ребовала она, повысив голос и уронила тряпку на пол.
     Слуга подал ей компресс.
     Повернув голову Дилвиша, она нашла то место, куда был  нанесен  удар,
бросила  взгляд  на  демона,  развернула  и  снова   сложила   пропитанный
лекарством кусок материи и положила компресс за ухо.
     - Ты, почисти его ножны и пряжу на ремне. Ты, вылей немного  вина  на
чистую тряпицу и принеси ее сюда.
     Она протирала ему губы смоченной  вином  тряпицей,  когда  в  комнату
вошел Барэн.
     - Так что же здесь происходит? - требовательно спросил он. - Кто этот
человек?
     Семирама  резко  вскинула  голову,  и  глаза  ее  расширились.  Слуги
подались назад. Мелбриниононсадсазерстелдрегандишфелтсемеор,  испытывавший
благоговейный трепет перед лингвистическими способностями Барэна, съежился
в углу.
     - Ну, он один из тех  многих,  кому  случалось  появляться  здесь,  -
сказала она, - в поисках, полагаю я, Силы этого места.
     Барэн хрипло  рассмеялся,  шагнул  вперед  и  его  рука  дернулась  к
рукоятке короткого меча, висевшего у него на поясе.
     -  Что  же,  давай  покажем  ему  некоторую  силу,  прикончив  его  и
избавившись от очередной дряни.
     - Он пришел к  нам  живым,  -  твердо  заявила  она.  -  Его  следует
сохранить, чтобы твой господин сам вынес ему приговор.
     Барэн остановился, восстанавливая в памяти некий давний  ход  мыслей.
Потом он опять засмеялся.
     - Почему бы не скормить его демону прямо  сейчас?  -  спросил  он.  -
Зачем заставлять беднягу тащиться в тюремную камеру?
     - Что ты имеешь ввиду? - спросила она.
     - Тебе, конечно же известно, где они берут те лакомства, которыми так
наслаждаются?
     Она поднесла руку к губам.
     - Никогда об этом не думала. Узники?
     - Именно так.
     - Это недопустимо. Ведь мы обязаны быть для них только тюремщиками.
     Барэн пожал плечами.
     - Большой замок в жестоком мире...
     - Это твои демоны, - сказала она. - Поговори с ними об этом. Он снова
собрался было рассмеяться, но заметил выражение ее  глаз  и  на  мгновение
почувствовал прикосновение той Силы, которая была не понятна ему. Он опять
подумал о ней и о Джелераке, и у него, как и прежде, закружилась голова.
     - Так я и сделаю, - сказал он и поглядел вниз на  лежащего  человека,
изучая его.
     - Знаешь, почему я здесь? - спросил он. - Я прогуливался по  галерее.
Ты оставила окно, не закрыв изображение водоема. Меня заинтересовало,  что
ты спасла мужчину и бросила женщину. Он действительно симпатичный  парень,
не правда ли?
     Впервые за бесчисленные столетия  Семирама  покраснела  от  смущения.
Заметив это, Барэн ухмыльнулся.
     - Негоже терять таких, - добавил он.
     Затем он повернулся к демону.
     - Возвращайся к водоему, - приказал он на Мабрагоринге. - Принеси  ко
мне женщину. Мне самому не помешает немного расслабиться.
     Демон ударил себя в грудь и поклонился так, что его голова  коснулась
пола.
     - Господин, она защищена чарами от таких, как я, - сказал он. - Я  не
могу приблизиться к ней.
     Барэн нахмурился. Профиль Арлаты впервые ожил в его памяти.
     - Очень хорошо. Я сам ее заберу, - сказал он.
     Он пересек комнату и широко распахнул  дверь.  Семь  крутых  ступенек
вели вниз к тропинке. Быстро спустившись, он сразу же пошел к краю откоса,
откуда раньше спускался демон.
     Солнце клонилось к западу. Оно уже скрылось за Замком и впереди  него
на крутую  и  каменистую  дорожку  ложились  длинные  тени,  образуя  край
сумеречного покрова. Сделав еще несколько  шагов,  Барэн  подошел  к  тому
месту, где откос резко обрывался.
     Оказавшись с подветренной стороны большого камня  и  прислонившись  к
нему спиной, Барэн поглядел вниз. Он смотрел  туда  не  отрываясь,  словно
зачарованный. Он пробормотал заклинание, но оно не помогло. Казалось,  что
все расплывается перед глазами.
     - Не такая уж хорошая мысль, - прошептал он, тяжело дыша.  -  ...Нет.
Черт с ней. Не стоит.
     Но все-таки он стоял, словно у него не было сил, чтобы оторваться  от
камня. Еще несколько мгновений назад скалы не выглядели такими острыми,  а
теперь они словно тянулись к нему.
     "Чего же я жду? Вернусь и скажу, что не стоит возиться..."
     Правая нога дернулась. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Похоть
и гнев исчезли. Он снова подумал о той беспомощной девушке внизу. Ее  лицо
беспокоило его. И дело было не только в красоте...
     Крохотная искорка  благородства,  которого,  он  мог  бы  поклясться,
никогда в нем не было, или которое, по меньшей мере, давным-давно исчезло,
вспыхнула в его груди. Он открыл глаза и, содрогнувшись, поглядел вниз.
     - Ладно, черт побери! Пойду и заберу ее.
     Он оттолкнулся от камня и пошел.
     "Все не так уж плохо. Однако..."
     Когда он спустился примерно на сорок футов,  тропка  под  его  ногами
свернула в сторону, и он, остановившись, перегнулся через камень слева  от
себя, потому что с этой точки открывался ясный вид на водоем внизу.
     Ему пришлось несколько секунд вглядываться в ту сторону,  прежде  чем
он осознал увиденное.
     Девушка исчезла. И конь тоже.
     Он начал смеяться. Потом резко оборвал свой смех.
     "Так... так, так..."
     Он повернулся и стал взбираться назад по склону.
     "...черт с ней."


     Снова появившись в гостиной, Барэн обнаружил, что почти ничего  здесь
не изменилось. Мужчина все еще лежал без сознания, хотя был уже  не  таким
бледным, как раньше.
     Семирама повернула к нему голову и улыбнулась.
     - Так быстро, Барэн?
     Он кивнул.
     - Я опоздал. Она исчезла. И лошадь тоже, коли на то пошло.
     - Утешься с какой-нибудь рабыней.
     Он приблизился к ней.
     - Этот малый сейчас отправится в подвал, - сказал он. - Ты права.  Мы
должны оставить его в живых и подождать приговора господина.
     - Но я хочу быть уверена, что он до этого доживет, - сказала она.
     В эту секунду Дилвиш тихонько застонал.
     - Ну вот, - сказал Барэн  с  улыбкой.  -  Он  жив.  Пусть  пара  этих
болванов поднимет его на ноги и тащит за мной.
     Семирама встала и подошла к нему ближе, чем обычно.
     - В самом деле, Барэн, будет лучше, если мы еще немного подождем.
     Он поднял свою правую руку  к  ее  груди,  потом  неожиданно  щелкнул
пальцами.
     - Лучше для кого? - спросил он. - Нет, моя дорогая. Он - узник, как и
все прочие. Мы должны исполнить свой долг, посадив его под надежный замок.
Это ты меня просветила.
     Он повернулся к двум рабам, уже положившим руки Дилвиша на свои плечи
и поднявшим его. Голова Дилвиша свисала на грудь, ноги волочились по полу.
     - Сюда, - крикнул он, направляясь к двери. -  Я  сам  окажу  ему  эту
честь.
     Семирама последовала за ним.
     - Я тоже пойду, -  сказала  она,  -  чтобы  убедиться,  что  он  туда
доберется.
     - Не можешь оторвать от него глаз, да?
     Не ответив, она вышла вместе с ними из комнаты и  пошла  по  большому
залу. Блуждая взглядом по сторонам, она снова дивилась странному убранству
и всей обстановке этого зала, так разительно отличавших его от всех прочих
комнат; величественному стеклянному  дереву,  свисавшему  с  потолка  вниз
верхушкой; гобеленам, изображавшим молодых людей  с  белокурыми  волосами,
зачесанными назад так, что это было похоже на какие-то головные  уборы,  и
дам с немыслимо  высокими  прическами  и  раздувающимися  юбками;  столам,
покрытым искусной резьбой  и  инкрустацией;  резным  стульям,  состоявшим,
казалось, из сплошных изгибов, обитых только местами;  цветным  медальонам
на ткани; высоким зеркалам; изразцам, образовывавшим причудливый  узор  на
полу;  длинным,  тяжелым  портьерам;  странному  предмету   меблировки   с
клавиатурой, издававшему музыкальные звуки, когда нажимали на клавиши.
     В этом зале было что-то такое, что казалось странным даже  для  этого
самого необычного из всех мест. Иногда, проходя по нему,  она  замечала  в
глубинах зеркал отражения людей и  предметов,  которых  не  было  в  зале,
мимолетные, расплывчатые, исчезающие так быстро, что  их  невозможно  было
разглядеть. А однажды ночью она услышала громкую музыку,  веселый  смех  и
болтовню  на  неизвестном  ей   языке,   доносившиеся   из   этого   зала.
Вознамерившись  либо  присоединиться  к  пирушке,  либо  уничтожить  ораву
сверхъестественных незванных гостей движением двух вытянутых пальцев,  она
спустилась вниз по лестнице, прошла по коридору и оказалась в зале. Музыка
стихла. В зале было пусто. Но  в  зеркалах  отражалось  великое  множество
красивых людей  в  ярких  одеждах,  повернувших  к  ней  головы  и  словно
застывших в момент того или иного движения... и среди них  находился  один
высокий, смутно знакомый человек в каком-то  светлом  мундире  и  с  яркой
лентой, пересекавшей  его  грудь  по  диагонали,  отвернувшийся  от  своей
партнерши и улыбнувшийся ей. Всего лишь одно мгновение колебалась  она,  а
потом шагнула вперед, чтобы  войти  в  зеркало  и  присоединиться  к  ним.
Внезапно вся живая картина исчезла, и зеркало осталось таким же пустым как
зал.
     Когда она спросила об этом у Туалуа, он либо не знал, что  произошло,
либо ему было безразлично. Замок, сказал он ей с наслаждением барахтаясь в
своей вонючей луже, всегда существовал и всегда будет существовать. В  нем
содержится много странного, и много необычайного прошло сквозь  него.  Все
это для него почти ничего не значило.
     Когда они  уже  выходили  из  большого  зала,  предмет  меблировки  с
клавиатурой  каким-то  образом  сыграл  четыре  музыкальные   ноты,   хотя
поблизости никого не было.  Барэн  остановился,  оглянулся,  посмотрел  на
него, потом на нее, пожал плечами и пошел дальше.
     Вслед за ними она подошла к выходу из зала. Находившийся без сознания
человек опять застонал, и она взяла его за запястье, убедившись, что пульс
бьется сильно.
     - Причин для волнения нет, - сказал Барэн, заметивший ее жест.
     Шедший   позади    них    Мелбриниононсадсазерстелдрегандишфелтсемеор
завизжал и  бросился  к  другому  выходу.  Он  увидел  в  зеркале  что-то,
напугавшее его до смерти.
     Они вышли к лестнице, спускавшейся вниз  в  находившуюся  под  Замком
тюрьму. Остановившись на верхней площадке, Барэн подрезал фитиль  лампы  и
зажег ее от ближайшего медного канделябра. Потом,  держа  ее  наверху,  он
начал спускаться вниз в мрачную тьму, и было заметно,  что  головокружение
его не беспокоит.
     Когда  они  спускались,  их  узник  стал  подавать  признаки   жизни,
откидывая голову и пытаясь нащупать пол под ногами. Семирама подняла  руку
и прикоснулась к его щеке.
     - Все будет хорошо, Селар, - сказала она. - Все будет хорошо.
     Она услышала, как Барэн хмыкнул.
     - Как  ты  собираешься  выполнить  это  обещание,  драгоценнейшая?  -
спросил он.
     Быть может, он притворяется, внезапно подумала она. Возможно, он  уже
пришел в себя и собирается с силами, чтобы вырваться и скрыться в темноте?
Барэн силен и вооружен, а Селар даже не знает, где находится.  И  если  он
сейчас убежит, Барэн пошлет за ним погоню, которая закончится его смертью.
Как же сказать ему, чтобы он  подождал,  продолжал  свои  уловки,  что  он
должен еще некоторое время оставаться узником?
     Спустившись с лестницы, они повернули  налево.  Воздух  во  тьме  был
холодным и сырым. Серая каменная стена слева от них влажно поблескивала  в
свете фонаря.
     В дни ее юности все знали легенду о Корбриант и Тиселде, про девушку,
которой пришлось стать тюремщицей своего возлюбленного, иначе ее отец убил
бы его. Она не знала, распространена ли эта легенда сейчас и слышал ли  ее
Барэн. То была эльфийская легенда... Понимает ли Барэн язык эльфов высшего
круга, самый трудный язык, непохожий ни  на  один  из  известных  ей?  Она
протянула руку и взялась пальцами за правое предплечье Дилвиша.  Рука  его
напряглась.
     - Известна ли тебе судьба Корбриант? - быстро и нежно спросила она на
этом языке.
     Наступила долгая пауза.
     Потом, - известна, - подтвердил он.
     - Значит, ты меня знаешь, - сказала она.
     Она почувствовала, что рука его расслабилась. Она надеялась,  что  он
считает шаги и отмечает в уме повороты. Она сжала его руку и отпустила ее.
     Они  миновали  несколько  боковых  коридоров,  из   глубины   которых
доносились, отдаваясь эхом, звуки, похожие на хрюканье, и  быстрый  топот.
Когда они приблизились к  одному  из  таких  коридоров,  эти  звуки  стали
стремительно приближаться  к  ним.  Барэн  поднял  голову,  остановился  и
опустил фонарь.
     Так быстро, что она почти не  поняла,  что  же  произошло,  мимо  них
пронеслась орава свиноподобных существ  с  пятачками  на  рылах,  довольно
крупных и бежавших  на  задних  лапах  с  громким  пыхтением  и  сопением.
Некоторые из них тащили подушки и глиняные кружки. Когда они  уже  исчезли
вдали, оттуда донеслось что-то похожее на монотонное пение.
     - Разгулялись маленькие поганцы, - заметил Барэн. - Некоторые из  них
вечно умудряются пробираться наверх и мешают мне, когда я в библиотеке.
     - Меня они никогда не беспокоили, - сказала Семирама.  -  Впрочем,  я
читаю у себя в комнате. Нелепые маленькие твари...
     - Могу поручиться, что они хорошо питаются. Кстати, мой ужин  стынет.
Пошли...
     Они отправились дальше и, наконец, пришли в большую камеру, в которой
один факел горел, другой оплывал, а еще два уже  превратились  в  пепел  в
своих стенных нишах. Барэн взял два  новых  факела  из  лежавшей  у  стены
связки, зажег их от горевшего  и  вставил  их  в  пустые  ниши.  Потом  он
направился к третьему проходу без двери, ведущему влево.
     - Возьмите цепи, - сказал он.
     Стойка с цепями и полка с замками находились  возле  связки  факелов.
Когда они проходили мимо, раб, что был слева от Дилвиша, протянул  руку  и
захватил несколько цепей. Семирама подошла к нему и взяла с полки замки.
     - Я понесу их, - сказала она. - У тебя руки заняты.
     Человек, перебросивший цепи через свою левую  руку,  кивнул  и  пошел
дальше. Она последовала за ним,  и  все  они  вошли  в  помещение,  где  к
вогнутым стенам были прикованы цепями Хогсон, Деркон, Одил, Вейн, Гальт  и
Лорман. Казалось, что тут был еще кто-то...
     Барэн поднял фонарь и кивнул в сторону пустых  цепей  и  забрызганной
кровью  стены,  где  раньше   висел   чародей-толстяк,   которого   теперь
переваривал демон.
     - Туда, - сказал он. - Привяжите его цепями к тому кольцу.
     Другие узники наблюдали за ними в полном молчании,  оставаясь  в  тех
самых положениях, в которых они застыли при появлении Барэна.
     Рабы то ли подтащили, то ли подвели Дилвиша к тому месту  у  стены  и
продели цепи через прикрепленное массивное кольцо, не обращая внимания  на
цепи, свисавшие вдоль сырой каменной стены.
     - Теперь ты будешь точно знать, где он  находится,  в  любой  момент,
когда он тебе понадобится, - заметил Барэн, - если, конечно, ты ничего  не
имеешь против публики.
     Она повернулась и смерила Барэна взглядом.
     - Ты уже давно перестал быть забавным, - сказала она. - Теперь ты мне
кажешься только пошлым и более, чем слегка отвратительным.
     Она отвернулась от него и направилась к тому месту, где рабы надевали
цепи на ноги и руки Дилвиша. Она передала им замки, и они развесили их  по
местам.  Она  поочередно  заперла  их.  Подошедший  следом  за  ней  Барэн
проверил, как они держаться.
     Подергав  последний  из  них,  он  проворчал  что-то   одобрительное.
Выпрямившись, он позвенел цепями, бросил на Семираму косой взгляд и  хитро
ухмыльнулся.
     - Сколько шума, - сказал он. - Если ты  заглянешь  сюда,  весь  Замок
будет знать, чем ты тут занимаешься.
     Семирама прикрыла рот и зевнула.
     - Прямо дух захватывает, да?
     Она улыбнулась и повернулась к Дилвишу.
     - Ты это хотел увидеть? - спросила она у Барэна.
     Она обняла Дилвиша и крепко поцеловала его в губы, прижавшись к  нему
всем своим телом.
     Шли секунды, и Барэн начал проявлять нетерпение. Рабы отвернулись.
     Наконец, она отстранилась и рассмеялась.
     - Конечно, я пылаю нежной страстью  к  этому  незнакомцу,  пришедшему
незваным гостем, чтобы  воровать  у  нас,  -  сказала  она.  Внезапно  она
повернулась и ударила Дилвиша по лицу. - Наглая тварь! -  заявила  она,  и
лицо ее исказилось от ярости.
     Она вышла из камеры величавой походкой, ни разу не оглянувшись назад.
     Барэн  взглянул  на  Дилвиша  и  ухмыльнулся.  Потом   взял   фонарь,
оставленный им в нише, и покинул камеру, сопровождаемый рабами.
     Снаружи Семирама прохаживалась возле выхода в  коридор,  по  которому
они пришли.
     - Я знал, что ты подождешь света, - заметил Барэн, приблизившись.
     Она не ответила.
     - Ты даже не представляешь, как странно это выглядело, -  сказал  он,
поравнявшись с ней.
     - Что, поцелуй? -  спросила  она,  сильно  смутившись.  -  Право  же,
Барэн...
     - Странно было видеть, как  ты  прислуживаешь  этому  ничтожеству,  -
сказал он.
     - Я не хочу, чтобы он умер, - ответила она.
     - Сейчас или потом? И почему бы ему не умереть?
     - Он - это диковина...  первый  пришедший  сюда  эльф.  Это  странный
народ. Обычно они держатся сами по себе и не  вмешиваются  в  чужие  дела.
Некоторые называют их "высокомерными". Я подумала, что твой господин может
позабавиться, выясняя причины, по которым он появился здесь.
     - А некоторые называют их "невезучими", - заявил Барэн. - Кроме того,
они могут быть еще и опасными.
     - Я тоже об этом слышала. Ну, этот уже безопасен.
     - Когда я вошел и увидел, как  ты  нянчишься  с  этим  проходимцем...
конечно, меня это обеспокоило...
     - Ты пытаешься принести извинения за все те отпущенные тобой ядовитые
замечания?
     Барэн величественно шествовал по коридору, и его  тень  колыхалась  в
свете фонаря.
     - Да, - раздался его голос.
     - Хорошо, - сказала  она,  идя  за  ним  следом.  -  Перед  королевой
подобает извиняться более изысканно, но это, без  сомнения,  все,  чего  я
могу от тебя дождаться.
     Барэн, не останавливаясь, пробурчал что-то. Собирался ли он развивать
свою последнюю реплику - так навсегда и осталось невыясненным, потому  что
он вдруг остановился, и более громкие звуки заглушили его ворчание.
     Он опустил фонарь и прижался к стене. Семирама и его рабы последовали
его примеру.  Шум,  доносившийся  из  бокового  коридора,  становился  все
громче.
     Внезапно мимо них  пронеслись  и  скрылись  во  мраке  темные  фигуры
одиннадцати свиноподобных тварей, направлявшихся в ту  же  самую  сторону,
что и их предшественники; они поблескивали клыками, подскакивали на бегу и
на каждом из них было странное одеяние с длинными рукавами, чем-то похожее
на тунику, и с загадочными цифрами на спине. Один из них  тащил  подмышкой
человеческий череп.
     - Мой обед наверняка остынет, -  сказал  Барэн,  поднимая  фонарь.  -
Давайте выбираться отсюда.
     Через несколько минут они поднимались по длинной лестнице. Когда  они
приблизились к верхней площадке, из  темноты  появилась  какая-то  смутная
фигура. Барэн поднял фонарь повыше.
     Вглядевшись в освещенное фонарем лицо, он крикнул:
     - Я думал, что оставил тебя  наблюдать  за  зеркалом.  Что  ты  здесь
делаешь?
     - Другой слуга сказал мне, что вы внизу, сэр.  Свет,  за  которым  вы
велели мне наблюдать, погас!
     - Что? Так  быстро?  Мне  придется  немедленно  найти  замену.  Очень
хорошо. Ты можешь идти.
     - Подожди! - приказала Семирама.
     Раб взглянул на нее, и ужас наполнил его сердце.
     - О каком это зеркале ты говоришь?  -  спросила  она,  поднимаясь  по
последним ступенькам. - Конечно,  не  о  том,  что  находится  в  северной
комнате наверху... в железной раме?
     Человек побледнел.
     - Да, Ваше Высочество, - сказал он. - О нем.
     Барэн уже погасил фонарь и поставил его на полку. Выдавливая из  себя
улыбку, он повер