ю: ноль человек.
     Комната  наполнилась  запахом  замешательства   и   напряжения.   Все
восемнадцать гедов, как можно теснее  прижавшись  друг  к  другу,  слушали
доклад зонда, запущенного на остров. Там обитало племя людей,  по  крайней
мере половина из которых мутировала в результате радиоактивного облучения.
Безрукие дети, слепые взрослые, одно слюнявое дебильное существо, которому
другие отказали даже в предсмертном  спаривании.  Племя  слишком  мало.  В
условиях  непрекращающихся  мутаций  люди  вырождаются  из   поколения   в
поколение. Их  не  хватает  для  создания  необходимого  генофонда.  Геды,
жалобно рыдая, ползли прочь от экрана, а потом...
     ...А потом ничего. Несколько "дней" не поступало  никаких  сообщений.
Последнее принятое изображение мерцало на экране Энциклопедиста. Но вдруг,
совершенно неожиданно, зонд  заработал  снова.  Перемещаясь  в  нескольких
метрах над землей, он передавал изображение разрушенного корпуса  корабля.
Часть обломков успела истлеть, но двигатель  все  еще  продолжал  излучать
перемежающиеся волны радиации и стазиса.
     - Сколько? - спросил Крак'гар, выражая общее  недоумение.  -  Сколько
длится каждый период стазиса?
     Этого выяснить не удалось. Вскоре зонд  прекратил  трансляцию,  и  на
мониторе замер последний кадр. В нем был древний старик.
     Лицо  старика,  изборожденное  глубокими  морщинами,  скрывала  седая
всклокоченная борода. На ветхом мундире виднелись  символы,  которые  геды
отыскали в памяти Энциклопедиста. Эти же символы -  серп  луны,  звезда  и
двойная спираль - были замечены на одном из человеческих  кораблей  в  тот
краткий миг, когда корабль гедов возник из  подпространства  и  выстрелил.
Человек смотрел прямо в  камеру  зонда.  Его  раскинутые  руки,  скованные
стазисом, замерли в стремительном движении  перед  маленьким  экраном,  на
котором тоже застыли какие-то символы.
     - Сколько? - повторил  Гракс.  -  Депигментированный  гигант,  должно
быть, успел родиться и вырасти  в  периоды  между  стазисами,  но  сколько
поколений сменилось перед ним?
     Ответа не последовало.
     Энциклопедист снова заурчал, сообщая собранные факты, но уже  о  тех,
кто недавно поселился в городе: двести шестьдесят семь человек  оставались
в своих комнатах в одиночестве. Триста тридцать четыре провели по  крайней
мере часть темного периода с другим человеком, двести восемьдесят  из  них
использовали поведение спаривания: двести  шестьдесят  -  мужчина-женщина,
два - мужчина-мужчина, шестьдесят  два  -  женщина-женщина.  Спаривания  в
группах и, следовательно, подобия Единения, не наблюдалось.
     Геды переглянулись. Их феромоны пахли удивлением и отвращением. Ясно,
что  у  этих  существ  численно-рациональное  мышление  и  нет  группового
спаривания. Никто не собирается вместе, чтобы укрепить чувство комфорта  и
солидарности в новой среде, которая должна  казаться  людям  враждебной  и
раздражающей. Только пары.
     - Слова, классифицируемые как вербальное насилие, уровень один, два и
три,  звучали  в  диалогах  сорока  одной  соединившейся  пары.  Действия,
классифицируемые как автуальное насилие, имели место в шести парах. Анализ
показывает...
     В комнате запахло изумлением, а потом и ужасом. Такого  Энциклопедист
не регистрировал ни у одного численно-рационального вида, такого  не  было
во Вселенной. Насилие во время спаривания! Одному из гедов стало плохо.
     Это был Р'греф, подросток. Он испытал  физический  шок:  мышцы  спины
напряглись, все три  глаза  безумно  вращались  на  трясущейся  голове,  и
вдобавок он потерял контроль  над  своими  феромонами.  Комнату  наполнила
жуткая смесь запахов. Геды, кто поближе, немедленно вскарабкались на спину
лежащего собрата, обняли  его  руками  и  ногами,  начали  поглаживать  по
животу, ногам, рукам и голове. Все семнадцать бормотали формулы  Единения,
хотя и не  входили  в  транс.  Это  пошло  с  тех  далеких  времен,  когда
солидарность только еще становилась генетической необходимостью.  Выживали
лишь те группы,  члены  которых  не  восставали  друг  против  друга,  ибо
конфронтация приводила к состоянию,  в  котором  пребывал  сейчас  Р'греф.
Семнадцать гедов дышали прерывисто, словно избегали воздуха,  отравленного
вонью неконтролируемых феромонов.
     - Гармония поет с нами, Р'греф.
     - Гармония поет с нами.
     - И пусть это длится вечно.
     - Это продлится вечно. Душистый Р'греф.
     - Гармония...
     Все остальное было забыто. Комфорт, солидарность, восстановление сил.
Кто-то  бросил  команду  Энциклопедисту,   и   экраны   погасли.   Исчезли
изображения Эйрис и Келовара, Дахара и СуСу, Джехан и Талот. Теперь их  не
видел никто, кроме Энциклопедиста, который без  устали  наблюдал,  изучал,
анализировал.



                          ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. КРИДОГИ

                                               И если вы наказываете,
                                               то наказывайте
                                               подобным тому, чем вы
                                               были наказаны.
                                               А если терпите, то это -
                                               лучшее для терпеливых.
                                                   Коран (Сура 16. Пчелы.)


                                    15

     - Эйрис! С тобой все в порядке?
     Ондар, комната которой находилась рядом с комнатой  Эйрис,  торопливо
шла по дорожке из серого врофа. Ее  хорошенькое  круглое  личико  выражало
беспокойство, руки были  судорожно  прижаты  к  груди.  Эйрис  замерла  от
удивления. Она черпала глину из ручья,  который  бежал  в  зарослях  между
двумя делизийскими залами. Ноги  перепачканы  грязью,  в  руках  пригоршни
липкой глины.
     - А что со мной может случиться? Вокруг наши посты, - ответила она.
     - Значит, ты не слышала.
     - Что? Я отправилась за глиной для...
     - Да брось же ее! Пойдем!  -  Ондар  испуганно  оглянулась,  схватила
Эйрис за рукав туники и потащила ко входу в зал.
     Они очутились словно в кипящем котле.
     За десятициклы  пребывания  в  Эр-Фроу  делизийцы  до  неузнаваемости
изменили здание. Гам затихал, только когда все население  отправлялось  на
занятия, в остальное же время залы напоминали делизийский базар, хотя сами
торговцы были очень далеко от Делизии. Портные предлагали новые туники  из
распоротых и  перекроенных  подушек  гедов.  Сапожники  торговали  мягкими
кожаными сандалиями, скрепленными тонкой проволокой гедов, которую утащили
во время занятий в Доме Обучения. Продавалось все, что можно было  достать
в Эр-Фроу: чаши для еды, проволока, магнитные цилиндрики,  подушки,  куски
врофа, триболо; а  кроме  того,  предметы,  изготовленные  в  Эр-Фроу  или
принесенные из Делизии: ножи,  чашки,  мыло,  бритвы,  сети,  ремни,  даже
косметика и украшения. Кушанья, приготовленные  из  свежей  дичи  и  ягод,
собранных в чащобе возле западной стены Эр-Фроу, - приятное  дополнение  к
однообразному меню, предлагаемому по четыре раза в день круглыми  столами.
На  базаре  толклись  музыканты  с  деревянными  флейтами  и   ювелиры   с
побрякушками, точильщики ножей и телохранители, держатели игорных притонов
и прачки, проститутки и знахарки,  предлагавшие  вонючее  пойло  из  трав,
которое помогало забеременеть, избавиться от плода или стать неутомимым  в
любовных забавах.
     Когда делизийцы отправлялись в Дом Обучения, базар кочевал  вместе  с
ними. Быстро выяснилось, что геды, чтобы вести свои нудные беседы, требуют
только поголовного присутствия и относительной тишины. И во время  занятий
на делизийской половине в каждой группе продолжалась  обычная  напряженная
жизнь, с той лишь разницей, что  люди  вели  себя  потише.  Они  играли  и
торговались, шили и вязали,  ругались  или  спали,  а  за  ними  неустанно
следили солдаты.
     Но сейчас взгляды присутствующих  в  Доме  Обучения  делизийцев  были
прикованы к джелийским легионерам, руки - в любую минуту готовы  выхватить
из-за пояса оружие.
     Гвалт, поразивший Эйрис, когда она  вслед  за  Ондар  прошла  в  зал,
совсем не напоминал привычный гомон большого базара.
     - В чем дело? Что случилось? - встревожилась она.
     Ондар  указала  на  середину  зала,  однако  Эйрис  не  могла  ничего
разглядеть за спинами зевак.
     - Не делай так больше, Эйрис. Не рискуй ради собственной  прихоти.  -
Подошедший Келовар сверкнул на нее  прозрачными  глазами.  Она  попыталась
освободить руку от его мертвой хватки. Ей не нравилось, когда  он  начинал
командовать.
     - Эта мразь убила его из-за шила, - горько проговорила Ондар. - Из-за
шила!
     Толпа  внезапно  расступилась,  и  Эйрис  увидела  неподвижное  тело,
лежавшее между столами. Грязное лицо в потеках запекшейся крови  осунулось
и посинело. Это был сапожник.
     - Он ведь из твоей группы обучения, да? - спросила Ондар.
     Стрела попала сапожнику в шею. Излюбленный джелийский прием.
     СТРЕЛА В ШЕЕ, И ГРУЗНОЕ ТЕЛО,  ЦЕПЛЯЯСЬ  ЗА  ЕЕ  РАЗОРВАННУЮ  ТУНИКУ,
ВАЛИТСЯ НАБОК... Эйрис отвернулась.
     - Он шел вниз по ручью, - гневно  продолжала  Ондар.  -  Внутри  цепи
часовых. Проклятый убийца проскользнул мимо  них!  Сапожнику  понадобилась
кожа - он  получил  хороший  заказ  на  пару  сандалий,  и  отправился  за
джонкилем. Видишь, девчонка плачет? Это она  мне  рассказала.  Они  делили
комнату.
     Девушка стояла над телом возлюбленного, спрятав лицо  в  ладонях,  ее
поддерживали женщина постарше и солдат. Суровый солдат  пытался  о  чем-то
расспросить  девушку,  но  та  лишь  качала  головой.   Ее   плечи   мелко
подрагивали. Она была очень молода. Женщина, стоявшая рядом с ней, сказала
что-то резкое солдату, и тот, нахмурившись, отошел.
     - Почти ребенок, - снова заговорила Ондар. - Они за это заплатят.
     - Джела, - зачем-то сказала Эйрис.
     - Джела, - согласился Келовар, и она повернулась, чтобы взглянуть  на
него. Его  глаза  пылали  гневом,  ненавистью  и  странным,  отталкивающим
торжеством, смешанным со стыдом.
     "Разве странно, что солдат  предвкушает  схватку?  Нет",  -  подумала
Эйрис. Но как только мысль пришла к ней в голову, поняла, что за всем этим
кроется что-то еще.
     - Вот и Калид, - заметил Келовар.  -  Ни  в  коем  случае  не  выходи
наружу, Эйрис - ни торговать, ни гулять, ни даже в баню. Оставайся  здесь.
Я постараюсь вернуться побыстрее.
     Ондар  с  мрачным  удовлетворением  наблюдала  за  тем,  как  Келовар
присоединился к Калиду.
     - Они заплатят за это. Когда  разгорается  большой  пожар,  делизийцы
становятся в один строй.
     - Чтобы сгореть вместе? - спросила  Эйрис.  Едва  ли  она  сознавала,
откуда к ней пришли эти слова, но, видно, вынашивала  их  подспудно  и  не
успела сообразить, что говорит. Однако  Ондар  не  заметила  святотатства,
если, конечно, они были святотатством.
     - Вполне возможно, но, думаю, цель у  них  другая.  Наши  солдаты  не
умеют нападать  бесшумно,  как  джелийцы,  а  все  равно  последнюю  войну
выиграли мы, так ведь? Это им даром не  пройдет!  И  все  из-за  какого-то
шила!
     - Какого шила?
     - Сапожник смастерил шило из цилиндра, ну, ты знаешь, одного из  тех,
которые геды считают большой ценностью. Этот цилиндрик  хорошо  поддавался
обработке, и материал, из которого он сделан, оказался достаточно прочным,
чтобы прокалывать кожу. Парень выточил шило, чтобы работать. Наверное,  не
взял с собой из Делизии. Джелиец забрал шило - должно быть, решил, что это
хорошее оружие. Или ему просто захотелось убить кого-нибудь еще и шилом.
     - Геды запретили убийства в  Эр-Фроу...  Под  страхом  изгнания...  -
медленно проговорила Эйрис.
     Еще   одна   женщина-солдат   невысокого   ранга   подошла   к   ним,
заинтересовавшись разговором. Ее глаза кололи, словно два ножа. В  Делизии
было меньше женщин-солдат, чем в Джеле, и, как давно заметила  Эйрис,  все
они походили друг на дружку желчными характерами.
     - Изгнать нужно только джелийцев. Ясно, что это  убийство  -  их  рук
дело. Геды должны гнать их всех - и, уж конечно, без сокровищ,  -  изрекла
женщина-воин.
     - Но если мы ударим в ответ...
     - Мы не станем убивать! Мы будем только защищать Делизию  и  то,  что
принадлежит нам по праву. - Она вдруг полоснула взглядом по Эйрис. - А  ты
что-нибудь имеешь против защиты личной собственности, стеклодув?
     - Нет, но защищай свое добро сама, - отозвалась Эйрис и, повернувшись
спиной к женщине-солдату и к Ондар, начала подниматься по лестнице.
     Закрыв дверь, она отгородилась от шума и криков, доносившихся  снизу,
и нажала на оранжевый кружок. На полу в беспорядке  валялись  всевозможные
цилиндрики, медная проволока,  чаши  для  еды,  металлические  пластины...
Эйрис на них даже не взглянула.
     Как отреагируют геды на убийство сапожника? Кажется,  они  не  делают
различий между делизийцами и джелийцами - тогда могут прогнать из  Эр-Фроу
всех. А ей больше некуда идти.
     Десятициклами Эйрис старалась подавить  в  себе  отчаянную  тоску  по
Эмбри. Теперь эта тоска поглотила ее целиком. Она не сможет отправиться  к
Эмбри, не сможет выжить в вельде - что же ей делать, если за изгнанием  из
Делизии последует изгнание из Эр-Фроу?
     Она могла бы остаться с Келоваром, но что будет, когда солдат узнает,
что ее выгнали из города, за который он готов так беззаветно сражаться?  К
тому же ей не хотелось оставаться с Келоваром.
     Эйрис прикоснулась к твердой поверхности двери.  Совсем  недавно  она
видела, как этот металл по команде растаял, исчез, будто его никогда и  не
было. Сумеют ли геды так же растворить в воздухе  весь  Эр-Фроу?  Ее  даже
передернуло от этой мысли,  но  после  десятициклов,  проведенных  в  Доме
Обучения, она уже знала: сумеют.
     Если захотят.


     Джехан весело насвистывала, возвращаясь с  тренировочной  площадки  -
большой лесной  опушки,  расположенной  между  залом  сестер-легионеров  и
неясно вырисовывавшейся серой громадой Стены. Довольная, потная и грязная,
она  направлялась  к  баням.  Мышцы  приятно  ныли   после   по-настоящему
добросовестной    тренировки.    Джехан    заслужила     похвалу     самой
главнокомандующей. И все же она еще недостаточно владела триболо - не  так
хорошо, как хотелось бы.
     Но   обязательно   этого   добьется    и    станет    первой    среди
сестер-легионеров. И будет упражняться с Талот,  пока  подруга  не  станет
таким же опытным бойцом, как и она.  И  уже  через  десятицикл  Дахару  не
удастся послать мячи дальше.
     Трехглазые чудища в конце концов оказались достойными доверия. Вот бы
посмотреть,  как  лысый  сероватый  гед  справится   с   триболо.   Джехан
улыбнулась. Надо будет обсудить все это с  Талот,  когда  она  сменится  с
поста.
     В банях никого не было. Девушка разделась и нырнула  в  искусственную
заводь с берегами  из  врофа.  Теплая  вода  поступала  сюда  из  какой-то
подземной реки. А может быть, геды просто создали эту реку? Впрочем, какая
разница? Бани - полезное изобретение, и этот  безумный  Эр-Фроу  превзошел
все ожидания. Она с нежностью посмотрела  на  триболо,  лежавшее  на  краю
бассейна.
     Интересно, почему Джела не изобрела эту штуку? В  отличие  от  других
подарков гедов, она не так уж  сложна.  Три  мяча  из  какого-то  тяжелого
металла  -  один  полегче  и  два  потяжелее,  связанные  вместе  кожаными
ремешками, - как утверждали геды, ремни должны  быть  строго  определенной
длины - вот и все. Мячи,  конечно,  поражали  врага  хуже  арбалета,  зато
позволяли воину вступить в бой, не выдавая своего убежища. Когда Джехан  в
первый  раз  взяла  в  руки  триболо,  ей  показалось,  будто  оно  -   ее
продолжение. Бросает она  точнее,  чем  кто-либо  другой,  уступая  только
Дахару, но обязательно превзойдет и его, потому что тренируется упорнее.
     Дахар... Он оставался для нее загадкой. Лейтенант  обращался  к  геду
неизменно  вежливо,  внимательно  прислушивался  к  его  болтовне  и  даже
манипулировал  предметами,  которые  продолжали  появляться   на   столах.
Вежливость  -  это  естественно,  это  обязанность  старшего   по   званию
легионера. Но как Дахару удавалось не терять  интереса  на  занятиях,  как
будто все, что говорилось, для него действительно важно, и в то  же  время
следить за этими подонками в другом конце комнаты? Один или  два  раза  ей
даже показалось, что он почти  забыл  о  присутствии  в  зале  делизийских
солдат...  Нет,  ей  это,  конечно  же,  пригрезилось.  Он   -   лейтенант
главнокомандующей. И все же  Дахар  забавлялся  игрушками  гедов  с  явным
интересом, а глаза у него  были...  черт  его  знает,  какие  они  были...
Высокое положение обязывает к соответствующему поведению. Он силен и смел.
Дахар одолеет любого легионера на тренировочном дворе; он уже делал это. И
она,  Джехан,  не  собирается  портить  себе  настроение  всякими  глупыми
домыслами.
     Лениво плескаясь  в  теплой  воде  -  по  правде  сказать,  некоторые
изобретения  гедов  бесподобны,  -  девушка  улыбнулась  Талот,   которая,
сменившись с поста, тоже пришла в бани.
     Но Талот не улыбнулась в ответ, а, нахмурившись, сообщила:
     - Сапожник убит.
     - Сапожник? Какой сапожник?
     - Из нашего зала. Делизиец. Толстый, глупый, со сломанным носом - ну,
ты его помнишь. Он хвастал на занятиях, что заточил цилиндр гедов.
     - Да, я его видела. Он сделал шило.  -  Джехан  подумала,  что  Дахар
проглядел этот цилиндр. - Его можно  было  использовать  для  изготовления
оружия.
     - Да. Делизийцы нашли его тело. Стрела попала в шею.
     - Наша?
     - Неизвестно. Ее выдернули.
     В памяти Джехан мелькнул делизиец из вельда - тот мерзавец, что хотел
изнасиловать Эйрис. Выдернуть стрелу, не оставив в  ране  наконечника,  не
так-то просто. Надо уметь повернуть ее правильно.
     - Стрела не сломалась, - продолжала  Талот.  -  Это  кто-то  опытный.
Делизийцы вопят, что этот паршивый кридог убит нашим легионером.
     - Возможно, - холодно произнесла Джехан.
     - Нет. Белазир связала нас двумя  законами  гедов.  Воин  не  нарушит
клятвы.
     Джехан отвела  глаза.  Талот  вдруг  зарделась  и  тоже  отвернулась.
Наступила тягостная тишина. Наконец Джехан проговорила:
     - Ты права... Это клятва бойца.  Может,  сапожника  убил  делизийский
солдат? Они не защищают своих граждан, а режут их. Проститутки и трусы.
     - Мог быть и делизиец.  Говорят,  что  тело  нашли  внутри  линии  их
собственных постов.
     - Это ничего не доказывает, - усмехнулась Джехан. - Неужели сквозь их
посты так трудно пробраться?
     - Не знаю, - серьезно ответила Талот. - Я никогда не пыталась.
     По правде сказать, Джехан тоже. Но  кто  не  знает,  что  делизийские
посты прогнили и  состоят  из  одних  дыр.  Ходили  слухи,  будто  солдаты
подкупают друг друга, лишь бы не стоять в карауле. Тьфу!
     Она выбралась из бассейна.
     - Я иду обедать. А ты?
     - Нет, и ты не успеешь. Дахар приглашает  всех  свободных  легионеров
через десять минут. С тех пор, как услышали об убийстве, он не отходит  от
Белазир.
     Так вот почему Белазир вызвали с тренировочного двора! Возможно, если
делизийцам взбредет в голову обвинить в этом убийстве Джелу, а  не  одного
из своих негодяев, придется удвоить караулы. Подумав, Джехан согласилась с
Талот: убийца не легионер. Белазир связала их всех законами  гедов,  и  ни
один легионер не пошел бы на преступление в стенах Эр-Фроу.
     Кровь взыграла в Джехан. Если делизийцы нападут... для  нее  с  Талот
это будет боевое крещение. Во время последней войны их не взяли - они были
слишком  молоды,  но  теперь-то  они  покажут,  на  что  способны!  Джехан
отряхнулась,  подобрала  рубашку,  триболо,  улыбнулась  Талот   и   снова
принялась насвистывать.


     Дахар смотрел, как Белазир играет мускулами плечевого пояса:  быстрый
рывок вперед, откат назад. Л