е  знаю, сколько  времени я  держал в  объятиях  Элен Гувер Бойль. А
потом это  была уже не она,  а просто мертвое тело. Кровь у нее давно уже не
текла. Но зато осколки Патрика у нее в руках оттаяли и начали кровоточить.
     Потом снаружи раздались шаги, и дверь в палате No131 открылась.
     Я  так  и  сижу  на полу,  обнимая  мертвых  Элен  и  Патрика,  и дверь
открывается, и в палату заходит седой коп-ирландец.
     Сержант.
     И я говорю: пожалуйста. Пожалуйста,  посадите меня  в тюрьму. Я признаю
свою вину. Во всем признаюсь, во всем. Я убил жену. Я убил своего ребенка. Я
-- Вальтруда Вагнер, Ангел смерти. Убейте меня, чтобы мы с  Элен  опять были
вместе.
     И Сержант говорит:
     --  Надо  скорей  убираться  отсюда.  -- Он  проходит  через  палату  к
стальному ящику. Достает из кармана блокнот, что-то пишет, вырывает листок и
протягивает его мне.
     Его морщинистая рука  вся в родинках. Волосы на руке  тоже седые. Ногти
-- желтые и заскорузлые.
     "Простите  меня, но я не могу больше жить, -- написано на листке. --  Я
иду к сыну. Теперь мы вместе".
     Это почерк Элен. Тот же почерк, что и в ее ежедневнике, в гримуаре.
     Подписано: "Элен Гувер Бойль", ее почерком.
     Я смотрю на  мертвое  тело у меня  в  руках,  все  в  крови  и  зеленой
блевотине от жидкости для  прочистки труб, потом смотрю на Сержанта, который
стоит надо мной, и говорю: Элен?
     -- Во плоти, -- говорит Сержант, говорит Элен. -- Ну, не в своей плоти,
а так -- да, конечно, -- говорит он  и смотрит на тело Элен у  меня в руках.
Потом опускает глаза  на свои старческие руки и говорит: -- Ненавижу готовое
платье, но на безрыбие и рак рыба.
     Вот так и вышло, что мы снова в дороге.
     Иногда  я опасаюсь, что Сержант  --  это на самом деле Устрица, который
прикидывается  Элен, занявшей тело Сержанта. Когда мы с ней спим  --  кто бы
это ни был, -- я делаю вид,  что это  Мона. Или Джина.  Так что  в итоге все
уравновешивается.
     По   словам  Моны  Саббат,  люди,  которые  увлекаются   выпивкой   или
обжорством, люди, подсевшие на наркотики и зацикленные на сексе, -- на самом
деле  ими  управляют  духи  тех,  кто  при  жизни  любил  всякие  непомерные
удовольствия и  не  может остановиться  даже теперь, после смерти. Пьяницы и
клептоманы -- все они одержимы бесами, злыми духами.
     Мы все -- медиумы от культуры. Мы все -- чьи-то призраки.
     Есть люди, которые все еще верят, что они управляют своими жизнями.
     Мы все одержимы.
     У каждого в жизни есть  кто-то, кто никогда тебя не отпустит, и кто-то,
кого никогда не отпустишь ты.
     Нечто чужое всегда живет, воплощаясь в нас -- живет через нас. Вся наша
жизнь -- это ворота, через которые нечто приходит в мир.
     Злой  дух.  Теория.  Маркетинговая  кампания.  Политическая  стратегия.
Религиозная доктрина.
     Сержант  увозит меня из  Медицинского  центра на  патрульной машине. Он
говорит:
     -- У них есть  заклинание временного захвата чужого  тела и заклинание,
чтобы  летать. -- Он перечисляет,  загибая пальцы. -- У них  есть заклинание
воскрешения, но оно действует только на животных. И не  спрашивай почему, --
говорит он.  Она говорит: -- У  них есть заклинание, чтобы вызвать  дождь, и
заклинание  на  ясную погоду...  заклинание плодородия, чтобы растения росли
быстрее... заклинание, чтобы понимать язык животных...
     Не глядя на меня, глядя на свои руки на руле, Сержант говорит:
     -- У них нет приворотного заклинания.
     То  есть  я  действительно люблю  Элен.  По-настоящему. Женщину в  теле
мужчины. У нас больше нет жаркого секса, но, как сказал бы Нэш, чем подобные
отношения  отличаются  от  отношений  любовников,  которые   прожили  вместе
достаточно долго?
     У Моны с Устрицей есть гримуар, но у них нету  баюльной песни. Баюльная
песня была на странице, которую  Мона  вручила мне перед тем, как уехать, --
на  странице, где было  записано  мое  имя.  Внизу  страницы.  Там же, внизу
страницы, написано кое-что еще. "Я  тоже  хочу спасти мир -- но  не так, как
предлагает Устрица". Подписано: Мона.
     -- У них нету баюльной песни, -- говорит Сержант, говорит Элен. -- Но у
них есть защитное запинание.
     Защитное заклинание?
     Которое защищает их от баюльной песни, говорит Сержант.
     --  Но  все не  так  плохо, --  говорит он. -- У  меня есть полицейский
значок, пистолет и пенис.
     Найти  Устрицу с Моной несложно --  надо искать  чудеса. Фантастические
заголовки в газетах. Заметки о  сверхъестественном.  В июле на озере Мичиган
видели, как  молодая пара перешла озеро  по  воде.  Девушка приказала  траве
вырасти из-под снега, чтобы спасти  бизонов, умиравших от голода  в  Канаде.
Молодой человек разговаривает с потерявшимися собаками в приюте для животных
и помогает им разыскать хозяев.
     Надо искать колдовство. Надо искать святых.
     Летучая Дева. Иисус Задавленных Зверюшек.  Плющевый ад, зеленая угроза.
Говорящая корова.
     Погоня  за чудесами -- задним числом. Охота на  ведьм.  Это  не то, что
советуют психотерапевты. Но оно помогает.
     Мона  и  Устрица.  Очень  скоро весь мир будет  принадлежать  им двоим.
Произошло перераспределение  власти.  Мы  с Элен будем вечно в  дороге --  в
погоне. Представь себе, что  Иисус гоняется за тобой, пытаясь поймать тебя и
спасти твою душу. Что он не просто пассивный и терпеливый Бог, а въедливая и
агрессивная ищейка.
     Сержант со  щелчком  расстегивает  кобуру,  так  же  как  Элен когда-то
открывала сумочку, и достает пистолет.
     Он говорит, Элен говорит, кто бы то ни был, он говорит:
     -- Как ты насчет того, чтобы прикончить их по старинке?
     Теперь это моя жизнь.