ом к
оконному стеклу. Весь сад двигался, как в каком-то
возбужденном танце. Шумела листва, странный запах стал
совершенно нестерпимым, это чувствовалось даже при закрытых
дверях.
   Мне показалось, что я увидел фигуру человека,
сражающегося с какими-то толстоствольными кустами. Я
услышал рычание, звук разрываемой одежды, пронзительный крик
и длинный протяжный стон.
   Неожиданно все движение в саду прекратилось. Я
обернулся. Позади меня, сложив руки на груди и глядя в пол,
стоял Саджиттариус.
   - По-моему, ваш собачий цветок схватил его, - сказал я.
   - Он знал меня - он знал сад.
   - Может, самоубийство?
   - Очень может быть. - Саджиттариус опустил руки и
посмотрел на меня. - Вы знаете, он мне нравился. Он был
чем-то вроде моего протеже. Если бы вы не вмешались,
возможно, ничего бы этого не случилось. Если бы я направлял
его, он мог бы пойти далеко.
   - Найдете другого протеже, - сказал я.
   - Будем надеяться.
   Незаметно начало светлеть. Дождь уже только моросил,
орошая страждущие от жажды листья.
   - Вы собираетесь остаться здесь? - спросил я.
   - Да, я должен работать в саду. Слуги Бисмарка
позаботятся обо мне.
   - Да уж конечно.
   Я поднялся назад по ступенькам и вышел из дома в
холодное, умытое дождем рассветное утро. Подняв воротник, я
принялся не спеша карабкаться по кучам кирпича.



   Майкл Муркок
   Бегство от заката


   Перевод Ю. Бехтина


   На Луне все было белым-бело. Бесконечные нагромождения
глыб и конусов, как на древних картинах кубистов, только
черно-белых, сверкали в лучах Солнца, хотя оно уже почти
умерло - краснеющий неясный диск на темном небосводе.
   В своей искусственной пещере, заваленной кучей ненужных
синтетических вещей, не связанных с мифами, не прибавлявших
настроения, Пепин Горбатый склонился над книгой, и слезы из
глаз его падали на пластмассовые страницы, оставаясь на них
блестящими точками.
   Насосы, трубы, подрагивающие колеса, что находились в его
стеклянной пещере, согревали его одного. Этот согбенный
человек был полон жизни и чувств. Он обладал живым и чутким
воображением, и каждое слово в книге будило в нем мечты и
тоску. Его узкое лицо, крайнюю бледность которого оживляли
блестящие черные глаза, было напряжено. Руки двигались
неуклюже, переворачивая страницы. Он был, как и все его
собратья на Луне, в металлическом одеянии, которое вместе со
шлемом, представлявшим собой продолжение кольчуги, защищало
его жизнь от невероятного - угрозы крушения Системы.
   Система была лунной имитацией жизни. Она была
подражанием той, что существовала на старой Земле, которая
теперь находилась далеко, едва видимая в пространстве. Она
подражала ей растениями и животными и набором химических
элементов, поскольку Система была искусственной экологией
Луны. Луна представляла собой вполне приличную по размерам
планету, причем уже много столетий - с тех пор как перестала
быть спутником Земли, переместилась в зону астероидов и
многие из них под действием ее притяжения слились с нею.
   Пепин не любил Систему за все. Он являл собой здесь
атавизм, не соответствуя ни настоящему Времени, ни
Пространству. Он не жил жизнью Системы, иначе уже давно бы
умер. А жил он своим воображением, печалями и ожиданиями,
черпая все это из нескольких старых книг.
   Он перечитывал знакомые страницы и вновь осознавал, что
разум одержал триумф над духом, а оба вместе - над
чувствами. Люди Луны так же скучны, как и их планета.
   Пепин много знал о Земле из рассказов местного торгового
люда. Он знал, что она меняется и теперь вовсе не такая,
как в его книгах, написанных в давние времена. Но он мечтал
посетить Землю и своими глазами найти следы того, что ему
было нужно - хотя он только тогда понял бы, что ему нужно на
самом деле.
   Уже известно было, когда он планирует посещение Земли, и
луняне не возражали против этого - при условии, что он не
вернется оттуда - настолько он не подходил им. Его имя -
настоящее, П-Карр - стояло в списке кандидатур одним из
первых. Скоро и до него дойдет очередь лететь.
   Подумав о полете, он решил пойти заглянуть в список. Он
делал это нечасто, потому что в силу своего атавизма был
суеверен и свято верил, что, чем чаще он будет заглядывать в
список, тем меньше у него будет шансов продвинуться к его
началу.
   Пепин резко встал и громко захлопнул книгу. Он вообще
был крайне шумным для тихого мира этой планеты.
   Сильно прихрамывая, он направился к выходу. Снял со
стены шлем и закрепил его на плечах. Система дверей
выпустила его наружу, и он направился по заваленному
блестящими острыми камнями грунту к городу. Он сам - и к
радости жителей - выбрал себе жилье в стороне от города.
   На поверхность выходила лишь ее малая часть. Так, этаж
или два, кое-где три. И все, что выходило на поверхность,
было прямоугольным и прозрачным, чтобы улавливать как можно
больше энергии затухающего Солнца.
   Перед Пепином открылась дверная система одного из зданий,
и он прошел внутрь, даже не заметив, что покинул
поверхность. Миновал сужающуюся трубу, ступил на круглую
платформу, и она стала падать вниз, замедлив скорость перед
самой остановкой.
   Здесь было искусственное освещение, металлические стены
без всяких украшений, обычные трубы диаметром в два роста
высокого лунянина. Пепин не был типичным представителем
лунного племени.
   Он поковылял по трубе дальше и вскоре ступил на
движущийся пол, который понес его по подземному лабиринту
города, пока не доставил в нужный ему зал.
   Там в этот момент никого не было. Зал имел сводчатый
потолок, он был увешан экранами, объявлениями, картами,
таблицами, все это сообщало жителям любую информацию,
которая им была необходима в повседневной жизни. Пепин
подошел к списку и стал крутить головой, отыскивая свое имя.
Начал с самого низа.
   Его имя оказалось самым верхним. Значит, надо немедленно
пойти к диспетчеру и подтвердить заявку на полет. Если
этого не сделать, имя опустится в конец списка - таковы
правила.
   Повернувшись, чтобы выйти из зала, он встретился с другим
лунянином. Шлем у того был сдвинут с головы и держался на
наплечных пластинах. У него были длинные золотистые волосы,
на худощавом лице появилась улыбка.
   Это был Г-Нак, самый известный коммерческий пилот, ему не
надо было заглядывать в список, за ним был закреплен свой
постоянный корабль. Население Луны было небольшим, и Г-Нак
знал Пепина, как и остальных жителей.
   Он остановился и подбоченясь посмотрел на список.
   - А, летишь на Землю, П-Карр? Увидишь, она хиреет, там
неприятно. Возьми побольше еды: тебе не понравится их
соленая пища.
   - Спасибо тебе, - сказал Пепин и вышел из зала.
   На Луне лишь космические корабли отличались своеобразием
- как будто только на них сказывался постоянный контакт с
планетой-матерью. Отполированные до блеска, украшенные
вычурными изображениями. Древние животные крались вдоль их
корпусов, фантастические фигуры людей и животных занимали
пространство между тяжелыми литыми изображениями реальных
знаменитостей, руки их изгибались, повторяя изгибы и
закругления корпуса, и были похожи на руки терпящих
кораблекрушение моряков, цепляющихся на рангоут. Корабли
были так густо покрыты украшениями, что в лучах света
становились похожими на застывшую лаву, наросты и впадины
которой состояли сплошь из стеклообразной массы и меди.
   Пепин с багажом за спиной несколько замялся, прежде чем
ступить на короткий движущийся трап, который должен был
доставить его к входному люку уготованного ему случаем
корабля. Он некоторое время рассматривал украшения, потом
стал на трап, который быстро взметнул его к люку. Люк
распахнулся, чтобы принять пассажира.
   Внутри корабля было очень тесно, основное пространство
занимал груз, который должен был лететь вместе с Пепином и
предназначался для города Земли, называемого Барбарт. Пепин
опустился в отведенное ему кресло. Как только вместе с
грузом он будет доставлен на место, корабль автоматически
возвратится обратно. Полет на Землю также производился в
автоматическом режиме.
   Шум, приглушенный, как и все лунные звуки, предупредил
его, что корабль вот-вот взлетит. Пепин прикрепил себя к
креслу и не испытал особых эмоций, когда через некоторое
время корабль взмыл вверх и лег на курс к Земле.
   Светящийся корабль мчался сквозь тьму унылого
космического пространства, словно яркая искра, прорезающая
черноту. Наконец на экране перед Пепином появилось все
увеличивающееся изображение Земли - буро-желто-белый шар,
медленно вращающийся в угасающем свете засыпающего Солнца.
   Земля выглядела нереальной, возможно, из-за нечеткого
изображения; казалось, космическое вещество как бы проходит
сквозь нее, будто она состоит из вконец износившейся тонкой
ткани. Пепину подумалось, что прочная металлическая ракета
не остановится, достигнув Земли, и легко прорвет ее
насквозь, продолжив полет в космосе, где много более живучих
планет; когда-то, как было известно Пепину, во Вселенной
было больше ярких звезд, и даже Солнце имело больше трех
планет, что сейчас обращались вокруг него
   Корабль спокойно перешел на орбиту Земли, все более и
более погружаясь в ее атмосферу, вначале чистую и багряную,
потом ниже - в слои бурых облаков, висевших над
поверхностью, сквозь облака, потом, все притормаживая,
корабль прошел над неподвижными морями и темно-желтыми,
бурыми и черными пустынями, кое- где в белых пятнах соли.
Дальше от берега показались серые болота, потом
светло-зеленые леса тонких пальм - то, что жители Земли
называли Страной Пальм. В этой стране было два главных
города, два поменьше и одна деревня. Барбарт, порт на
торговом пути от Луны к Земле, находился в уютной долине.
Холмы вокруг нее покрывали пальмы, сверху казавшиеся морем с
гуляющими по нему волнами. Они были больше похожими на
море, чем само море с его перенасыщенными солью водами.
   Барбарт сверху представлял собой мозаику из треугольных,
прямоугольных и многоугольных площадей. Крыши низких домов
имели темно-зеленый или коричневый цвет, но на окружающем
фоне казались ярко окрашенными Корабль прошел над огромной
красно-золотой машиной, которая царила над другими зданиями.
Она, как было известно Пепину, называлась Великим
Регулятором и давала городу жизнь. За Великим Регулятором,
на центральной площади города, была приготовлена посадочная
площадка. Корабль завис над ней и опустился.
   Пепин почувствовал внезапный озноб. Он не сразу встал, а
некоторое время смотрел на экран - как народ стекается на
площадь, торопясь к кораблю.
   Барбарт очень напоминал ему те города, о которых он читал
в своих книгах. Он был значительно меньше мегаполисов
времен "Золотого века" и скорее напоминал средневековый
итальянский город. С земли даже пальмовый лес мог
показаться дубовыми или вязовыми рощами. Еще Пепин знал,
что народ Барбарта очень походил на древних обитателей
планеты. Он еще не убедил себя, хотя и пытался, что прибыл
не на ту Землю, что знал из книг. Например, свет сейчас
слабее, воздух темнее, бурые облака не похожи на те, что
были на Земле в прошлом. Но Пепин был не настолько
разочарован, как опасался. Чего бы здесь ни недоставало,
планета была по крайней мере натуральной, а это в глазах
Пепина стоило многого.
   Люк открылся, и барбартцы теснились возле него в ожидании
пилота.
   Пепин взял багаж, встал и хромая вышел наружу.
   От тяжелого, пропитанного запахом соли воздуха у него
перехватило дыхание, он почувствовал, что теряет сознание.
Резко накинув шлем на голову, он включил аварийную
кислородную дыхательную систему, решив, что ему понадобится
время привыкнуть.
   Барбартский торговый люд толпился у трапа, на Пепина
смотрели с нетерпением.
   - Можно осмотреть груз, пилот? - спросил человек с
мощными плечами, широкими скулами и шелушащейся кожей, почти
невидимой за густой черной бородой. На нем была черная в
ржавых пятнах стеганая куртка, перетянутая ремнем, белый
широкий галстук и мешковатые желтые брюки, заправленные в
меховые ботинки.
   Пепин посмотрел на него, желая поприветствовать и
выразить свое удовольствие по поводу того, что лицезреет
крепко сбитое, мускулистое человеческое существо.
   - Пилот? - спросил торговец.
   Пепин начал прихрамывая спускаться по трапу. Он
посторонился, пропуская этого крепкого человека, который
поднимался ему навстречу, чтобы заглянуть в корабль. Еще
трое последовали за ним, насмешливо поглядывая на
молчаливого лунянина.
   Человек пониже Пепина, с узким лицом, похожим на
рептилию, в одежде унылого черно-бурого цвета нерешительно
приблизился к лунянину, держа в руках рукописный текст.
Пепин из любопытства заглянул в него, но слов не понял. Он
готов был уже снять перчатки и потрогать рукопись, но все же
решил немного подождать.
   - Пилот? Когда вы возвращаетесь?
   Пепин улыбнулся:
   - Я не вернусь. Я прибыл, чтобы жить здесь.
   Человек вздрогнул. Он опустил бумагу и повернул голову в
сторону, ища кого-то глазами, но, не увидев, стал пристально
вглядываться в открытый люк.
   - Тогда - добро пожаловать, - сказал он равнодушно, не
глядя на Пепина. Потом извинился и быстро засеменил мелкими
шагами обратно к складу на площади.
   Пепин подождал, пока появится торговец со своими
друзьями. На их лицах читалось удовлетворение, они что-то
говорили, кивая друг другу. Чернобородый торопливо
спустился по трапу и пожал Пепину руку.
   - Скажу вам, - он довольно улыбался, - великолепный груз.
Я думаю, это сделка месяца: золото и алкоголь - за
удобрения. Можно разгружать?
   - Как будет угодно, - галантно ответил Пепин, удивляясь
этому человеку, который радуется, получив взамен за
драгоценные удобрения такую ерунду.
   - Вы здесь впервые. - Торговец взял Пепина под руку и
направился с ним к складу, куда ушел предыдущий собеседник
лунянина. - Как вам нравится наш город?
   - Чудесный! Я обожаю его. Я хотел бы жить здесь, - на
одном дыхании проговорил Пепин.
   - Ха-ха! И это при всех ваших чудесах и удобствах на
Луне? Через некоторое время вам будет не хватать всего
этого, пилот. Каждый год мы слышим об умирающих городах,
уменьшении населения, снижении рождаемости. Нет, я завидую
вам, лунянам, вашей безопасности и стабильности. Вам не
нужно беспокоиться о будущем, потому что у вас эффективное
планирование. Мы лишены этой возможности, мы просто
надеемся, что на протяжении нашей жизни ситуация не
изменится слишком сильно.
   - По крайней мере вы - составная часть натурального мира,
сэр, - сказал Пепин несколько неуверенно. - И вы способны
адаптироваться к изменениям на Земле. Торговец снова
засмеялся:
   - Не-ет, мы на Земле все умрем. Мы с этим смирились.
Человечество слишком долго жило здесь. Никто не думал, что
мы продержимся до настоящего времени, но скоро мы дойдем до
точки, дальше которой уже никакая адаптация не поможет. В
менее удачливых регионах процесс уже происходит. Человек на
Земле вымирает. А на Луне с вами, пока вы имеете свою
Систему, этого не случится.
   - Но наша Система искусственна, а ваша планета -
естественна.
   Они подошли к складу. Мужчины уже открывали тяжелые
ворота. Бочки с удобрениями хранились в холодном темном
месте. Человек с лицом рептилии, считавший их, взглянул на
Пепина.
   - Пилоту положен подарок, - сказал торговец, -
традиционный благодарственный подарок человеку, который в
целости и сохранности доставил груз. Чего бы вы пожелали из
того, что у нас есть?
   По традиции пилот просил маленький недорогой
символический сувенир, и Пепин знал, чего от него ждут.
   - Полагаю, вы ведете раскопки древностей в Барбарте? -
вкрадчиво спросил он.
   - Да, там работают наши правонарушители. На месте
Барбарта стояло сорок городов.
   Пепин довольно заулыбался. Какая история!
   - Я читаю книги, - сказал он.
   - Книги? - Торговец нахмурился. - Как же, у нас их
навалом, лежат где-то. А что, народ на Луне любит читать?
Ха-ха!
   - А вы не читаете книг?
   - Забытое искусство, пилот. Эти древние языки
непостижимы. У нас нет ученых, исключая наших старейшин.
Но их мудрость - вот отсюда, - он постучал по лбу, - а не из
книг. Мы мало пользуемся старыми знаниями, они годились для
более молодой Земли.
   Хотя Пепин знал это, он все же почувствовал приступ
печали и разочарования. Разумом он понимал, что народ Земли
не похож на его собственные идеализированные представления о
нем, однако сердцем он не мог принять этого.
   - Тогда я хотел бы получить несколько книг, - сказал он.
   - Столько, сколько влезет в корабль после погрузки нашего
груза, - пообещал торговец. - А на каком языке вы читаете?
Можете сами выбрать книги.
   - Я читаю на всех древних языках, - гордо произнес Пепин.
Его соотечественники считали его умение бесполезным. Может,
так оно и на самом деле, но ему было ровным счетом все
равно. - И нет никакой необходимости грузить их, -
продолжал Пепин. - Я не вернусь с кораблем. Он полетит на
Луну в автоматическом режиме.
   - Вы не..? Вы будете как бы постоянным представителем
Луны на Земле?
   - Нет. Я хочу жить на Земле как землянин.
   Торговец почесал нос.
   - Ну да, понятно, ну да...
   - Есть что-нибудь, что этому мешает?
   - О нет, нет. Я просто был поражен тем, что вы решили
остаться с нами. Я считал, что вы, луняне, считаете нас
примитивами, обреченными на смерть вместе с планетой. -
Голос его зазвучал слегка обиженно. - Ваши законы на
протяжении веков строго запрещали землянину доступ на Луну.
Ни один землянин не был на Луне. Конечно, вы должны
заботиться о собственной стабильности. Но почему же
все-таки вы решились переносить с нами неудобства нашей не
годной для жизни планеты?
   - Вы заметили, - сказал Пепин с некоторой осторожностью,
- что я не такой, как другие луняне. Я нечто вроде
романтического пережитка. А может быть, мои изначальные
расхождения с ними повлекли за собой интеллектуальный
разрыв, не знаю. Как бы, там ни было, я один среди своих
соотечественников обожаю Землю и ее народ. Я тоскую по
прошлому, а они все смотрят в будущее - будущее, которое они
поклялись сохранять стабильным, как и, по возможности,
настоящее.
   - Понятно... - торговец сложил руки на груди. - Что же,
пожалуйста, живите здесь как гость, пока вам не захочется
вернуться на Луну.
   - Никогда не захочется.
   - Мой друг, - улыбнулся ему торговец, - вы захотите
вернуться очень скоро. Живите с нами месяц, год, но, я
ручаюсь, больше вы не выдержите. - Он сделал паузу. - Вы
найдете здесь массу следов прошлого, ибо прошлое - это все,
что у нас есть. Чего у нас нет - так это будущего.
   Часы, главная часть Великого Регулятора, отмерили шесть
недель, прежде чем Пепина Горбатого всерьез начало
беспокоить прохладное равнодушие барбартцев к его персоне.
Они были достаточно приятны в общении и хорошо относились к
нему, особенно если учесть их скрытую антипатию к лунянам.
Но он не завел ни друзей, ни приятелей.
   Он наслаждался теми книгами, которые были не связаны с
техникой. Он получал удовольствие от чтения поэзии, легенд,
исторических и приключенческих книг. Но их было меньше, чем
он ожидал, и их хватило ненадолго.
   Он занимал комнату в маленькой гостинице. Он привык к
тяжелому просоленному воздуху и мрачной окраске всего
окружающего, ему начал нравиться сумрак, окутывающий Землю,
потому что отражал его собственное настроение. Он бродил по
окрестным холмам и смотрел на тяжелые бурые облака,
катившиеся к нему из-за горизонта, вдыхал сладковатый запах
пальмовых лесов, взбирался на скалы, которые осыпались под
действием ветра и соли, но манили к себе, возвышаясь на фоне
багряного неба.
   В отличие от Луны эта планета еще жила, еще таила для
него неожиданности - будь то внезапный налет ветра или
странное пресмыкающееся.
   Пепин боялся только животных, потому что они стали явно
враждебными человеку. Главной формой жизни здесь, помимо
человека, был грязевик - гигантская пиявка, которая обычно
промышляла у берега, но ее видели все дальше и дальше от
моря. Р