Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Фэнтази
      Бадигин К.С.. Ключи от заколдованного замка -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  -
кадемика Курляндцева. Через несколько минут ворвался в каюту Крузенштерн. "Как вы посмели сказать, что я ребячусь? - снова крикнул он. - Знаете ли вы, что есть шканцы? Увидите, что я с вами сделаю!.." - Я удивляюсь, господин командир, как вы могли дозволить подобные угрозы. Вы - букашка в сравнении с его превосходительством послом императора... продолжайте, ваше превосходительство. - Господин Крузенштерн побежал на "Неву", вернулся оттуда с господином Лисянским и мичманом Берхом, остальные офицеры не захотели идти. Он кричал на весь корабль: "Вот я сейчас его проучу! Это самозванец!" Офицеры выкрикивали по моему адресу ругательства. В руках капитан-лейтенант Крузенштерн держал старую инструкцию министра коммерции графа Румянцева. "Господа, - сказал он, - теперь я более не командир и не могу вами командовать. Николай Петрович Резанов сегодня утром здесь, на шканцах, обозвал себя начальником. Я не знаю, почему он так себя называет. Я прошу рассмотреть те бумаги, которые имею и которые дают мне право на начальство". Крузенштерн передал инструкцию Лисянскому, который стал ее громко читать... - Это была старая инструкция, господин Крузенштерн? - Да, но другой у меня не было. - Что произошло дальше? - Офицеры признали меня начальником. На шканцы был вызван господин Резанов. Но он отказался, не хотел читать свою инструкцию. - Почему, ваше превосходительство, вы отказались прочитать на шканцах высочайше одобренную инструкцию? - Инструкция секретная, и я не имел права... Но, подчиняясь грубой силе, я все же был вынужден ее огласить. Я пересилил себя, вышел на шканцы и прочитал офицерам инструкцию - в части, касавшейся назначения меня начальником экспедиции. - Вы читали перед отходом в плавание новую инструкцию, господин Крузенштерн? - Да хотя бы и читал, но господин Резанов забыл свой долг и не объявил инструкцию господам офицерам. - Вы не вправе указывать его превосходительству господину Резанову... Вы помните, Николай Петрович, что сказали офицеры? - Сначала воцарилось молчание, - сразу ответил Резанов, - а потом кто-то спросил: "Кто подписал?" - "Ваш государь, Александр Павлович", - ответил я. "А писал кто?" - крикнул старший лейтенант Ратманов. "Этого я не знаю". - "То-то, не знаете, - словно обрадовался Ратманов, - а мы хотим знать, кто написал. Подписать-то, знаем, он все подпишет". Тут офицеры закричали: "Ступайте, ступайте с вашими указами, нет у нас начальника, кроме Крузенштерна!" Я повернулся и пошел в каюту. - Прочитайте нам, ваше превосходительство, то место в высочайше утвержденной инструкции, касаемое вас, которое вы зачитали на шканцах офицерам. Резанов пошелестел бумагами, нашел нужное место. - "Параграф первый. Корабли "Надежда" и "Нева", в Америку отправленные, имеют главным предметом торговлю Российско-Американской компании, от которой они на собственный счет ее куплены. Вооружены и снабжены приличным грузом. Его императорское величество, покровительствуя торговле, повелел снабдить компанию офицерами и матросами и, наконец, отправил при сем случае японскую миссию, благоволит один из кораблей, на коем помещена будет миссия, принять на счет короны, как равно и двухгодовое на экипаж сего судна содержание, всемилостивейше позволил Российско-Американской компании погрузить то число товаров, сколько окажется к тому возможно. Сїиїиї оїбїаї сїуїдїнїаї сї оїфїиїцїеїрїаїмїиї и сїлїуїжїиїтїеїлїяїмїи, нїаї сїлїуїжїбїеї кїоїмїпїаїнїиїи нїаїхїоїдїяїщїиїмїиїсїя, пїоїрїуїчїаїюїтїсїяї нїаїчїаїлїьїсїтївїу Вїаїшїеїмїу"*. _______________ * Из инструкции И. П. Резанову, утвержденной императором Александром 10 июля 1803 года. "Внешняя политика России XIX - начала XX века. Документы Российского министерства иностранных дел". Серия первая, 1801 - 1815, том I. Москва, Госполитиздат, 1960. - Эта инструкция была прочитана в Нукигаве на шканцах, господин Крузенштерн? - Так точно, ваше превосходительство. - Неужели это могло произойти на корабле флота его императорского величества? - поднялся с места генерал Кошелев. - Непостижимо. Вы подстрекали к бунту, господин Крузенштерн. Вас будут судить. Капитан-лейтенант Крузенштерн побледнел и как-то весь сжался. - Небывалое происшествие! - гневно говорил Кошелев. - Я опрошу всех офицеров и, если найду нужным, виновных отдам под суд. Вы можете быть свободным, господин Крузенштерн. Пришлите для допроса старшего помощника, господина Ратманова. Макар Иванович пришел, поклонился, назвался и покорно ждал вопросов. Резанов удивился перемене в его поведении. На корабле он был самым грубым и непреклонным человеком. - Вы знали, что Резанов - начальник экспедиции? До происшествия в Нукигаве. Ратманов молчал. - Николай Петрович, знал Ратманов о том, что вы - начальник экспедиции? - Знал. Я показал инструкцию господину Крузенштерну и старшему офицеру Ратманову. Я считал, что они сообщат об этом всем остальным. Напоминаю, что инструкция была секретная и объявить ее всем я не имел права. - Так как же, ваше благородие? - Да, господин Резанов мне показывал инструкцию. Увидев рескрипт государя, я ужаснулся, что он до сих пор не объявлен. Но потом я заподозрил обман и больше всех настаивал на объявлении. - Хорошо. Но господин Резанов зачитал вам высочайшее повеление. Вы оскорбили его и требовали заколотить в каюте?! - Так точно, ваше превосходительство. Если бы господии Резанов не объявил инструкцию, то, может быть, с ним было бы поступлено как с самозванцем, который старался вводить несогласие в благородное общество. - Непостижимо! Я потрясен услышанным! - Генерал вынул большой белый платок и вытер им лицо. - Император Александр Павлович лично провожал господина Резанова, а вы говорите, что он мог оказаться самозванцем. Непостижимо! Скажите, а не вино всему причина? - закончил доверительно генерал. - Не слишком ли злоупотребляли господа офицеры крепкими напитками? - Зачем? Пили, но не выходя из приличия. - А подпоручик Федор Толстой - он тоже, по-вашему, не выходил из рамок благопристойности? Макар Иванович молчал долго. - На этот вопрос я не хочу отвечать, - выдавил он. - Хорошо, мне и без ваших слов все известно. Ничего более высокого, чем звание морского офицера, для Ратманова не существовало. Он был одним из тех моряков, кто бескорыстно любил море и флотскую службу и готов был защищать честь мундира любыми средствами. Однако Макар Иванович был привержен корпусным правилам товарищества, которые в какой-то мере вошли в правила чести. О Федоре Толстом Ратманов отказался отвечать как раз по соображениям товарищества. Толстой же такого отношения никак не заслуживал. В тот недобрый час Ратманов, как старший офицер, одернул пьяного подпоручика, а Толстой, почтя себя оскорбленным, вызвал его на дуэль. Ратманов справедливо отверг столь дикое предложение и пытался выдворить подпоручика из своей каюты. Федор Толстой набросился на старшего офицера с кулаками. Произошла жестокая драка, в которой победителем оказался Ратманов. Нападение подпоручика Толстого на старшего офицера Ратманова - чрезвычайное событие, и, конечно, Толстой подлежал суровому наказанию. Забегая вперед, скажу, что старший лейтенант Ратманов по возвращении в Петербург представил Николаю Петровичу Румянцеву свои замечания о злоупотреблениях Российско-Американской компании на Аляске и Алеутских островах, кои он писал, не будучи во владениях компании. Рассмотрев его замечания, Румянцев сказал Ратманову: "Иван был на пиру, а Марья рассказывает. Господин Лисянский, бывший там, говорит другое". Целую неделю продолжалось расследование. Обвинения Резанова подтвердились. Закончив опрос офицеров, генерал-майор Кошелев сказал Крузенштерну: - Я вынужден передать свое заключение иркутскому генерал-губернатору, а он передаст его государю. Поведение офицеров я определяю как бунт против государя в лице его полномочного представителя. Иван Федорович испугался. Помимо военно-морского суда ему угрожало немедленное отрешение от должности. От имени всех офицеров он повинился перед генералом Кошелевым и стал уверять, что все раскаиваются в неприятном происшествии и готовы принести глубочайшие публичные извинения чрезвычайному послу и начальнику экспедиции и впредь почитать его права как верховного своего начальника. Только Резанов мог остановить расследование, угрожавшее Крузенштерну неприятностями. И здесь он совершил ошибку. Он согласился простить своих оскорбителей и обидчиков. Он думал, что поступает в интересах дела. Офицеры в парадной форме явились перед Николаем Петровичем Резановым. В присутствии генерал-майора Кошелева и майора Скрупского они почтительно просили у него прощения. - Хорошо, истина восстановлена, забудем старое, господа. Будем жить в мире. Я прошу генерала Павла Ивановича прекратить наше постыдное дело... А вы, Петр Иванович, зачем вы здесь? - увидел Резанов среди офицеров лейтенанта Головачева. - Вы ни в чем не виноваты. Во время плавания ваша поддержка и сочувствие врачевали мою душу и сердце... Я благодарен вам, господин лейтенант, вы благородный и честный человек. - Зачем вы меня хвалите, ваше превосходительство? - с тоской произнес лейтенант Головачев. Он покраснел, на глазах выступили слезы. Он был впечатлительным и совестливым человеком и подумал, что нарушил правила товарищества и обесчестил себя в глазах офицеров. Николай Петрович заметил, что офицеры с ухмылкой поглядывают друг на друга, и понял, что совершил ошибку. В тот же день Резанов обратился с письменным прошением к генералу Кошелеву судебное дело приостановить. Не простил Резанов подпоручика гвардии Федора Ивановича Толстого - уж слишком его поведение было вызывающим и оскорбительным. И подпоручик был снят с корабля и направлен в Охотск и дальше в Петербург через всю Сибирь. На опального подпоручика Федора Толстого Крузенштерн очень надеялся. Теперь он не один. У графа Толстого много высокопоставленной родни, и она вступится за провинившегося. Ведь устроил же кто-то такого лоботряса в посольскую свиту! Крузенштерн понимал, что заступиться за графа можно, только замяв неприятное дело. 18 августа на корабль было погружено все необходимое. "Надежда" была готова к плаванию в Японию. В тот же день мореплаватели вышли из порта в Авачинскую губу, где снова отдали якорь. С 19 по 20 августа наливали промытые водой бочки из источника, впадавшего в Авачинскую губу и отстоявшего от корабля на полмили. Перевозили с берега порох и провизию. 21 августа Резанов вернулся на корабль. Командир Крузенштерн отпраздновал этот день с особым великолепием. За торжественным обедом присутствовал и генерал Кошелев с офицерами своего полка. В продолжение стола за здравие их превосходительства Резанова и Кошелева сделано по одиннадцати пушечных выстрелов. В четыре часа, когда императорский посол оставил корабль, возвратясь на берег, выстрелили еще одиннадцать раз. Матросы, разойдясь по реям, кричали "ура". Видимо, радости Ивана Федоровича не было конца. Да и было чему радоваться провинившемуся командиру. 25 августа Резанов оставался еще на берегу. Он дописывал бумаги, отправляемые в Петербург. Последнее письмо было к императору Александру. "Донося вашему величеству из Бразилии о случившемся между мной и морскими офицерами несогласии, наказывались мы среди всего пути нашего, что неприятное известие дадут вашему императорскому величеству прискорбное о нас заключение, что какая-либо личность могла взять верх над пользою государственною, - писал Резанов, пытаясь сгладить свои прежние послания. - Я признаюсь вашему императорскому величеству, что причиною была единая ревность к славе, ослепившая всех до того, что казалось, что один у другого оную отымлет. Сим энтузиазмом, к несчастью своему, воспользовался подпоручик граф Толстой, по молодости лет его, и наконец, когда взаимное всех к пользе общей усердие возродило еще более прошлого взаимное друг к другу уважение, то и остался он жертвой поступка своего. Обращая его к месту своему, всеподданнейше прошу всемилостивейшего ему прощения, ибо жестоко для чувствительного сердца наказание лишену быть способов разделить славу великого подвига. Милость вашего императорского величества есть единственное для нас всех прибежище. Я чувствую себя виновным, поспеша моим донесением, и, повергая себя к стопам вашим императорского величества, всеподданнейше прошу прощения себе и всем морским офицерам. Всемилостивейший государь, мы охотно жертвовали тебе жизнью и столь же охотно и впредь идем ее жертвовать"*. _______________ * П. А. Тїиїхїмїеїнїеїв. Историческое обозрение образования Российско-Американской компании и действий ее до настоящего времени. Письма Н. П. Резанова. Спб., 1863. Закончив письмо, Резанов долго смотрел на вершины двух высоких сопок, забеленных снегом. В лучах вечернего солнца сопки казались необыкновенно красивыми... Приближалась осень. На деревьях и кустарниках пестрели листья желтоватых и красноватых оттенков. Краснела крупная камчатская рябина. Но в лесах, окружавших со всех сторон обширный залив, все еще пели птицы и было много малины и смородины. Перед самым отходом корабля Резанов долго разговаривал с генералом Кошелевым. Этот честный и строгий человек все больше и больше нравился Николаю Петровичу. - Я вам посоветую осторожнее держаться с капитаном Бухариным, если доведется попасть в Охотск, - сказал под конец генерал. - Кто он такой? - Правитель Охотского края. Чувствует себя наместником. Подобного казнокрада и вымогателя еще не видано на свете. Он ничем не брезгует. Он не просто казнокрад - он разбойник. - Не могу поверить, ваше превосходительство. - Вы, наверное, думаете, почему я не пожаловался в Иркутск или Петербург на такого человека? - Гм... да, действительно, я подумал. - Николай Петрович, голубчик, этот человек задерживает почту, проходящую через Охотск. А ведь другого пути у нас нет. Он распечатывает все конверты, в которых подозревает для себя что-нибудь вредное, и уничтожает. - Невероятно, ваше превосходительство! Вскрывать почту могут только по приказу государя. Недавний обер-прокурор Первого департамента Сената Резанов не мог поверить в столь тяжкое нарушение законов. - Невероятно, но так есть. Поступки Бухарина превосходят всякое вероятное. Охотск ужасен для всех. Никто не решается ехать туда, опасаясь за свою честь и даже жизнь. Об этом все знают, но он словно пробка торчит в Охотске и закрывает все жалобы, и эту пробку нельзя вышибить. - Я обязательно побываю в Охотске и лично доложу императору, - пообещал Резанов. - Говорят, что Бухарин наворовал за два года более ста тысяч рублей. При его-то должности! Кстати, компания, которую вы представляете, несет огромные убытки от поборов Бухарина. Он захватывает компанейские корабли, якобы необходимые ему для перевозки грузов на Камчатку, и ваши приказчики, для того чтобы погрузить свои товары, платят ему по нескольку тысяч. Иногда ваши приказчики за взятку отправляют свои грузы на военных транспортах, а я здесь оказываюсь без самого необходимого. - Я проверю, ваше превосходительство. После разговора с генералом Кошелевым Резанов совсем уверился в необходимости прямого морского пути из Петербурга в Русскую Америку, минуя столь отдаленные русские окраины. Порядок в российских губерниях, где царил произвол губернаторов и процветало воровство и лихоимство, после охотских порядков казался Николаю Петровичу совершенным раем. "Как Баранов ведет себя в Америке? - думал он. - Неужели он жесток, подобно Бухарину, и тоже крупно ворует. Но ведь за его спиной нет солдат, и он ежегодно представляет правлению конторские книги, где показана каждая копейка. И дела компании из года в год идут в гору". Николай Петрович все больше и больше удивлялся. Баранов стал для него совершенно загадочным человеком. "Приеду в Америку, все разложу по полочкам. Всякими делами приходилось заниматься. Меня никто не обманет". 22 августа Николай Петрович переехал на корабль вместе со священником. Резанова сопровождал генерал Кошелев со всеми своими офицерами. В семь часов вечера, по окончании напутственного молебна, при пушечном выстреле стали сниматься с якоря. Генерал Кошелев оставил корабль. Пушки в Петропавловском порту отсалютовали отходящему кораблю тринадцать раз. На "Надежде" ответили равным числом выстрелов. Вместо покинувших корабль членов экипажа Резанов взял с собой в качестве адъютанта брата генерала Кошелева, Дмитрия Ивановича. Он заменил графа Толстого. Кроме того, на борт пришли семь человек рядовых, видных собой солдат, и унтер-офицер. В числе солдат был хороший барабанщик. Отряд находился под командой капитана Федорова, который подчинялся только Николаю Петровичу. Теперь у Резанова была своя маленькая гвардия, и чувствовал он себя на корабле гораздо увереннее. Погода стояла пасмурная, с дождем и туманом, закрывавшим камчатские берега. Снова появилась течь, несмотря на то, что судно было изрядно проконопачено и починено в Петропавловске. Старый корпус требовал капитального ремонта. С полудня 27 августа вода в трюме была 28 дюймов, а в полночь 32 дюйма. С северо-востока находила крупная зыбь, и "Надежду" валило с борта на борт. Глава двадцать четвертая ЛУЧШЕ ЧТО-НИБУДЬ, ЧЕМ НИЧЕГО Елена Петровна стояла впереди толпы индейцев. Одета была чисто и на лицо румяна. Рядом, чуть позади, держался индеец в шляпе и панталонах. Слепцов подошел к супруге командира и поклонился: - Здравствуйте, сударыня Елена Петровна. - Здравствуйте, Тимофей Федорович. Слепцов взглянул на индейца в шляпе и обомлел. Он узнал вождя Ютрамаки, встреченного в первый день кораблекрушения. Индейцы в тот день пытались ограбить промышленных. Однако Слепцов вида не подал и продолжал разговор с Еленой Петровной. - Как вы чувствовали себя среди диких? - Прекрасно... Вы задержали родную сестру этого человека, - показала она на индейца в пуховой шляпе. - Вождя большого племени и хорошего человека. Он оказал мне много услуг и обходился со мной прекрасно. Я требую, чтобы эту женщину освободили немедленно. - Ваш супруг, Елена Петровна, желает освободить пленных не иначе как в размен на вас, - сказал Тараканов. - Но я не хочу быть с вами, - твердо сказала жена командира. - Я довольна своим состоянием. И вам советую добровольно отдаться в руки вождя племени, у которого я нахожусь. Наш вождь человек прямой и добродетельный, известен по всему здешнему берегу. Он обещал освободить нас всех. Вождь Ютрамаки отлично говорит по-английски. - Что вы сказали, Елена Петровна, я не верю своим ушам! - Слепцов с недоумением смотрел на жену командира. - Посмотрите на себя, на своих

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору