сделал вполне резонный вывод ведун.
     - Вернулся, - счастливо улыбаясь, кивнула хозяйка. - Иди в дом, гостюшка дорогой, раздевайся, отдыхай. Я лошадок твоих расседлаю да напою. Как муж из лесу вернется, так и снедать сядем.
     - Спасибо на добром слове... - не стал спорить Олег.
     В доме было тихо и спокойно. Крохотный румяный малыш посапывал в подвешенной к потолку колыбельке из выдолбленной половинки дубовой коряги. Это правильно - чтобы крепким вырастал. Вокруг пахло свежим деревом и мясным отваром. Стол, лавки, пол - все белело новизной.
     - Вот и муженек приехал, - вошла хозяйка. - Сейчас дрова под навес перекидает, да и сядем. Я как раз крынку с мясом кабаньим открыла, как чуяла гостя-то...
     Женщина ушла к печи, забрякала деревянной посудой. Вскоре хлопнула дверь. Вошел хозяин в распахнутом тулупе, скинул одежду, шапку на лавку, мгновенно превратившись из объемистого мужика в щуплого паренька, повернулся к столу... И Олег судорожно сглотнул. Рогдай тоже остолбенело замер, обнаружив сидящего на лавке ведуна, но быстро справился с собой, занял место во главе стола:
     - Неси как есть, Голуба! Оголодал с утра, как волк бездомный. Неси!
     Ели молча. Пироги с яйцом и капустой, сладкие булочки с медом и голубикой, ячневая каша с тушенкой, запили сытом.
     - Спасибо, хозяюшка, - первым отвалился Олег. - Вкусно очень, да не могу больше.
     - Всегда гостям рады. Может, меду хмельного из погреба принести?
     - А как же, - моментально согласился хозяин, - неси. Но едва женщина вышла из дома, он наклонился вперед и зашептал:
     - Помоги мне, колдун, ты все можешь. Млада опосля заговора твоего глаз от меня отвести не могла, да токмо немощь мужская меня вдруг одолела неимоверная. Ничего не могу.
     - Что-то по жене твоей не видно, чтобы без ласки скучала, - глядя прямо перед собой, как перунов истукан, ответил Олег.
     - Да с ней-то все ладно выходит, - замотал головой Рогдай. - А как к Младе загляну - так и силы никакой нет. Сбежал от нее к Голубе от позора. Не знаю, что и делать, колдун.
     - Послушай, друг мой, - продолжая разглядывать печь, поинтересовался Олег. - Коли тебе Млада так мила, отчего ты не на ней, а на Голубе женился?
     - И не знаю, колдун. - Облизал деревянную ложку паренек. - Думал, любил безмерно. Да только на деле оказалось, Млада милее. Уж и не знаю, что за помутнение на меня от Голубы нашло.
     - А может, не от нее? Может, после свадьбы наваждение появилось? Этак с полмесяца назад.
     - Не-е... - замотал головой Рогдай. - Краше Млады никого в мире нет.
     В этот момент хлопнула дверь, и разговор оборвался сам собой. Мужчины стали попивать мед. обсуждая близость весны, женщина захлопотала у печи. И только когда она ненадолго вышла к скоту с бадьей запаренной брюквы, паренек торопливо поинтересовался:
     - Поможешь, колдун?
     - Потерпи до завтра, - ответил Олег. - Все переменится.
     Заплакал младенец. Прибежала Голуба, взяла его на руки, мерно покачивая.
     - Спасибо за все, хозяюшка, - поднялся ведун. - Ты уж прости, пойду я на сеновал спать. Боюсь, дитятко твое тревожить меня станет.
     - А не холодно будет?
     - Ничего, у меня шкура мохнатая... - Олег подошел ближе и тихо добавил: - Хочешь мужа сохранить, до рассвета коней оседлай. И меня разбуди, пока Рогдай не встал.
     Предупреждение женщина усвоила четко, а потому Олег ощутил толчки в плечо еще в полной темноте, даже до первых сумерек. Поднял голову:
     - Вставай, колдун. Все еще спят.
     Во дворе сонно всхрапывали оседланные и навьюченные лошади, где-то неподалеку тихо перекудахтывались куры, редко подтявкивала собака.
     - Рассветет-то скоро? - протер глаза ведун.
     - Скоро. Малой аккурат перед рассветом титьку просит.
     - А-а, - кивнул ведун. - Тогда все точно. Что же, прощай, хозяйка. Спасибо тебе за доброту, за ласку. Надеюсь, больше тебе мои советы не понадобятся.
     Он вышел во двор, поднялся в седло, переехал узкую улицу и постучал в раму затянутого бычьим пузырем окна:
     - Млада? Ну-ка, выйди. Разговор есть. В избе заворочались, скрипнула кожа дверной петли. Показалась заспанная простоволосая девка, в полотняной рубахе и валенках, в накинутом на плечи шерстяном платке. Это действительно была Зарянина подружка.
     - Иди сюда, не бойся, - кивнул ведун. - Хочу все твои беды разом решить. Скажи-ка, ручеек проточный неподалеку есть?
     - Есть, в Ерошкином овраге, за гороховым полем. То есть что летом засе...
     - Иди сюда, пальцем покажешь. - Олег подхватил ее, посадил на седло перед собой, поскакал к воротам, наклонившись, прямо с коня откинул засов. - Куда поворачивать?
     - Прямо. Вон туда, где низина между соснами.
     Текущий по дну оврага ручей просвечивал сквозь снег темными промоинами. Значит, родник где-то неподалеку, вода не такая холодная. Это хорошо: без топора обойтись можно. Олег, цепляясь за ветки, спустился на дно оврага, пяткой пробил лед.
     - Млада, спускайся сюда. Снимай валенки.
     - Зачем?
     - Хочешь, чтобы с Рогдаем все наладилось? Снимай, становись ногами в воду и за мной заговор повторяй.
     Девица, после короткого колебания, выбралась из валенок, ступила в ручей, который оказался ей по колено:
     - Ой, холодно!
     - Потерпи, это быстро. Повторяй: "Смой вода, пыль и грязь, пот и слезы, смой с меня тоску-кручину, унеси в свою пучину. Навсегда уйди, зла тоска, чтобы я по милому не скучала, слез не проливала, окон не отпирала. Слово мое крепко, дело мое лепко". - Олег зачерпнул из ручья воды, плеснул Младе в лицо, черпнул еще раз, вытер. - Все, вылезай. Быстро наверх!
     Выбравшись из оврага, он посадил девушку в седло, быстро и сильно растер ей ноги - сделал согревающий массаж. Массировать кисти и ступни - дело нетрудное. Представляешь, что у тебя в руках не мясо и кости, а кусок пластилина, и тискаешь, пока мягким не станет. С ногами уже сложнее - там вдоль сосудов работать нужно, чтобы застоев крови не было...
     - Какие у тебя руки, колдун, - кутаясь в платок, сказала Млада. - Горячие, ласковые. Нравятся.
     - Это чтобы не простыла. - Закончил растирание Середин, надел ей валенки, достал из сумки медвежью шкуру, набросил ей на плечи, хорошенько запахнув спереди, поднялся в седло сам, поскакал к деревне.
     Селение уже просыпалось. Кричали петухи, гремели кадки, требовательно мычали коровы. Правда, на улице никто пока не появился. На рассвете у крестьянина в доме да в хлеву хлопот хватает, гулять некогда.
     - Вот. - Осадил гнедую перед воротами ведун. - Ступай.
     - Куда? Никуда я не пойду! Что мне там делать? Парней нет никого. Кто посильнее - на север от нежити ушли, иные поженились уж все, али земляные люди покалечили. А теперь, как ты меня покрал, я тут и вовсе никому не нужна.
     - Так ведь тут же твой... - собрался напомнить Олег и осекся. Только что он сам, своими руками заставил Младу выполнить заговор на остуду, чтобы избавилась от любви к Рогдаю, забыла его и семью чужую не рушила. Так что к нему она больше рваться не станет. А других интересов у нее в селении нет. Да еще после того, как добрый молодец по утру на коне увез. И мужики местные то же самое скажут: "Украл - забирай".
     - Хотя нет. Они скажут: "Украл - женись"... - И Олег пнул гнедую, пуская с места в карьер. Он уносился мимо деревни на юг, похрустывая тонким весенним льдом, что прихватил за ночь мелкие лужи. - Правильно говорил Серега... Что бы ты ни делал в этом мире, все тебе троекратным злом вернется!
     Млада заерзала, усаживаясь поудобнее, прижалась к его груди:
     - И руки мне твои нравятся. Горячие. Хорошие.
     - Скажи-ка, Млада, - сдерживая злость, поинтересовался Олег. - А деревню Колпь ты знаешь? Там усадьба должна быть - боярыни Вереи.
     - Знаю, тут недалече. Токмо реку перемахнуть надобно. По ту сторону она.
     Усадьба правительницы Колпи выглядела весьма солидно: трехметровый земляной вал, высокий частокол с бойницами, смотровая башенка у ворот. Не то чтобы такая крепость смогла устоять против сказочной орды Чингизхана или даже суздальской дружины, но вот против десятка сотен половцев или хазар при гарнизоне хотя бы в полсотни ратников держалась бы, пока припасы не кончатся. Впрочем, степняки так долго на одном месте все едино устоять бы не смогли. В лесах пастбищ мало, припасов они с собой не возят. Опухли бы от голода первыми. Потому-то и не пряталась усадьба вдалеке от рек и проезжих дорог, а гордо возвышалась на излучине реки, над широкой отмелью. Летом тут, наверное, песок желтел, и волны на него с шипением накатывали - но сейчас и берег, и река оставались однообразно белыми.
     Подъехав к толстым дубовым воротам, Середин спешился, немного отступил, подняв лицо к дежурящему наверху воину:
     - Эй, служивый! Скажи, дома ли боярыня Верея?! Гость тут к ней приехал.
     - Это ты, что ли?
     - Я, я.
     - А тебя велено гнать подалее, едва где увидим.
     - Мудрое решение, - согласился ведун, отошел к чалому, нашел в тюке с одеждой соболиную шапку, встряхнул. - Видишь, служивый? Вернуть хочу.
     Стражник отступил от частокола, а минуту спустя сверху выглянул уже воевода:
     - Чего тебе надобно, ведун?
     - Шапку узнаешь, Лесавич?
     - Убирайся отсюда. Боярыня велела, как увижу, плетьми гнать.
     - Да ну, - рассмеялся Олег. - Неужели уже нового воина на твое место выбрала?
     - Думаешь, не справлюсь?
     - Выходи, проверим.
     - Не слушай! - Узнал ведун бархатистый и сладкий, но удивительно твердый голос. - Он тебя выманивает. Ворота открыть вынуждает.
     - Он просто хочет вернуть красивую шапку ее законной владелице.
     - И ради этого он скакал в такую даль?
     - Наверное, - пожал плечами Олег. - Вроде иных причин не помню.
     - Хоть бы соврал для приличия... - между зубцами показалось светлое лицо, подпертое высоким воротником. - Ну, давай ее. Кидай.
     - Ну да. - Крутанул шапку на руке ведун. - Может, сразу на землю швырнуть и ногами потоптать?
     - А что это с тобой за девица?
     - Эта? - кивнул на Младу Середин. - Я бы тебе рассказал подробно. Так ведь все равно не поверишь.
     Верея прикусила губу, глядя Олегу в глаза... Резко отступила за ограду. Середин ждал. Минуту спустя голубые глаза снова появились в просвете между кольями. Боярыня покачала головой, резко отвернулась:
     - Лесавич, впусти его. Проводи в горницу, да сам приди с гриднями. Посмотрим, что молвить желает.
     Ворота загрохотали, одна из створок выползла немного вперед, приоткрыв щель, только-только достаточную для прохода лошади. Олег взял гнедую за повод, шагнул внутрь.
     С первого взгляда усадьба изнутри показалась ему неправдоподобно тесной, но ощущение это возникало от того, что все внутренние постройки прижимались к валам, сливаясь с ними в единое целое. Стены при этом представлялись невероятно толстыми, а дворик - тесным. Хотя на самом деле он смог бы вместить без особого труда полнокровный пехотный полк.
     Лесавич встретил Середина сразу за воротами с двумя широкоплечими молодцами за спиной. Окинул гостя презрительным взглядом, передернул плечами:
     - Эй, кто-нибудь! Примите коней у ведуна. А ты ступай за мной...
     После деревенских изб в десять-двенадцать венцов потолки в боярском доме казались непривычно высокими. Воевода провел гостя шагов десять по совершенно темному коридору, после чего повернул в дверь, за которой открылась просторная комната.
     Горница в усадьбе выглядела небогато, но опрятно. Чисто выскобленный пол, оштукатуренные стены, расписанные сказочными цветами и неведомыми зверьми - драконами, фениксами, шестипалыми львами. Вдоль помещения тянулись два укрытых подскатерниками стола, и Верея сидела во главе одного из них. Олег двинулся было к ней, но воевода положил ему на плечо тяжелую руку и указал место на противоположном краю. Двое доверенных ратников уселись справа и слева, Лесавич занял место у гостя за спиной.
     - Так что ты хотел мне рассказать? - поинтересовалась женщина.
     - Да вот понимаешь... - Ведун положил шапку на стол и развел руками. - Зашла ко мне как-то девица одна, да и попросила парня приворожить...
     Приврал Середин, конечно, изрядно, рассказывая, как к нему по кругу то девица, то муж, то жена ходили, друг другу привороты устраивая, но зато вскоре даже суровые гридни начали улыбаться, а после слов ведуна о том, как драпал он с девицей от неведомой деревеньки, пока не поженили - ратники расхохотались.
     - Прямо и не знаю, что за напасть творится! - Всплеснул руками Олег. - Одну спас из плена - так чуть в прорубь не спровадила. Другую от дурости избавил - так теперь на мне как хомут повисла. Выручайте, люди добрые! Сделайте чего-нибудь, чтобы она от меня отстала!
     - Да-а, - покачала головой боярыня. - И после всего этого ведьмой называют меня. А его - спасителем от нечисти. Лесавич, где сейчас эта красавица?
     - В людской, вестимо, боярыня.
     - Ступай, скажи там прилюдно, что ведун на службу ко мне записался и в Заколпье отослан. Коли вслед кинется - не препятствуй. Коли тоже записаться захочет - прими. Служанки мне нужны. Ратников молодых тут много, не заскучает девка.
     - Слушаю, боярыня.
     - Ероха! Поди проверь, чтобы лошадей расседлали и в конюшню отвели, тюки унесли. А то заметит девица, не поверит.
     - Слушаю, боярыня, - поднялся гридня слева.
     - Ратимир, пойди караулы проверь. Тревожно мне.
     - Слушаю, боярыня.
     Дверь в горницу хлопнула третий раз. Олег поднялся со своего места и вдоль длинного стола направился к хозяйке.
     - А ты, - вскинула глаза Верея. - Ты пойдешь со мной...
     Спальня правительницы Колпи выглядела как одна огромная постель - весь пол закидан столь милыми сердцу Вереи овчинами, широкая перина в углу, стены обиты розовым бархатом, потолок - белым шелком, и все это слегка подсвечено из маленького, забранного слюдой окошка под потолком...
     - Великие боги, как же ты красива! - уже в который раз поразился ведун, скользя пальцами по нежной коже, касаясь губами розовых сосков. - Как ты невероятно красива.
     Они утопали в мягких, как летнее облако, перьях, зашитых в легкую ткань.
     - Ты хитрый, скользкий змей, ведун, - тихо засмеялась Верея, вытягивая руки над головой и выгибаясь под его ласками. - Ты все-таки добился, чего хотел. Ты все-таки влез ко мне сюда, хотя я отгородилась от тебя длинными верстами, высокими стенами и преданной стражей...
     - Верея... - выдохнул Олег, целуя ей плечи. - Оставь меня при себе.
     - Вот как? - Она запустила пальцы ему в волосы, крепко их сжала, дернула, приподнимая голову: - И кем бы ты хотел остаться? Рабом? Или хозяином?
     - Кузнецом, - прошептал он. - Твоя кольчуга уродлива. Я откую тебе новый доспех. Он не станет давить твою изящную грудь - он обнимет ее, как тонкий шелк, и повторит в точности каждую линию. Он не станет давить твои плечи - он станет держать их, как воспитанный слуга. Он не станет натирать твои бока - он прильнет к ним, как теплый ветер. Он не будет бить по твоим бедрам - он станет ласкать их, как мои губы.
     - Не надо доспеха... - Она разжала пальцы, взяла его ладонями за щеки, привлекла к своему лицу. - Сделай это сам. Сделай это сам, ведун. Мне нельзя тебя видеть, ведун. Рядом с тобой я не хочу быть хозяйкой. Я хочу быть маленьким котенком. Глупым, ласковым и игривым. Будь со мной, ведун. Ласкай меня сам.
     Олег не вошел - он слился с Вереей в единое целое, он чувствовал ее пульс, как свой, он дышал с ней одним дыханием, он ощущал блаженные соприкосновения с ее кожей и вместе с ней утонул в горячей сладостной вспышке. Все вокруг залил яркий свет, и только где-то там, за стеной, ожидал своего часа высокий старик с посохом в руках и вороном на плече. Ведун улыбнулся, открыл глаза, и видение исчезло.
     - Что ты, мой милый?
     - Мне нужно выйти.
     - Ну вот... Из двери прямо иди, потом повернешь направо. Темноты не боишься?
     Олег только усмехнулся в ответ. Нашел штаны, натянул. Сунул ноги в сапоги, чтобы не насажать заноз на деревянном полу. Торопливо потрусил в темноте, выставив вперед руку и... И вдруг ощутил на левом запястье легкий укол. Он остановился, попробовал правой рукой левую. Да, тонкая ткань оставалась примотанной поверх серебряного креста. Он так привык к этому атрибуту, что порой переставал замечать его существование. Середин отвел руки в сторону, пошарил по стенам, нащупал узкую створку, толкнул.
     Слева была комната. Довольно большая - как спальня. И так же куце освещенная. Наверное, поэтому на столе, придвинутом к треугольному, тщательно отполированному серебряному зеркалу, стояли сразу два подсвечника по три рожка в каждом. Вдоль стен тянулись сундуки самого разного размера, некоторые - с обитыми железом углами. Под окном возвышался пюпитр для книг. Ведун шагнул в комнату - крест стал горячим. Олег прошел вдоль сундуков, отыскал самый обжигающий, откинул язычок замка, поднял крышку. Там, поверх бархатного покрывала, лежал длинный прямой кинжал в кожаных ножнах, отделанных серебром и самоцветами. Середин поднял оружие, откинул полог - и понял сразу все...
     Длинная спираль с раздвоенным кончиком в центре, две двойные окружности у нижних углов с золотыми точками в центре. Эта была та самая книга, которую показывал ему грек, скачущий на леопарде.
     - Так вот почему на тебя не реагировал мой крест, Верея, - прошептал Олег. - В тебе нет никакой магической силы. Сила в этой книге. А ты всего лишь пользовалась готовыми формулами, ничего при себе не храня и ни во что не вникая.
     - Ты свернул не в ту дверь, ведун... - Женщина стояла в дверях, в своем роскошном плаще, накинутом поверх шелковой рубашки. Она покачала головой, зажмурилась и громко закричала: - Стража!!!
     - Значит, это ты, - кивнул Олег. - А я никак не хотел в это верить.
     - Я знала, что нам нельзя встречаться, - покачала она головой, входя в комнату. - Наши встречи никогда не заканчиваются добром. Я знала, что все кончится именно так. Я ведь запрещала тебе приезжать!!! - сорвалась она на крик.
     В коридоре послышался грохот, в комнату вломился воевода:
     - Звала, боярыня?
     - Да. Посадите нашего гостя в поруб.
     - Назад! - Ведун рванул женщину к себе, рывком сбросил с кинжала ножны и приставил острие к ее горлу. - Назад, или я убью ее!
     Лесавич обнажил меч, двинулся вперед.
     - Назад! Назад, я же ее зарежу!
     Воевода примерился мечом, и ведун, оттолкнув женщину, метнулся к столу, подхватил табурет и очень вовремя вскинул, подставив под удар тяжелого клинка. Дерево разлетелось в куски. Олег попытался достать противника ножом, но тот оказался слишком коротким. Лесавич ударил снова, больше надеясь на силу и тяжесть меча. Середин принял лезвие на оставшуюся в руке ножку, поднырнул вперед - и опять воевода успел отскочить. В коридоре послышался топот.
     - У меня две сотни ратников, ведун. Тебе не удастся справиться со всеми! - выкрикнула Верея.
     - Плевать... - выдохнул Олег, ткнул ножкой в лицо воеводе, шагнул вперед, надеясь с замаха чиркнуть кончиком кинжала по горлу... Опять не достал.
     - Сдавайся! Они убьют тебя!
     - Плевать! - Ведун отбил выпад вверх, поднырнул, взмахнул рукой и довольно захохотал, увидев разрез на поддоспешнике воеводы. - Еще чуть-чуть, и одного я заберу с собой.
     - Лесавич, назад, - выдохнула Верея.
     - Но боярыня... - чуть попятился, но не опустил меча воевода.
     - Я сказала: назад! - повторила женщина и, видя непослушание, пронзительно закричала: - Вон отсюда!!!
     - Но, госпожа... - На этот раз воевода отступил к двери, мешая ворваться в комнату другим воинам. - У него нож. И он все видел.
     - Я приказала уйти, - тихим и холодным, как острие рогатины, голосом сообщила Верея.
     - Слушаю, боярыня, - склонил голову Лесавич и отступил в коридор, прикрыв за собою дверь.
     - Ну, и что же ты меня не убил? - повернула голову к Середину женщина.
     - Не смог, - пожал плечами Олег.
     - Вот и я не смогла, - сглотнула Верея. - Значит, мы квиты. Теперь садись на коней и уметайся про