то ветер выдует горькое воспоминание у нее из головы.
     Пыль жалила глаза. Джулианна зажмурилась, полностью уверенная в своей лошади, - и едва не потеряла одновременно доверие, уверенность и равновесие, а также достоинство и, возможно, жизнь.
     Нет, Мерисса не споткнулась, не бросилась в сторону, не заупрямилась. Она просто остановилась, мгновенно и резко. Кобыла ударила задними копытами в землю; Джулианну рвануло вперед, к выгнутой шее. Девушка упала на шею лошади, заскользила по ней, потеряла стремя, отчаянно вцепилась в гриву и удержалась в последний момент. Еще одно усилие - и вот она уже сидит в седле, дрожа сама и чувствуя под собой дрожь Мериссы. Поглядев мутными глазами вперед, Джулианна увидела крутящийся в воздухе вихрь из пыли и песка. Позади него в земле открылась пропасть, до которой был всего лишь шаг, всего один скачок лошади в галопе...
     Впрочем, нет, пропасть появилась не только что, да и не пропасть это была. Джулианна вновь посмотрела на загадочное место и поняла, что это русло реки, иссохшее под летним солнцем. Если бы не внимательность Мериссы, Джулианне пришлось бы пролететь два собственных роста вниз, а в конце удариться о потрескавшееся дно, усеянное камнями. Да, не пропасть, но не намного лучше. Она наверняка переломала бы все кости, да и Мериссе бы досталось.
     Вихрь из пыли и песка. Джулианна отвела взгляд от русла и увидела только опадающее облачко. Мелькнула мысль: "джинн", но тут раздался топот копыт и рядом очутилась другая лошадь. Джулианна стала равнодушно смотреть вперед, стараясь не встречаться взглядом с разъяренным Блезом.
     Сержант схватил Мериссу за уздечку, перехватил поводья и вытащил их из ослабевших пальцев Джулианны.
     - Мадемуазель... - У него перехватывало горло от ярости, причем он имел право на ярость, и Джулианна как ребенок ждала выволочки. Но сержант сказал только: - Мадемуазель, мы сейчас же вернемся в замок.
     Больше он не произнес ничего, опасаясь, видно, сорваться.
     Джулианна молча кивнула в знак согласия; сержант заставил Мериссу отвернуться от обрыва и медленно повел ее обратно, туда, откуда они прискакали. Новое унижение - но Джулианна заслужила его. А Мериссе медленный шаг был только на пользу - по телу кобылы то и дело пробегала дрожь, лошадь нуждалась в покое и прохладе, чтобы забыть охвативший ее ужас. Непонятно только, был этот ужас вызван разверзшейся ямой или появлением джинна.
     Чувствуя свою беспомощность и стыдясь ее, Джулианна отвернулась от закаменевшей спины сержанта и стала смотреть вокруг - прежде ей было не до этого. Земля вокруг была пустой и выжженной, на ней росли только колючки. Колючки да пыль - тут Джулианна увидела вдалеке смерч, и ее сердце подскочило. На мгновение ей показалось, что это джинн, но, приглядевшись, она поняла, что это всего лишь быстро скачущий всадник.
     Блез тоже увидел всадника. Он осадил лошадь, жестом приказал Джулианне не шевелиться и потянулся к мечу.
     Хвала Господу, опасаясь схватки, сержант отпустил поводья Мериссы, и Джулианна, нагнувшись, завладела ими. Теперь при необходимости она могла ускакать прочь. Если же убегать не придется - вряд ли кто-нибудь отважится на нападение вблизи замка, - она по крайней мере встретит этого человека, самостоятельно распоряжаясь собственной лошадью.
     Всадник поскакал чуть медленнее, поднимая меньше пыли. Джулианна увидела, что это был молодой человек на большом боевом коне. Решив, что это один из рыцарей Рока, Джулианна перевела дыхание.
     Блез тоже расслабился и даже убрал руку с рукояти меча.
     - Эй! - крикнул рыцарь. - Все в порядке? Я увидел, что дама скачет изо всех сил, а за ней кто-то гонится. К тому же я знал о русле реки и боялся, что...
     - Благодарю вас за заботу, сьер, - живо отозвалась Джулианна, беря себя в руки, - Мы просто прогуливали лошадей. Мериссе нравится скакать.
     Этого было недостаточно; рыцарь приподнял бровь, и Джулианне пришлось объяснить все до конца,
     - Ну да, вы правы, я не знала о русле реки. Земля вокруг коричневая, и его совсем не видно. К счастью, у Мериссы прекрасное зрение... - "А я закрыла глаза". Но в этом Джулианна признаваться не собиралась.
     - Да, действительно. Я никогда не видел, чтобы лошадь останавливалась так быстро. Надеюсь, она ничего себе не повредила?
     - Ничего, сьер, благодарю вас за заботу. Пострадали разве что нервы кобылы, но проверять это было не время. Равно как и нервы Джулианны.
     - Прекрасно. Вы возвращаетесь в замок?
     - Да, сьер, - мрачно ответил Блез.
     - Надеюсь, вы позволите мне сопровождать вас?
     - С удовольствием. - Джулианна была рада компании.
     - Благодарю вас. Ох, мадемуазель, у вас совсем сползла вуаль...
     Он смеется, решила Джулианна, этот молодой рыцарь смеется над ней. Она бросила на него сердитый взгляд и прикусила язык, чтобы не надерзить в ответ (сколько можно вести себя по-детски), и натянула на лицо пыльную мятую вуаль.
     - Боюсь, что мы вспомнили о приличиях слишком поздно, - сказала она так легко, как только могла.
     - Мадемуазель, я не пророню ни слова. - Он низко поклонился в седле и на этот раз откровенно смеялся над нею. - Но я знаю о вас так много - мне известно, как вы красивы, известно имя лошади, известно, что вы любите скакать быстрее, чем предписывает осторожность, - так могу ли я узнать еще и ваше имя?
     - Меня зовут Джулианна де Ране. А вас, сьер?
     - Антон д'Эскриве. Рыцарь братства искупителей. Но мне кажется, что мне знакомо имя вашего отца, мадемуазель де Ране.
     - А мне вашего. - Граф д'Эскриве был вассалом герцога Аскариэля и владел огромным поместьем. Джулианна знала, что он бездетен и что предполагаемым его наследником является его брат. Должно быть, этот рыцарь - племянник или двоюродный брат графа, а может, и признанный бастард.
     - Вот как? - Внезапно его лицо, до того спокойное, превратилось в маску. Точно, бастард, подумала Джулианна. Отослан в Орден осторожности ради и не ждет от своего отца ничего, кроме имени.
     - Мадемуазель, если бы мы могли немного вернуться к западу... Там я оставил еще одну лошадь и своего... оруженосца. А, вот и они!
     К ним приближалось облачко пыли поменьше, в котором Джулианна увидела скакуна и всадника. Девушка приподняла брови: скакун был боевым конем, но нашего спине сидел никакой не оруженосец. Это был молодой монах из Ордена, почти мальчик, явно нуждавшийся в помощи.
     - Одну минуту, мадемуазель, прошу прощения...
     Д'Эскриве развернул коня и поскакал навстречу всаднику. Джулианна прислушалась и различила его голос, в котором был оттенок веселья:
     - Маррон, искусство держать пику в бою сильно отличается от искусства довезти пику до дома. А удержать в боевом положении две пики сразу не удавалось еще никому, хоть это и дало бы рыцарю огромное преимущество. Возьми их обе подальше и сунь под мышку, чтобы они были в равновесии. А теперь езжай за мной и, как я уже сказал, будь потверже с Аламбером. Почувствовав твою неуверенность, он начнет своевольничать.
     Увидев, что урок усвоен, рыцарь снова подъехал к Джулианне.
     - У вас оригинальный оруженосец, сьер Антон.
     - Он единственный в своем роде, - абсолютно серьезно ответил рыцарь. - Я едва не убил его несколько дней назад, и с тех пор он боготворит меня.
     Джулианна не поверила ему, но молодой монах был уже совсем рядом и мог слышать ее слова, поэтому девушка промолчала.
     Она была несколько удивлена, обнаружив Элизанду в точности там, где та решила остаться. Девушка стояла на камне и смотрела на тропу, ведущую к замку. По ней шел караван - конные, пешие и что-то вроде небольшой повозки.
     Когда кавалькада Джулианны приблизилась, Элизанда обернулась и приветствовала незнакомцев небрежным поклоном. Потом, вспомнив, что на ней юбка, она присела еще небрежнее. Очевидно, ее мысли были заняты чем-то другим; глаза девушки вернулись к шедшему в гору каравану.
     Ехавший позади Джулианны рыцарь негромко рассмеялся:
     - Как шаловлив сегодня ветер! Только и знает, что сбрасывать с дам вуали!
     Элизанда хмыкнула и кое-как натянула вуаль.
     - Что это за люди? - спросила Джулианна, решив не знакомить Элизанду с рыцарем, несмотря на этикет. Не хватало еще, чтобы этот вкрадчивый Антон д'Эскриве начал гадать, не знаком ли он еще и с отцом Элизанды.
     - Барон с юга со своей свитой. Они сказали, что везут пленника. В бочке везут. - Элизанда поморщилась, и Джулианна подумала, что она говорит не все, что знает. - Ну у них и бочка! Винная, здоровая, на телеге привязана. И они ее тащили двадцать миль вверх-вниз по здешним дорогам!
     - Зачем же? - улыбнувшись еще раз, спросил д'Эскриве,
     - Говорят, хотят королевского суда для пленника.
     - Но ведь король в Аскариэле!
     - А они сказали, что тут находится Королевское Око. Джулианна услышала позади судорожный вздох странного оруженосца, Маррона.
     - Королевское Око видит все, - мягко заметил д'Эскриве, - а свершение правосудия - долг каждого дворянина, даже мелкопоместного барона. И без необходимости... гм... присутствия короля. А кто их пленник?
     - Они не назвали имени, - медленно сказала Элизанда. - Только сказали, что он сурайонин.
     - Сурайонец будет правильнее, - пробормотал д'Эскриве и умолк. Он мрачно всмотрелся в далекие силуэты каравана, отмеченные на дороге острыми черными тенями. - Надеюсь, это правда...
     - Почему?
     Рыцарь пожал плечами.
     - Его в любом случае будут пытать - для этого вполне достаточно того, что он сурайонец. Чем больше он будет отрицать это, тем меньше ему будут верить. Осмелюсь предположить, что в конце его казнят, - так разве лучше страдать и умереть по навету? В чем смысл такого мученичества?
     Это звучало разумно, учитывая хладнокровие рыцаря, однако Джулианна вновь усомнилась в его словах, и не без причины. Она наконец поняла, где уже видела Антона д'Эскриве: это случилось в первый вечер, проведенный ею в замке. Именно этот человек так жадно слушал слова маршала Фалька, что даже обнажил голову в присутствии Господа, словно молча клянясь или давая какие-то обязательства. Джулианне подумалось, что он действительно надеется найти в бочке сурайонца.
     Мерисса затанцевала, заставив Джулианну вернуться мыслями к действительности.
     Элизанда сделала знак, который можно было истолковать как "если хочешь, слезай, я доведу ее до верха". Искушение было велико; однако гордость всегда должна перебороть страх - это был один из первых уроков, полученных от отца. А уж в такой блестящей компании сознаваться в трусости Джулианне ну никак не хотелось.
     - Не мог бы ваш... оруженосец взять Элизанду к себе на седло? - спросила она у д'Эскриве.
     - Если женское тело его не испугает. - Похоже, к рыцарю быстро возвращалось ехидство. - И если при этом он не уронит пики. Маррон?
     - Да, сьер, я справлюсь.
     - Ну так вперед.
     Д'Эскриве сделал Блезу знак ехать вперед и последовал за сержантом, не оглядываясь. Джулианна не была столь безразлична и нелюбопытна; она увидела, как Элизанда немного неловко вскарабкалась на боевого коня, как вспыхнул Маррон, пока двое худощавых всадников пытались поместиться в одном седле, как Элизанда поспешно схватила пики, не дав им упасть на землю. Однако рыцарь успел отъехать довольно далеко, а Джулианне хотелось ехать с ним рядом, поэтому она послала Мериссу рысью.
     Дорога становилась все круче. Д'Эскриве галантно пропустил Джулианну ближе к стене, а сам поехал рядом с краем. Девушка именно на это и рассчитывала. Сюзерены Чужеземья славились своей вежливостью и умели вколотить ее в своих детей.
     А у этого дворянина, кроме вежливости, был еще и злой язык.
     - Вашей лошади не нравится пропасть, мадемуазель?
     Должно быть, он заметил облегчение на лице Джулианны (морда Мериссы была тут совсем ни при чем), когда девушка оказалась отделена от пропасти его скакуном.
     - Да, - ответила Джулианна, и это была правда, с этого и началось сегодняшнее унижение. - Думаю, ваш конь добавит ей уверенности. Да и со всадницей на спине она будет спокойнее...
     Похоже, Джулианна оказалась права; Мерисса достаточно спокойно поднималась по крутой извилистой горной дороге, то и дело поворачивавшей за уступ.
     Зато именно Джулианна дрожала и обливалась холодным потом при виде очередного поворота, нависшего над бездонной пропастью, поворота, где было не за что ухватиться и оставалось только падение, от которого ее отделял шаг, вздох, минута...
     В конце концов ее страх передался лошади; Мерисса захрапела и внезапно пошла боком, испугавшись скального выступа.
     - Мадемуазель Джулианна! - Голос д'Эскриве был мягок и серьезен, без тени насмешки над нею или над кем бы то ни было. - Не будет ли Мерисса вести себя спокойнее, если я, с вашего позволения, поведу ее в поводу? Вы будете у нее на спине и сможете ее успокоить.
     Настоящий дипломат, успела подумать Джулианна, прежде чем рыцарь добавил:
     - А если вы закроете глаза, она даже не заметит.
     И Блез тоже не заметит - он уехал далеко вперед и скрылся за поворотом; и Элизанда - она вместе с забавным оруженосцем еще не выехала из-за предыдущего поворота...
     Итак, во второй раз за один день Джулианна согласилась на то, чтобы ее лошадь вели под уздцы, и во второй раз поехала с закрытыми глазами.
     Д'Эскриве вовремя предупредил ее, что ворота уже совсем рядом. Джулианна взяла поводья и спокойно проехала сквозь ворота к конюшням. Там она отдала Мериссу на попечение мальчика-раба и вместе с д'Эскриве и Блезом дождалась появления отставших. Кстати, она отметила про себя, что Маррон все еще красен как вареный рак.
     Когда Маррон и Элизанда спешились, оруженосец посмотрел на д'Эскриве, словно спрашивая разрешения уйти. Рыцарь жестом остановил его.
     - Маррон, не мог бы ты прийти после ужина, если я попрошу?
     - Да, сьер.
     В его голосе Джулианне послышалась почти мольба, словно юноше самому очень хотелось прийти.
     - Хорошо, так и сделаем. Мадемуазель Джулианна, не позволите ли вы мне навестить вас этим вечером в ваших покоях? Я думаю, что для соблюдения правил приличия нам хватит присутствия вашей компаньонки и моего благочестивого оруженосца.
     - Благодарю вас, сьер Антон, я буду очень рада. Вечера были скучнее всего, потому что время между закатом солнца и сном было очень трудно убить.
     - Прекрасно. Тогда после ужина Маррон проведет меня к вам. Что ж, до вечера, мадемуазель Джулианна, мадемуазель Элизанда...
     Взмах рукой - и рыцарь исчез. За ним, слегка смущаясь, последовал Маррон, неуверенно поглядевший назад и неуклюже попрощавшийся.
     Элизанда хихикнула, но Джулианна не сказала ни слова и оставалась задумчивой весь путь до покоев.
     Зачем пленника посадили в бочку?
     Этот вопрос занимал их больше всего весь тот час, что оставался до вечерней молитвы, и еще час, пока они вместе ели в комнате. В самой мысли посадить человека в бочку было что-то смешное и зловещее одновременно. Они посмеялись, но несколько искусственно; Джулианне не нужно было предсказание д'Эскриве о смерти и муках, чтобы не слишком веселиться.
     - Мальчишки в Марассоне, - медленно сказала она, - играют в такую игру: подбирают на улице собаку и сажают в бочку. Потом они катят бочку по всему городу, а когда устанут, сбрасывают в реку и спорят, сколько она проплывет по водопадам. Эта игра называется "Посрамление брата императора".
     - Правда?
     - Братья всегда были помехой. Трон императора - небезопасное место, если у тебя есть брат. Когда нынешний император вступил на трон, у него было три брата, а теперь только один.
     - А остальные где - хранятся в стоящих в подвале бочках?
     - Одного отравили, а другой погиб на войне, хотя скорее всего не от рук врагов. Но детская игра гораздо старше. Говорят, что когда страной правил какой-то прапрапрадядя нашего императора, он имел обыкновение сажать членов своей семьи в бочки и катать по городу, чтобы были покорнее. А еще говорят, что любимым способом казни у него было посадить человека в бочку и пустить по речным водопадам. А иногда за этим человеком плыла вся его семья. Не знаю, правда ли это. Я никогда не говорила с теми, кто мог бы помнить те времена.
     - А дети помнят, - заметила Элизанда, - в играх. Уж поверь. Но здесь нет реки, по крайней мере с водой. Как ты думаешь, может быть, пленника скатят со стены?
     - Нет, я говорю глупости. Скорее всего его должны были извлечь из бочки сразу же по прибытии. Но зачем было сажать его туда? Почему нельзя было заковать его в цепи и заставить идти вслед за лошадью?
     - Наверное, потому, что бочка - вроде темницы. Там узник в безопасности, надежно заперт и не может сбежать. К тому же там темно и тесно. Прошу прощения, но там до сих пор должно страшно вонять. Это наказание, Джулианна, самое большее, на какое осмелился барон. Он привез пленника ради королевского правосудия - это так, но по дороге решил и сам наказать его. Просто потому, что у него была такая возможность.
     - Да, наверное. А человек может стоять в бочке?
     - Нет, если он с меня ростом, то уже не может, - ответила невысокая Элизанда.
     - Как же его кормили?
     - Сквозь дырочку. А может, и вообще не кормили. Они проехали всего двадцать миль? Ну, тогда не думаю, чтобы ему давали есть, даже если на путешествие ушло дня два. Он же из Сурайона, Джулианна. Или по крайней мере они так думают.
     Еретик, богохульник - конечно, его не стали бы кормить! Он мог просидеть в бочке неделю, только дожидаясь отправки в Рок, и все это время оставаться без пищи. Двадцать бесконечных миль под безжалостным солнцем, без еды и без воды - и она еще могла смеяться над этим? Нет, больше не могла. Джулианна очень обрадовалась, услышав на лестнице шаги и голоса, нет, только один голос, а потом поскребывание ногтем по закрывавшей вход занавеске.
     Она быстро сделала знак Элизанде, и девушки надвинули на лица опостылевшие вуали. Потом Джулианна произнесла:
     - Входите...
     На мгновение за занавесками наступило смятение, там зашаркали и зашевелились, раздался короткий лающий смешок, в котором было больше нетерпения, чем веселья, и голос рыцаря произнес:
     - Нет, Маррон, это ты должен держать гардину и отвести ее назад, чтобы пропустить меня. Понимаешь?
     - Да, сьер...
     Гардины раздвинулись, и рыцарь шагнул в комнату, наклонившись в дверном проеме. Позади него показался Маррон, одной рукой придерживавший гардину, а в другой державший горящий факел. Джулианна отметила, что он почти лихорадочно оглядывается по сторонам, но не могла понять, что он ищет, пока юноша не пожал плечами и не наклонился затушить факел между полом и стеной. Брызнул фонтан искр.
     Штора выскользнула из его руки и скрыла горе-оруженосца. Джулианна вежливо перевела взгляд на рыцаря, но все же следила краем глаза за дверным проемом. Вещество, которое тут, в Роке, использовали для наверший факелов, ярко горело, но легко крошилось - от факела Маррона брызнули не только быстро гаснущие искры, но и горящие угольки. Джулианна услышала шарканье и представила себе Маррона, затаптывающего угольки ногой в веревочной сандалии. Услышав негромкий вскрик, она безжалостно улыбнулась.
     Вуаль должна была скрыть улыбку, но Джулианна не слышала ни единого слова из цветистого приветствия, произнесенного рыцарем, и этого вуаль скрыть не могла. Ехидно улыбаясь, рыцарь позвал:
     - Маррон, брось свои языческие пляски и входи.
     Гардины раздвинулись, и в комнату робко проскользнул Маррон. Он снова был красен как свекла. Остановившись у края ковра, он смешно пошаркал ногами; когда он сделал шаг вперед, его сандалии остались позади.
     Оглядев обстановку комнаты, Д'Эскриве издал негромкий одобрительный звук.
     - Должно быть, тут несколько менее изысканно, чем вы привыкли, дамы. Надеюсь, вам здесь удобно?
     - Вполне, благодарю вас. - В подтверждение своих слов Джулианна села на постель, указав рыцарю место напротив себя. Он словно не заметил этого и стал неторопливо прогуливаться подле окна, одновременно ведя разгово