и, символов и книг, запрещенных уже не одно столетие... Самой черной магии... Нашлись даже доказательства соглашения с Повелителем Ада.
     Все молчаливо глядели на Дубелла, только Томас не выдержал:
     - В Бишре до сих пор сжигают знахарей, наводящих порчу на коров. Почему вы считаете, что нам следует доверять отчетам инквизиции?
     - Вы правы, капитан. - Дубелл повернулся лицом к присутствующим. - Инквизиторы, конечно же, солгали. Они подделали свидетельства, во всяком случае, их большую часть. Ученым - даже не чародеям - приходится пользоваться предметами, которые злобный ум способен понять превратно. А Урбейн Грандье был ученым. Он изучал звезды, тело человека, его хвори и гуморы <Здесь - изменения в организме>. Кроме того, он не имел склонности скрывать свое мнение и принимал участие в печатании зажигательных памфлетов. Тогда-то он и попал на глаза инквизиции. Истерики, случившиеся с несколькими склонными к экзальтации монашенками в Линдре, были использованы против него, и он получил обычный приговор: пытки и заточение в тюрьму.
     Голос Дубелла странным образом завораживал. Тепло ли в комнате служило тому причиной, или наполнившая его усталость начинала одолевать Томаса, но ему казалось, что старик чародей необычайно ярко и убедительно изображает того человека, каким был Грандье. Спустя мгновение Дубелл качнул головой:
     - Вы скажете, что все это преобразило его. Ему удалось бежать, и он занялся преступлениями, в которых его обвиняли, но в гораздо большем масштабе. Возьмем, например, мор. Под кожей образовывались пузырьки с ядовитым гумором; разрываясь во время предсмертных мук, они передавали заразу всякому, кто оказывался рядом. Хаос был такой, что опустели целые города; больные умирали в одиночестве. Столь ужасную хворь мог изобрести лишь человек, превосходно знающий лечебную магию, и лишь человек, обезумевший от желания отомстить, мог бы заставить себя взяться за это дело. - Освещенное светом камина лицо Дубелла искривилось от боли. Он глубоко вздохнул. - Услыхав, что в городе поселился человек, называющий себя Грандье и считающийся волшебником, я счел нужным обратить на него внимание доктора Сюрьете. Жаль, что опоздал.
     Ренье подошел к круглому столу в центре комнаты, где лежали сложенные в стопку кожаные карты. Взяв одну из них, он отыскал Линдру, а потом задумчиво постучал по красному крестику, отмечавшему город, и спросил:
     - Вы были хорошо знакомы с Грандье?
     - Нет. Все эти излишества и побудительные мотивы широко обсуждались в Лодуне, где проявляют большой интерес как к естественным, так и к магическим наукам. - Дубелл улыбнулся. - И к печатанию памфлетов.
     - Это мы знаем, - сухо ответил Авилер. Он расхаживал туда-сюда по комнате, суровое лицо было едва различимо в бликах свечей. Покойный отец Авилера составил свое состояние в торговых поездках на восток и только потом осел в городе, приняв в свои руки министерство вкупе со всеми порожденными им родимыми пятнами, заставлявшими Авилера-младшего тщательно хранить аристократическое пренебрежение к редким политическим комментариям, исходящим из Лодуна. Однако Верховный министр оставил тему и только спросил: - Почему же Грандье явился сюда?
     Дубелл развел руками:
     - Не знаю. Но каковы бы ни были причины, его следует изловить и изгнать.
     Равенна кивнула:
     - Подобные эксцессы оправданы в Бишре, однако ему нельзя позволить совершать их здесь. Я с этим согласна, доктор. Зачем же вы ему понадобились? Какие-нибудь личные счеты?
     - Прошло десять лет с тех пор, как мы с доктором Сюрьете проверяли дворцовые обереги. Но Сюрьете умер, и, узнав, что Грандье в городе, я решил, что пора снова проверить их. Охранительные камни, удерживающие эфирную структуру заклинаний, окружающих новую часть дворца, необходимо тщательно обследовать; Старый Дворец, где обереги заложены в сами стены, подобного внимания не требует. Но как я теперь понимаю, ситуация требует большей поспешности. Если Грандье намеревался помешать мне проверить обереги, значит, он сумел изобрести способ нейтрализовать их.
     Авилер поглядел вверх:
     - Как подобное возможно?
     - Силы оберегов не беспредельны. Создававшие их чародеи имели в виду определенную реакцию на конкретные ситуации. Но создатели не могли предусмотреть всего. Словом, фейри, знающий, где возникают временные щели при перемещении ограждений, может проскользнуть внутрь без вреда для себя. - Гален Дубелл улыбнулся. - Доктор Сюрьете был самым сведущим во всем, что касается оберегов. Он мог назвать все их имена.
     - Понимаю, - пробормотал Авилер.
     - Неужели? Хорошо. - Закончив часть рисунка, Равенна разгладила на коленях квадратный кусок ткани. - Доктор Дубелл, когда вы можете приступить к обследованию?
     - Немедленно. Оно займет несколько дней, поскольку некоторые операции можно исполнять лишь в определенные ночные часы.
     - Хорошо, однако поиски Грандье не должны прекращаться.
     Томас поспешил вставить:
     - Дом этот отыскала королевская стража, и она не упустит чародея.
     Стражей называлась филерская сеть, учрежденная покойным Авилером-старшим, дабы приглядывать за недовольной знатью и чужеземными культами, в то время полезшими как грибы из-под земли. Именно они сумели отыскать дом Грандье в Речном квартале, когда лодунские чародеи определили, кто похитил Галена Дубелла.
     - Очень хорошо. Теперь об этом довольно. Доктор Дубелл должен передохнуть, прежде чем приступить к делу, а у вас, господа, безусловно, много дел. - Когда все поднялись, Равенна молвила: - А вы, капитан, останьтесь.
     Томас задержался, и, когда двери, пропустив всех, закрылись за последним из выходящих, королева спросила:
     - Было трудно?
     - Изрядно.
     - Это не ответ.
     Томас задумчиво посмотрел на нее. Возможно, приказ Роланда, пославшего его на верную смерть, задел королеву больше, чем самого Томаса.
     - Поэтому ты и попросила меня остаться, чтобы послушать, как мне жалко себя?
     - Не умничай. Роланд мог услать тебя на край земли, и это не взволновало бы меня. - Она коротко улыбнулась, разглаживая вышивку, подмешав в улыбку чуточку горечи. - Сегодня послали за мистером Конадином с Мыз, чтобы он помог управиться с Грандье. Он будет здесь в течение недели. Ужасная глупость... надо было дождаться его, а не ходить вам вдвоем с доктором Брауном.
     - Возможно, я пошел бы, даже имея выбор, - признался Томас. - Задержись мы чуточку, Грандье мог бы убить Дубелла.
     - Но идти, взяв с собой горстку людей и доктора Брауна?! Ничего себе! Роланд хотел огорчить меня, и все мы знаем, кто подстрекал его к этому. - Равенна опробовала пальцем кончик иголки и, найдя, что он затупился, выбрала другую из ящичка, который леди Анна держала для подобных оказий. - И какие же новые бесчинства учинил за последнее время кузен Роланда Дензиль?
     Ощутив, как от усталости заломило плечи, Томас подошел к очагу и опустился на один из стульев возле кресла королевы. Дело Грандье беспокоило Равенну куда сильнее, чем она позволяла думать Авилеру и всем прочим. Однако же пусть переменит тему.
     Томас ответил:
     - Вчера Дензиль посетил банкира на Береговой улице, но там речь шла о карточном долге. Планируя что-нибудь новое, он старается проявить побольше осторожности.
     - Не сомневаюсь. Но однажды он может ошибиться в расчетах.
     Томас пожал плечами:
     - Роланд всегда простит его.
     Дензиль, герцог Альсенский, старший двоюродный брат по отцу, был признанным фаворитом молодого короля. Некоторые люди больше уважают своих псов, чем Дензиль короля, однако Роланд просто лип к нему сам. Вне сомнения, именно герцог и уговорил короля направить столь малочисленный отряд гвардии, чтобы захватить Грандье в его собственном логове, зная, что возглавить людей придется Томасу, а это разъярит Равенну. Томас напомнил себе, что сегодня больше уже ничего не сделаешь. Однако следовало быть готовым к неожиданностям, если Дензиль узнает о том, что он посетил дом Грандье и вернулся с живым Галеном Дубеллом, не потеряв ни единого человека.
     - Чего же хотел от нас бишранский посланник?
     - Обвинить нас в предоставлении убежища Грандье. - Королева взволнованно шевельнула рукой, желая оставить разговор о фаворите своего сына. - Еще он передал новый список еретиков, укрывающихся в Иль-Рьене, чтобы их можно было арестовать и переправить в Бишру на сожжение, полагающееся за грехи. Очевидно, они забывают, что бишранская инквизиция не имеет власти в наших пределах. Интересно знать, почему он был настолько уверен, что Грандье находится здесь с нашего благословения. - Она закашлялась, и леди Анна торопливо извлекла обшитый кружевами шелковый платок.
     Укоризненно поглядев на королеву, Томас с нежностью произнес:
     - Ты опять нездорова. - Прошлой зимой она подхватила легочную горячку, когда им пришлось выехать в Бэннот-на-Берегу, чтобы умиротворить небольшое возмущение среди баронов Марки. Жизнелюбие мешало королеве помнить о том, что молодость давно миновала, и Томас до сих пор сожалел, что не усадил королеву в теплую карету, а позволил ей ехать с гвардией, пусть это и позволило застать врасплох баронов посреди их тайного сборища. Болезнь ослабила легкие королевы невзирая на все старания врачевателей и чародеев-целителей, и, что бы она ни думала, больше полночных скачек по заснеженным полям в ее жизни не будет. - Тебе не следовало принимать ночью Дубелла и посла.
     - Снаружи очень сыро, видимо, моим легким это не по нраву, к тому же ты не моя камеристка. - Она невозмутимо спрятала платок под рукав. - Я хотела по возможности скорее покончить с этим делом. Но если обереги дворца слабеют... - Сделав паузу, Равенна покачала головой. - А что ты думаешь о докторе Дубелле?
     Томас понимал, что спрашивает она не о чародейском умении старого ученого.
     - Он не дурак. И весьма хорошо владеет собой.
     - Лорд Авилер - старый лорд Авилер, а не нынешний щенок-министр - весьма доверял Дубеллу. Невзирая на его прошлый позор. - Она вздохнула. - Однако я задержала тебя достаточно долго.
     Встав, Томас принял ее руку и поцеловал. Королева промолвила:
     - Ох, едва не забыла.
     Покопавшись в своей шкатулке с шитьем, она извлекла из нее перевязанную лентой стопку писем и вручила ее капитану.
     - Что это?
     - Досадное недоразумение, которое тебе придется уладить.
     Капитан взял пакет и саркастически произнес:
     - А я-то боялся, что мне придется спать до утра.
     - О, это не к спеху. По крайней мере с моей точки зрения. - Она улыбнулась. - Отдыхай.
     Выйдя в зал гвардии, Томас с любопытством покрутил пакет. Равенна никогда ничего не забывала; должно быть, она просто не хотела говорить об этом. Но прежде чем капитан успел развязать стопку, он заметил, что его ожидает Гален Дубелл.
     - На минуточку, капитан, - попросил старый волшебник.
     - Да.
     - Простите, если мой вопрос покажется вам неуместным, но неужели лорд Авилер пренебрегает вами?
     Верховный министр уже ушел, но Ренье еще оставался в палате, негромко переговариваясь со сквайрами-альбонцами.
     - Таков уж лорд Авилер.
     На лице Дубелла оставалось самое кроткое любопытство, и спустя мгновение Томас услышал собственный голос:
     - Он вообще не одобряет фаворитов. Глубокие познания в истории позволяют ему оценить тот ущерб, который я могу принести при желании.
     - Понимаю. - Дубелл улыбнулся. - А королева Фалаиса все еще окружает себя поэтами?
     Фалаису, тогда принцессу Умбервальдскую, Равенна выбрала в жены Роланду год назад. В свои восемнадцать она была на четыре года моложе короля, и если Равенна намеревалась подобрать себе такую невестку, которую можно было бы учить и заставлять, то, безусловно, допустила одну из своих редких ошибок. Возможно, не имея особых перспектив как третья дочь, Фалаиса и была той спокойной и усердной в занятиях девочкой, которую рекомендовали послы, но, перебравшись в Иль-Рьен и благополучно обвенчавшись с Роландом, она набросилась на дворцовую жизнь, как голодная нищенка на оставленный без присмотра прилавок булочника.
     - Да, это так. Значит, слухи доходят и до Лодуна?
     - О, городские сплетни - ценный товар. Слуги каждый день приносят с утра свежие - вместе с молоком. Насколько я сумел понять, все испытывают облегчение оттого, что свое внимание она уделяет всего лишь безобидным поэтам, учитывая ее возможности.
     - Она могла бы завести гвардейцев.
     - Или чародеев. - Лицо Дубелла сделалось серьезным. - Капитан, я в долгу перед вами.
     Томас пронзительно посмотрел на него:
     - По-моему, вы уже выплатили его.
     Дубелл отмахнулся:
     - Тем не менее, если вам потребуются мои услуги, без колебаний рассчитывайте на меня.
     Когда чародей повернулся к слугам, ожидавшим, чтобы отвести его в выделенные покои, Ренье остановил Томаса:
     - Мне нужно кое-что показать вам. - На лице его отразилась встревоженность.
     Томас обреченно последовал за наставником альбонцев в самый тихий уголок гвардейских палат.
     - Что это?
     - Письмо. Оно обнаружилось сегодня среди депеш из Портье. Курьер, достойный доверия человек, клянется, что ни на мгновение не упускал пакет из виду. - Рослый мужчина развернул бумажный квадратик. - Вот перевод, который сделал для меня священник.
     Томас взял бумагу:
     - Что это за язык?
     - Староцерковный.
     - О, возлюбленный мой! - прочитал начало Томас и с удивлением поглядел на рыцаря. - Кому оно было адресовано?
     - Роланду. Но священник сказал, что именно так подобает начинать старинную песню-загадку.

     Где звуки музыки умолкли и свет погас.
     Где горы и обители не видит смертных глаз,
     Где рыба ловится в сухих озерах
     и над башнями волшебных городов
     Другое небо. Отгадать загадку ты готов?

     - Ответ простой - это Фейр, - проговорил Ренье. - Подводная страна.
     Из всех прежних знакомых Роланда лишь одна персона естественным образом облекала свои чувства в поэтическую форму.
     - Вы знаете, от кого это письмо? - спросил Томас, поднимая глаза на рыцаря.
     - Теперь селяне зовут ее Каде Гаденой, - скованно пожал плечами Ренье. - Полагаю, нам повезло; ее посылка могла бы, скажем, взорваться или вынести на свет все секреты того, кто взял бы ее в руки.
     Это была старшая сестра Роланда, незаконнорожденная принцесса, которая ничего не простила. Томас постучал свернутой бумажкой по ладони:
     - Странное совпадение... и Гален Дубелл тоже здесь. Равенна решила простить этого человека, и именно сейчас ведьма вновь пытается дотянуться сюда... Хорошо рассчитала время. У нас более чем достаточно хлопот с Грандье, и Каде слишком опасна, чтобы закрыть на нее глаза.
     - Кстати, о ней не было слышно почти шесть месяцев.
     На противоположной стороне комнаты музыкант уселся за спинет <Небольшие клавикорды> и, играя, напевал печальный куплет из недавно полюбившейся всем баллады о юноше, которого обворожила и забрала к себе королева фейри. Ну до чего уместно - не в бровь, а в глаз, подумал Томас, а затем сказал:
     - Сто девяносто семь дней. Я веду счет. Она может быть в союзе с Грандье.
     Впрочем, Грандье убивал, защищая себя, Каде же всегда была похожа на кошку... если мышь мертва, с ней уже не поиграешь. Однако люди меняются.
     Ренье качнул головой:
     - Мы не в силах почти ничего сделать. Посты стражи и так уже удвоены и утроены ради одного Грандье. - Глаза рыцаря встретили взгляд Томаса. - Дубелл намеревается обследовать обереги.
     - Да, это так.
     - Больше нам нечего предпринять.
     Томас вернул ему письмо:
     - Приглядите за доктором.

3

     Едва скрипнула дверь, Томас, поднявшись на локоть, потянул кинжал с пояса. Тут он узнал вошедшего и бросил клинок обратно в ножны.
     - Что за черт, Файстус!
     Молодой слуга, пожав плечами и присев у очага, чтобы вымести из него пепел, пробормотал, обращаясь к железной подставке для дров:
     - Нет, он сегодня явно не в духе.
     Томас выбрался из постели. Невзирая на высокие потолки и естественное обилие сквозняков, в комнате было, пожалуй, жарковато; проникая сквозь высокие окна, солнечный свет наделял оштукатуренные стены ослепительной белизной. Шпага в ножнах, которой очень гордился Томас, стояла возле кресла из красной парчи; еще три клинка - обычное оружие невоенного человека - висели на стене рядом с более тяжелыми кавалерийскими палашами. Томас рассеянным движением провел по голове, разглаживая кудри, и спросил:
     - Который час?
     - Почти полдень. Сэр Эфраим ждет. Он сказал, что нужен вам. А мистер Аукас доставил этого типа, Гамбина.
     - Хорошо. - Томас смачно потянулся. Несколько часов сна мало чем помогли, разве что охладили утомленные мышцы. Пока Файстус, гремя, возился с очагом, капитан отыскал на полу под скомканным белым покрывалом брюки и сапоги и приступил к одеванию. - Почисти-ка этот пистолет.
     Слуга распрямился, вытирая руки о низ куртки, и поглядел на передвижной столик, на котором Томас оставил свое кремневое оружие и пороховницу.
     - А где второй?
     Подхватив оловянную кружку, Томас швырнул ее в Файстуса; тот ухмыляясь увернулся и приступил к делу. В Дом гвардии Файстус попал мальчишкой с кухни, молчаливым и запуганным, однако успел избавиться от этих недостатков еще до того, как у него начал ломаться голос.
     - Бить тебя больше надо, вот что, - неожиданно сказал Томас, заворачивая на ходу рукава. Он направился к столу, чтобы плеснуть в лицо воды из стоявшей там чаши.
     Юноша невозмутимо ответил:
     - Намереваетесь убить Гамбина, сэр?
     - Это мысль.
     Решив, что можно и не подравнивать бороду, Томас подхватил шпагу вместе с ножнами и направился в небольшую прихожую.
     Эфраим ожидал его. Невысокий старичок в потрепанной одежде улыбнулся Томасу, карманы его тяжелого коричневого дублета и коротких брюк разбухли от листков бумаги с балладами, которые он продавал на улице. Чулки были заляпаны грязью, а один из башмаков на месте большого пальца украшала дыра. Лукаво ухмыльнувшись еще раз, он стащил с головы заношенную шляпу:
     - Вы хотели видеть меня, капитан?
     - Кто-то переслал вдовствующей королеве через Гамбина пачку писем. Я хочу, чтобы ты и твои люди выяснили об этом все.
     Эфраим поскреб щетинистый подбородок. Лучший из всех гражданских шпионов, которыми располагал Томас, Эфраим был достаточно надежен для выполнения и официальных поручений, и дел самого Томаса.
     - Нелегкое дело, сэр. Этот тип Гамбин оказывает платные услуги столь многим, что трудно бывает сказать, у кого он сегодня на службе, а возвращаться к бывшему нанимателю ему, возможно, и не понадобится.
     - Гамбин сейчас здесь. И я постараюсь, чтобы он захотел вернуться.
     - Ага, это дело иное. Плата обычная?
     - Получишь премию, если управишься к утру.
     - Но я не могу давать никаких обещаний. - Эфраим казался польщенным. - Однако напряжем наши скудные силенки!
     Оставив его, Томас спустился по лестнице - к звону стали и громким голосам в большом зале. Старинный ветхий дом находился у Принцевых врат, возле туши Королевского бастиона и Альбонской башни. Дом этот лет семьдесят служил штаб-квартирой гвардии королевы и принадлежал персоне, исполнявшей в данное время обязанности капитана. Изогнутые поручни, проходящие по верху балюстрады, были порублены и вышиблены после учебных боев на лестнице, на стенах еще виднелись пороховые ожоги, оставленные более серьезными стычками.
     Гвардию королевы комплектовали отпрысками провинциальной знати и младшими сыновьями землевладельцев, не рассчитывающими на большое наследство. Для вступления требовался опыт службы в армии короны, предпочтительно в кавалерии, и личное распоряжение самой королевы. В основном войско королевы составлял народ грубый и крепко пьющий, увлеченный пылкими и навязчивыми распрями с цистерианами и Альбонским орденом. Если не считать последних нескольких лет, когда в стране вошло в моду обзаводиться частными армиями, гвардия являлась самой эффективной в этих краях военной силой, и Томас долгое