озможно.

***

   Тэлия начинала осознавать, что весь ее контроль доныне существовал на
чисто инстинктивном уровне, что она по-настоящему не понимает  механизма
действия своего Дара. Подготовка, которую дала  ей  Ильза,  была  сродни
той, что получали Мыслеговорители, а перед лицом  этой  утраты  контроля
мало  что  из  того,  чему  учила  ее  Ильза,  казалось  непосредственно
применимым к возникшей перед Тэлией проблеме. Целители, с  которыми  она
работала, никогда ничего ей  не  говорили..,  быть  может,  потому,  что
видели контроль и полагали, что он сознателен, а не инстинктивен.
   Если уж на то пошло, ее Дар может быть не слишком  похож  на  их,  не
считая его воздействия. Целители безусловно не использовали свою эмпатию
в качестве основного Дара; она служила им лишь придатком к Целительству.
   Перед  ними  безусловно  не  стояло  проблем  этического  порядка,  с
которыми  столкнулась  Тэлия.  Когда  они  не  Исцеляли,  они   попросту
блокировались. И они не имели дела ни с законами, ни с политикой.
   Тэлии страшно хотелось открыться Крису - и в то же время она боялась.
Признание только усугубило бы ситуацию, и чем,  в  конечном  итоге,  мог
Крис помочь? Его Дар даже не относился к тому же типу,  что  эмпатия,  и
подготовка, которую получил он, едва ли годилась для Тэлии.
   Поэтому Тэлия не говорила ничего, мучилась сомнениями и изо всех  сил
старалась  переломить  ситуацию,  которая  все  больше  выходила  из-под
контроля.

Глава 6

   В городках и деревнях, которые  они  проезжали  по  пути  к  Границе,
встречалось  мало  примечательного.  Худшая   провинность,   с   которой
столкнулись  Герольды,  -  три  случая,  когда  старосты  деревень  явно
пытались что-то утаить: в двух из них оказалось, что  те  прикарманивали
деньги, уплаченные в качестве налога, а в третьем староста намеренно  не
включал собственный хутор и  хозяйства  родичей  в  отчеты  и  налоговые
ведомости. Во всех трех случаях  Крис  и  Тэлия  в  сущности  ничего  не
сделали, когда мошенничество открылось, поскольку это не  входило  в  их
обязанности. Они просто отметили всплывшие факты в своих рапортах. Когда
весной явятся сборщики налогов, правда будет им  известна,  и  виновники
обнаружат,  что  должны  заплатить   изрядную   пеню.   Таким   образом,
ответственность за принудительное  взыскание  налогов  на  Герольдов  не
ложилась.
   Бросалось в глаза, что чем  дальше  на  север  они  углублялись,  тем
большим  становилось  расстояние  между  поселками  и  тем  меньше  сами
поселки. Теперь на то, чтобы  добраться  от  одной  деревни  до  другой,
уходила почти неделя.
   Тэлия оставалась отрешенной и молчаливой, рот открывала только тогда,
когда к ней обращались, и никогда по собственному почину не  высказывала
своего мнения. Лишь когда они переезжали из одной деревни в другую, она,
казалось, немного оттаивала. В пути она сама заговаривала с  Крисом,  ее
даже удавалось упросить что-нибудь спеть. Но как только они  оказывались
в пределах одного дня езды до населенных мест, ставни  захлопывались,  и
она полностью замыкалась в себе, блокируясь от всех  и  вся.  Когда  она
говорила, голос ее звучал  странно,  равнодушно  и  невыразительно.  Она
напоминала Крису его самого, когда он  впервые  шел  по  мосту  из  двух
веревок на полосе препятствий: под  маской  Тэлии  скрывалось  такое  же
напряжение, словно она боялась, что в любую минуту  может  оступиться  и
упасть. Тантрис ничего не смог  ему  сказать,  но  даже  Ролан  проявлял
необычную для него нервозность.
   Северные края отличались еще и тем, что поселки здесь были не  только
меньше, но и обносились частоколами из крепких бревен,  с  запирающимися
на ночь воротами. Зимними ночами по округе рыскали волки и другие  дикие
звери - и некоторые из них о двух ногах. Лес Печалей не мог отвадить  их
всех от сектора, как не мог и помешать разбойникам проникать  в  него  с
трех других сторон, в обход закрытой Лесом Границы. Теперь Тэлия и  Крис
ехали, настороженно прислушиваясь и оглядываясь;  оружие  они  постоянно
держали под рукой, а на ночь запирали дверь Путевого Приюта на засов.
   Все это могло быть причиной нервозности Тэлии, если забыть о том, что
она сама вроде как выросла в Приграничье, где набеги - вещь  обычная,  и
такая бдительность должна бы быть ей не в диковину.
   И все же, рассуждал Крис, с тех пор действительно много воды  утекло,
к тому же Тэлия никогда не входила в число защитников - она была в числе
тех, кого защищали.
   Но нервозности Ролана такое соображение не  объясняло.  Оба  Спутника
были умелыми и опытными  бойцами;  они  служили  более  чем  достаточной
защитой для себя самих, своих  Избранников  и  чирр.  Крис  наблюдал  за
Тэлией -  ненавязчиво,  как  он  надеялся,  -  тревожился  и  терялся  в
догадках.

***

   Они проехали через несколько  городков  и  деревень;  Тэлия  начинала
чувствовать себя так, словно распадается на части, кусочек за  кусочком.
Щиты ее истончились до такой степени, что она  уже  почти  не  могла  их
контролировать, и сквозь них проникало почти все:
   Тэлия знала, что не только воспринимает, но и  против  воли  передает
эмоции, поскольку Ролан начал становиться  таким  же  нервным,  как  она
сама. Единственной защитой было как можно глубже уйти в  себя,  а  Крис,
казалось,  считал  своим  святым  долгом  препятствовать  этому.   Тэлия
чувствовала  себя  потерянной,  испуганной   и   чрезвычайно   одинокой.
Обратиться за помощью было не к кому:  Крис  сам  сказал,  что,  по  его
мнению, ее Дар уникален. Теперь Тэлия не сомневалась, что  он  не  может
дать ей никакого совета по поводу того, как справиться с проблемой;  его
собственный  Дар  относился  к  числу  тех,  что  почти  что   поддаются
взвешиванию и измерению. Что же касается ее Дара, неизвестно даже, можно
ли вообще обнаружить его действие. А  теперь  он  становился  совершенно
непредсказуемым. Паника и затравленность Тэлии все возрастали.
   Наконец они достигли городка под названием  Вышнезов,  расположенного
почти на самой Границе. Боль уже свернулась в душе Тэлии в тугой клубок;
мелкие проблемы жителей городка казались ей теперь заурядными.
   В предыдущей деревне их догнала почта;  одно  из  посланий  оказалось
короткой запиской Тэлии от Элспет. Та писала только, что  у  нее  все  в
порядке, она надеется, что  у  Тэлии  тоже,  и  чтобы  Тэлия  о  ней  не
беспокоилась. Тревога Тэлии усугубилась. Она не  имела  представления  о
том, что продиктовало Элспет эту записку, что могло  происходить  в  тот
момент там, в столице. Элспет  была  студенткой-первокурсницей;  подобно
Тэлии, она оказалась единственной девочкой в своей группе. Вероятно, она
выбита  из  колеи..,  наверняка  растеряна..,  и,  в  довершение  всего,
только-только  вступает  в  юношеский  возраст.  И   еще   ей   придется
столкнуться со слухами, которые уже стали известны Тэлии,  и  теми,  что
еще могли напрвдумывать в ее отсутствие. Вполне вероятно, что сейчас она
нуждалась в Тэлии больше, чем когда-либо с тех пор, как была Отродьем.
   Не говоря уже о том, как подействуют слухи на остальных Герольдов.
   Не появится ли у них, как у Криса, искушение поверить  сплетням?  Или
же они просто отмахнутся от них, пропустят мимо ушей.., и оставят Элспет
один на один с ними?
   Как справляется с происходящим Селенэй? Что, если королева обращается
за советами к Орталлену - Орталлену, которому Тэлия почему-то  не  могла
заставить себя доверять?
   Тэлия была настолько поглощена попытками  удержать  себя  в  руках  и
справиться с новыми свалившимися на нее тревогами, что почти не обращала
внимания на стоящих перед ней жалобщиков - хмурую, постного  вида  пару,
неприятно напомнившую Тэлии ее собственных сородичей-крепковеров.
   Одежда  просителей  была  тускло-черных  и  ржаво-коричневых   тонов,
бережно заштопанной и заплатанной, хотя городской голова сообщил Крису и
Тэлии, что перед ними, по существу, одна из самых зажиточных пар во всем
Вышнезове. Когда они тонкими, визгливыми голосами излагали свои  жалобы,
их рты кривились в одинаковой недовольной гримасе.
   Их голоса бесконечно раздражали Тэлию, их мелочная злоба царапала  ее
сквозь остатки щитов, словно наждак по обожженной солнцем коже. Она была
благодарна Крису, когда тот прервал челобитчиков.
   - Вы полностью уверены, что девушка несет ответственность за  пропажу
птиц? Не может ли быть так, что в ней повинны лисы или другие хищники?
   - Наши курятники так же прочны, как наш  дом,  Герольд,  -  взвизгнул
мужчина. - Даже прочнее! Это она, она таскала, несмотря на то что мы  ей
платили  хорошее  жалованье  и  поручали  только   легкую   работу.   Не
сомневаюсь, что она продавала их...
   - Но кому? Вы сами сказали, что никто в городе не согласится покупать
у нее кур.
   - Значит, она их съедала! - парировала женщина. - Она прожорливая,  я
точно знаю...
   Тэлия заставила себя перевести взгляд на служанку;  одежда  той  была
еще более поношенной, чем у ее хозяев, выглядела она  худой,  бледной  и
забитой.
   На Тэлию она определенно не произвела впечатления  человека,  который
жировал на краденых курах и гусях.
   Девушка на мгновение подняла  глаза..,  и  по  спине  Тэлии  пробежал
тревожный  холодок,  когда  она  увидела  ее  странный,   бессмысленный,
сумрачный взгляд. Потом служанка снова потупилась, и  Тэлия  отмахнулась
от охватившего ее дурного предчувствия, как  от  еще  одного  проявления
утраты ею контроля над своим Даром. Ей хотелось  оказаться  подальше  от
всех: от близости людей у нее мурашки по коже  бегали,  и  единственное,
чего ей хотелось, - чтобы все поскорее кончилось и она смогла  вернуться
назад, в сравнительную безопасность Путевого Приюта.
   Она заговорила, думая только о том, чтобы отделаться от жалобщиков.
   - Не вижу, где у вас хоть какие-то  доказательства  того,  о  чем  вы
говорите, - резко вмешалась она в разговор, - и не  понимаю,  почему  вы
обратились с таким делом к Герольдам...
   - Тэлия, ты плохо слушала, - сказал Крис негромко, предостерегающе. -
Дело не только в пропавших птицах.., хотя  их,  похоже,  заботит  только
пропажа. Есть еще и другие вещи - начертанные кровью руны на их  крыльце
и...
   - Крис, это же смешно! - взорвалась Тэлия. -  Все,  что  им  нужно  -
найти предлог,  чтобы  прогнать  бедняжку,  не  выплатив  ей  жалованья!
Гавани, да Келдар каждый год проделывала тот же грязный фокус - нанимала
какую-нибудь  жалкую  девчонку,  а  потом  под   вымышленным   предлогом
выгоняла, прежде чем приходила пора платить ей жалованье за год!
   - Тэлия, - после паузы, очень неохотно сказал Крис, -  мне  очень  не
хочется давить на тебя, но я вынужден настаивать.., поскольку ты  можешь
работать с Заклятием Правды второго уровня, а я нет. Я  хочу,  чтобы  ты
наложила его на каждого из них троих поочередно.
   - Не могу поверить, что ты хочешь тратить Заклятие  Правды  на  такую
чепуху!
   - Это приказ, Герольд.
   Услышав холодный тон, которым он это произнес, Тэлия закусила губу и,
не говоря больше ни слова, повиновалась. Заклятие Правды первого  уровня
только выявляло, правду говорит человек или нет. Заклятие второго уровня
заставляло его говорить правду. К большому удивлению Тэлии,  когда  Крис
допросил через некоторое время пару, пока она держала на  них  Заклятие,
их рассказ прозвучал так же, как и прежде.
   Затем она перенесла Заклятие на робкую  с  виду  служанку..,  и  мышь
превратилась в бешеную ласку.
   Когда заклинание  Тэлии  коснулось  ее  сознания,  девушка  полностью
преобразилась. Она уставилась на хозяев дикими горящими  глазами,  кривя
губы в свирепом оскале.
   - О да, - тихо прошипела она, - да. Я брала их птиц. Это малая  плата
за то, что они со мной делали...
   - Что они тебе сделали? - быстро спросил Крис.
   -  Побои  за  малейшую  оплошность..,  хлеб,  ячменная   похлебка   и
заплесневелый сыр день за днем. У них больше  кур,  чем  у  кого-либо  в
селе,  а  я  за  полгода  ни  единого  яйца,  ни  кусочка  курятины   не
попробовала!
   Моя одежда - обноски с ее плеча, и к тому времени, когда они попадают
ко мне, от них остаются одни дыры. Когда я не избита, я голодна, когда я
не голодна, я мерзну! Но я отомщу...
   Сумасшедшая ненависть, с которой она повернулась  к  своим  хозяевам,
заставила  тех  попятиться  в  страхе  перед  совершившимся  в  заморыше
перерождением. А Тэлия, пытаясь сохранить контроль перед лицом внезапной
бури ярости и ненависти,  стиснула  кулаки  так,  что  ногти  впились  в
ладони.
   - ..о да, я отомщу! Для этого и были нужны птицы.  Я  их  не  ела.  Я
приносила их в жертву - отдавала волкам. Они приходят ко мне уже  каждую
ночь. Теперь уже скоро, скоро они научат меня, как обернуться  одним  из
них, надеть на себя волчью шкуру, а когда я научусь.., когда научусь...
   Безумный огонь в ее глазах ясно сказал, что она собиралась сделать со
своими хозяевами, научившись менять обличье.
   Тэлия похолодела,  ее  трясло  с  головы  до  ног.  Удар,  нанесенный
эмоциями девушки по ее крошащимся щитам, едва не заставил ее  обратиться
в паническое бегство. У Тэлии перехватило дыхание; она чувствовала,  что
сама подошла опасно близко к безумию.
   - ..а после - всех остальных. И мои серые братья и сестры помогут,  о
да... - Голос служанки зазвучал громче, слова  слились  в  неразборчивое
бормотание - бессвязные обрывки бреда и ненависти.
   Больше Тэлия не могла вынести. Девушка разрушала ее барьеры  и  могла
вот-вот затянуть за собой в бездну безумия. Тэлия слепо  потянулась,  не
размышляя, пользуясь своим Даром для самозащиты,  и  коснулась  девушки,
внезапно погрузив ее в сон.
   Подавшая иск пара стояла, онемев; молчал долгое мгновение и Крис.
   - Думаю, - сказал он наконец, - что нам лучше  взять  ее  и  поручить
заботам Целителя. Не знаю, сколько в ее рассказе о том,  как  вы  с  ней
обращалось,  правды,  а  сколько  вымысла,  но,   полагаю,   вам   лучше
согласиться оплатить  расходы  на  Исцеление.  А  если  возьмете  другую
служанку..,  советую  быть  поосторожнее  и  позаботиться  о   приличных
условиях для нее.

***

   Когда они в сгущающихся сумерках ехали назад к  Приюту,  Крис  хранил
зловещее молчание. Весь остаток дня у них заняли  хлопоты,  связанные  с
сошедшей  с  ума  девушкой.  Целитель  провозился  почти  целое  свечное
деление, прежде чем ему удалось пробудить ее от глубокого сна, в который
погрузила ее Тэлия. И Тэлия испытывала жгучий стыд - как за  паническую,
бездумную реакцию, так и за эгоцентризм, своеволие и безответственность,
приведшие ее к пренебрежению долгом.
   - Крис.., извини, - глухо сказала она несчастным голосом,  когда  они
миновали городские ворота.
   - Я не хотела.., я...
   Крис промолчал, и Тэлия снова сжалась и ушла в  себя;  остатки  ее  с
трудом выработанной уверенности в себе разлетелись вдребезги.
   Он догадывается.., конечно, догадывается. Я  неудачница;  у  меня  не
хватило самообладания даже на объезд половины округа.  Я  все  делаю  не
так.
   Но Крис не  раскрывал  рта,  хотя  бы  для  того,  чтобы  вынести  ей
приговор; Тэлия чувствовала только, что он о чем-то  размышляет,  но  не
могла сказать, о чем. Всю дорогу до Приюта она молча ехала рядом с  ним,
ожидая, когда упадет топор. И то, что он так и не упал, только  ухудшило
дело.
   Крис ехал в молчании, только теперь начиная  понимать,  что  совершил
почти роковую ошибку, когда  не  сказал  Тэлии  ни  слова  утешения,  не
ободрил. Ее самооценка оказалась  гораздо  более  неустойчивой,  чем  он
предполагал. И  нервы  у  нее  явно  разгулялись.  Теперь,  думал  Крис,
понятно, почему она не хотела рисковать, вынося  какие-либо  решения,  и
неохотно высказывала свое мнение, причем только тогда, когда он напрямую
просил ее об этом.  Когда  он  давеча  расспрашивал  ее  в  Приюте,  она
избегала отвечать на любые вопросы  о  своем  самочувствии,  отделываясь
словами, что все “в порядке”. Крис начал сомневаться, оправится  ли  она
когда-нибудь от сегодняшнего инцидента.., и бояться, что сломал ее.
   А потом, когда на землю уже спустилась  густая  тьма,  в  голову  ему
пришла тревожная мысль, что она медленно сходит с ума и, возможно, тянет
за собой и его.

***

   Когда они ехали к крошечной деревушке, обладавшей двумя особенностями
- она  являлась  самым  северным  и  одновременно  ближайшим  к  Границе
поселением, расположенным на краю  самого  Леса  Печалей,  -  землю  уже
покрыл снег. Тэлия, больше привыкшая напрягать все силы, чтобы  удержать
остатки своих щитов, чем стараться почувствовать приближение населенного
пункта, начала гадать, не изменили ли ей ее способности окончательно. Но
нет  -  рядом  находился  Крис;  ее  ободранный,  кровоточащий  рассудок
воспринимал его близость так отчетливо, что она была почти  болезненной.
Значит, дело в чем-то другом.
   Наконец она собрала все свое мужество и сказала Крису о том, чего  не
чувствует.
   - Просто слишком много.., ну, “тишины”, иначе  мне  не  объяснить.  Я
почти ничего не чувствую, а то немногое, что воспринимаю, выглядит  так,
словно все спят или без сознания.
   - Ты уверена, что дело не в том, что холод на тебя так  действует?  -
спросил Крис.
   "Хотела бы я, чтобы он  мог  так  действовать;  -  тоскливо  подумала
Тэлия, а вслух ответила:
   - Нет.., не думаю. Тогда в Зеленой Куще было  так  же  холодно,  а  я
почувствовала людей за день до того, как мы туда добрались.
   Крис поразмыслил.
   - Тогда ладно, нам лучше двигаться с  максимальной  скоростью,  какую
только выдержат чирры. Если что-то не так, чем скорее  мы  доберемся  до
места, тем лучше.
   Они ускорили ход, перейдя с шага  на  рысь;  под  копытами  Спутников
скрипел снег, подузиные бубенцы неистово звенели. Воздух был  совершенно
неподвижен, небо - безоблачно и  так  пронзительно  сине,  что  делалось
больно глазам. Светило  солнце,  голые  ветви  деревьев  отбрасывали  на
сугробы тени, похожие на голубое кружево.  День  выдался  прекрасный,  и
странная  тревога,  которая  не  покидала  Тэлию,  казалась   совершенно
неуместной.
   Деревенька, когда они ее завидели, показалась очень тихой.., чересчур
тихой. Она примостилась на вырубке, зажатой между двух  прикрывающих  ее
холмов. Странно, на снегу не было совершенно никаких следов - ни ведущих
в лес, ни обратно. Ворота стояли распахнутые,  рядом  -  ни  души.  Лицо
Криса выразило тревогу настолько явно, что Тэлия и без напора его эмоций
поняла бы, что он напуган так же, как она. Он приказал Тэлии  оставаться
на месте, спустился с холма, на котором они стояли, к воротам деревни  и
въехал внутрь, ведя свою чирру в поводу.
   Спустя короткое время  Тэлия  увидела,  как  захлопнулись  ворота,  и
услышала, как скользнул в пазы запирающий их брус. Сразу вслед  за  этим
через частокол по дуге перелетела стрела  и  воткнулась  в  снег  по  ее
сторону ограды.
   Тэлия подбежала к месту ее падения. На стреле было  три  кольца:  три
зеленых и одно красное. Она проверила узор на оперении - он вне  всякого
сомнения принадлежал Крису. Могло показаться, что со стороны Криса  было
глупостью выщипывать его, когда Тэлия собственными глазами  видела,  как
он въезжал в деревню, но в действительности он только  так  мог  уверить
ее, что, когда ворота захлопнулись, их захлопнул он, а  не  притаившиеся
внутри разбойники.
   Стрела могла означать только одно. Всю деревню свалил какой-то мор.
   Господь и Владычица.., что же мне делать...
   - отчаянно подумала Тэлия  и  покачнулась,  когда  Ролан  нетерпеливо
толкнул ее головой. Она ощутила его раздражение  так  явственно,  словно
Спутник высказал его. Он был сыт  по  горло  ее  душевными  метаниями  и
самоедством; здесь  требовалось  действовать,  просто  действовать.  Она
отлично знает, что она должна делать,  и,  черт  побери,  лучше  бы  она
наконец взялась за дело!
   Казалось,  что-то  внутри  нее,  что  было  разбито,   теперь   вновь
срасталось