безделицей  по сравнению с тем, что я с тобой сделаю при
помощи драконьего сердца.
     Хьердис сплюнула и яростно зашипела,  затем  обнажила  меч
Дирстигга.
     --  Я  могла  бы  в  два счета прикончить тебя! Так, может
быть, и надлежит сделать, пока  ты  не  обрел  слишком  большое
могущество!   --  Она  взмахнула  мечом,  хотя  и  без  большой
решимости.
     -- Что же, поглядим, что сильнее --  меч  или  сердце,  --
холодно ответил Бран.
     Хьердис сунула меч в ножны.
     --  Ну  же,  будь немного рассудительней. Если мы и дальше
будем продолжать в том  же  духе,  никто  из  нас  не  добьется
своего.  Я ведь сказала, что верну тебе Ингвольд, как только ты
мне поможешь. Лишь твое упрямство вынуждает  меня  прибегать  к
угрозам. Я присмотрю за тем, чтобы в Хьердисборге Ингвольд была
в  целости и сохранности, если только ты призовешь Рибху помочь
нам победить льесальвов. Ты получишь вот этот меч и  даже  весь
Хьердисборг в обмен на помощь драконьего сердца.
     Бран выпустил поводья коня.
     --  Сначала верни сюда Ингвольд, и я сам буду заботиться о
ее безопасности. И поезжай за ней сама.
     -- Не могу -- они уже  слишком  далеко  отъехали.  Слишком
долго  придется их нагонять, а нам надо еще успеть к Микльборгу
до рассвета. Ведь только я одна могу вести в бой  доккальвов...
если ты сам не захочешь заменить меня, -- лукаво добавила она.
     --  Не  захочу.  Тогда оставь их этой ночью в лагере. Все,
что я могу тебе обещать -- страшное поражение в  нынешнем  бою,
если он состоится.
     Хьердис  с  силой  дернула  узду,  едва  не  разрывая  рот
загарцевавшего коня,  бросила  его  в  одну  сторону,  затем  в
другую.  Глаза  ее  яростно  сверкали, точно в ее мыслях царила
такая же полубезумная  неразбериха.  Наконец  она  пронзительно
прокричала:
     -- Я еще королева! Мое право, не твое -- грозить и ставить
условия! Если мои доккальвы проиграют сегодняшний бой, Ингвольд
умрет!  Вот  мое  последнее слово! Я, Хьердис, клянусь -- так и
будет!
     Она дала шпоры коню  и  галопом  ускакала  прочь,  гневным
криком сзывая на бой своих воинов.

     Глава 17.

     Так  и  не поняв, к лучшему или к худшему обернулось дело,
Бран вернулся к Перу и Свагги и обнаружил обоих мирно  спящими.
Свагги  восседал, обнимая свой топор, и храпел от всей души; но
вот его единственный глаз  слабо  моргнул,  открылся  и  злобно
уставился на Брана.
     --  Спи  себе,  спи, -- проворчал Бран, с удрученным видом
усаживаясь на место. -- Потом тебе вряд ли удастся выспаться.
     Свагги довольно свирепо оскалил  на  него  клык  и  крепче
стиснул  рукоять  топора,  как  бы  желая  сказать,  что  будет
исполнять свой долг, покуда врагу  не  придется  силой  вырвать
этот топор из его похолодевших пальцев.
     Бран  расхаживал  вперед  и  назад,  пока  ему  не удалось
немного убаюкать подозрительность Свагги; тогда он снова уселся
и закутался в плащ, как бы собираясь вздремнуть.  На  самом  же
деле  Бран,  спрятав под плащом руки, тайком открыл медальон, в
котором было заключено драконье сердце. Незамеченный Свагги, он
принялся  жевать  волоконце  драконьего  мяса.  Когда  в  горле
началось  знакомое  жжение,  Бран улегся и закрыл глаза, как бы
заснув,  и  с  легкостью  погрузился  в  багрово-черный   туман
видений.   Он   видел,   как   льесальвы  яростно  сражаются  с
доккальвами, подгоняемыми в бой уродливой тенью Хьердис,  видел
он  и Миркъяртана с его драугами, покрывавшими окрестные холмы;
ощетинясь лесом стрел и  копий,  они  выжидали  своего  часа  в
зловещей   неподвижности.  Надо  всей  этой  картиной  высились
силуэты  троих   бородатых   мужчин,   которые   с   величайшей
серьезностью  наблюдали  за  ходом событий. В одном из них Бран
признал Гулль-Скегги, и тот, казалось, украдкой глядел на  него
с печалью и состраданием, как бы говоря: "Нам нельзя вмешаться,
нельзя  стать  на  ту  или  иную сторону. Как легко было бы это
сделать, но как губительно для того, кому мы оказали бы помощь!
Орудия нашей воли должны быть ничтожны и слабы, иначе мы  можем
погубить тех, кому желаем помочь".
     --  Но  как же Ингвольд? -- с трудом выдавил из себя Бран,
не  осознавая,  что  бормочет  что-то  в  забытьи,  а   Свагги,
проснувшись от этого звука, вперяет в него злобный взгляд.
     Видение  начало  таять, перетекая в другое, и на миг Брану
показалось, будто он  воспарил  над  картиной  битвы,  бездумно
взирая  на  копошащихся  внизу муравьев. Затем он увидел горный
форт, поставленный высоко на скалистом отроге горы с  отвесными
склонами -- казалось, что он вырублен прямо в скале. Цепь огней
окружала  форт,  мерцая  в  ночи, точно ожерелье из драгоценных
камней, и языки пламени  плясали  у  его  подножья.  Постепенно
картина  эта  меркла,  весь свет стягивался в одну точку и стал
разрастаться в могучее пламя, которое жадно прянуло к Брану  --
неведомая сила влекла его, беспомощного, к этому огню.
     Ужасный  холод  мучил  Брана,  и  чудилось ему, что стены,
сужающиеся вокруг,  покрыты  льдом.  Пламя  трещало,  напоминая
скрипучий  хохот Хьердис. За этим треском Брану почудился голос
Ингвольд --  она  звала  его  и,  казалось,  со  страхом.  Бран
извивался, пытаясь одолеть силу, которая безжалостно влекла его
в  самое  сердце  поджидавшего  внизу  пламени.  Снова  из огня
донесся трескучий хохот, и сквозь тьму воззрилось на него  лицо
Хьердис  --  оно  все  близилось, становясь яснее и различимей.
Сделав нечеловеческое усилие, Бран вырвался из незримых тенет и
с  торжествующим  воплем  бросился  на  Хьердис.   Пальцы   его
сомкнулись  на  ее  горле,  и  она  испустила  испуганный крик,
который и привел Брана в сознание.
     К немалому своему изумлению, он обнаружил, что вцепился  в
горло  Скальгу и трясет его, как собака крысу. Скальг отнюдь не
собирался благородно дать себя задушить: он вырывался,  лягался
и  вопил во все горло. Бран поспешно отпрянул, бормоча что-то о
крепком сне и кошмарах. Свагги приплясывал вокруг, рыча,  скаля
клыки  и  размахивая топором -- на беду всякого, кто был ближе,
чем в двадцати футах от него. Скальгу пришлось истратить четыре
браслета, чтобы усмирить доккальва и превратить его боевой  пыл
в удовлетворенную алчность.
     -- С тобой ничего не стряслось? -- осведомился Пер, как-то
странно поглядывая на Брана. -- Ты расхрабрился и разъярился --
прямо  как  берсерк. Будь у тебя меч или кинжал, ты в два счета
бы прикончил старину Скальга.
     Бран  потряс  головой,  чтобы  рассеять  остатки  багровых
видений.
     --  Прости,  Скальг. Мне привиделся дурной сон, и я думал,
что ты -- это Хьердис.
     -- Жаль, что это не так, а  то  бы  я  с  чистой  совестью
позволил тебе ее придушить, -- нервно хихикнул Скальг. -- Не то
чтобы  я хотел выглядеть чересчур невежливым или любопытным, но
не был ли причиной твоего, Бран, дурного сна  маленький  клочок
копченого  мяса?  -- Ответом ему был негодующий взгляд, который
Скальг предпочел не заметить. -- Хотел бы я узнать, как  именно
намерены  Рибху  разрешить  этот  маленький  спор между тобой и
Хьердис? Я видел собственными глазами, как увозили Ингвольд,  и
не  стыжусь  сказать,  что  приложил  все силы, дабы расслышать
каждое словцо, которым ты обменялся с Хьердис.  Чтобы  раб  так
надменно   разговаривал   с  королевой!..  Должно  быть,  Рибху
помогают тебе -- что скажешь?
     -- Такому, как ты, он ничего не скажет, -- огрызнулся Пер,
не сводя с Брана встревоженного взгляда. -- Ну, Скальг, что  на
сей  раз  тебе  от нас нужно? Ты ведь понимаешь, мы совсем не в
восторге от твоего общества.
     Скальг ухмыльнулся,  подмигнул  и,  подвинувшись  поближе,
зашептал:
     --   Когда   Хьердис   вернется  с  сегодняшней  битвы  --
готовьтесь в путь. Вы ведь не прочь отправиться в  Хьердисборг,
чтобы спасти Ингвольд?
     Бран раздраженно помотал головой.
     --  Скальг,  мы  не  отправимся в Хьердисборг за Ингвольд,
покуда я... а может быть, и никогда, -- уныло поправился он,  с
содроганием  подумав  о  чародейском  пламени.  --  Мы  покинем
Хьялмкнип тогда, когда сочтем нужным. Помощь твоя нам не нужна,
даже если на сей раз ты не замыслил ничего дурного.  Похоже  на
то, что твои добрые намерения частенько оборачиваются бедой для
ближнего.
     -- Бедой! -- воскликнул Скальг, гневно пожимая плечами. --
О, неблагодарный, несправедливый...
     --  Всеми своими бедами мы обязаны только тебе, -- оборвал
его Пер, -- так что полегче насчет неблагодарности. Ничего бы с
нами не случилось, если  бы,  на  наше  несчастье,  ты  нас  не
отыскал.  Я, кстати, до сих пор не уверен, что ты на самом деле
служишь Дирстиггу.
     Скальг топнул ногой.
     -- Что за наглость -- так со мной  обращаться!  Я  пытаюсь
сказать,  что  и  вас, и Ингвольд спасут, а вы мне не даете рта
раскрыть.  Может,  вы  этого  и  не  понимаете,  но   все   это
предприятие  такое  же  мое,  как  и  ваше.  Вам  и в голову не
приходит, сколько сил я истратил  ради  нашего  успеха,  и  как
трудно было...
     --  Ты,  во  всяком случае, наслаждаешься свободой, а мы в
плену,  --  сказал  Бран.  --   Похоже,   ты   умеешь   неплохо
устраиваться,  когда  речь  идет  о  кормежке,  питье  и теплом
ночлеге. А я вот не думаю, чтобы Ингвольд сейчас было  уютно  и
приятно.
     Скальг придвинулся ближе.
     --  Дорогие  мои  юные  друзья,  я-то  думал  устроить вам
приятную неожиданность, но вы, я вижу, настолько неблагодарны и
с таким подозрением относитесь к моим добрым намерениям, что уж
придется все вам рассказать. Понимаю,  вы  решили  не  покидать
Хьялмкнип  без Дирстиггова меча, хотя еще представится и другая
возможность им завладеть. Что ж, отлично, если  ваша  решимость
настолько  тверда -- нынче ночью, когда Хьердис вернется с поля
битвы, можно будет бросить ей вызов. Мы придем за вами и...
     -- Минутку, -- прервал его Пер. -- Кого это еще ты  имеешь
в виду, когда говоришь "мы"? Или это вши из твоей бороды?
     --  Да помолчи же немного и дай мне сказать! -- воскликнул
Скальг. -- Вы ведь даже не даете мне...
     Тут увесистая лапища вцепилась в его плечо, рванула  прочь
--  и  Свагги  прорычал  что-то  злобное  прямо в лицо Скальгу.
Старый маг отскочил, шаря по  карманам  в  поисках  еще  одного
кольца или браслета, но честь Свагги не позволяла ему дважды за
один  вечер  принимать  взятку.  Несколькими  ловкими  взмахами
топора он прогнал Скальга прочь, так и не дав  ему  возможности
еще что-то сказать Перу и Брану.
     Скиплинги   с   сомнением  переглянулись,  и  Пер  покачал
головой.
     -- Мне просто не верится, что Скальг на это  способен,  --
прошептал он. -- И уж совсем мне не по душе мысль бросать вызов
Хьердис. Если мы не тронем ее, она отдаст тебе меч. Само собою,
к несчастью для нас, она потребует кое-что взамен...
     Бран  лишь  кивнул  и снова погрузился в угрюмое молчание.
Рано или поздно, одному из них придется уступить,  --  ему  или
Хьердис.  Сознание  того, что Рибху не станут вмешиваться в это
дело, лишь ослабляла его  волю  к  сопротивлению;  и  все-таки,
похоже на то, в нем одном, Бране, заключены все их надежды -- в
нем,  ничтожном и слабом орудии. Рибху могут лишь указывать ему
путь, а там уж он сам заковыляет по нему, как может. Оставалось
лишь надеяться, что эта истина не дойдет до сознания Хьердис.
     Сражение шло даже хуже для королевы, чем предполагал Бран.
Из слов раненых и умирающих доккальвов он узнал, что  льесальвы
Микльборга  наступают  и очень скоро загонят доккальвов назад в
Хьялмкнип. Часом спустя положение стало еще опаснее  --  пришли
вести,  что  драуги  Миркъяртана вступили-таки в бой и обратили
оружие против доккальвов. После  этого  Хьердис  бросила  своих
воинов и бежала, вероятно, для того, чтобы избежать плена.
     --  Так  значит, битва проиграна! Нам конец! -- воскликнул
кто-то, и тотчас же все, кто мог держаться на ногах,  принялись
готовиться к отступлению. Тех же, кто не в силах был подняться,
грузили  на  возки  и  в фургоны. Всякий, у кого была хоть одна
здоровая нога, должен был сам заботиться о себе на долгом  пути
назад в Хьердисборг.
     -- Ну, а нам-то что делать? -- осведомился Пер, поглядывая
на Свагги,  который  еще  прочнее  утвердился  на  своем месте,
словно и все битвы Рагнарека не могли  помешать  ему  исполнять
свои  обязанности.  -- Что-то мне совсем не улыбается попасть в
лапы к драугам. С ума, что  ли,  спятила  Хьердис  --  в  такую
минуту бросать свое войско?
     Бран с сумрачной усмешкой коснулся драконьего сердца.
     --  Она  помчалась  в  Хьердисборг, чтобы убедиться, что с
Ингвольд ничего не стряслось. Наконец-то она  начала  понимать,
что Ингвольд -- это ось всех ее честолюбивых устремлений.
     -- А мы-то как же? Мы ведь тоже чего-то стоим?
     --   Само  собой.  А  потому  надо  собирать  вещи,  чтобы
отправляться в дорогу.
     -- Ну да, -- еще больше помрачнел Пер, --  в  Хьердисборг,
чтобы разобрать его по камушку голыми руками. Свагги мы возьмем
с собой, или ты уже придумал, как нам от него избавиться? -- Он
с  отвращением глянул на Свагги и получил в ответ настороженное
ворчание.
     -- У нас есть заботы посерьезнее, чем тревожиться еще и  о
Свагги,  --  отвечал  Бран.  --  Нам  нужны кони и провизия. Не
говоря уже об оружии, но я думаю, мы что-нибудь отыщем... -- Он
обернулся, вспомнив о груде оружия,  принадлежавшего  убитым  и
ранены  --  и оказался лицом к лицу с неизвестным, закутанным в
длинный плащ, с обнаженным мечом в руке. Тусклый свет падал  на
спину  неизвестного, капюшон был низко надвинут на лицо, и тень
надежно скрывала его. Плащ у незнакомца был  из  тонкой  черной
ткани  с  алым  подбоем  --  такие плащи носили вожди Хьердис и
прочие высокопоставленные доккальвы. Бран,  нахмурясь,  смотрел
на это воплощение новой опасности.
     --  Эй  ты,  поднимайся!  --  рыкнул незнакомец на Свагги,
направляя на него  клинок.  --  Я  освобождаю  тебя  от  охраны
пленников.   Ты   должен  явиться  к  военачальникам  передовых
отрядов. А вы, пленники, собирайте свои пожитки и марш за мной,
если вам жизнь дорога.
     -- Тебя послала  Хьердис?  --  спросил  Бран,  пряча  свой
испуг.
     -- Никаких вопросов. Поспешите!
     Свагги  вскинул  топор  на  плечо  и  заковылял  на поиски
военачальников. У Брана и Пера пожитков  было  --  раз,  два  и
обчелся, так что собрались они быстро.
     --  Туда,  к  лошадям,  -- указал мечом доккальв и зашагал
следом за пленниками; его начищенные сапоги вызывающе скрипели,
когда он проходил мимо кучек  раненых  солдат,  у  которых  еще
доставало силы провожать его ненавидящими взглядами -- ведь это
по вине его и ему подобных они оказались в такой передряге.
     Снаружи  их  поджидал  калека-доккальв  с  тремя лошадьми.
Потрясенный, Бран признал среди них старину Факси --  тот  был,
как   всегда,  не  в  духе  и  нерасположен  к  послушанию.  Он
приветствовал Брана дружелюбным  ржанием  и  попытался  укусить
конюха.
     --   И  это  лучшее,  что  ты  мог  сыскать?  --  прорычал
подгонявший пленников доккальв. -- Нам нужны лучшие кони, чтобы
уйти от Миркъяртана.  Мои  пленники  важны  для  судьбы  нашего
королевства.
     Конюх  бочком,  настороженно  двинулся  прочь,  похожий на
огромного волосатого краба, увешанного лохмотьями.
     -- Лучше ничего и не осталось, -- пробормотал он. --  Всех
добрых  коней  давно  разобрали.  --  Он  отошел  на  приличное
расстояние  и  тогда  отважился  крикнуть:  --  Чтоб  вас  всех
разорвало  и  скрючило  --  и тебя, и таких, как ты! -- С этими
словами конюх шмыгнул в черноту туннеля.
     Доккальв мрачно хохотнул.
     -- Эй ты, принеси-ка эту лампу -- пора  нам  присмотреться
друг к другу и поближе познакомиться.
     Пер  повиновался и мгновение помедлил с небольшой лампой в
руках.
     -- Надобно тебе знать, что мы  не  совсем  пленники.  Бран
способен  уйти от тебя, едва пожелает, так что нечего думать...
нечего пытаться нас... нас запугать щегольскими доккальвийскими
штучками и мечами, не знавшими боя. Так и знай, мы не шутим.
     Доккальв взял лампу и держал ее на вытянутой  руке,  затем
поднес   ее   к   лицам  скиплингов  --  так  близко,  что  они
зажмурились.
     --  Что  за  болтливость,  что  за  дурацкие  угрозы!   --
проворчал  он  и  вдруг  осветил  свое  лицо. Скиплинги увидели
курчавую черно-седую бороду, крючковатый нос, слегка  свернутый
свежим  багровым  шрамом, и сверкнувшие в ухмылке зубы. Бран на
миг дрогнул  --  такой  безумной  и  неуместной  в  этом  месте
казалась  эта  ухмылка...  а  потом волосы встали у него дыбом,
когда он осознал,  как  поразительно  похож  этот  доккальв  на
Кольссинира -- если бы только не шрам...
     --  Что  ты  на меня так странно уставился? -- осведомился
доккальв.
     Бран отвел глаза.
     --  Мне  почудилось,  что  ты  похож   на   одного   моего
знакомого... но потом я понял, что ошибся.
     --  Разве  он  мертв?  Или ты, может быть, решил, что я --
драуг?
     Пер вцепился в руку Брана и жарко прошептал:
     -- Ты что, не узнал его, Бран? Это же Кольссинир!
     Бран снова поглядел на странную ухмылку.
     -- Да, Кольссинир -- но живой или мертвый? Хоть он  и  был
добрым другом, а я не желаю иметь дело с его драугом.
     --  Драугом,  вот  еще!  --  воскликнул  Кольссинир  своим
обычным голосом. -- На вот, пожми эту руку и  сам  реши,  живая
это плоть или мертвая!
     Ладонь  Брана  хрустнула  в крепком пожатии Кольссинира, и
Бран так же сильно пожал его руку, с удовольствием ощутив живую
плоть и кость.
     -- Кольссинир! -- воскликнул он. --  Кольссинир,  живой  и
настоящий! Да еще в доккальвийском плаще!
     -- Скальг стащил его для меня. Мы намеревались подобраться
поближе  к  Хьердис  нынче ночью, чтобы при случае убить ее или
захватить в плен, но не повезло -- она успела удрать.
     -- Скальг помог тебе? -- недоверчиво переспросил  Пер.  --
Так это о тебе он твердил все время?
     -- Когда на нас напали доккальвы, он сумел удрать, а потом
вернулся,  чтобы отыскать меня или нас. Почти всю ночь он волок
меня в Микльборг и там  отдал  лекарям  на  лечение,  а  потом,
счастливо  избегнув  встречи  с  доккальвами, еще и вернулся за
тобой, Бран.  Когда  тебя  схватили,  он  вернулся  ко  мне  за
подмогой.  У  нас  был  готов  замечательнейший  замысел. Я вам
кое-что расскажу поподробнее, когда выберемся их Хьялмкнипа.
     Взобравшись на коней, беглецы поехали по туннелю,  и  лишь
тусклое  свечение  маленькой  лампы помогало им объезжать груды
мертвых тел и кучки раненых,  которые  ожесточенно  ковыляли  к
выходу.  Сзади  грохотали  повозки  и  сани,  на  которых везли
раненых, а кое-кто еще и повис сбоку, цепляясь  изо  всех  сил.
Кто  не  удирал  от  наступающих  драугов,  тот деловито обирал
мертвецов, и никому не было дела  до  троих  всадников.  Выехав
наконец   из  туннеля  под  звездный  свет,  они  увидали,  как
уцелевшие доккальвы удирают на северо-восток, а совсем  близко,
из-за отвалов шлака доносился яростный шум битвы.
     --  Мы  не  можем сейчас дожидаться Скальга, -- проговорил
Кольссинир, окинув окрестности быстрым изучающим  взглядом.  --
Впрочем, я целиком доверяю его умению заботиться о себе.
     Они  скорой  рысью  ехали  к  Хьердисборгу,  минуя по пути
беглецов и дезертиров, которые  были  слишком  встревожены  или
пали  духом,  а  потому  лишь  осмеливались  бросить  взгляд на
всадников и тотчас убирались с  их  пути.  К  рассвету  путники
благополучно  добрались до гор, оставив позади поле битвы около
Хьялмкнипа.  Они  остановились  на  отдых  и  с   удовольствием
подкрепились  твердой  колбасой,  которую  Кольссинир извлек из
своей сумки вдобавок к пущенной по кругу фляжке.
     -- Как это тебе  вообще  удалось  выжить,  Кольссинир?  --
осведомился  Пер, вытягиваясь поудобнее. -- Когда я увидал, как
в тебя ударила ледяная молния, я уж было  решил,  что  с  тобой
покончено.  У  всякого  другого