушечки бордового цвета, а единственное легкое кресло закрывал зеленый чехол, тоже подобранный в тон.
     Направо от гостиной Монтгомери заметил край стола и стул и уловил шум старого холодильного мотора. Там, очевидно, была кухня.
     Он вошел, пригласив шерифа следовать за собой, и двинулся налево, к единственной закрытой двери. Она приоткрылась на несколько сантиметров, и Монти пришлось нажать на нее плечом, чтобы открыть полностью.
     - Немного туговата. - Он вошел в безликую спальню и швырнул свой чемодан на кровать. Окинув бесстрастным взглядом маленькую ванную, он вернулся в гостиную. - Мне подходит, шериф. Спасибо за помощь.
     Джон Томас кивнул, довольный, что молодой человек не высказал ни единой претензии к качеству квартиры. Хотя видно было, что парню никогда еще не приходилось жить без удобств.
     - Может быть, подбросить тебя обратно в участок? Возьмешь там свою машину, - предложил Джон Томас. - Остаток дня можешь устраиваться. Купи продукты, освойся с улицами Раска и окрестностями. По работе, случается, приходится выезжать за город, так что тебе в любом случае надо хорошо ориентироваться на местности.
     Монтгомери улыбнулся и нахлобучил свою широкополую шляпу поглубже на голову.
     - Просто покажите, как пройти к ближайшей закусочной, и я буду счастлив. Я холостяк и не очень умею готовить.
     - Местечек, где можно перекусить, в округе полно, - ответил Джон Томас. - А что касается холостяцкого образа жизни, то, если начнешь осваиваться здесь слишком рьяно, не вини меня, если чей-то папаша влепит тебе в задницу заряд из своего ружьишка. Ну а если спутаешься с чужой женой, то я буду рядом с ее мужем со смолой и перьями наготове. Надеюсь, мы поняли друг друга?
     Шерифа удивило странное, почти потерянное выражение, появившееся на лице Монти.
     - У меня нет желания рыскать по окрестностям в поисках приключений, и я не нарушаю законов, - смущенно произнес он, - ни юридических, ни моральных.
     Мужчины обменялись взглядами, и, когда отвели глаза друг от друга, показалось, что оба удовлетворенны тем, что увидели.
     - Вот и хорошо, - подытожил Джон Томас. - Сейчас я отвезу тебя, чтобы ты забрал свою машину, и увидимся завтра утром. Мне надо съездить домой и проверить, как там одна женщина. - Последние слова Джон Томас сказал, чтобы скрыть свои истинные чувства.
     Шериф направился к двери, за ним следовал его помощник. Джон Томас уже стоял одной ногой на ступеньке крыльца, собираясь шагнуть вниз, когда вопрос, заданный Монтгомери Тернером, остановил его на полушаге.
     - Она ваша жена, сэр?
     Джон Томас резко повернулся. Его внезапно охватил гнев. Ведь Саманта могла быть его женой - если бы не солгала.
     - Я думал, что уже просил тебя прекратить называть меня "сэр".
     Монти кивнул.
     - Как ее зовут?
     - Ее зовут Сэм. Она попала в беду. Я что-то вроде няньки.
     Монти снова кивнул, сощурив глаза.
     - Мы выросли вместе, - добавил Джон Томас. "Мы клялись в любви и любили друг друга". Тут у него мелькнула мысль: а почему он пошел на все, бросил привычную жизнь, когда пришло ее письмо? Единственным объяснением, которое пришло в голову шерифу, было то, что старые обещания, которые он когда-то давал, оказались крепче, чем любовь.
     Монтгомери заметил, как напряглась спина его шефа, как тот распрямил плечи, широким шагом преодолевая расстояние до патрульной машины. Помощник шерифа сбежал с крыльца, прыгая через ступеньку, и упал на пассажирское сиденье буквально за секунду до того, как Джон Томас включил первую передачу.
     Видно, он сказал что-то такое, что не на шутку задело шерифа.

Глава 6

     Джон Томас въехал на подъездную дорожку и остановил машину у дома. У него учащенно забилось сердце, когда Саманта открыла дверь и, улыбаясь, вышла на крыльцо.
     На какое-то мгновение Джонни забылся и почти раскрыл объятия, собираясь приветствовать Сэм по-своему. Но вовремя одернул себя.
     "Черт тебя побери, Сэм! Черт тебя побери за то, что заставляешь опять хотеть тебя!"
     Бандит прошмыгнул мимо Саманты из дома и бросился с крыльца, виляя хвостом, с языком, вывалившимся из пасти. Пес, казалось, умолял хозяина почесать его за левым ухом, похлопать рукой по загривку.
     - Поздоровался бы с ним, - сказала Саманта, указывая на собаку, энергично мотавшую хвостом у ног Джона Томаса. - Он лежал у двери больше часа, ожидая, когда раздастся шум твоей машины. Я думаю, он влюблен.
     "Клянусь преисподней, дорогая, - подумал Джон Томас, отсутствующим взглядом глядя на Бандита, - конечно, он влюблен. Ни у него, ни у меня не осталось ни капельки благоразумия. С тех пор как ты вошла в нашу жизнь".
     - Ты уверена, что он влюблен именно в меня? - спросил Джон Томас, с удовольствием отметив, как лицо Сэм залила краска смущения.
     Он ласково почесал пса за ухом и хлопнул по покрытому густой шерстью загривку так, что в воздух поднялось облачко пыли.
     Бандит плюхнулся на землю рядом с крыльцом и начал яростно чесать свое брюхо. Джон Томас перешагнул через него и поднялся по ступеням.
     Не удержавшись от соблазна слегка подразнить ее, Джон Томас, приподняв бровь, взглянул сначала на Бандита, затем на девушку и лукаво спросил:
     - А что тебе почесать?
     Обвив рукой талию Саманты, Джон Томас нацелился губами ей в щеку, зная, что сейчас она его оттолкнет. Так и случилось.
     Саманта слегка ткнула его в живот, ускользая от приглашения, которое прочитала в этих теплых карих глазах.
     - Ты невозможен, - ласково проговорила она и указала на открытую дверь. - Обед ждет.
     - Я тоже, - парировал Джонни, продолжая стоять и смотреть на слегка озадаченное выражение на ее лице, в широко распахнутые голубые глаза.
     Повисло долгое, томительное молчание, и Саманта наконец поняла, что Джонни не сдвинется с места, пока она ему не ответит.
     - Чего же ждешь ты? - спросила она, не в силах отвести глаз от его лица.
     - Ответа, Саманта Джин. А ты?
     - Что я? - невнятно переспросила она, отводя глаза. Но Джон Томас ухватил ее большим и указательным пальцами за подбородок и нежно развернул к себе. Она вздохнула и посмотрела ему в глаза, неосознанно желая, чтобы Джонни продолжал. Он так и сделал.
     - Так почесать тебя немного или обойдемся одним обниманием?
     Тон его был поддразнивающим, но глаза говорили совершенно о другом. Саманта поежилась.
     - Думаю, достаточно будет просто обняться, - прошептала она, отлично понимая, что получит не только это, но и многое другое, если даст Джонни хоть малейший шанс.
     - Но только обняться и все, - добавила она, предупреждая. Его улыбка получилась чуть кривоватой и повиновения не обещала. Джон Томас протянул руки и застыл в ожидании.
     Тогда Саманта вздохнула и шагнула в его объятия, наслаждаясь мгновенным чувством безопасности и теплоты, понимая, что с этим мужчиной она больше никогда не будет одинока. Но даже зная все это, она не могла забыть их прошлое, не могла забыть, что он любил ее и потом бросил. Подобное легко может повториться снова.
     - Добро пожаловать домой, Джонни. Я скучала по тебе, - произнесла она мягко и прижалась носом и губами к его руба