ся конец веревки, обнажил меч и, затаив на короля
с Каторном злость, позволил сорваться с губ боевому кличу.
   - За человечество! - воскликнул я. - Смерть Псам Зла!
   Я спрыгнул на палубу вражеского корабля. Воздух был таким  горячим,  что,
пока я летел,  мне  едва  не  обожгло  лицо.  За  мной  с  громкими  криками
последовали другие воины.
   И началась битва.
   Мои люди старались держаться от меня подальше, а  клинок  Канайана  косил
элдренов как сорную траву. По правде сказать, я, будучи преисполненным гнева
на своих товарищей, не испытывал никакого воодушевления. К тому же  элдрены,
деморализованные  вдобавок  смертью  командира,  еле  стояли  на  ногах   от
усталости.
   Тем не менее сражались они  мужественно.  Прекрасно  сознавая,  что  даже
царапина, нанесенная моим мечом, смертельна, они раз за  разом  нападали  на
меня с храбростью отчаяния.
   Многие из них были вооружены топорами на  длинных  рукоятях  и  старались
нанести удар из-за пределов досягаемости моего клинка. А лезвие его было  не
острее лезвия обычного меча, и, как я ни пытался,  мне  никак  не  удавалось
перерубить  хотя  бы  одно  топорище.  Поэтому   то   и   дело   приходилось
уворачиваться.
   Молодой золотоволосый  элдрен  бросился  на  меня  и  ударил  топором  по
наплечнику. Я пошатнулся и поскользнулся на  залитой  кровью  палубе.  Новый
удар пришелся в нагрудник  и  сбил  меня  с  ног.  Кое-как  извернувшись,  я
поднырнул под топор и единым взмахом отсек элдрену кисть руки.
   Он сдавленно пробормотал что-то, застонал  -  и  умер.  Яд  клинка  вновь
сделал свое дело. Я, правда, до сих пор не в силах был  понять,  как  металл
может быть ядовитым, но убивал он моментально. Я выпрямился, ощущая боль  во
всем теле, посмотрел на труп отважного юноши у своих ног и огляделся.
   Мы побеждали. Последние оставшиеся в живых элдрены сгрудились на  главной
палубе, у флагштока со знаменем Мернадина  -  серебряный  василиск  на  алом
поле.
   Спотыкаясь, я направился туда. Элдрены дрались  отчаянно,  до  последнего
вздоха. Они знали, что на милосердие врагов им рассчитывать не приходится.
   Я остановился. Похоже было, что мои воины обойдутся без  меня.  Я  вложил
меч в ножны.  Элдрены,  стоя  спина  к  спине,  все  израненные,  продолжали
сражаться до тех пор, пока не пали мертвыми.
   Я осмотрелся. Было очень тихо, лишь издалека доносилось рявканье пушек.
   Каторн, под  началом  которого  воины  расправились  с  последней  кучкой
элдренов, сорвал знамя с василиском, бросил его на мокрую от крови палубу и,
как  безумный,  принялся  прыгать  на  нем.  Скоро  знамя   превратилось   в
окровавленную тряпку.
   - Вот так мы поступим со всеми элдренами! - горланил он. - Всех перебьем!
Всех! Всех!
   Потом он отправился вниз - посмотреть, какая нам досталась добыча.
   Нарушенная  было  тишина  восстановилась.  Дым   начал   рассеиваться   и
подниматься к небесам, закрывая от нас солнце.
   Захватив флагманский корабль врагов, мы одержали тем самым общую  победу.
Пленных не брали. Судя по всему, ни одному из кораблей элдренов  не  удалось
ускользнуть. Досталось и  нам:  часть  кораблей  была  уничтожена,  а  часть
сгорела. Насколько хватало глаз, повсюду на волнах  покачивались  обломки  и
трупы; казалось, уцелевшие корабли захватило в плен Саргассово море смерти.
   Мне было не по себе. Я хотел как можно скорее выбраться на  чистую  воду.
От запаха мертвечины мне сделалось дурно. Я ожидал вовсе не  таких  битв,  а
рассчитывал вовсе не на такую славу.
   Каторн вновь появился на палубе. Он довольно ухмылялся.
   - Ты вернулся с пустыми руками, - сказал я. - Чему же ты  рад?  Он  вытер
губы.
   - Герцог Бейнан, оказывается, взял с собой в море дочь.
   - Она жива?
   - Уже нет.
   Каторн потянулся и огляделся.
   - Хорошо. Мы прикончили их. Я распоряжусь,  чтобы  подожгли  те  корабли,
которые остались на плаву.
   - Зачем  переводить  добро?  -  спросил  я.  -  Возьмем  их  себе  взамен
потерянных.
   - Ты думаешь, кто-нибудь согласится плавать на этих колдовских лодчонках?
- бросил он, отвернулся от меня и крикнул воинам, чтобы они возвращались  на
"Иолинду".
   Я  с  неохотой  покинул  корабль  элдренов,  оглянувшись  напоследок   на
несчастного  герцога  Бейнана,  в  горле  у  которого  по-прежнему   торчала
арбалетная стрела.
   Приказав отцепить кошки и крючья и обрубить канаты, я поднялся на  мостик
"Иолинды".
   Мне навстречу бросился король Ригенос, который в битве не участвовал.
   - Молодцом, Эрекозе! Да ты бы мог справиться с ними в одиночку!
   - Мог бы, - согласился я. - Я мог бы в одиночку захватить весь  их  флот.
Король рассмеялся:
   - Однако! От скромности ты не умрешь!
   - У меня была такая возможность. Он нахмурился.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Если  бы  ты  позволил  мне  сразиться  с  герцогом  Бейнаном,  как  он
предлагал, мы бы сохранили людей и корабли.
   -  Ты  поверил  ему?  Элдрены  частенько  прибегают  к   таким   уловкам.
Согласившись на бой с ним, ты обрек бы себя на верную смерть. Ты же помнишь:
их лучники стояли наготове. Не верь словам элдренов,  Эрекозе.  Наши  предки
имели глупость поверить им, а мы теперь расплачиваемся.
   Я пожал плечами.
   - Быть может, ты и прав.
   - Разумеется, я прав. Ригенос крикнул матросам:
   - Поджигайте корабль!. Спалим его дотла! Живей, недотепы!
   Он шутил. Он был в прекрасном настроении.
   Стрелки не промахнулись: зажженные стрелы  вонзились  в  разбросанные  по
кораблю элдренов охапки горючего материала.
   Занялось пламя. Огонь охватил тела убитых; к небу  потянулся  маслянистый
дым.  Корабль  медленно  отдалялся:  стволы  серебристых  пушек   беспомощно
задрались, паруса огненными лентами падали  на  пылающую  палубу.  Вдруг  он
содрогнулся от носа до кормы, словно прощаясь с жизнью.
   - Всадите ему пару железок ниже ватерлинии! - крикнул Каторн пушкарям.  -
А то кто его знает, потонет он или нет.
   Рявкнули орудия. В образовавшиеся в  бортах  флагмана  элдренов  пробоины
хлынула вода.
   Корабль покачнулся, накренился, однако сумел выпрямиться. Он двигался все
тише и тише и все глубже уходил под воду. Потом  на  мгновение  застыл  -  и
исчез.
   Я подумал об элдренском герцоге и его дочери.
   Где-то я завидовал им. Они познали вечный покой,  а  мне  суждены  вечные
сражения.
   Наш флот начал перегруппировку.
   Мы потеряли тридцать восемь больших кораблей и сотню с лишним малых.
   От флота элдренов не осталось вообще ничего.
   Ничего, если не считать нескольких догорающих остовов.
   Гордые одержанной победой, мы взяли курс на Пафанааль.

Глава 13

ПАФАНААЛЬ

   Я старательно избегал короля Ригеноса вместе с Каторном. Быть может,  они
правы, и элдренам на самом деле нельзя доверять. Но я хотел убедиться в этом
на собственном опыте.
   На вторую ночь пути меня навестил граф Ролдеро.
   - Молодцом, - сказал он. - Твоя тактика  себя  оправдала.  Мне  говорили,
тебе не было равных в рукопашной.
   Он с мнимым испугом огляделся по сторонам и прошептал,  указывая  большим
пальцем в потолок:
   -  Я  слышал,  Ригенос  решил  не  подвергать  свою  коронованную   особу
опасности, дабы мы, то бишь воины, не утратили мужества.
   - Брось, - отозвался я. - Оставь старика. В конце концов,  его  никто  не
принуждал идти с нами в поход, а  он  не  пожелал  отсиживаться  дома.  Тебе
известно,  какой  приказ  он  отдал,  ведя   переговоры   с   неприятельским
командиром? Ролдеро фыркнул.
   - Ну да. Велел Каторну застрелить его. Так?
   - Так.
   - Что ж, - ухмыльнулся Ролдеро. - Ты оправдываешь трусость Ригеноса, а  я
- его вероломство. Разве не справедливо?
   Он расхохотался.
   Я не мог не улыбнуться в ответ. Однако позже, когда  он  утихомирился,  я
спросил его:
   - А ты, Ролдеро? Ты поступил бы так же?
   - Думаю, да. Война есть...
   - Но Бейнан собирался сражаться со мной, хотя должен  был  понимать,  что
шансов выйти победителем у него немного. Он должен был понимать, что Ригенос
не из тех, кто держит слово.
   - Ну и что? Значит, он вел себя не  лучше  Ригеноса.  Просто  наш  король
опередил его. В вероломстве главное - уловить подходящий момент.
   - Однако Бейнан вовсе не показался мне обманщиком.
   - Откуда нам знать, каким он был в обычной жизни?  Я  же  объяснял  тебе,
Эрекозе, дело заключается отнюдь не в характере Бейнана. Будучи  воином,  он
наверняка попытался бы исполнить то, в чем преуспел Ригенос, - лишить врагов
командира. Это ведь один из основных принципов ратного дела!
   - Тебе виднее, Ролдеро.
   - Да, мне виднее. Давай выпьем.
   Я выпил. Я напился до бесчувствия, ибо меня  донимали  теперь  не  только
сны, но и куда более свежие воспоминания.
   Следующей ночью мы бросили якоря не далее как в лиге от  входа  в  гавань
Пафанааля.
   На рассвете мы выбрали якоря и, поскольку ветра не было, на веслах  пошли
к городу.
   Земля приближалась.
   Я различил утесы и мрачные скалы.
   Еще немного.
   К востоку от нас  что-то  сверкнуло.  -  -  Пафанааль!  -  раздался  крик
дозорного с мачты.
   Еще немного.
   И вот он, город Пафанааль.
   Насколько мы могли судить, крепость никто не охранял.  Все  ее  защитники
остались лежать на дне морском, во многих милях отсюда.
   В городе начисто отсутствовали купола и минареты, зато много было шпилей,
башенок и бастионов. Они были расположены  так  близко  друг  к  другу,  что
производили впечатление одного огромного дворца. А  от  материалов,  которые
пошли на их постройку, захватывало дух. Там был  белый  мрамор  с  розовыми,
голубыми, зелеными и желтыми прожилками. Там был красный  мрамор  с  черными
прожилками. Там  был  мрамор  с  вкраплениями  золота,  базальта,  кварца  и
голубоватого песчаника.
   Город лучился светом.
   Ни на набережных, ни на улицах, ни на крепостных стенах не было ни  души.
Я предположил, что город покинут.
   И ошибся.

***

   Мы высадились. Я построил войско и  предостерег  солдат,  что  нас  могут
завлекать в ловушку, хотя сам в это не верил.
   Всю дорогу до Пафанааля  мы  чинили  корабли,  штопали  одежду,  начищали
оружие и доспехи.
   Корабли теснились в гавани. Легкий ветерок,  который  поднялся,  едва  мы
ступили на булыжник набережной, шевелил вымпелы. Он нагнал  облака,  которые
закрыли солнце.
   Мы трое - король Ригенос, Каторн и я  -  стояли  перед  строем.  Сверкали
доспехи, лениво колыхались на ветру знамена.
   Наша армия насчитывала семьсот дивизий. Каждой сотней дивизий  командовал
маршал, под началом  которого  состояли  генералы,  командовавшие  двадцатью
пятью дивизиями каждый; им подчинялись рыцари - командиры отдельных дивизий.
   Вино помогло мне забыть об ужасной морской битве, и, разглядывая  воинов,
я ощутил в сердце былую гордость. Я произнес:
   - Маршалы, генералы, рыцари и солдаты! Я привел вас к победе на море!
   - Ура! - громыхнули они.
   - Удача сопутствует нам. Отправляйтесь же на поиски элдренов,  но  будьте
бдительны. Помните, что за каждым углом может прятаться враг!
   Тут из первой шеренги подал голос граф Ролдеро:
   - А как насчет трофеев, Эрекозе? Король Ригенос махнул рукой.
   - Берите все, что вам понравится. Но  не  забывайте  слов  Эрекозе.  Пища
может оказаться отравленной, а края винных кубков - смазанными ядом. В  этом
проклятом городе все возможно!
   Наблюдая, как маршируют по набережным Пафанааля наши дивизии, я  подумал,
что город, хоть и впустил нас в себя, однако отнюдь не принял.
   Интересно, что мы обнаружим в  Пафанаале?  Ловушки?  Засады?  Отравленные
колодцы?
   Мы обнаружили, что Пафанааль - город женщин. В нем не нашлось ни  единого
мужчины-элдрена. В нем не осталось мальчишек старше двенадцати лет. В нем не
осталось стариков любого возраста. Мы всех их отправили на корм рыбам.

Глава 14

ЭРМИЖАД

   Я не знаю, как они убивали детей. Я просил короля  Ригеноса  не  отдавать
приказа на их истребление. Я умолял  Каторна  пощадить  их:  изгнать,  может
быть, из города, но не убивать.
   А они устроили резню. Сколько детей погибло - я не знаю.
   Мы расположились во дворце, который раньше принадлежал  герцогу  Бейнану.
Он, судя по всему, был правителем Пафанааля.
   На улицах убивали, а я отсиживался в своих  покоях,  с  горькой  усмешкой
думая о том, что, именуя элдренов "нелюдями", наши славные  воины  вовсе  не
брезгуют их женщинами.
   Я ничего не мог поделать. Я не знал, есть ли у меня право вмешиваться.  Я
пришел в этот мир по зову Ригеноса, чтобы сражаться за  человечество,  а  не
для того, чтобы его судить. Я согласился прийти, но почему -  никак  не  мог
вспомнить.
   Я сидел в комнате, со вкусом обставленной красивой, изящной мебелью.  Пол
и стены  покрывали  ковры.  Я  разглядывал  элдренскую  мебель  и  потягивал
ароматное элдренское вино, и старался не прислушиваться к крикам  элдренских
детей, которых убивали прямо в постелях. Дворцовые стены были слишком тонки,
чтобы заглушить звуки с улицы.
   Я смотрел на Канайану - вложенный в ножны меч стоял в углу.  Я  ненавидел
его. Мои доспехи валялись на полу.
   Я сидел в одиночестве и пил, пил и пил.
   Но вино элдренов почему-то приобрело привкус крови, и я отшвырнул  кубок,
взял мех с вином, который передал мне граф Ролдеро, и не отрывался от  него,
пока не выпил подчистую.
   Однако я не пьянел. С улицы по-прежнему  доносились  крики.  Я  занавесил
окна, но на них метались черные тени. Я не в состоянии был напиться пьяным и
потому даже думать не смел о сне, ибо знал, каковы будут мои сны,  и  боялся
их ничуть не меньше, чем мыслей о том, что сулит наше пребывание в Пафанаале
его оставшимся в живых жителям.
   Почему я оказался тут? О, почему?
   Снаружи послышался шорох. Затем в дверь постучали.
   - Войдите, - сказал я.
   Видно, я отозвался слишком тихо. Стук повторился.  Я  встал,  покачиваясь
подошел к двери и распахнул ее настежь.
   - Почему меня не желают оставить в  покое?  На  пороге  стоял  испуганный
солдат Имперской стражи.
   - Господин Эрекозе, прости, что надоедаю тебе,  но  меня  прислал  король
Ригенос.
   - Что ему нужно? - спросил я равнодушно.
   - Он хочет видеть тебя. Говорит, ему надо с тобой кое-что обсудить.
   Я вздохнул.
   - Ладно. Скажи, что скоро приду.
   Солдат повернулся и заторопился прочь.

***

   Преодолев себя, я отправился  в  королевские  покои.  Там  я  нашел  всех
семерых маршалов: развалясь в креслах, они праздновали победу. Еще  там  был
король Ригенос, пьяный до такой степени, что мне стало  завидно.  Каторн,  к
немалому моему облегчению, отсутствовал.
   Должно быть, он возглавлял погромщиков.
   Увидев меня в дверях залы, маршалы обрадованно загудели и подняли кубки с
вином.
   Проигнорировав их, я подошел  к  сидящему  в  отдалении  королю,  который
смотрел в пространство невидящим взглядом.
   - Ты хотел обсудить со мной дальнейшие планы наших действий, - сказал  я.
- Или я ошибаюсь?
   - А, Эрекозе, друг мой. Бессмертный. Победитель. Спаситель  человечества.
Приветствую тебя, Эрекозе, - пьяным жестом  он  положил  мне  на  руку  свою
ладонь. - Я знаю, ты считаешь, что королю не к лицу напиваться.
   - Ничего я не считаю, - отозвался я. - Сам пью как лошадь.
   -  Но  ты..,  потому  что  бессмертный..,  остаешься...  -  он  икнул,  -
..остаешься трезвым. Я через силу улыбнулся.
   - Быть может, твое вино покрепче моего. Если угостишь, я не откажусь.
   - Раб! - крикнул король. - Раб! Принеси вина моему другу Эрекозе!
   Из-за ширмы появился дрожащий мальчишка-элдрен. Он  тащил  мех  с  вином,
который был едва ли не больше его самого.
   - Вижу, вы вырезали не всех детей, - заметил я.
   Ригенос хихикнул.
   - Да, кое-кого оставили. Пусть пока послужат. Я взял  у  мальчика  мех  и
кивнул ему:
   - Можешь идти.
   Подняв мех, я приложился губами к отверстию и  принялся  жадно  пить.  Но
вино по-прежнему отказывалось затуманить  мой  мозг.  Я  отшвырнул  мех.  Он
тяжело плюхнулся на пол, обрызгав вином ковры и подушки.
   - Хорошо! Отлично! - выдавил король, продолжая хихикать.
   Варвары, какие же они варвары! Мне вдруг захотелось  снова  стать  Джоном
Дейкером.  Прилежным  и  несчастным  Джоном  Дейкером,  который  жил  тихой,
отстраненной жизнью, изучая то, что никому не нужно.
   Я повернулся, собираясь уходить.
   -  Подожди,  Эрекозе.  Я  спою  тебе  песенку.  Нечестивую  песенку   про
нечестивых элдренов.
   - Завтра.
   - Завтра уже наступило!
   - Мне надо отдохнуть.
   - Я твой король, Эрекозе. Ты обязан мне  своим  воплощением.  Не  забывай
этого!
   - Я все прекрасно помню.
   Двери залы распахнулись. Солдаты втащили девушку.
   Впереди них шагал Каторн. Он ухмылялся ухмылкой обожравшегося волка.
   У девушки были черные волосы и очаровательное  личико.  В  глазах  застыл
ужас. Она была красива странной, переменчивой красотой,  которая  оставалась
при ней и в то же время как будто обретала с  каждым  вздохом  нечто  новое.
Платье ее было разорвано; лицо и руки покрывали синяки.
   - Эрекозе! - Каторн заметил меня.  Он  тоже  еле  держался  на  ногах.  -
Эрекозе и ты, Ригенос, мой господин и король, глядите!
   Король моргнул и с отвращением посмотрел на девушку.
   - Обычная элдренская шлюха. Убирайся отсюда вместе с ней, Каторн. Делай с
ней, что захочешь, - что только взбредет тебе в голову,  лишь  бы  она  была
мертва, когда мы уйдем из Пафанааля.
   - Ну нет! - расхохотался Каторн. - Да вы взгляните! Поглядите на нее  как
следует!
   Король пожал плечами  и  принялся  внимательно  рассматривать  содержимое
своего бокала.
   - Зачем ты привел ее сюда, Каторн? - спросил я тихо. Он  зашелся  смехом,
широко раскрыв рот, а потом воскликнул:
   - Э, да вы не знаете, кто она такая!
   - Каторн! Убери свою шлюху с глаз долой! - в пьяном гневе завопил король.
   - Господин мой, это - это Эрмижад!
   - Что? - король подался вперед и пристально взглянул на девушку.  -  Что?
Эта девка - Эрмижад? Эрмижад из Призрачных Миров?
   Каторн кивнул.
   - Она самая.
   Король даже слегка протрезвел.
   - Я слышал, она обольстила многих смертных и умертвила их.  За  все  свои
прелюбодеяния она умрет мучительной смертью. Сжечь ее заживо!
   Каторн помотал головой.
   - Подожди, король. Разве ты забыл, что она - сестра принца Арджевха?
   Ригенос кивнул, тщетно стараясь сохранить серьезность.
   - Ах, ну да, сестра Арджевха!
   - И что отсюда следует, господин? Нам надо оставить ее у себя, правильно?
Сделаем из нее заложницу. Всегда полезно иметь заначку, а тем более такую!
   - Ну да, ну да. Ты молодец, Каторн. Не спускай с нее глаз, - король глупо
ухмыльнулся. - Нет,  так  нечестно.  Ты  заслужил  награды.  Иди,  продолжай
развлекаться. А кто у нас не хочет развлекаться?
   Он поглядел на меня.
   - Эрекозе! Эрекозе,  который  пьет  и  не  пьянеет.  Отдаю  ее  под  твой
присмотр. Победитель. Я кивнул.
   - Хорошо.
   Мне было жаль девушку, какие бы преступления она ни совершала.
   Каторн посмотрел на меня с подозрением.
   - Не тревожься, Каторн, - сказал я. - Поступай, как велел тебе король,  -
продолжай развлекаться. Убей кого-нибудь еще. Изнасилуй кого-нибудь еще.  Ты
наверняка не успел обшарить весь город.
   Каторн нахмурился, потом его мрачное лицо слегка прояснилось.
   - Может, кто и остался, - признал он, - Но мы не  пропускали  ни  единого
дома. А до рассвета доживет небось она одна.
   Он ткнул пленницу пальцем под ребра и сделал знак своим людям.
   - Пошли! Закончим то, что начали! Пошатываясь, он вышел.
   Граф Ролдеро выбрался из кресла и подошел ко мне. Король поднял голову.
   - Не спускай с нее глаз, Эрекозе. Теперь Арджевх в наших  руках,  сколько
бы ни артачился, - цинично бросил он.
   - Отведите ее в мои покои в восточном крыле, - приказал я  стражникам.  -
Посадите ее под замок и рук не распускайте.
   Едва девушку увели, Ригенос встал, покачнулся и рухнул на пол.
   Граф Ролдеро позволил себе усмехнуться.
   - Наш господин слегка перебрал,