интернатах,  чтобы  считать
детей, когда в спальнях гасят свет. Потом я снова  вышла.  Было  два  часа
пополудни, и хотя я не ела уже много часов, от волнения думать о еде я  не
могла.
     В первую попавшуюся решетку я не полезла. Немного побродив,  я  нашла
тихий  боковой  коридорчик  недалеко  от  нашей  квартиры  и  осмотрелась.
Непонятливый взрослый со своими бестолковыми расспросами  был  мне  сейчас
совсем ни к чему. Я собиралась проникнуть в коллекторы Пятого Уровня.
     Встав у выбранной решетки на колени, я стала ее отпирать.  Решетка  с
обеих сторон крепилась на обычных зажимах, но их не трогали так давно, что
они почти не поддавались моим пальцам. Если я буду регулярно  пользоваться
этой  решеткой,  они,  конечно,  никуда  не  денутся,  разработаются,   но
сейчас... Я работала медленно, лихорадочное желание открыть решетку  сразу
куда-то исчезло,  и  прошло,  наверное,  полных  пять  минут,  прежде  чем
расчетливыми движениями я сумела отпереть левый зажим. И я уже  собиралась
взяться за правый, когда сверху раздался чей-то голос:
     - Что ты тут делаешь?
     Застигнутая врасплох, я испуганно вскочила, но, еще не  оборачиваясь,
постаралась взять себя в руки.
     Сзади стояла Зена Эндрюс.
     - А ты что тут делаешь? - ответила я вопросом на вопрос.
     - Я здесь живу, - показала она на дверь неподалеку. - А все-таки, что
ты делаешь?
     Я показала через решетку в коллектор.
     - Собираюсь попасть туда.
     - Ты имеешь в виду - в воздуховод?!
     - Да. Почему бы и нет? Тебя пугает эта мысль?
     Она ощетинилась:
     - Меня ничто не пугает. Я могу делать все, что можешь ты.
     Я бросила с нарочитой злостью:
     - Да? Тогда пошли со мной!
     Она проглотила застрявший в горле комок, затем  опустилась  рядом  со
мной на колени и посмотрела сквозь решетку, прислушиваясь к току воздуха и
отдаленному гулу вентиляторов.
     - Там ужасно темно.
     - У меня есть фонарик, - сказала я резко. - Но  он  нам  не  особенно
понадобится. Куда интереснее пробежаться в темноте.
     - Пробежаться?!
     - Ну прогуляться.
     Она снова  неуверенно  посмотрела  сквозь  решетку.  Говорят,  что  в
несчастье нужно общество, - и я просто обязана была сделать несчастным еще
кого-нибудь, кроме себя самой.
     - Ну, - сказала я, - если ты боишься...
     Зена встала.
     - Я не боюсь.
     - Ладно, - согласилась я. - Тогда, будь добра, отойди  в  сторонку  и
позволь мне открыть эту решетку.
     Через минуту я оттянула второй зажим  и,  поставив  решетку  на  пол,
показала на черную дыру.
     - Давай, ты первая.
     - А ты не запрешь меня там?
     - Ни в коем случае, - заверила я ее. - Я полезу сразу за тобой.  Лезь
ногами вперед.
     Зена была полненькой и  в  отверстие  смогла  протиснуться  только  с
большим трудом. Я вручила ей мел  и  фонарик,  затем  проскользнула  сама.
Встав на пол воздуховода, я снова забрала у нее мел и фонарик.
     - Поставь решетку на место, -  велела  я  и,  пока  она  это  делала,
нарисовала мелом на металле метку "Х", обведя ее аккуратным кружком.
     - Это для возвращения, - пояснила я.
     В  воздуховодах-артериях  установлены  нагнетающие   вентиляторы,   в
воздуховодах-венах - всасывающие. Читая меловые пометки, которые я  ставлю
с учетом направления и силы ветра, я всегда могу сказать - где нахожусь, и
даже в таком чужом для меня районе запросто найду  дорогу  домой.  Система
организации воздуховодов гораздо  более  стандартизована,  чем  собственно
планировка Куодов. В воздуховодах я всегда ориентируюсь быстрее.
     Зена поставила решетку на место, и мы двинулись вперед.
     Я пошла по металлическому коридору первой.  Зена  неуверенно  ступала
следом, скользя и спотыкаясь там, где не на чем  было  споткнуться,  кроме
собственных ног. Сам воздуховод - полные шесть футов в высоту  и  шесть  в
ширину - сделан из гладкого металла. Темнота была полной,  за  исключением
полос света, прорывавшихся сквозь редкие зарешеченные  отверстия,  и  луча
моего фонарика. Проходя мимо, я считала решетки и  боковые  ответвления  -
только так можно было определить, насколько далеко мы отошли от дома.
     Иногда сквозь решетки до нас  доносились  звуки  извне,  но  это  был
совсем другой мир, чем тот,  в  котором  находились  мы.  По  эту  сторону
решеток слышались лишь  пришлепывания  наших  сандалий  и  постоянный  гул
вентиляторов.
     Я прочла не один роман, действие которого происходило  в  Америке  на
Диком Западе лет за двести до уничтожения Земли. Условия там  были  такими
же первобытными, как на любой из колоний-планет. Я вспомнила прочитанное о
разведчиках, которые даже  на  незнакомой  территории  обладали  ощущением
местности, и сама испытывала сейчас  похожее  чувство.  Движение  воздуха,
звуки - все это помогало мне. Но Зена не понимала  ничего  и  боялась.  Ей
совсем не нравилась темнота.
     В тех местах, где воздуховоды  соединялись,  приходилось  пригибаться
из-за вентиляторов. Иногда туннели раздваивались под прямыми  углами  вниз
или вверх, и это  приводило  нас  в  замешательство,  особенно  когда  наш
коридор пересекался с другим, идущим отсюда  -  и  вниз.  И  неважно,  что
ответвление походило на капилляр и его можно было преодолеть одним хорошим
прыжком...
     Зена резко остановилась у первого же такого вертикального  капилляра,
и, чтобы она перепрыгнула его, пришлось мне ее подталкивать.
     - Не хочу! - заявила она. - Я не умею прыгать так далеко.
     - Ладно, - не стала я спорить. - Но если ты  не  пойдешь  дальше,  ты
просто останешься здесь, в темноте, одна.
     Тут уж Зене пришлось решиться, и  оказалось,  что  она  вполне  могла
перепрыгнуть коридор - к тому же, без особых усилий.
     Но, должна признаться, даже  я  -  ветеран  воздуховодов  -  была  не
подготовлена к тому, что мы обнаружили дальше: перед ногами во  тьме  зиял
провал, над головами - исчезал потолок. В луче фонарика  было  видно,  что
воздуховод продолжается и по ту  сторону  пропасти,  на  расстоянии  целых
шести футов, а пол обрывается вниз, и ток воздуха  оттуда  силен.  Никогда
раньше я не встречала вертикального воздуховода такого диаметра.
     - Что это? - спросила Зена.
     В обрывающейся стене на  нашей  стороне  были  вделаны  металлические
ступени. Держась за одну, я  нагнулась  и  бросила  вниз  кусочек  мела  в
тщетной попытке определить глубину. Я прислушалась, но так и  не  услышала
ни звука.
     - Он, должно быть, связывает один уровень с другим, - предположила я.
- Главная линия. Держу пари, он идет прямиком до Первого Уровня!
     - Как, разве ты не знаешь?!
     - Нет, - призналась я. - Я же никогда тут не бывала.
     Я совсем не собиралась прыгать на шесть футов и  поэтому  внимательно
изучила скобы-ступеньки. Если сорвешься и упадешь и если воздуховод уходит
вниз так глубоко, как я предполагала, конечно, от тебя только мокрое место
останется. Я посветила фонариком вверх и вниз, но луч  лишь  чуть  рассеял
темноту. Вверху тоже виднелась лестница из  металлических  скоб.  Лестница
тянулась далеко за пределы моего поля зрения.
     - Может быть, он и соединяется с  Четвертым  Уровнем  там,  внизу,  -
заметила Зена. - Но куда он ведет вверх? - Она показала на  верхний  канал
воздуховода.
     Я сама терялась в догадках. Пятый Уровень был последним, крайним,  но
этот воздуховод вел за его пределы. Воздушные пути не кончаются  тупиками,
и воздух не приходит из ниоткуда.
     - Не знаю, - сказала я. - Но раз  уж  мы  здесь,  почему  бы  нам  не
посмотреть, куда он ведет?..
     Подтянувшись, я поставила носок ноги в выемку в стене, ухватилась  за
первую ступеньку и покачалась на ней вверх-вниз. Скоба держалась прочно. И
хотя пропасть внизу меня немного беспокоила, я не боялась всерьез, пока не
видела ее подлинной глубины. Однажды я прошлась по лежащей на земле  балке
шириной в три дюйма - прошлась по всей длине и, наверное,  могла  бы  идти
дальше хоть милю, ни разу не оступившись. Но когда балку подняли на десять
футов и предложили мне  попытаться  снова,  я  отказалась  сразу.  Я  была
уверена, что не смогу этого сделать. Теперешняя ситуация  чем-то  походила
на ту, и, чтобы не бояться, я решила не смотреть вниз.
     Взявшись за следующую ступеньку, я начала подниматься. Но  совершенно
неожиданно Зена вдруг схватила меня за ногу.
     - Эй, подожди! - сказала она и дернула меня за щиколотку.
     - Осторожно, ты! - крикнула я. - Я же так сорвусь!
     Я попыталась выдернуть ногу, но она не пускала.
     - Спустись обратно! - взмолилась Зена.
     Я неохотно спустилась. И осведомилась:
     - В чем дело?
     - Не можешь же ты просто так взять и... бросить меня здесь...
     - Я тебя не оставлю, - огрызнулась я. - Лезь за мной, вот и все.
     - Но я боюсь, - призналась она.
     Действительно, сейчас для нее было самое лучшее время отступить, пока
события не начали приобретать слишком крутой оборот.
     - Ничего с тобой не случится. Нам надо карабкаться вверх, пока мы  не
узнаем, что там находится...
     Я видела, что Зена колеблется между страхом остаться одной и  страхом
перед путешествием по лестнице.
     - Пошли, - предложила я. - Давай, ты первая.
     Если она полезет  впереди,  подумала  я,  то  она  не  сможет  больше
схватить меня за ногу.
     Подобравшись к началу подъема, я заставила ее шагнуть  на  ступеньки.
Фонарик я укрепила на поясе  направленным  вверх,  и  его  световой  конус
подсказывал  нам,  где  и  за  что  можно  ухватиться,  чтобы   продолжать
восхождение.
     Я слышала, как Зена, карабкаясь по  скобам,  хнычет,  издавая  горлом
жалобные звуки. Дабы отвлечь ее от дурных мыслей, я спросила:
     - Ты что-нибудь там видишь?
     Крепко  вцепившись  в  ступеньку,  она  остановилась,  на   мгновение
откинула голову, потом снова опустила.
     - Нет, - ответила она, - ничего.
     Тебе следовало бы знать ее получше, сказала я себе. Нельзя  втягивать
в подобную экскурсию человека, который имеет привычку чуть что  задыхаться
от страха.
     И  вдруг,  без  всякого  предупреждения,  Зена   прекратила   подъем.
Отреагировать я не успела и так сильно врезалась головой в ее  пятки,  что
зашипела от боли. Конечно,  подними  я  голову,  я  бы  увидела,  что  она
остановилась, но нельзя долго подниматься с откинутой назад головой, можно
получить растяжение шейных мышц.
     Медленно я опустилась на ступеньку ниже.
     - Что у тебя стряслось? - спросила я.
     - Я просто не могу идти дальше... Не могу...
     Подняв голову, я посмотрела наверх. Впереди Зены ничего такого  видно
не было - ничего, что могло  бы  ее  задержать.  Она  просто  вцепилась  в
лестницу, прижав лицо к металлу стены, и я слышала, как дыхание  с  хрипом
вырывается из ее горла.
     - Ты на что-нибудь наткнулась?
     - Нет! Я просто не могу идти дальше... - В голосе ее стояли слезы.  -
Я боюсь...
     Я дотронулась до ее ноги. Нога дрожала и была словно каменная.
     - Давай, Зена,  -  проговорила  я  мягким,  но  настойчивым  тоном  и
легонько толкнула ее лодыжку. Ее нельзя было пугать.
     Но она не шевельнулась.
     И тут я поняла, какую сделала ошибку, пропустив ее вперед. Если  Зена
выпустит из рук ступеньку, я неминуемо полечу вместе с ней, как бы  крепко
я ни держалась.  Это,  конечно,  избавит  меня  от  нужды  объяснять,  что
произошло - это было бы довольно тяжело сделать, вернись я одна, без Зены.
"Ох, она упала в какой-то воздуховод!.." Такая перспектива не радовала,  и
я вдруг  по-настоящему  испугалась.  Сердце  забилось  быстрее,  по  спине
побежали щекочущие струйки пота.
     - Не отпускай ступеньку, Зена, - осторожно произнесла я.
     - Не отпущу, - сказала она. - Я не сдвинусь с места.
     Отцепив от пояса фонарик, я откинулась как можно  дальше,  заглядывая
вперед. Потребовалось бы минут двадцать, чтобы спуститься обратно, -  а  в
ее состоянии, вероятно, и  больше,  -  и  даже  если  бы  я  заставила  ее
двигаться, вряд ли бы она продержалась так долго. Я  вытянула  фонарик  на
всю длину руки. Примерно в сорока-пятидесяти футах над Зениной  головой  в
стене  воздуховода  виднелось  что-то  темное.  Скорее  всего,   там   был
поперечный коридор. Точно я не могла  сказать,  но  мне  хотелось  на  это
надеяться.
     - Я хочу спуститься вниз, - сказала Зена.
     Но вниз спуститься  мы  не  могли.  И  разумеется,  нам  нельзя  было
оставаться на месте. Впереди нас  ждала  неизвестность,  но  двигаться  мы
могли только туда.
     - Тебе придется еще немного подняться, - сказала я.
     - Я боюсь... - Зена заплакала. - Я упаду...
     Теперь у меня выступил пот  на  лбу.  Струйка,  пробежав,  попала  на
бровь. Я вытерла ее рукой.
     - Не упадешь, - уверенно заявила я. - Я видела, в тридцати футах  над
тобой есть поперечный коридор. Тридцать футов тебе надо преодолеть, только
и всего. Ты сможешь это сделать.
     Зена лишь крепче прижалась лицом к стене.
     - Не смогу.
     - Нет, сможешь. Я тебе помогу. Закрой глаза. Вот так. Теперь  подними
ногу на следующую ступеньку. Только на одну ступеньку.  -  Я  толкнула  ее
ногу. - Вот так. Одна ступенька. Отлично. Теперь протяни руку вверх - нет,
держи глаза закрытыми!.. Теперь - другую ногу...
     Вот так - то рукой, то ногой, то наоборот  -  я  снова  заставила  ее
двигаться. Впервые с тех пор, как я себя помню, темнота меня угнетала. Она
стала источником опасности и рождала страх. Но Зене  темнота  должна  была
казаться такой всегда.
     - Осталось меньше двадцати футов, - подбодрила  я  ее  через  минуту.
По-прежнему Зена загораживала мне обзор, и я  могла  лишь  надеяться,  что
права. - Ты все делаешь правильно. Еще чуть-чуть, вперед, молодец...
     Я продолжала ее понукать, и она медленно поднималась -  ступенька  за
ступенькой...
     Расстояние оказалось больше двадцати футов, но ненамного. Зена  вдруг
издала легкий вскрик - и исчезла. Посмотрев вверх по лучу прикрепленного к
поясу фонарика, я увидела прямо над головой поперечный коридор.
     Сидя на его полу, я  переводила  дух  и  пыталась  успокоить  сердце.
Сердце глухо стучало, по лбу  продолжал  катиться  пот,  и  теперь,  когда
опасность миновала, я во всех деталях представила,  что  могло  произойти,
чего мы только что благополучно избежали. Рядом беззвучно рыдала Зена.
     Но уже совсем скоро полным удивления голосом она проговорила:
     - Надо же, я это сделала...
     Тяжело дыша открытым ртом, я сказала:
     - Я же тебе говорила, ты сможешь, так ведь? А теперь вот что:  нужно,
чтобы ты спустилась назад.
     Зена ответила на удивление решительно:
     - Хоть сейчас.
     - Ну, - рассудила я, - сейчас-то мы здесь и вполне  можем  оглядеться
по сторонам. Вниз мы еще успеем.
     Через пару минут мы уже брели по воздуховоду и почти сразу наткнулись
на вентиляционное отверстие. Да, отверстие там было, но не было решетки, и
снаружи в воздуховод не просачивалось ни лучика света, как в Альфинг-  или
Гео-Куодах.
     Я пролезла через дыру, потом помогла Зене. И вот мы стояли в коридоре
Шестого Уровня, Уровня, которого не должно было существовать.
     Я посветила фонариком - вокруг было безмолвно, темно и  пустынно.  Из
коридора исчезло все оборудование, все, что можно было убрать или  унести.
Остались только дырки креплений. В луче фонарика показался дверной проем.
     - Давай посмотрим, что там? - предложила я.
     Дверь отсутствовала, но ее не выламывали  и  не  отдирали,  она  была
аккуратно снята. В помещении царила такая же  абсолютная  пустота,  как  в
коридоре, и оно поражало размерами - нигде я не видела помещения  длиннее,
чем это. Сравнить его можно было только со двором Куода.
     Больше всего оно походило  на  интернат,  но  казалось,  что  кто-то,
сломав стены, объединил все комнаты интерната в один огромный длинный зал.
Остались  только  дырки  в  стенах  на   одинаковых   расстояниях.   Дырки
располагались шеренгами.
     - Что это? - спросила Зена.
     - Не знаю. - Я пожала плечами.
     Мы вернулись в коридор. Он был длинный и прямой, без тупиков, лестниц
и неожиданных поворотов, какие можно увидеть  в  любом  нормальном  Куоде.
Прямой, как струна. И это тоже было странно и ни на что не похоже.
     На стене у двери я заметила аккуратно вырисованные  цифры:  44-2.  От
дверей же по полу тянулась красная черта,  которая  на  середине  коридора
резко поворачивала направо  и,  примкнув  к  четырем  другим  разноцветным
линиям, уходила дальше в темноту.
     - Давай-ка посмотрим, куда они ведут, -  сказала  я  и  двинулась  по
коридору направо.


     Было уже далеко за полдень, когда мы вернулись в Гео-Куод. Мы вылезли
из воздуховода через то же отверстие, через которое забирались, как раз  с
правой стороны от дома Зены. Мой желудок уже давно напоминал о себе,  и  я
чувствовала, что здорово проголодалась.
     Зена на минутку заколебалась у своей двери.
     - Знаешь, ты намного лучше, чем я сначала о тебе подумала, -  сказала
она. И затем  торопливо,  словно  застеснявшись  вдруг  своего  заявления,
добавила: - Спокойной ночи!
     Домой я пришла, когда Папа как раз собирался уйти на  вечер.  Папа  и
несколько его  друзей  регулярно  собирались  вместе,  чтобы  построить  и
обсудить разные макеты  -  машин,  животных  (скелеты  и  все  такое).  Их
компания встречалась по воскресным вечерам всегда, сколько я жила с Папой.
У него уже набралась целая коллекция сделанных им моделей, хотя он  так  и
не распаковал ее с тех пор, как мы переехали сюда из Альфинг-Куода.
     Я не выискивала дефекты в  его  моделях.  Папа  считает,  что  каждый
должен иметь хотя бы одно бессмысленное хобби. Просто чтобы занять себя. А
у меня и своих хобби достаточно.
     - Где ты была? - спросил Папа.
     - А, на Шестом Уровне, - бросила я небрежно. - Что у нас есть этакого
сожрать?
     - На кухне есть немного окорока-четыре, если хочешь.
     - Звучит хорошо, - заявила я.
     Я ужасно любила окорок-4. Его делают  всего  в  одном  из  нескольких
мясных чанов. Некоторые находят его слишком жестким. Дичина, говорят  они,
но вынуждены мириться с этим, потому что окорок-4 -  самая  лучшая  мясная
культура, производимая на Корабле. Не вредно любить неизбежное.
     Я направилась в кухню, за мной Папа.
     - Разве Шестой Уровень перекрыт не полностью? - спросил он. - Я и  не
знал, что туда можно еще попасть.
     - Не так уж и трудно, - ответила  я,  принимаясь  за  еду.  -  Только
почему там все растерзано?
     - Разве тебе никто никогда не говорил, почему его закрыли?
     - До сегодняшнего дня я даже не знала, что он существует.
     - А, - произнес Папа. - Это  просто.  В  те  времена,  когда  Корабль
переоборудовали, жизнь на нем была весьма спартанская. С уходом колонистов
у нас оказалось больше, чем нужно, пространства,  но  слишком  мало  всего
остального. Пришлось кое-что снять с Третьего и Шестого  Уровней  и  этими
материалами  оборудовать  покомфортабельнее  жилые  зоны.  Третий  Уровень
превратили по возможности  в  близкое  подобие  Земли,  а  Шестой  закрыли
совсем, за ненадобностью.
     - Да, - сказала я. - Теперь понятно, что за гробницу мы повидали.
     - Я-то уже и думать забыл про Шестой Уровень, - сказал Папа.  -  Если
хочешь узнать о нем подробнее, я подскажу тебе, где найти  информацию.  Но
сейчас мне нужно идти, а то я опоздаю.
     Прежде чем он успел выйти из кухни, я окликнула его:
     - Папа!
     Он обернулся.
     - Я передумала. Я поеду с тобой на Грайнау.
     Папа улыбнулся:
     - Я знал,  что  ты  передумаешь,  если  дать  тебе  немного  времени.
Конечно, ты совершаешь свою долю ошибок, но здравый смысл проявляешь тоже.
В этот раз, например, так оно и есть.
     Папа - чуткий  человек.  Поэтому  он  не  стал  торжествовать.  Но  я
уверена, он подумал, что я изменила свое решение  благодаря  экскурсии  на
Шестой Уровень и тому, что после нее я осталась в живых. Но  это  не  так.
П