нес
человеческим голосом:
   -  Господа  пассажиры!  Наша  поездка  подходит  к  концу.   Парковка
закончится примерно через  полчаса,  после  этого  вы  сможете  покинуть
поезд. Прошу вас подготовиться к выходу.
   Сингх взглянул на часы и констатировал:
   -  Всего  четверо  суток.  Положительно,  в  подпространстве   что-то
происходит.
   Рамирес облегченно вздохнул. Он все еще никак не  мог  поверить,  что
все мытарства последних дней закончены, что воняющая  серой  Преисподняя
осталась позади, и теперь начнется новая жизнь на тихой планете, которой
предстоит стать первым элементом дивного нового мира.
   - Надо подготовиться  к  таможенному  досмотру,  -  сказал  Сингх.  -
Поскольку  мы  прибыли  на  грузовой  капсуле,   второе   приложение   к
таможенному кодексу на нас не распространяется, досмотр будет  проходить
по полной  программе.  Твои  ребята  догадались  оставить  геологические
заряды на Гефесте?
   - Да, - кивнул Рамирес, - мы не такие идиоты, как вам кажется.
   - Я и не говорю, что вы идиоты. Ну, раз взрывчатки у нас больше  нет,
нам бояться нечего. У Девы, правда, золотое  кольцо  в  носу,  но  я  не
думаю, что таможня обратит внимание на такую мелочь.
   - Не понял, - насторожился Рамирес, - что значит "обратит внимание"?
   - На Деметру запрещен ввоз золота. Не то чтобы совсем запрещен, но на
предметы  весом  больше  какого-то  предела   действует   запретительная
пошлина.
   - Какая пошлина?
   - Запретительная. Очень большая, такая, что ввозить золото невыгодно.
   - Но почему?
   - Аборигены используют золото вместо денег. В первые годы колонизации
из-за этого были  проблемы,  у  ящеров  началась  инфляция,  они  начали
роптать, потом ввоз золота запретили, и проблемы исчезли.
   Лицо Рамиреса выразило неподдельный испуг.
   - Что такое? - забеспокоился Сингх.
   - Статуя, - выдохнул Рамирес.
   -  Не  волнуйся,  -  улыбнулся  Сингх,   -   конфиденциальный   груз,
перевозимый авторизованным курьером, не подлежит досмотру.  Никто  и  не
знает, какую вещь вез этот Ратников.
   У Рамиреса немного отлегло от сердца.
   -   Значит,   на   авторизованных    курьеров    второе    приложение
распространяется? - уточнил Рамирес.
   - Второе приложение распространяется на  всех  пассажиров,  прибывших
пассажирским поездом.  Во  втором  приложении  есть  специальный  раздел
насчет конфиденциальных грузов.
   Рамирес понял, что от сердца у него отлегло преждевременно.
   - Ратников прибыл грузовым поездом, - сообщил он.
   - Что?! - Сингх выпучил глаза и стал похож на большую усатую лягушку.
- Ты отправил курьера грузовым поездом?! Идиот!
   Рамирес набычился, но ничего не сказал.  Он  и  сам  уже  понял,  что
поступил как идиот, но все равно, это не повод бросаться такими словами,
особенно тому, кто сам...
   Сингх  провел  рукой  по  лицу  вверх-вниз  и   что-то   неразборчиво
прошептал, Рамирес разобрал только  слово  "амида".  Лицо  Сингха  стало
обманчиво спокойным и собранным.
   - Не будем впадать в панику, - сказал  Сингх,  -  эту  проблему  надо
решать, причем быстро. Скажи Мастеркову, чтобы он не устраивал покушение
на меня до тех пор, пока я не сделаю все необходимое. Если мне  придется
еще и следить за своей безопасностью,  найти  статую  будет  труднее.  А
потом пусть хоть на дуэль вызывает, хоть что...
   - С чего вы взяли... - начал Рамирес, но Сингх его перебил:
   - Сейчас не время устраивать разборки. Давай, иди к Мастеркову и  все
ему объясни. А еще лучше, зайди сначала к Дуо, расскажи ему все и спроси
от моего имени, готов ли он мне помочь. Давай,  Джон,  сейчас  не  время
вспоминать обиды, время сейчас дорого.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

1

   Вся ячейка Джона Рамиреса собралась в купе Дзимбээ и Девы, которые  в
данный момент сидели, тесно прижавшись друг к другу, на  одном  из  двух
имеющихся в купе диванов. В мозгу Рамиреса мелькнула  непрошеная  мысль,
никак не относящаяся к делу: Дзимбээ все-таки уломал Деву. Везет же ему,
посмотришь - ничего особенного,  мужик  как  мужик,  но  как  его  любят
женщины... И вторая мысль кольцо у Девы в носу совсем маленькое, и  если
Сингх беспокоился насчет того,  как  она  пройдет  таможню,  то  страшно
подумать, что же произошло со статуей.
   Иван и Ши Хо, занявшие второй диван, являли менее благостную картину.
Судя по отметинам на лице Ши  Хо,  большую  часть  пути  она  провела  в
виртуальности, а если судить по  красным  глазам  и  опухшей  физиономии
Ивана, то в последние четыре дня трезвым он не бывал.
   - У меня плохие новости, - сообщил Рамирес - На Деметру запрещен ввоз
золота.
   - Да, - кивнул Дзимбээ, - а ты не знал?
   - Не знал.
   Дева испуганно ухватилась за собственный нос, рука Дзимбээ,  лежавшая
на ее плече, совершила едва заметное поглаживающее движение.
   - Не волнуйся, - сказал он, - запрет распространяется только на  груз
массой более килограмма.
   - Но статуя была золотая! - воскликнул Рамирес.
   - Ну и что? - удивился Дзимбээ - Ее вез лицензированный  курьер,  она
проходила по документам как конфиденциальный груз, значит,  досмотр  она
не проходила.
   - Сингх говорит,  что  конфиденциальный  груз  можно  ввозить  только
пассажирскими капсулами.
   - Он прав. Все, что ввозится грузовым поездом, в обязательном порядке
подвергается досмотру, никаких исключений не  предусмотрено.  Подожди...
тот курьер поехал грузовым поездом?
   - Да.
   - Джон, ты идиот! Ты что, не знал,  что  на  Деметру  нельзя  ввозить
золото?!
   - Не знал. Я ведь уже сказал, что не знал.
   - Но все равно... - Дзимбээ снял руку с плеча Девы  и  с  силой  сжал
собственную голову обеими руками.
   Секунд  десять  Дзимбээ  сидел  неподвижно,  а  затем  выпрямился   и
заговорил. В его голосе звучал металл.
   - Извини, Джон, - сказал Дзимбээ, - я не должен был тебя  оскорблять,
ты допустил оплошность  по  неведению.  Иван!  Я  знаю,  что  ты  хочешь
замочить Сингха, как только мы прибудем на Деметру. Не делай этого, пока
мы не найдем статую.
   - Что значит "пока не найдем"? - спросила Дева. - Ее что, потеряли?
   - Курьер однозначно подвергся досмотру, - пояснил Дзимбээ.  -  А  что
это значит? Запретительная пошлина  тысяч  эдак  в  пятьдесят,  если  не
больше,  плюс  экспертиза  художественной  ценности.  А   что   означает
экспертиза?  Объект  просветят  ультразвуком,  обнаружат  внутри   соль,
просверлят дырку, проведут спектральный анализ. И все.
   - Стандартный спектрометр не опознает сто двадцатый элемент, - сказал
Рамирес.
   - Ну и что?  Толковый  оператор  все  сделает  вручную.  Там  же  все
очевидно - вторая и третья оболочки выделяются  легко,  по  их  месту  в
спектре грубо оценивается масса ядра,  и  все  становится  ясно.  Можно,
конечно, надеяться на инерцию мышления -  человек  увидел  то,  чего  не
может быть, и подумал, что  прибор  неисправен.  Но  хороший  специалист
быстро во всем разберется.
   - Так что, - предположил Иван, - правительство уже в курсе?  Нас  уже
раскрыли?
   - Не знаю, - пожал плечами Дзимбээ. - В худшем случае -  да.  Но  они
могли не успеть провести все анализы, и тогда у нас есть шанс.  В  любом
случае времени у нас мало, можно считать, его  совсем  нет,  выступление
должно начаться  немедленно.  Мы  должны  как  можно  быстрее  известить
руководство, и никто не справится с этим  лучше,  чем  Сингх.  Иван,  ты
понял?
   - Да, - кивнул Иван, - я понял, я не буду наказывать Сингха. И  зачем
только я ввязался в эту революцию?.. Дзимбээ повернулся к Рамиресу.
   - Давай, Джон, - сказал Дзимбээ, - иди к Сингху, скажи ему,  что  все
под контролем, он может не опасаться удара в спину.  Это  ведь  он  тебя
послал?
   Рамирес сморщился и пошел в свое  купе,  ничего  не  сказав.  В  этот
момент он понял,  что  его  авторитет  среди  друзей  и  коллег  потерян
окончательно, причем не из-за чьих-то козней  или  какого-то  неудачного
стечения обстоятельств, а по вполне объективным  причинам.  Дзимбээ  был
прав, у Рамиреса не получается хорошо делать грязную  работу,  а  сейчас
начинается самый сезон для грязной работы. Да,  наступает  время  таких,
как Дзимбээ и Сингх, а время таких, как Джон Рамирес,  наступит  гораздо
позже. Но наступит ли это время, если в результате  революции  к  власти
придут люди, похожие на Абубакара Сингха? И  стоило  ли  начинать  такую
революцию?

2

   Комплекс зданий "Уйгурского палладия" появился из  туманной  дымки  в
самый последний момент, когда машина сбросила скорость  почти  до  нуля.
Якадзуно никак не мог привыкнуть к тому, что управление  автотранспортом
на Деметре ведется главным образом по приборам, ему казалось диким,  как
можно ехать со скоростью пятьдесят километров в час в густейшем  тумане,
похожем на разлитое молоко. Впрочем, когда он только прибыл  на  Гефест,
ему  тоже  было  трудно  научиться  сажать  попрыгунчики  на   подземные
посадочные  площадки,  входные  отверстия  которых  с   большой   высоты
выглядели как булавочные  проколы  в  каменной  коже  планеты.  А  потом
ничего, привык.
   Дэйн что-то сделал со своей мобилой, и в бетонной  стене,  казавшейся
монолитной,  раскрылись  ворота.  Скрипа  почти  не  было  слышно,   вой
пропеллеров заглушал все звуки.
   Машина пересекла внутренний дворик, зависла над посадочной  площадкой
и медленно опустилась на пластмассовые плиты. Якадзуно уже знал,  почему
посадочные  площадки  здесь  делают  из  пластмассы  -  более  привычные
строительные материалы разъедает  местная  микрофлора.  Стены  и  заборы
здесь покрывают специальной полимерной пленкой, отпугивающей бактерии, а
посадочную площадку этой пленкой не покроешь, потому что шасси  машин  и
ноги пассажиров протрут ее до дыр за считанные  дни.  Вот  и  приходится
ходить по пластмассе, как будто на одной отдельно взятой планете сбылось
обещание корпорации "Лего" построить из детского конструктора целый мир.
   Подоспевшие грузчики вытащили из багажника коробку с золотым  цвергом
и, вполголоса ругаясь, поволокли ее в кабинет  Дэйна.  Вначале  Якадзуно
хотел настоять на том, чтобы статую тащили  они  сами,  без  посторонней
помощи, но потом скрепя сердце согласился с Дэйном - незачем  привлекать
к этому грузу повышенное внимание.
   Следующие полчаса Якадзуно, Ибрагим и Рональд  занимались  тяжелой  и
изматывающей рутинной  работой  -  пересыпали  содержимое  внутренностей
цверга в тяжелые металлические емкости для геологических  образцов.  Это
было не так просто, как может показаться:  пересыпать  почти  пятнадцать
килограммов порошка  через  крошечную  дырочку  в  тяжеленном  сосуде  -
занятие долгое и утомительное.
   По ходу дела  Ибрагим  рассказывал  то,  что  знал  о  сто  двадцатом
элементе.
   - Я не особенно силен в ядерной физике, честно говоря, я в ней совсем
не разбираюсь. В  детстве  я  одно  время  увлекался  научно-популярными
книжками, да еще  потом,  когда  уже  работал  здесь,  было  одно  дело,
связанное с незаконной конкуренцией. Попалась,  кстати,  ваша  компания,
тогда  пришлось  освежить  знания...  в  общем,  кое-чего  по  верхам  я
нахватался...
   - Короче, - перебил его Якадзуно. - Вы - не  очень  квалифицированный
специалист, это мы поняли.
   -  Да,  -  подхватил  Ибрагим,  -  я  совсем   не   квалифицированный
специалист. Но ближе к делу. Каждое атомное ядро имеет множество  разных
характеристик, и одна из них называется "энергия связи".  Самая  большая
энергия связи у ядра железа, у других ядер она меньше. Энергия связи тем
меньше, чем ядро легче и чем оно тяжелее.
   - Как это? - не понял Якадзуно.
   Ибрагим поставил на место статую, которую только  что  поднял,  чтобы
высыпать  очередную  порцию  порошка,  и   нарисовал   в   воздухе   кол
околообразную кривую.
   - Вот так, - сказал он.  -  Максимум  достигается  в  районе  железа,
минимум - на концах таблицы Менделеева. Понятно?
   - Понятно.
   - Так вот. При ядерных  реакциях,  когда  одно  ядро  превращается  в
другое, энергия связи либо поглощается, либо выделяется. Если два  очень
легких ядра объединяются в одно более тяжелое, лишняя энергия выделяется
в виде тепла.
   - Стоп! - перебил Ибрагима  Якадзуно.  -  Я  так  понимаю,  что  если
энергия связи тяжелого ядра больше, чем  у  двух  легких  ядер,  то  при
синтезе энергия должна не выделяться, а поглощаться.
   Ибрагим задумался.
   - Не помню, - сказал он. - То ли эта энергия отрицательная, то  ли  у
железа энергия связи не максимальная, а  минимальная...  короче  говоря,
энергия выделяется, когда реакция идет в сторону железа. То  есть,  если
легкие ядра объединяются или  если  тяжелые  ядра  распадаются,  энергия
выделяется, а если наоборот, то поглощается.
   - Теперь понятно, - сказал Якадзуно. - Что дальше?
   - Чем дальше исходное ядро отстоит от ядра железа, тем больше энергии
выделяется в ходе реакции. Так, например, при синтезе гелия из  водорода
выделяется почти в тысячу раз больше энергии, чем при распаде тория. Чем
тяжелее тяжелое ядро, тем больше энергии выделяется при его  распаде,  и
чем легче легкое ядро, тем больше энергии выделяется при синтезе.
   - Понял. И сколько энергии  выделяется  при  распаде  сто  двадцатого
элемента?
   - Точно не известно, раньше ведь считалось,  что  этого  элемента  не
существует в природе. По некоторым оценкам, в десятки  раз  больше,  чем
при термоядерном синтезе. А то и в сотни.
   - Круто. Тогда сколько у нас тут килотонн в тротиловом эквиваленте?
   Ибрагим наморщил лоб, что-то  вычисляя  про  себя.  Потом  он  потряс
головой, снова наморщил лоб, беззвучно зашептал что-то  неразборчивое  и
наконец произнес странно звучащим голосом:
   - Получается,  мегатонн  десять.  Это  самое  меньшее.  Дэйн  помотал
головой, точь-в-точь, как это только что сделал Ибрагим.
   - Это же... здесь же больше энергии, чем во всем Олимпе! - воскликнул
он.
   - Этот порошок произведет переворот в физике, - сказал Якадзуно.
   - Не знаю, переворот или нет, но ученые на этом деле защитят не  одну
диссертацию, - криво усмехнулся Ибрагим. - Вопрос в другом - зачем  этот
порошок везли на Деметру?
   - Не знали, что внутри статуи? - предположил Дэйн. -  Слушайте,  ведь
эту вещь сделали цверги! Они могли положить внутрь все, что  угодно,  их
цивилизация древнее нашей, никто точно не знает, что они умели делать  в
прошлом, да и сейчас кто может сказать, что они умеют, а что  не  умеют?
Сколько людей понимает язык цвергов? - Дэйн взглянул на Якадзуно.
   - Несколько тысяч, - ответил Якадзуно. - Да, цивилизация цвергов мало
изучена, но я не верю, что цверги сваривают  свои  священные  статуи  из
двух половинок. И неизвестно, есть ли у  них  вообще  священные  статуи.
Надо провести дополнительную экспертизу золотой  оболочки,  нужно  точно
выяснить, цверги ее сделали или не цверги.
   - Да, - согласился Ибрагим, - это  мы  обязательно  сделаем.  Мы  уже
сфотографировали статую, завтра эти фотографии будут смотреть ксенологи.
   - У вас есть специалисты по цвергам? - спросил Дэйн.
   - Чего нет, того нет, - покачал головой  Ибрагим.  -  Наши  ксенологи
специализируются по ящерам, но все они проходили общий базовый курс, они
знают о цвергах больше, чем кто-либо еще на этой планете. Кроме того,  в
университетской библиотеке есть большая коллекция материалов по цвергам.
Толковый ученый,  пусть  даже  и  не  видевший  цвергов  живьем,  вполне
способен выдать за пару дней квалифицированное заключение.
   - Еще можно проанализировать воздух  в  микропузырьках,  -  предложил
Якадзуно.
   - В каких микропузырьках?
   -  При  отливке   любого   изделия   около   поверхности   образуются
микроскопические  пузырьки  воздуха.  По  содержанию  примесей  в   этих
пузырьках можно приблизительно определить,  где  и  когда  была  сделана
отливка.  У  нас  на  Гефесте  это  основной  способ,  которым  выясняют
происхождение сомнительных слитков.
   - Это мы обязательно сделаем, - согласился Ибрагим.  -  Только  тогда
мне придется взять у вас оболочку.  Нехорошо,  конечно,  что  она  будет
храниться у нас, у нас ведь нет такой хорошей  охраны,  как  у  вас,  но
ничего  не  поделаешь.  Кстати!  Вы  обладаете  полномочиями  установить
повышенный режим безопасности в этом здании?
   - Рональд? - переадресовал вопрос Якадзуно.
   - Обладаем, - ответил Дэйн. - Только я не вижу  смысла  в  повышенном
режиме. Я думаю, следует ввести тайное усиление, когда все, кроме службы
безопасности, продолжают думать, что все в порядке.
   - Согласен, - кивнул  Якадзуно,  -  так  и  распорядись.  Официальное
обоснование... да, по-моему, можно так и сказать - особо ценный груз  на
территории здания.
   - Лучше сказать, что мы получили предупреждение,  что  ХММ  планирует
диверсионную операцию.
   - ХММ - это "Хэви Метал Майнерз"? - уточнил Ибрагим.
   - Они самые. Это наши главные конкуренты, причем, в отличие  от  нас,
они инвестируют в местные разработки.
   - Разве здесь есть рентабельные месторождения? - удивился Якадзуно.
   - Есть. Алюминий, магний, марганец, еще что-то...
   - Тогда им пора переименовываться в "Лайт Метал Майнерз".
   - Их местный филиал так и называется.  Он  оформлен  как  независимая
компания.
   - А у вас что, уже случались диверсии? - спросил Ибрагим.
   - Точно не знаю, - ответил Дэйн. - Было несколько случаев, но,  между
нами говоря,  это  больше  похоже  на  халатность  сотрудников,  чем  на
диверсии.
   - А почему между нами? - удивился Ибрагим.
   - Потому что служба безопасности всегда должна быть начеку. Ничто так
не стимулирует бдительность, как опасный противник неподалеку.
   - Понятно, - резюмировал Ибрагим. - Значит, порошок остается у вас, я
только возьму небольшую порцию, чтобы показать начальству.
   - А нужно ли показывать начальству? - спросил Дэйн. - Разве  мы  сами
не справимся?
   - Не справимся, - отрезал Ибрагим. - Если эту статую сделали  цверги,
то, может, и справимся, а если люди - то точно не справимся.
   - Почему? - не понял Дэйн.
   - Сами подумайте. Почему этот порошок отправили именно сюда, а не  на
Землю? Почему выбрали такой дорогостоящий канал  доставки,  как  "Истерн
Дивайд"? Почему статую  отправили  в  такой  спешке?  Почему  получатель
делает все возможное, чтобы не привлекать внимание к грузу?  Почему  эти
деятели сразу же решили идти в обход закона? Почему они не обратились  в
нашу компанию до того, как это сделали вы? Сдается мне, ученые так  себя
не ведут.
   - Тогда кто они? - спросил Якадзуно. - Если не ученые, то кто?
   - Понятия не  имею.  В  самом  худшем  случае  -  какие-нибудь  новые
кришнаиты или ваххабиты.
   - Зачем повстанцам термояд? - удивился Дэйн. - Что  они  будут  здесь
взрывать?
   - Да что угодно! Поймите, сто  двадцатый  элемент  -  это  не  просто
термояд. Термояд сильно радиоактивен, его  надо  хранить  в  специальных
емкостях с толстыми стенками, он легко обнаруживается любым радиометром.
Термояд в чистом виде - сверхлегкий газ,  он  занимает  огромный  объем.
Даже в химически связанном виде килограмм термояда занимает больше  трех
литров, в меньший объем его не вместить, хоть ты тресни. Чтобы  взорвать
термояд, надо создать сверхвысокую температуру и сверхвысокое  давление,
поэтому, как только начинается реакция, заряд стремится разбрызгаться  и
покинуть эпицентр, не участвуя во взрыве. Если просто  взорвать  атомную
бомбу  рядом  с  термоядом,  он  не   сдетонирует,   нужны   специальные
устройства,  которые   будут   препятствовать   его   разлету,   поэтому
термоядерные бомбы очень громоздки, в них используют сложные  взрыватели
и еще более сложные предохранители. А сто двадцатый  элемент  -  твердый
металл, почти в двадцать раз тяжелее воды,  он  тяжелее,  чем  золото  и
ртуть,  ядерный  заряд  из  такого  металла  может  быть  сделан   более
компактным, чем кто-либо  мог  это  вообразить.  Сто  двадцатый  элемент
взрывается потоком нейтронов, ему не нужен сложный взрыватель, подрываем
рядом атомную бомбу, все атомы сто двадцатог