соизволит
явиться сам, а до тех пор ей некому рассказать  о  разговоре  с  Джехан  и
угрозах Ондар. Правда, в ее комнате, наверное спит СуСу.
     Однако девочка исчезла.
     Эйрис закрыла дверь. Заставив кресло опуститься на пол, она  спустила
с подножки здоровую ногу, потом высвободила из поля стазиса  искалеченную.
Боли не чувствовалось. Эйрис уже знала, что кость срастается - ее  ведь  и
раньше приходилось  вынимать  из  каркаса,  чтобы  вымыться  или  спокойно
поспать. Теперь Эйрис  захотелось  большего.  Усевшись  поперек  гедийских
трубок, она собралась и попыталась встать. Больная  нога  подвернулась,  и
Эйрис, вскрикнув, как от кинжального удара, повалилась по пол. Когда  боль
утихла,  она  осторожно   забралась   обратное   кресло.   Поле   стазиса,
непостижимое и таинственное, окутало ногу, и боль исчезла, как будто ее  и
не было.
     Как это ни печально, пока без обезболивания не обойтись. Так же  и  с
Дахаром. Он стал необходим Эйрис.
     Дахар долго не появлялся, а когда наконец пришел, она догадалась, что
он чем-то потрясен. Он уставился на нее, но она дала бы руку на отсечение,
ничего перед собой не видел.
     - Белазир убита.
     - Как?! Откуда ты знаешь?
     - Гракс сказал.
     Жрец продолжал смотреть куда-то сквозь нее, и тут  Эйрис  заметила  у
него в руках сосуд. Дахар до белизны пальцев стискивал  горлышко,  которое
невозможно разбить. Эйрис с трудом поборола охватившую ее слабость.  Когда
он наконец посмотрит на нее, она увидит в его глазах прежнюю ненависть,  и
между  ними  снова  встанет  стена.  Делизийка.  Но  она  увидела   только
неизбывную боль, почти ужас, и новое подозрение заставило спросить:
     - Кто ее убил, Дахар? Геды?
     - Геды? - повторил он, не понимая. А когда наконец осознал, его  лицо
потемнело от гнева, мгновенного, злого бешенства, требующего выхода.
     - Что ты несешь? Зачем гедам убивать ее?
     - Я не знаю. Болезнь...
     - Мы только что открыли способ лечения. Ты что, не поняла? Как у тебя
язык повернулся? Геды убили главнокомандующую! Да ты спятила!
     Эйрис подавленно молчала.
     - Ты надеялась на это, вот  в  чем  дело.  Ты  надеялась,  что  Гракс
наконец подтвердит твои подозрения и даст повод не доверять ему. Но у тебя
нет повода, так ведь? Ты не доверяла ему с самого начала,  даже  когда  он
открыл нам то, до чего людям за всю свою жизнь не додуматься. Он  дал  нам
целый новый мир - я надеялся, что ты, в отличие от всех остальных, поймешь
наконец это... Нет, правду говорят: "Делизия для предательства".  Тебе  не
терпится предать гедов, ты только ждешь случая...
     Эйрис поняла: ему хотелось причинить ей  боль.  Это  стало  последней
каплей. Джехан, Ондар, а теперь еще и он.
     - Какое "предательство", Дахар? Чье? Геды сами учат нас сомневаться и
рассуждать,  а  ты  называешь  это  предательством.  Ты  не  слышал,   что
рассказала мне Джехан. Она уверена, что ее любовницу, Талот, геды насильно
забрали внутрь Стены. Талот пошла туда  не  по  своей  воле,  ее  забрали.
Зачем? Откуда нам знать, действительно  ли  больные  погружены  в  стазис?
Откуда нам знать, лгут нам геды или нет? С самого начала.  Ты  веришь  им,
потому что жаждешь знаний, но  этого  мало.  Твое  извращенное  джелийское
воспитание требует "почитать" их в  благодарность  за  полученные  знания.
"Честь" - понятие не гедийское,  Дахар.  Оно  ниоткуда  не  вытекает.  Его
нельзя доказать теоретически, нельзя подтвердить на опыте. Оно  изобретено
Джелой. Но ты торгуешься так же откровенно и рьяно, как  это  делает  Тей:
"Дайте мне знания, и я буду почитать вас,  геды,  как  братьев-легионеров,
что бы ни случилось". Правда, ты уже не легионер, но  даже  если  бы  твоя
главнокомандующая не прогнала тебя, ты был бы недостоин этого звания,  раз
торгуешься, как делизиец, и считаешь, что нет такой цены,  которую  нельзя
заплатить за знания!
     Она видела, как его ранят ее слова, и радовалась.
     У него побелели губы.
     - Это не цена. Ты рассуждаешь, как привыкли все делизийцы.  Как  Тей,
для которого лекарство - предмет наживы, будто лечение - кусок стекла,  за
который можно торговаться на рынке. И ты еще смеешь говорить  о  теории  и
опытах! Какие у тебя основания верить Джехан? Она  влюблена.  Она  слишком
вспыльчива и не умеет управлять своими чувствами, потому и не  стала  даже
тренером. Белазир заметила бы это  невооруженным  взглядом.  А  ты  -  ты,
которая, если верить твоим  словам,  бросила  свой  народ  ради  гедийских
званий, - веришь на слово кому попало. Ты просто заранее решила, что  геды
хотят причинить нам зло. Почему? Откуда такая уверенность, милашка?
     - Не называй меня так!
     - Почему ты так стремишься убедиться в нечестности гедов?
     - Я ни к чему не стремлюсь, я просто... - она запнулась, почувствовав
ловушку.
     -  Ты  просто  уверена.  Тебе  не   нужны   доказательства.   Типично
по-делизийски, милашка.
     - Ладно, пусть "Делизия для предательства". Тогда скажи-ка, кто  убил
Белазир?
     Он ничего не ответил, а его страшная  бледность  не  заставила  Эйрис
замолчать.
     - Не солдаты Калида, - продолжала Эйрис, - не геды. Значит, джелийцы.
Белазир убили собственные легионеры, "Кридоги", которых ты создал. А может
быть, ее убили горожане? Вроде СуСу и Лахаба? Забитые, притесненные, тупые
горожане. Оказавшись в Эр-Фроу, ваши земляки  наконец  поняли,  кто  здесь
настоящие хозяева, и взбунтовались.  Не  смогли  простить  Белазир  выдачи
Калиду двоих собратьев...
     - Джехан спасла тебя от них. Тебя.
     - Вот именно!  А  что  делаешь  ты,  джелиец,  когда  сестра-легионер
приходит к тебе за помощью, потому что геды забрали  Талот?  Ты  называешь
девушку лгуньей! Значит, "Делизия для предательства"?
     - Те были легионеры, - холодно перебил ее Дахар. - Ты только что сама
сказала.
     - А раньше ты не знал? Но то, что ты  больше  не  джелиец,  вовсе  не
значит, что ты стал гедом!
     - Так же как и ты. Ты тоже не делизийка. Только боюсь, ты  вообще  не
способна на преданность.
     Его презрение обожгло Эйрис. Она так сильно впилась  ногтями  себе  в
руку, что выступила кровь.
     - Ответь-ка, Дахар. Новый микроорганизм вызвал чесотку. Гракс сказал,
что этот микроорганизм погибает под солнцем Кома. Но если он не с Кома, то
откуда?
     Его взгляд застыл; она продолжала:
     - Этот организм должен был попасть на нашу планету вместе с гедами на
их космических лодках. Откуда еще ему взяться?  И  в  то  же  время  Гракс
утверждает, будто они с ним никогда не сталкивались. Трудно поверить, зная
их  всесильную  науку,  которая  способна  разложить  мир  на   мельчайшие
составляющие. Как же так?
     Она видела, что,  несмотря  на  бешенство,  Дахар  задумался  над  ее
словами. Наблюдая за ним, Эйрис вдруг  поняла,  что  никогда  еще  так  не
любила этого человека, как сейчас, когда ненавидела его всем сердцем.
     - Наверное, в твоих словах есть доля  правды.  Я  спрошу  об  этом  у
Гракса. Пусть ответит, как чесотка попала в Эр-Фроу.
     - Это все равно что выяснять у Тея на  базаре,  на  сколько  он  тебя
надул.
     - Не пытайся играть на моей ненависти к торгашам!
     - Я ни на чем не играю. Просто взываю к  твоему  здравому  смыслу.  И
прекрати расставлять мне ловушки. Он спросит Гракса! Лучше спроси,  почему
он умолчал об оранжевых кругах.
     - Но он же не солгал, когда мы спросили...
     - А если бы мы не догадались спросить? Они  подглядывали  за  нами  и
молчали, а скрывать что-то ради собственной выгоды - то же надувательство!
     Дахар, воспитанный в  условиях  взаимной  слежки  братьев-легионеров,
только презрительно усмехнулся, а Эйрис добавила:
     - Поинтересуйся лучше у гедов, где они держат подружку Джехан. И  как
ее лечат.
     - Это уже ни к чему. Если Талот у них, то скоро окажется за пределами
города, под ярким солнцем Легкого сна. Вельд излечит  ее.  Геды  открывают
ворота Эр-Фроу.
     - Откуда ты знаешь? - уставилась на жреца Эйрис.
     - Мне только что сказал Гракс.
     - Но год еще не закончился!
     - Это их подарок людям. Тем, кто может оценить его по  достоинству...
Подарок, Эйрис, не сделка. Но когда геды покинут Ком, Гракс возьмет нас  с
собой в космическом корабле. Он предложил это и другим.
     Делизийка затаила дыхание. Дахар пристально, бесстрастно наблюдал  за
ее реакцией.
     - Тей и Криджин отказались. Торговец предпочел вернуться в Делизию, к
своим грязным делишкам... О нем и  говорить  нечего.  Лахаб  отправится  с
гедами. Слово за тобой.
     Этот вопрос - острый, как лезвие бритвы, - требовал  прямого  ответа.
Дахар ждал, сложив руки  на  груди,  все  еще  сжимая  горлышко  врофового
сосуда. Эйрис вспомнилась другая бутыль,  синяя.  Она  блеснула  в  лунном
свете, там, в вельде, когда Эйрис метнула ее в кембури. О, Эмбри! Где  ты,
моя девочка?!
     - Давай начистоту, Эйрис. Ты полетишь или нет?
     Она подняла затуманенный взор. А в его глазах горела страсть.  Смерть
Белазир, боль, которую они причинили друг другу этой ссорой, все  померкло
перед ослепительным блеском космического корабля гедов - никто и ничто  не
могло поколебать его решимости. Он взойдет на корабль,  и  никому  его  не
остановить. И Эйрис поняла: Дахар такой же фанатик, как и Келовар.
     - Ты полетишь, Эйрис? - снова повторил жрец.
     Она закусила губу и отвела взгляд. Дахар схватил ее за  подбородок  и
повернул так, чтобы видеть ее глаза.
     - Ты полетишь с гедами?
     Эйрис вздрогнула: он чуть не свернул ей шею.
     - Если  я  скажу  "нет"...  Ты  отправишься  без  меня,  -  задумчиво
произнесла Эйрис.
     Дахар отпустил ее. Он стоял, мрачно глядя на женщину с высоты  своего
громадного роста. Внезапно его гнев остыл.
     - Да, ради их науки ты за ценой не постоишь, - сказала она.
     Противоречивые чувства боролись в Дахаре,  но  голос  стал  таким  же
спокойным, как у нее.
     - Да. Любой ценой, - повторил жрец.
     Эйрис  не  почувствовала  себя  победительницей.  Они   не   решались
взглянуть друг на друга.
     - Дахар, будь осторожен, пока... пока ты еще здесь. Не исключено, что
Келовару рассказали... о нас.
     - Он угрожал тебе?
     - Нет. Он попытается убить  тебя,  а  не  меня.  Келовар  никогда  не
смирится с тем, что я предпочла солдату-делизийцу  джелийского  легионера.
Он перекроит правду под свои убеждения... впрочем,  как  и  ты,  Дахар.  В
общем, будь... осторожен.
     Она понимала, каких усилий ему стоил ответ:
     - Гракс заберет нас к себе, прямо сейчас. Лахаба  и  меня.  Мы  ждали
только... твоего согласия.
     Эйрис крепко зажмурилась. Почувствовав на плече тяжесть его руки, она
с такой силой сбросила  ее,  что  мышцы  отозвались  глухой  болью.  Дахар
судорожно перевел дыхание. Потом дверь отворилась и снова захлопнулась.



                                    57

     Кто-то  поднял  температуру  на  десять  делений,  почти  до   уровня
торжества. В теплом воздухе витали благоухающие, пьянящие феромоны. В  них
все еще сквозил оттенок тревоги и неуверенности, но  никто  из  семнадцати
гедов не просил Энциклопедиста отключить обогрев. Радость  сейчас  гораздо
важнее, чем кристальность и чистота.
     Они собирались домой.
     Возвращались  с  жителями  Кома  на  борту,  под  бременем  последних
известий с Флота, разбитого людьми, возвращались, так и не  найдя  решения
Ключевого  парадокса  -  но,  главное,   возвращались.   Голоса   рокотали
комбинациями точных фактов, иногда  переходя  на  конструкции  намеренного
беспочвенного каприза. Последние ни  разу  не  использовались  со  времени
прибытия на эту коварную, аморальную  планету.  Руки  гедов  гладили  друг
другу спины, головы, конечности. Мощный, влекущий  аромат  приближающегося
совокупления будоражил.
     Отсутствовал  только  Гракс,  который  все  еще  беседовал  с   двумя
мужчинами, отправлявшимися на корабле вместе с годами.
     Восторг был особенно сладким, потому что никто не надеялся улететь  с
Кома до истечения "года". Но после  бесконечных  рассуждений,  на  которые
ушла вся "ночь" - и которые доставляли наслаждение сами  по  себе  -  геды
решили, забрав с собой тех, кто  проникся  к  ним  преданностью,  покинуть
планету. Ни к чему мешкать.  Эксперименты  с  целью  подчинить  людей  при
помощи препаратов провалились. Покорность, вызванная химикатами, разрушала
интеллект, а вещества, которые не  вредили  интеллекту,  не  делали  людей
более податливыми.  Значит,  управлять  их  поведением  на  корабле  будет
невозможно.
     - Если бы мы продолжили опыты... - сказал Враггаф.
     - Гармония поет с нами.
     - Гармония поет. Если мы могли продолжить опыты...
     - У нас нет времени.
     -  Гармония  поет  с  нами.   Эксперименты   над   мозгом   оказались
бесполезными.
     - Бесполезными.
     - Гармония поет с нами.
     -  Человеческий  интеллект...  -  сказал  Фрегк,  намеренно   сочетая
несочетаемые друг с другом понятия. От него повеяло отвращением.
     - Человеческий интеллект, - подхватил Крак'гар,  -  похож  на  черную
дыру, засасывающую идеи, на создание которых у  гедов  ушли  жизни  многих
солнц. Водоворот. Прорва.
     Остальные мгновенно поняли метафору и  завершили  ее.  Такова  поэзия
разумных, которые все создают сообща.
     - Гедийский интеллект.
     - Надежное солнце.
     - Медленно горящее, дающее свет.
     - Лелеющее жизнь.
     - Дарящее Единение.
     - Гармония поет с нами!
     Они отправлялись домой, но понимали, что трое людей на борту  корабля
создадут немало проблем. Конечно, геды и раньше  перевозили  животных,  но
тут все будет иначе. Люди смогут свободно передвигаться  по  кораблю,  они
будут союзниками гедов, но их придется  постоянно  контролировать,  потому
что они чужаки. Это угнетало феромоны всей команды, особенно тех,  кто  не
покидал корабль. Они воспринимали людей как  передаваемые  Энциклопедистом
изображения  на  экранах.  Но  как  контролировать  поведение  людей?  Вот
проблема. Решить ее, как всегда на  этой  зловонной  планете,  не  хватило
времени.
     - Важные  данные,  -  объявил  Энциклопедист,  хотя  его  просили  не
нарушать торжество. Разве что случится что-нибудь непредвиденное. И тут же
раздался голос Гракса, переданный прямо через Энциклопедиста:
     - Двое людей, Тей и Криджин, отказались подняться на борт.
     - Женская особь, певшая в гармонии с "джелийцами", только  что  убита
ими, - вслед  за  Граксом  сообщил  Энциклопедист.  И  все  услышали,  как
вскрикнул Гракс.
     Он был один на  один  с  этими  дикарями,  каждый,  почувствовав  его
отчаяние, послал ему успокаивающие феромоны, тут же сменившиеся феромонами
раздражения: дотянуться до него сквозь стены было невозможно. Слабый запах
тревоги усилился. Геды начали тихонько рокотать слова утешения, но они  не
достигали Гракса, потому  что  Энциклопедист  продолжал  запись.  Важность
поступающих данных отодвинула все остальное на второй план.
     - ...Убей ее! - приказал кто-то хриплым голосом, так кровожадно,  что
даже геды, несмотря на то, что слышали  чужую  речь,  содрогнулись.  Затем
раздался непонятный звук и грохот чего-то упавшего на пол.
     -  Доставь  на  корабль  оставшихся  троих.   Здесь   они   будут   в
безопасности, - обратились  к  Граксу  трое  гедов.  Они  не  просили  его
отвечать - Гракс в это время говорил с человеком по имени Дахар.
     - Сказать это Эйрис  наедине?  Хорошо,  -  ответил  геду  человек.  -
Действительно, так будет лучше, только сумею ли  я  ее  убедить?  -  Голос
Дахара дрожал от возбуждения, которое все семнадцать гедов  распознали  по
тембру. Кроме того, от человека исходили эмоции, которых они не понимали.
     - Вы брачная пара? - спросил Гракс жреца.
     Семнадцать услышали смех Дахара. На  этот  раз  никто  не  знал,  что
означает этот звук.
     - Я приведу ее сюда.
     - Когда ты поведешь их внутрь периметра, - обратился Энциклопедист  к
Граксу, - не входите через  дверь.  Люди  совершают  насилие  у  восточной
стены. Дахар не должен этого видеть. Проведи их  сквозь  стену  за  пустым
зданием, к северу от помещений с подопытными животными и людьми.  В  шлюзе
будет атмосфера Кома.
     Заговорил Дахар. Его голос  был  тише  -  видимо,  он  остановился  в
дверях.
     - Гракс... Я никогда не говорил тебе... Ты такой, какими должны  быть
жрецы-легионеры. Ты и другие геды... - Последовала долгая пауза,  а  потом
джелиец с болью продолжал: - Мы стоим на одном  клинке,  связанные  честью
самой жизни. Что ты свободно дал, я никогда не смогу вернуть. Но какой  бы
ни оказалась плата, я буду служить тебе изо всех сил, Гракс. Буду.
     На время воцарилась  тишина,  потом  Энциклопедист  начал  передавать
разговор между Дахаром и Эйрис. Он не стал бы этого  делать,  если  бы  не
считал его содержание важным.
     - Геды намеренно забрали Талот, - говорила Эйрис, -  Джехан  сказала,
что ее подругу геды забрали внутрь Стены. Талот пошла  туда  не  по  своей
воле, ее забрали.  Зачем?  Откуда  нам  знать,  действительно  ли  больные
погружены в стазис? Откуда нам знать, лгут нам  геды  или  нет?  С  самого
начала.
     Кто-то попросил Энциклопедиста понизить температуру.



                                    58

     Позже Эйрис не сумела вспомнить, сколько времени просидела в темноте.
Потом она очнулась, - вернулась из бездны, где  не  было  ни  Эр-Фроу,  ни
Дахара, ни Эмбри. Ее вывел  из  оцепенения  настойчивый  и  вместе  с  тем
неуверенный стук в  дверь,  будто  стучавший  боялся  и  того,  что  дверь
откроется, и того, что она останется запертой. Эйрис машинально  направила
кресло к двери. В коридоре,  освещенном  оранжевым  светом,  стояла  СуСу.
Черные глаза на бледном личике казались неестественно огромными.
     - Ты его испугалась.  -  Эйрис  поняла,  что  СуСу  видела  Дахара  -
вооруженного легионера, в гневе захлопнувшего  дверь.  Какие  воспоминания
пробудил он в бедной головке? И все же  СуСу  не  спряталась,  не  бросила
Эйрис, как не бросила умирающего варвара, который больше не  мог  защищать
подругу от ее соплеменников. - Со мной все в порядке, - мягко сказала  она
СуСу. - Дахар не тронул меня. Скажи, куда он пошел?
     СуСу молча смотрела на Эйрис, и ее черные  глаза  были  блестящими  и
непроницаемыми, как стена.
     В комнате внезапно запахло гарью. Дым шел от куска ткани, закрывавшей
оранжевый круг. Сначала задымилась середина, где ткань плотно прилегала  к
врофу. Потом вспыхнуло пламя. Клочья тряпки падали на металлический пол и,
догорая, не причиняли  ему  никакого  вреда.  Как  только  оранжевый  круг
освободился, пламя погасло.
     - Они  снова  хотят  подглядывать  за  нами,  -  прошептала  Эйрис  и
протянула руку к оранжевому кругу; он быстро остывал.
     СуСу, едва взглянув на светящийся глаз,  схватила  Эйрис  за  руку  и
потянула к двери.
     - Нам некуда идти, СуСу, - пожалуй, чересчур резко сказала  Эйрис.  -
Неужели ты не понимаешь?  Нам  некуда  идти!  -  Ей  и  самой  было  тошно
оставаться  под  надзором,  запертой  в   четырех   стенах,   но   идти-то
действительно некуда. Изгнание теряет смысл, когда нет места, куда хочется
вернуться. Должно быть,  то  же  чувство  все  эти  десятициклы  испытывал
Келовар: отрезанные от всего, к чему привыкли,  они  становились  другими.
Это  происходило  с  неотвратимостью   размножения   микроорганизмов   без
солнечного света.
     СуСу вывела Эйрис из-под арки. Жуткий ярко-желтый свет заливал  купол
"неба".
     - СуСу, что это?
     Девочка не ответила. Впереди свет  был  не  таким  ярким;  вдалеке  к
куполу  поднимался  дым.  Отовсюду  неслись  возгласы   и   крики.   Эйрис
догадалась, что люди подожгли Эр-Фроу.
     - Кто это сделал? - воскликнула она. Огонь пылал на юге, в стороне от
лагерей джелийцев и делизийцев. - Кто?
     - Джела, - отчетливо произнесла СуСу.
     Услышав голос девочки, Эйрис с изумлением  уставилась  на  нее.  Су