ревьями,
Грон и его спутники  наблюдали,  как  они,  прикрываясь  щитами,  цепочкой
спустились с холма, долго разглядывали зеркало, о чем-то переговаривались,
и, наконец, спешившись, поодиночке начали переправу, наблюдая за  лесом  и
не выпуская щиты из рук.
     - Посмотри, Грон, они как на ладони!  -  Вальнур  сокрушенно  покачал
головой. - Их всего четырнадцать. Давай попробуем.
     - Нет, еще не время - всех не  перестреляем,  а  себя  обнаружим.  Не
забывай о Рении и Колдуне.
     - Эх! - вздохнул Вальнур. - Ну просто пальцы сами  шевелятся,  так  и
тянутся к арбалету.
     - А ты пошевели ими, пошевели, - с улыбкой посоветовал Грон. - Только
стрелять не надо.
     Коренастый Сигс двигался в середине цепочки, рыжебородый Крут замыкал
переправу. Вновь сев на  коней,  метатели  неторопливо  проследовали  мимо
поляны и скрылись в быстро темнеющем лесу.
     - Однако они не слишком торопятся, - раздраженно заметил  Вальнур.  -
Думают, наверное, что нас унесла железная пташка.
     - По-моему, они думают о  другом,  -  сказал  Ал.  -  Они  собираются
подкараулить нас на обратном пути - чтобы больше не рисковать.
     Вольный боец смерил его испытующим взглядом. Слова Колдуна показались
ему справедливыми. А ведь и  сам  Колдун  мог  не  отправляться  за  вином
Асканты, а тоже устроить ловушку на обратном пути.  И  если  он  этого  не
сделал...
     - По коням - и за ними, - распорядился Грон.  -  Дождемся  привала  и
примемся за дело.
     - Только осторожно, умоляю. - Рения прижала руки к груди.
     - Не волнуйся, мы  с  Вальнуром  будем  внимательны  и  собраны,  как
уличные канатоходцы, - мягко ответил вольный боец.
     А Колдун к множеству своих непонятных фраз добавил еще несколько:
     - Будь я Сенекой или Конфуцием, я бы сказал:  "Разумная  осторожность
дальновиднее  безрассудной  отваги".  А  вообще-то,  если  бы  знать,  где
упасть... Надо было придумать себе пулемет,  парочку  гранат  или  автомат
Калашникова.
     ...И настал момент, когда Грон и  Вальнур,  оставив  Ала  и  Рению  в
придорожных кустах, двинулись в темноте к  месту  ночевки  отряда  озерных
метателей. Воины, завернувшись в плащи, спали на траве  вокруг  угасающего
костра, даже во сне прикрывая щитами головы и плечи; кольцом стояли вокруг
них нераспряженные кони, а у дороги угадывались в отблесках  света  фигуры
двух часовых. Часовые шли навстречу друг другу,  потом  разворачивались  и
расходились, и вновь сближались.
     До того, как идти в стан врагов,  Грон  с  Вальнуром  сняли  плащи  и
облачились поверх кольчуг в темные  сорочки  из  запасов  вольного  бойца.
Условились снять часовых и приняться за тех, кто спит у  костра.  Если  же
часовые успеют поднять тревогу - раствориться в лесу.
     - Не очень мне это по душе, Грон, - тихо сказал  Вальнур,  когда  они
осматривали из-за деревьев привал метателей.
     Вольный боец понял, слегка сжал руку юноши.
     - Я и сам предпочитаю честный бой,  лицом  к  лицу,  а  не  нападение
исподтишка, да еще на спящих. Но что поделать, Вальнур? Уж они-то зарезали
бы нас без всяких колебаний. А уж если бы заполучили вино Асканты...
     - Я готов, - твердо сказал юноша.
     Они расстались в кустах у поворота,  условившись  метнуть  кинжалы  в
часовых одновременно, после того, как Грон подаст сигнал тихим свистом. За
спиной у  часового  юноша  бесшумно  переполз  через  дорогу,  слившись  с
темнотой, и начал ползком подбираться  вдоль  обочины  поближе  к  лагерю.
Вольный боец подождал немного, прислушиваясь, но не услышал ничего,  кроме
редкого  пофыркивания  коней.  Пригнувшись,  ступая  медленным  скользящим
шагом, выставив руки перед собой, он направился сквозь лес  вдоль  дороги,
чтобы миновав лагерь  врагов,  подкрасться  с  противоположной  стороны  к
другому часовому.
     Он крался умело, как делал это не раз, производя шума не больше,  чем
производит тень, перемещаясь  вслед  за  своим  хозяином.  Поравнявшись  с
часовым, который прохаживался по краю дороги, - на фоне костра  был  виден
только его силуэт с опущенным щитом у пояса  и  копьем  на  плече  -  Грон
удвоил осторожность: присел на корточки и добрался до обочины в достаточно
удаленном от часового месте, куда не достигал слабый свет. Подосадовал  на
то, что после купания  вновь  приходится  погружаться  в  пыль,  и  быстро
переполз на другую  сторону  дороги,  самому  себе  представившись  черной
змеей. Зажал в зубах кинжал, подождал, пока часовой, развернувшись,  начал
удаляться от него, прополз еще немного вперед и замер.
     Часовые сошлись и разошлись.  Когда  враг,  неторопливо  возвращаясь,
оказался в пяти шагах от Грона, тот тихо свистнул и  тут  же,  молниеносно
вскочив, метнул кинжал, целясь в горло. Раздался в тишине хлопающий  звук,
упало на землю копье, и  Грон,  в  два  прыжка  преодолев  разделяющее  их
пространство, успел подхватить оседающее тело и тихо  опустить  на  землю.
Вытащил кинжал из смертельной раны и  бросился  в  сторону  Вальнура,  где
раздавались какие-то невнятные звуки, похожие на тяжелые вздохи.
     Юноша стояла на коленях над лежащим ничком метателем и вытирал кинжал
о траву.
     - Пришлось добить, - шепнул он Грону.
     Убедившись  в  том,  что  часовые  мертвы,  вольный  боец   и   юноша
направились к костру, медленно и спокойно, чтобы не напугать  коней.  Грон
искал Крута, но метатели спали, с головой завернувшись  в  плащи.  Медлить
было опасно, и вольный боец, подав знак юноше, сбросил  щит  с  ближайшего
врага и нанес удар кинжалом. Вальнур последовал примеру Грона,  хотя  лицо
его исказила гримаса отвращения. Раздался хрип, протяжный булькающий сон -
и кто-то вдруг завопил по другую сторону костра:
     - А-а! Крут, нападение!
     Метатели  зашевелились,  отбрасывая  полы  плащей.  Застучали   щиты,
встревоженно отшатнулись кони.  Проснувшиеся  вскакивали,  еще  ничего  не
успев сообразить, но сразу хватаясь за топоры.
     -  Уходим!  -  Грон  отпрыгнул   к   коням,   испуганным   начавшимся
переполохом.
     Под шелест пущенных вдогонку тяжелых копий Грон с Вальнуром  добежали
до леса и растворились в ночи.



                                    3

     Темнота выдавливала  из  себя  частые  капли  мелкого  дождя,  словно
торопясь вымыть деревья и  землю  до  прихода  рассвета.  Четыре  всадника
скакали  сквозь  бесконечный  спящий  лес  по  одной-единственной  дороге,
ведущей неизвестно куда. Грон был уверен, что до утра метатели не тронутся
с места, поостерегутся вслепую ехать по чужому лесу, не зная, откуда ждать
нападения и сил противника.
     Какой-то зверь хрипло подвывал вдалеке, и  доносился  из-за  деревьев
монотонный стук, словно кто-то без устали колотил палкой по стволу. Грон с
сожалением подумал, что до сих пор они  не  встретили  ни  одного  лесного
обитателя, а свежее жареное мясо с приправами совсем бы не помешало...  Он
был не против отведать и дичи, но, кажется, никаких птиц, кроме  железных,
не водилось в этих местах.
     Мокрый рассвет едва-едва забрезжил, медленно, но упорно  просачиваясь
в толщу ночи, нарушая ее монолитность и постепенно растворяя в  себе.  Лес
начал редеть. Соскучившийся по простору Тинтан прибавил ходу; другие кони,
стараясь не отставать, тоже ускорили бег, не давая всадникам  задремать  в
седле.
     На этот раз лес  оборвался  сразу,  словно  гигантский  небесный  меч
провел по земле черту, обозначив границу растительности, и  дальше  срезал
всю почву до самого скального основания. Распластавшаяся перед  всадниками
каменистая равнина  в  отдалении  вздымалась  иззубренной  черной  грядой.
Дорога, сужаясь до  размеров  тропы,  ныряла  в  узкий  проход,  стиснутый
неровными каменными  стенами.  Вальнур,  увидев  этот  единственный  путь,
умоляющими глазами посмотрел на вольного бойца.
     - Грон, лучшего места для засады нам не найти. Атакуем их сверху,  им
придется пробираться цепочкой,  и  копьем  там  не  размахнешься.  Неужели
упустим такую возможность?
     Грон, вытирая мокрое от дождя лицо,  оценивающе  рассматривал  гряду.
Потом проговорил с сомнением:
     - Место, конечно, хорошее. Перегородить дорогу камнем  побольше  -  и
можно в одиночку удержать хоть сотню.
     - Фермопилы, - ни к кому не обращаясь, непонятно изрек Ал.
     - Но дело в том, - Грон взглянул на юношу,  -  что  если  мы  устроим
здесь засаду и нападем, как ты предлагаешь, они убедятся, что  нас  совсем
немного.
     - Они и так давно уже догадались! Хотя бы по нашей ночной вылазке. Да
и в следах они разбираются, не так ли? Но ведь сколько там их  осталось  -
какой-то жалкий десяток!
     - Пожалуй, ты прав,  -  поколебавшись,  согласился  вольный  боец.  -
Возможность действительно хорошая.
     Юноша в восторге подбросил и поймал топор.
     - Хей-хей! Клянусь ясноглазой Оль, они не получат вино Асканты!
     Под моросящим дождем они приблизились к каменной  гряде,  похожей  на
хребет огромного дракона, и углубились  в  ущелье.  Мокрые  стены  неровно
уходили вверх, образуя множество уступов, остроконечные глыбы нависали над
тропой, и казалось - достаточно одного легкого толчка, порыва ветра, чтобы
они обрушились на  головы  всадников.  Из  расселин,  изгибаясь,  тянулись
тонкие стволы, разметав зеленые ветви, словно стараясь уцепиться за  камни
и удержаться на крутизне.
     Грон решил пересечь гряду, укрыть коней, Ала  и  Рению,  и  вместе  с
Вальнуром, затаившись среди глыб над тропой, сверху  атаковать  метателей.
Рения не протестовала,  понимая  свою  бесполезность  в  предстоящем  бою,
однако Ал наотрез отказался прятаться, и никакие доводы вольного бойца  не
смогли его переубедить.
     - В конце концов, я мужчина, - твердо ответил он, когда Грон исчерпал
запас красноречия. - Пусть необученный,  не  умеющий  драться  и  даже  не
служивший в армии - но мужчина. Вы, значит, опять будете рисковать,  а  я,
как всегда, отсиживаться? Не-ет, попробую свалить хоть один камень  им  на
голову.
     - А как же твои принципы? - удивился Вальнур. - Помнится, ты  не  так
давно не пожелал...
     -  Это  были  не  принципы,  -  остановил  его   Ал.   -   Внутренняя
неподготовленность, психологический барьер. Но коль попал в другой  мир  -
надо жить по его законам. Я пойду с вами.
     Грон собрался  было  повторить  все  свои  доводы,  но,  взглянув  на
решительное лицо Ала, махнул рукой и коротко сказал:
     - Пусть будет так.
     Извилистая тропа вновь вытянулась  в  ровную  линию,  каменные  стены
расступились, понижаясь, сглаживаясь, переходя в  равнину  -  и  маленький
отряд выехал на простор.
     - Опять лес... - разочарованно вздохнул Вальнур. -  А  я  уже  думал,
наше путешествие завершается.
     Впереди застывшими волнами тянулись поросшие лесом зеленые  холмы,  и
дорога под неустанно сеющим дождь небом, казалось, не имела  конца.  Грону
вдруг подумалось, что голос бесплотного духа  обманул  Беардина,  что  нет
никакого вина Асканты, и никогда не было никакой женщины со звезд, а  есть
пустынная  безнадежная  дорога,  которая  широкой  лентой  охватывает  эти
неведомые края и ведет назад, к началу пути...
     Возглас Ала заставил его схватиться за меч и оглянуться - но  никакой
угрозы сзади он не обнаружил. Ал неловко соскочил с коня  и,  прихрамывая,
бросился к груде камней, образующей невысокую  пирамиду.  Поднял  лежавшую
возле камней темную широкую дощечку, протер полой плаща и буквально впился
в нее глазами. Грон, Вальнур и Рения подъехали к нему.
     - Что это?  -  спросил  Грон,  обменявшись  с  Вальнуром  недоуменным
взглядом.
     Ал, держа дощечку за края руками, показал ее своим спутникам. Гладкая
коричневая  поверхность   была   испещрена   прямоугольными   и   круглыми
отверстиями, словно ее прогрызли жуки-древоеды. Приглядевшись, Грон понял,
что это не дерево, а какой-то другой материал.
     - Что это? - повторил он. - Опять какая-нибудь твоя выдумка?
     Ал поднял голову. Лицо его было изумленно-отрешенным.
     - Здесь действительно были люди со звезд. Вот, смотрите. - Он  поднял
дощечку повыше. - Видите надписи?
     Возле отверстий располагались выпуклые, словно выдавленные  чем-то  с
обратной стороны, буквы, складываясь в странные слова.
     "Выкл", "вкл", "1 поз", "2 поз", "вх",  "шк  рег",  "инд  пер",  "огр
ур"...
     Грон недоуменно поднял брови.
     - Ну и что это за "огр ур"?  Древнее  заклинание  от  всех  болезней?
Причем здесь люди со звезд?
     Затуманенные глаза Ала прояснились.
     - Ах, да, - сказал он, словно что-то вспомнив. - Нет, это не  древнее
заклинание. Это пояснительные надписи. На искалорских банях ведь написано,
я думаю, что это именно бани,  а  не  дискотека.  "Вкл"  и  "выкл"  -  это
"включение" и "выключение"; "поз", вероятно, значит -  "позиция";  "вх"  -
"вход"; "огр" - какой-нибудь ограничитель... А "шк рег"... - Он  задумчиво
покусал нижнюю губу. - "Шкаф"? Ерунда! И уж конечно не  "шкворень".  Может
быть,  "шкала"?  "Шкала   регулировки"...   "Шкала   регистрации"...   Или
"регистра"... Звездного Регистра...
     - Ну и что все это значит? Что это за слова? - не вытерпел Вальнур. -
Кто такой "звездный регистр"? Куда вход, откуда выход?
     - По-моему, это панель какого-то  прибора,  -  как  всегда  непонятно
ответил Ал, увидел замешательство на лицах собеседников и добавил:  -  Ну,
возьмем, к примеру, меч. Меч - это прибор для убийства противника. Поводья
можно считать прибором для управления лошадью. Фляга - прибор для хранения
вина или воды.
     - Для чего же предназначен этот прибор, Колдун? -  сдержанно  спросил
вольный боец. - И почему ты думаешь, что его оставили тут люди со звезд?
     Ал покрутил дощечку в руках, провел пальцем по выпуклым буквам.
     - Собственно, это, конечно,  не  прибор;  это  только  часть  корпуса
какого-то прибора. Внешняя оболочка, как ножны для меча. Какого прибора  -
не знаю, но он не мог быть сделан в Искалоре или на Зеленом побережье. Вам
ведь неизвестна пластмасса. А это, кстати, даже и  не  пластмасса...  Идея
продолжает воплощаться. Асканта  действительно  была  здесь.  -  Он  резко
повернулся к груде камней. - Возможно, эту пирамиду  соорудили  не  просто
так. Под ней можно обнаружить что-нибудь оч-чень интересное.
     Все посмотрели на большие мокрые камни, и Грон  с  сомнением  покачал
головой.
     - В стране боллоров заваливают камнями умерших... Боюсь,  нам  быстро
не управиться, а метатели не будут стоять и смотреть на наше занятие. И не
думаю, что там мы найдем вино Асканты - дорога еще не кончается.
     "Вино Асканты находится в самом конце дороги", - ясно  и  определенно
говорил  Беардин,  повторяя  то,  что  нашептал  ему  бестелесный  дух  из
маленького плоского ларца. Грон сам видел этот черный  ларец,  сам  слышал
голос духа. Дух говорил медленно, иногда замолкал, будто  подбирал  нужное
слово... "Он подбирал такое слово, которое будет нам понятно!  -  внезапно
догадался Грон. - Как только что делал Колдун: "Меч - прибор для убийства,
фляга - прибор для питья..."
     Всего лишь раз беардин вызывал при нем голос духа, совсем ненадолго -
провел по крышке ларца, чем-то  щелкнул,  и  дух  умолк  на  полуслове,  -
вызывал для того, чтобы убедить его,  Грона:  есть  некий  чудодейственный
напиток, называемый вином Асканты и хранящийся за Снежными Горами, и  есть
дорога, ведущая к нему.
     Поначалу Грон не поверил. Снежные Горы неприступной стеной вздымались
в трех днях пути по Большой пустыне, пересекая весь мир  от  горизонта  до
горизонта. Никто не мог преодолеть их, ни  человек,  ни  зверь,  да  и  не
водились звери в Большой Пустыне, а людям делать там было нечего. Но голос
духа сказал Беардину, что есть пещера, пронзающая каменные толщи,  и  там,
за горами, в незапамятные времена, прилетевшая  со  звезд  женщина  укрыла
чудесный напиток, приносящий счастье. И Беардин  обратился  за  помощью  к
нему, Гронгарду, сыну Гронгарда Странника, ибо сам был почти слеп от укуса
ядовитой клыкастой жабы. Беардин вызвал при  нем,  Гроне,  голос  духа  из
ларца, и голос поведал, как пробраться сквозь горы. А  откуда  у  Беардина
черный ларец - Грон не знал и не спрашивал: это была чужая тайна.  Но  как
узнали метатели? Кто сумел подслушать голос  духа  в  доме  Беардина?  Кто
направил их, кто подсказал неведомый никому путь?.. Беардин скорее откусил
бы себе язык, чем выдал тайну - Грон давно знал его... Ларец похитили?  Но
кто и как проведал о том, что существует такой ларец?..
     - Дорога еще не кончается, - повторил Грон. - Надо спрятать коней.
     Ал с сожалением выпустил дощечку из рук и вскарабкался на коня.
     Всадники направились вдоль гряды и вскоре отыскали подходящее  место.
Иссеченная трещинами стена делала поворот почти под прямым углом,  образуя
глубокую нишу, незаметную со стороны дороги.
     - Подожди здесь, - сказал Грон поникшей  девушке,  закутанной  в  его
плащ. - Присматривай за конями. И не грусти. - Он прикоснулся ладонью к ее
мокрой от дождя щеке, ободряюще улыбнулся. - Втроем мы справимся,  а  если
что - переберемся по скалам на ту сторону, пусть  попробуют  нас  догнать.
Никуда не уходи отсюда, мы обязательно вернемся.
     - Мне бы лучше пойти с вами, - робко сказала Рения, с  мольбой  глядя
на вольного бойца.
     - Не надо, Рения, - мягко ответил Грон. - Мы справимся сами, а ты  не
упусти коней.
     Оскальзываясь на мокрых камнях, трое мужчин  вернулись  к  проходу  и
начали карабкаться вверх по склону. Серая пелена,  обволакивающая  скучное
небо, незаметно растаяла, словно прожженная и высушенная  огненным  диском
солнца,  поднявшегося  над   горизонтом,   и   над   головами   странников
распростерлась  нежная  голубизна.  Легкий  пар  закурился  над  равниной,
высохли и расправились сморщенные зеленые листья на тонких деревцах.
     - Красотища! - Ал остановился передохнуть на широком  уступе,  поднял
лицо к небу, сделал несколько глубоких вдохов.  -  Воистину,  божественное
проявляется через природу. Хороший мир я придумал, ничего  не  скажешь.  И
увидел Бог, что это хорошо... Жить и радоваться... -  Глаза  его  внезапно
потускнели, словно погасли  в  них  маленькие  солнечные  отражения.  -  А
приходится все время - с оружием, с оружием... С топором этим мясницким...
- Он щелкнул ногтем по рукоятке заткнутого за пояс топора.
     -  Ты  бы  вернулся,  Колдун,  -  понимающе  посоветовал  Грон,  тоже
остановившись и глядя в сторону, на Вальнура,  который  перебирался  через
каменную кромку, держась за гибкие ветви.
     Ал, сощурившись, обвел взглядом небо, вытер о плащ мокрые ладони.
     - Думаешь, я струсил? - Ал хмыкнул. - Я не  струсил,  Гронгард,  хотя
то, что мы будем делать сейчас, мне не нравится. А смерти я не  боюсь,  ее
ведь нет для человека - смерти.
     "Если бы..." - подумал Грон.
     - Смерти бояться не стоит, - медленно произнес Ал. - "Подумайте:  как
это хорошо... Нам только жить! Нигде и никогда мы не  увидим  собственного
трупа... Мы умираем только для других, но для себя мы умереть не можем..."
Хорошо сказал Сельвинский, а? Так что смерти я  не  боюсь,  сын  Гронгарда
Странника. Просто... Просто жить, по-моему, тоже неплохо.
     - Спорить не буду, - улыбнулся Грон.
     - А я думаю, жить не только неплохо, а очень даже  хорошо,  -  заявил
Вальнур. - Я готов прожить еще двадцать,  нет,  пятьдесят  жизней.  А  там
подумаю, сколько еще прожить! А потом, - юноша мечтательно  закрыл  глаза,
подставляя лицо под солнечные лучи, - хотел  бы  превратиться  в  птицу...
нет, в цветок под окном ясноглазой Оль, она ведь тоже проживет столько  же
жизней...
     - Каждому воздастся по делам его, - глухо проронил Ал и запахнул полы
черного плаща. - Только смерть-то все равно не одолеешь. Даже сотней тысяч
жизней.
     Грон встал, поправил арбалет на плече,  оценивающим  взглядом  смерил
заваленный каменными обломками  склон,  ведущий  к  краю  ущелья,  на  дне
которого петляла тропа. Сказал, поморщивш