рнула снова - с тем же успехом. Баллон не желал тонуть. По всем 
законам физики он и не должен тонуть, просто странно, как это Саша до сих пор на 
дне... Он ведь тоже щуплый, его собственного веса не хватит...
     Почему?!
     Лидка попробовала по-другому. Ухватилась за край причала, подтянулась на 
руках, потом оттолкнулась и резко ушла вниз. На мгновение увидела поверхность 
воды над головой - и тут же с шумом, с непристойным плеском выскочила наружу. 
Настоящий поплавок.
     На берегу стоял техник Сергей. Увидев его, Лидка покраснела под маской.
     Это ловушка. Теперь ясно, это какая-то насмешка, ; как когда-то в летнем 
лагере - тогда Рысюк приколотил к полу ее спортивные тапочки...
     Подводник Саша и не думал ей помогать. Наоборот, приглашающе махнул рукой, 
спускайся, мол, сколько можно ждать.
     Во рту стоял привкус резины. Лидка разозлилась.
     Уцепилась за железную стойку причала. Перебирая руками, двинулась вдоль 
столба, как по канату, - только не вверх, а вниз, хотя усилий приходилось 
прилагать не меньше. Проклятый баллон так и тянул на поверхность; маска все 
сильнее врезалась в лицо, и шум в ушах нарастал. Лидка через силу глотнула 
насколько раз, продуваясь. Осторожно поддула носом в маску- "обжим" чуть ослаб. 
До дна оставалось всего ничего, и там, на дне, лежали большущие камни...
     Железная стойка обросла зеленью и мидиями. Острыми краями раковин запросто 
можно отрезать себе палец-другой.
     Лидка изо всех сил замолотила ластами. Отпустила стойку и тут же ухватилась 
за валун; она хотела всего лишь удержаться на дне, но камень оказался 
относительно легким и всплыл вместе с Лидкой.
     Она ждала, что ее снова вынесет на поверхность, но вместо этого зависла на 
полдороге, раскорячившись, как лягушка, с тяжелым камнем у живота. Облачко мути, 
поднявшееся с потревоженного камня, понемногу рассеивалось.
     Невыносимо давила маска. Пересохло в горле, а ведь надо было часто глотать, 
чтобы не напрягались, не болели барабанные перепонки...
     Она осторожно двинулась вперед.
     Шарахнулись в сторону рыбы. Лидка плыла в тишине, в невесомости, подводные 
леса колебались в такт неслышному прибою, и цвет у них был осенний, желтый, и 
летали какие-то желтые обрывки...
     Осень. В разгар лета.
     И человек пробирается под водой.
     Саша оказался уже рядом. Его темные волосы развевались в воде, придавая 
молодому гэошнику неожиданно романтичный вид. Над ним росло будто воздушное 
дерево - перламутровые пузыри устремлялись вверх, одно облачко за другим. Такое 
же дерево произрастало из Лидкиных "прорезиненных" губ - она слышала и 
собственное скрипучее дыхание, и шелест бегущих к солнцу пузырьков, и стук крови 
в ушах. 
     Саша показал вверх. Мелькнули ласты перед Лидкиным лицом; Саша вынырнул и, 
вероятно ждал того же от Лидки.
     Сперва она хотела просто выпустить свой груз, но вспомнила, как вылетают 
из-под воды притопленные пляжниками мячи, и решила не рисковать. Прижала камень 
к груди- один бок желтый,  шершавый - другой покрыт зеленой склизкой шерстью и 
заработала ластами. И, только добравшись до поверхности бросила камень и 
проследила за его медленным падением, торжественным, как увертюра.
      - Плохо поддуваешь, - сказал Саша. Волосы облепили его голову, из 
романтического персонажа он враз превратился в комика. - Посмотриб у тебя же на 
физиономии синяк.                   
     След от маски Лидка чувствовала великолепно. Лоб, щеки, верхняя губа. 
Продержится несколько суток. Отметина новичка.           
     - Ты почему пояс не загрузила? - Саша хитро прищурился.               
     Лидка и без него догадалась, в ч„м заключался подвох. Облегченный пояс. 
Говорили ей на секции что-то про индивидуально подобранный груз, это было так 
быстро и суетливо, что она конечно забыла.                        
     - Серег! - крикнул Саша технику- Принеси там грузов... - он окинул Лидку оц 
щим взглядом, - штук шесть средних. Будем даму вьючить.
     Кажется, Сергей, возившийся с катером у ангара хихикнул.
     - А ты молодец. - сказал Саша, рассеянно глядя в море. - Сообразила... 
Сейчас груз отмеряем и пройдемся по дну туда-сюда, только ты поддувай в маску 
носом, а то жалко личико твое. И продувайся все время, потому что ушей тоже 
жалко, порвешь барабанки... Вы со Славой поссорились?
     От неожиданности она крутанула головой, так, что брызги с мокрых волос 
полетели Саше в лицо.
     - Не-а...
     Ее не обижали Славкины измены с "девочками-припевочками".
     Но почему-то мысль о неизбежной связи Славки с энергичной Валей - 
оскорбляла.
     Море было гладким, как стол. В отдалении маячил патрульный кораблик. 
Единственная на обозримом пространстве волна брала свое начало за кормой катера; 
Лидка удивлялась, как долго держится след на воде. Ну хоть бери и пиши катером 
по морской глади - Слава плюс Валя...
     Мысль была несвоевременной. Потому что, отправляясь первый раз к Воротам, 
думать о таких мелочах недостойно.
     Петр Олегович был в гидрокостюме и с видеокамерой. Прочие костюмами 
пренебрегли, а на Лидку вообще не нашлось подходящего размера. Вода была теплой, 
дымка на горизонте обещала жару.
     Сергей застопорил катер в десятке метров от навер-шия Ворот. Лидка 
смотрела, щурясь и закусив губу. Вблизи Ворота уже не напоминали скалу или 
обломок волнореза. Волны по-хозяйски облизывали совершенно чужой им предмет - 
казалось, что здесь затонул маленький готический храм.
     Сергей поднялся, держась за поручень, и приложил к глазам бинокль. Лидка 
прищурилась сильнее.
     - Вчера вечером были, - сообщил Сергей, извлекая из кармана мятую пачку 
сигарет. - Дальфинчики-то... резвились, даже ближе, чем тогда во вторник. А 
теперь не видать...
     - Что толку их высматривать, если они не опасны, - пробормотала Лидка, ни к 
кому конкретно не обращаясь. И тут же пожалела о сказанном, потому что на нее 
покосились, как на дуру.
     - У меня кореш был, - сообщил Сергей, закуривая. - Тоже вот, говорит, 
дальфины - наши, мол, подводные первородные родичи. И не пирожник ведь был, а 
ихтиолог. Правда, докторскую так и не защитил. Материала набрал до фига, а потом 
сам материал его- хряп... Вроде как под каток попал. Там же туша- ого-го...
     -У нас на базе их отстреливали на технический жир, - сказал Саша, не 
сообщая, впрочем, какая "база" имеется в виду. - И они, кретины, все равно 
каждый сезон туда мигрировали... Зарудная, готова?
     - Ага, - сказала Лидка, поправляя бретельку купальника. Сущее наказание, 
когда кроме всех этих ремней и поясов приходится следить еще и за непослушным 
трикотажем.
     - Сбруя мешает?- оскалился Виталий.- Так скинула бы, и вперед а-ля 
натюрель!
     - Русалочка ты наша. - Сергей окинул ее нарочито раздевающим взглядом, 
благо и снимать-то с Лидки было особенно нечего.
     Возникла неловкая пауза - катер болтался посреди моря, Лидка сидела в 
катере с четверкой нестарых еще мужчин, и все четверо на нее смотрели. Даже Петр 
Алексеевич, верный своей фотографии, но тот, правда, глядел скорее печально: ах 
ты, мол, молодой провокатор...
     Лидка рывком опрокинулась в воду, стремясь поднять как можно больше брызг. 
Ну как не стыдно, уважаемые ведь люди, руководители... доктора наук... гэошники, 
в конце концов...
     Щеки горели. Хорошо еще, что она успела надеть маску.
     - Эй, куда? Погружение без команды?- возмутился Саша.
     Лидка подплыла к катеру, ухватилась за трос с цветными поплавками. Подняла 
голову, сквозь потеки на внешней стороне маски, как сквозь дождевое стекло, 
увидела Виталия.
     - Закрепи страховку, - суховато распорядился гэошник, протягивая ей красный 
шнур с карабином на конце. - На пояс, и рукой контролируй. Три раза дерну - 
немедленное возвращение. Дальфины. Ясно?
     Даже сквозь мокрое стекло Лидка видела, что он смотрит в сторону.
     ...Ощущение невесомости.
     Справа и слева- жемчужные столбы от дыхания Петра Олеговича и Саши. Саша 
указывает куда-то в сторону...
     Лидка обернулась.
     Спутав под водой направление, она едва не проскочила мимо Ворот.
     Вот они. Лидка дышала ровно. Воздух в баллоне был кисловатым.
     Они не были похожи на те единственные, виденный Лидкой "живьем". Они не 
были похожи на известные модели Ворот, зарисовки, фотографии. И они были 
по-своему красивы - вытянутая вверх арка, красноватый камень, совершенная форма 
- совершенная, чтобы любоваться, но очень непрактичная, когда речь идет о 
паническом бегстве тысяч людей...
     Они ведь и не были рассчитаны на тысячи, подумала Лидка, покрываясь гусиной 
кожей. Сколько их было, жителей Рассморта? Не стоило давать поселку такое 
название. Звукосочетание "морт" еще никому не приносило счастья.
     Петр Алексеевич уже снимал, обходя Ворота по спирали, через минуту Лидка 
увидела его сквозь арку - конечно, ведь Зеркала на было, ТЕПЕРЬ это просто 
диковина, архитектурное излишество...
     Саша подплыл совсем близко. Протянул Лидке руку - та не посмела отказаться. 
Сашина ладонь была теплее, чем ее собственная.
     Он подтащил ее к основанию Ворот. Указал пальцем вниз; песок, водоросли, 
прочие чужеродные напластования здесь были счищены еще на прошлой неделе, и 
отлично видна была щель, разлом, который Петр Алексеевич считал своей личной 
находкой и которому они вместе с Виталием приписывали роль "песчинки в 
шестернях", то есть той самой причины, из-за которой Ворота перестали выполнять 
свою функцию.
     Разлом был небольшой и живописный. Лидка подумала, что и Петр, и Виталий 
лгут себе: Ворота слишком грандиозны, чтобы такая маленькая неприятность могла 
привести их в негодность. Скорее, уж можно поверить в то, что рассмортцы 
прогневили Господа и за это были наказаны...
     А помнится, когда экспедиция только-только собиралась, кто-то бросил эту 
мысль, будто бы пошутил. И почему-то здесь, перед лицом искалеченных Ворот, эта 
шутка вовсе не кажется смешной.
     Саша сильнее сжал ее руку. Провел пальцем по внутренней стороне створки. 
Лидка увидела- вроде как паз для очень толстого стекла. Будто бы Зеркало, 
таинственным образом пакующее и сохраняющее людей, действительно можно вставить 
и вынуть, хорошему стекольщику работы на полчаса...
     Стекольщики, подумала Лидка. И вода показалась ей холодной.
     Саша выпустил ее руку. Толкнулся ластами, проплыл вперед, в створ. Лидка не 
удержалась и закрыла глаза - ждала, что сейчас Саша исчезнет. Уйдет НА ТУ 
СТОРОНУ.
     Саша тут же вернулся обратно, чтобы не запутать страховочный трос. Махнул 
Лидке рукой: иди, мол, туда.
     Она сунула в створ сперва руку. Потом, придерживаясь за каменную арку, 
вошла- и остановилась как бы на пороге. Ее перепончатые ласты почти касались 
дна. Над бурым лесом нехотя поднялись ошметки листьев, муть - Лидка подумала, 
что сейчас огребет по шее, потому что идут же съемки...
     Головокружение. Очень-очень кислым сделался воздух из баллона.
     Уходящие вверх пузыри.
     Темнота.
     - .. .Потому что это ты забивал баллоны! Потому что за такие вещи идут под 
суд, и я тебя посажу, сука, ты у меня до новой мрыги будешь канавы рыть...
     Лидка никогда не видела Виталия ТАКИМ. Зрелище это и не предназначалось для 
ее глаз- ее как вытащили из катера и уложили в тенечке, так и оставили. Пошли 
разбираться между собой, вернее, продолжать разборку, начавшуюся в катере.
     Проклятый купальник все-таки сполз, почти полностью обнажив Лидкину грудь. 
Но мужчины, еще недавно таращившиеся на нее безо всякого стеснения, теперь 
озабочены были совсем другими вещами.
     - ...Я не знаю, как! Но баллоны забивал ты...
     - А ты проверь, - отвечал Саша, спокойный и белый, как песок на пляже для 
миллионеров. - Ты проверь ее баллон. Давай-давай, на анализ, там ведь еще 
осталось больше половины! Если там есть свинец, тогда сажай. А если нет - я тебя 
посажу, паскуда, потому что Ретельников... - Он осекся.
     Ретельников, подумала Лидка сквозь звон в голове. Какая знакомая фамилия. 
Николай Иванович Ретельников. Читательский билет. Птичкин помет на весенней 
скамейке, толстый гэошник с профессионально усталыми глазами. Это же он нас в 
экспедицию воткнул. Всунул...
     Двое стояли друг против друга. Страшный, оскаленный Виталий- и Саша, тоже 
страшный, но по-другому, тише и как-то убедительнее. А ведь они из разных 
ведомств, подумала Лидка. Из разных подразделений этой пресловутой ГО. Как бы не 
подрались...
     Сверху, от базы, бежали люди, и впереди всех- Славка.   - Лидочка!
     Она попыталась поправить купальник, и, когда это не удалось, стиснула руки 
на груди.
     - Лида... Боже... Зачем тебе это надо было, эти ныряния, эти баллоны...
     Собственно, все равно, что он говорит. Главное, что так приятно ложится на 
плечи шершавое полотенце, а в Славкиных глазах, круглых, как плошки, стоит 
настоящий, всамделишный страх.
     Оператор, "забивающий" баллоны, должен тщательно следить, чтобы выхлопной 
газ от бензонасоса не попал вовнутрь. Иначе отравление парами свинца может 
стоить ныряльщику жизни.
     Что-то такое Лидке говорилось на теоретических занятиях в экспресс-секции. 
Но, признаться, насиловать этим память Лидка не стала, все равно вероятность, 
что ее заставят "забивать" баллоны, уверенно стремилась к нулю. Теперь, похоже, 
теоретические занятия обернулись суровой практикой. Во всяком случае, Лидкина 
голова раскалывалась от боли.
     Славка поил ее какими-то таблетками. Приходил Виталий и участливо 
спрашивал, как здоровье; хмурый Саша смотрел так, будто Лидка специально 
инсценировала обморок, чтобы его, подводника, скомпрометировать.
     Неизвестно, что показала экспертиза, проведенная Виталием в присутствии 
Саши, Петра Олеговича и техника Сергея. Во всяком случае, по возвращении 
эксперты беседовали вполне мирно, а Саша даже улыбался. Стало быть, фатальной 
вины его в Лидкином обмороке не обнаружилось.
     К вечеру она почти оклемалась, но ради Славки продолжала симулировать 
хворь. Ей нравилась братская Славкина опека; кроме того, предстояла новая ночь в 
палатке, и для общей пользы было удобнее, чтобы Лидка продолжала считаться 
инвалидом.
     Вечером она изъявила желание одиноко посидеть в шезлонге на берегу. 
Сгущалась темнота, единственным светлым местом была кромка прибоя, пена 
накатывала и снова спадала, и в такт волнам пульсировали крупные, как яблоки, 
звезды. Лидкино уединение было нарушено хрустом гравия под чьими-то подошвами, 
тонким лучом фонарика и, наконец, деликатным вопросом:
     - Лида, можно поговорить?
     Фактический глава экспедиции Виталий Алексеевич принес с собой складной 
стульчик. Предусмотрительные люди эти гэошники.
     - Лида... во-первых, как ты себя чувствуешь?
     - Лучше, - отозвалась она лаконично.
     - Хорошо. - Наверное, Виталий кивнул. - Мне очень жаль, но... Ты, наверное, 
и сама понимаешь, что допускать тебя к новым погружениям... просто нельзя.
     - Почему?- спросила она, сдерживая злость и отчаяние.
     - Не понимаешь?- удивился он. - Как же... сегодняшний инцидент... сорванная 
работа, да ладно работа, но мы могли просто потерять тебя... Такой риск не 
оправдан. Я уважаю твое мужество, инициативу и преданность науке, но ведь ты по 
состоянию здоровья...
     - При чем тут мое здоровье?! - Лидка не выдержала, сорвавшийся голос выдал 
ее. - При чем тут мое здоровье... там ведь были эти, свинцовые пары!
     - Вряд ли, - кротко сообщил Виталий. - Во всяком случае... нет, можно 
считать, что не было совсем. В остатке из твоего баллона ничего такого... не 
зафиксировано.
     В его голосе ей почудилась неуверенность. Сговорились? Снюхались с 
подводником Сашей? По обоюдному соглашению прикрыли халатность, нарушение 
техники безопасности, договорились списать Лидкин обморок на слабенькое здоровье 
молодой лаборантки?
     На зубах у нее скрипнул будто песок.
     - У меня есть справка... я здорова! Вы не имеете права...
     - Я не имел права пускать тебя под воду, - сказал Виталий с грустью. - 
Слава Богу, в которого я не верю, так вот слава ему, что ты нырнула неглубоко, 
что тебя успели откачать, что ты не впала в кому...
     Лидка молчала. Нечто в словах гэошника натолкнуло ее на полузабытую, 
постороннюю и в то же время очень важную мысль.
     Слава Богу... Божья кара.
     - Как это все-таки случилось? - спросил Виталий другим тоном, уже не как 
начальник, а как добрый друг. - Что ты все-таки почувствовала, помнишь? Подплыла 
к Воротам... Остановилась в створе... Кстати, почему ты остановилась?
     - А это важно?- спросила Лидка по-прежнему сквозь зубы.
     - Ну, в общем-то, - Виталий вроде бы заколебался, - диагноз... Все-таки 
хотелось бы понять, почему это произошло, да?
     Лидка прикрыла глаза, хотя вокруг и без того стояла темень.
     Да, она вошла в Ворота. Хотя поначалу не хотела. Потом решилась пересечь 
невидимую, несуществующую плоскость Зеркала... И на полпути испугалась. Замерла 
прямо под аркой.
     Плоскость?
     Проснулась пульсирующая боль в левой половине лба. Что там было, видение? 
Бред накануне обморока? Как будто в створе Ворот натянута блестящая сетка, 
паутина, местами рваная, местами идеально гладкая и сверкающая на солнце. И гул 
в ушах. Как если бы одновременно зазвучали два десятка нот, взятых на разных 
инструментах, и, что самое интересное, слаженно зазвучали...
     - Ну, что-то припоминаешь? - тихо спросил Виталий. Прошелестел; лица его 
по-прежнему не было видно, но Лидка разом припомнила допросы, глаза-буравчики и 
весь прилагающийся антураж.
     - Нет, - она сама не знала, зачем ей врать. Просто так, в отместку. Из 
вредности.
     - Совсем-совсем ничего? Ну, воздух в баллоне стал кислый... Слюна 
выделялась сильнее обычного... Нет?
     - Не помню, - упрямо сказала Лидка. Над горизонтом вставала бледная, 
немыслимых размеров луна. И усиливался ветер - предвестник завтрашнего шторма.
     
     На другой день выходить в море сочли невозможным из-за сильного волнения. 
Петр Олегович записал в своем дневнике: "Анализ и сопоставление данных".
     Начисто чертили чертежи и карты. Вместе смотрели видеопленку - сперва 
довольно четкое, даже художественное изображение, общий план, средний план, 
укрупнение, отъезд; потом сразу - пузыри, мечущиеся тени, черное дно катера. 
Лидка успела увидеть себя - безвольную куклу с вереницей пузырьков изо рта, с 
развевающимися, как у утопленницы, волосами. Покраснела, втянула голову в плечи; 
момент, когда она там, под водой, потеряла сознание, на пленку не попал. Хоть в 
чем-то повезло.
     Перед обедом Лидка пошла бродить по поселку. Раньше она избегала таких 
прогулок, очень уж безысходные пейзажи открывались вокруг, очень уж страшным 
казалось разрушенное, навсегда покинутое жилье. Но сегодня стиснула зубы и 
пошла.
     От Рассморта мало что осталось. Здесь побывал апокалипсис, и такой 
свирепый, будто ему кем-то велено было оказаться последним.
     Груды битого, поросшего травой кирпича.
     Пустая могила молодого летчика. Гнездо ласточек, прилепившееся под 
облупленным хвостом геликоптера.
     Маленький клен, проросший из чьего-то выбитого окна.
     Засыпанный песком колодец.
     Отлично сохранившаяся кованая ограда. Железные стебли, цветы, даже, 
кажется, птицы. Калитка ведет в никуда.
     Дорожный знак, предлагающий ехать только прямо. Оригинально, учитывая, что 
кругом пустырь. Столб изогнут дугой, чудом сохранившаяся стрелка указывает вниз. 
В землю.
     Божья кара.
     Лидка вспомнила проповедника, когда-то приходившего в лицей. Все, все 
погрязли во грехе, и кто знает, смилуется ли Он на этот раз и откроет ли 
Спасительные Врата, чтобы дать человечеству еще один шанс...
     Она сунула руки в карманы узеньких шортов, когда-то бывших полноценными 
джинсами. Карманы были мелкими, ладонь не помещалась даже наполовину.
     ...Виталий долго смотрел на