Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Фэнтази
      Шалаев Михаил. Владыка вод -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  -
йшие стишки, а Верен смеялся, разгадывая скрытые в них оскорбления. Потом Поэт перестал читать и сказал: - Вот и все. И ничего больше за целый год. Какой же я поэт? Он снова заплакал, упав лицом на руки, а когда Верен захотел успокоить его, то обнаружил, что Поэт вовсе не плачет, а просто спит. Он дотащил его до постели и хотел уйти, но поздно уже было, да и постоялый двор далеко, так что он пристроился на скамье, взяв под голову пару толстых книг. Утром встали опухшие, с тяжелыми головами. Поэт был совсем не рад гостю, да и тот, казалось, не понимал, как он здесь очутился. Обоим вспоминались стыдом вчерашние пьяные слезы, однако когда приняли внутрь по кружке вчерашней выдохшейся браги, настроение немного улучшилось. Тем не менее Поэт думал: "Какого Смута он ко мне привязался? Скорее бы уходил, а я..." Он сам себе не договаривал, но в голове держал только одно: пойти поскорей к родничку. Верен же, ловя на себе его нетерпеливые взгляды, думал так: "Знаю, куда ты торопишься. Но не выйдет. Я от тебя не отстану, и травку эту, которой ты себя убиваешь, изничтожу". И он не спеша потягивал потерявшую крепость брагу, шелушил соленую рыбку, не заводил никаких разговоров. Наконец Поэт не выдержал: - Ты прости, пожалуйста, но у меня тут срочное дело, идти надо... Давай лучше вечером встретимся. "Знаем, что за дело", - подумал Верен и ответил: - Да, конечно. Я тоже засиделся. Поэт с облегчением засобирался, но Верен, выйдя на улицу, зашагал рядом с ним. Поначалу Поэт молчал, - мало ли, куда кому надо, - но через некоторое время забеспокоился, стал вновь косо поглядывать на нового знакомого. А тот шел молча, невозмутимо, и, казалось, точно знал, куда идет. Но когда позади остался последний поворот и дальше, кроме как за город, идти было некуда, Поэт остановился: - Слушай, а куда ты идешь? - С тобою, - Верен оставался невозмутим. - А ты меня спросил - может, ты мне не нужен? - Не спросил, - прошибить его было невозможно. - Ну вот и катись! - Поэта уже не на шутку злил вчерашний брат. - Не покачусь, - ответил тот, глядя куда-то вдаль. - Ну и Смут с тобой, тогда я домой пошел, - Поэт решительно развернулся и зашагал в обратном направлении. Верен спокойно направился следом. Пройдя немного, Поэт вновь остановился и прошипел: - Ну да, молодец, умный, правильно догадался, туда я иду - к родничку. Только тебя не возьму! Понял? - Понял, - Верен был терпелив, но неуступчив. - А зачем меня брать? Я и сам дойду, не маленький. - А Смута в дых - не хочешь? - Поэт совсем освирепел, однако ярость его была бессильна против невозмутимости Верена: - Не хочу. Тогда Поэт засмеялся: - Вот дурак! Я ж тебе рассказывал вчера - нехорошая это травка! Втянешься - сдохнешь потом без нее. Неужели не понял? - Понял, - Верен решил умолчать о том, с какой целью идет. - Так чего ж? - А интересно. Поэт хмыкнул еще, покрутил головой и махнул рукой: - А-а... Смут с тобой. Пошли. Больше они не разговаривали, так и дошагали до крохотного родничка, вокруг которого росла травка с резными листьями, очерченными лиловым. - Значит, это она и есть? - Верен вырвал один стебелек с корнем и стал разглядывать. - Э, э! Целиком-то не рви, трех листочков достаточно, - недовольно сказал Поэт. - А я их пробовать не собираюсь. - А что же ты собираешься? Поглядеть в такую даль перся? - Нет. Я их все вырву. Не веришь? Гляди. Верен нагнулся и вытащил из мягкой земли сразу несколько стебельков. А разгибаясь, чтоб показать их Поэту, почувствовал страшный удар в лицо. Поэт ударил его ногой, и когда Верен упал, скорчившись, - успел пнуть еще два или три раза. Потом Верен поймал его за ногу, опрокинул, навалился и несколько раз жестоко боднул головой в лицо. Поэт под ним затих. Верен встал, сморкнулся кровью и хмуро посмотрел на соперника. Тот лежал, всхлипывая и размазывая кровь на губах: - Дурак... Навязался на мою шею... - Сам дурак, - Верен подошел к родничку, зачерпнул воды, умылся. Поэт продолжал поскуливать: - Как будто его звали... - Хватит сопли жевать, умойся. Поэт послушался, на коленях подполз к роднику, плеснул в лицо холодной воды. Сели, не глядя друг на друга. Помолчали. Потом Верен стал говорить: - Кто из нас дурак - так это ты. Посмотри, до чего дошел. Не белый уже - зеленый, как покойник. Мешки под глазами. Смотреть противно. - Не смотри, - огрызнулся Поэт. - И ради чего! - Верен укоризненно покачал головой. - Какая-то травка паршивая! - А ты попробуй, - сказал Поэт неожиданно. - Нет уж. Не для того сюда шел, - и хотел повторить, что вырвет эту заразу с корнем, но Поэт его перебил: - Ладно, ладно. Изничтожай. Но только попробуй сначала. Капельку свою хочешь увидеть? Верен будто споткнулся внутри. - А что... можно? - Три листочка. Сполосни и пожуй, - Поэт сделал приглашающий жест. - Да не бойся, один раз не страшно. Верен колебался. Но, впрочем, недолго: очень велик был соблазн. И, решившись, стукнул кулаком по земле: - А, давай. Но потом... - Конечно, конечно. Все оборвем, дочиста. Я тебе сам помогу. Верен сорвал три обведенных лиловым листочка, сполоснул в родничке, положил на язык. Почувствовав вкус, стал жевать. Скоро закружилась голова, но глаз он не закрыл, и успел разобрать перед тем, как уйти, что Поэт тоже срывает резные листочки. Мир немного померк, а когда зрение и слух, обострившись, вернулись, услыхал он знакомый мерцающий шум и увидел Большую Соль, вечно бьющуюся в песчаный берег и скалы, и увидел себя на мостках, над Живой Паводью, с тяжелыми ведрами в руках. Он пошел по тропинке вверх, стараясь не расплескивать воду, но вдруг послышались легкие шаги, и Верен поднял голову: навстречу ему бежала она, Капелька. Увидев ее, как всегда, услышал он тут же шум в голове - будто раковину к уху приложили, будто внутри ударила кровь прибоем в неведомый берег любви. Капелька подбежала, взялась за ручку ведра, как бы желая помочь (да куда ей! тоненькая, как былинка!), пожалела его: - У-у, какое тяжелое! Бедный Верен... Он поставил ведра, взял ее лицо в руки - она смотрела вопросительно и доверчиво - и, глотнув комок, глухо спросил: - Где же ты пропадала так долго? Она опустила на мгновенье глаза, но тут же подняла снова: - Я не пропадала. Пропадают только те, кого никто не помнит. А ты же меня помнил, правда? Вон в какую даль пошел за колечком. Верен кивнул и спросил испуганно: - А ты больше не пропадешь? Капелька засмеялась, словно зазвенели тихие колокольчики: - Глупый Верен! Куда же я пропаду? Пойдем скорее, цветы поливать надо - мама заждалась! Они пошли вверх по тропинке, и Капелька держалась за его руку, а Верен чувствовал, как у него начинает сладко кружиться голова и сердце заходится в недоверчивом трепете от совершившегося чуда. "Дождался", - бухало в голову, и хотелось заорать так, чтоб услышали на другом берегу Большой Соли: "Дождался!!!" Это был неправдоподобный день. Таких не бывает, даже если кому-то очень везет в жизни. Этот день был наградой за все: за годы ожидания, за одинокие ночи в нежилом его доме, за похмельные пробуждения, когда кажется, что жить дальше зря. Они полили цветы и пошли за ягодами в Овражек, и по дороге Верен рассказал ей страшный сон, который ему приснился: будто она пропала насовсем, а он, совсем уже старый, жил один, и ничего ему не оставалось, кроме как плести сети и ждать смерти. Капелька испуганно съежилась, прикрыла его рот рукою и прошептала: - Не говори так. Мне страшно... Они собирали ягоды, и он кормил ее земляникой прямо с ладони, а потом смеялся, глядя, как выпачкала она лицо в земляничном соке. А она вдруг потянулась к нему перемазанными губами, и мир в глазах Верена потемнел, потому что это был их первый поцелуй... Капелька исчезла по дороге домой. Он отвлекся всего на момент, заглядевшись на чайку несущую в клюве рыбешку, а когда хотел показать ее Капельке - той рядом не оказалось. Он не звал ее, не кричал - знал, что бесполезно, вспомнив разом рассказ Поэта. Вместо этого он заторопился вернуться в тот мир, к родничку, за тремя резными листочками. Это долго ему не удавалось - крепко держала обман-трава. Но наконец удалось. Поэт пришел в себя первым. Он обвел глазами серый, пасмурный лес и задержал взгляд на Верене. Как там, во сне - Поэт знал хорошо. А как это выглядит со стороны - не видел ни разу. И оказалось - отвратительно. Верен лежал, откинувшись на спину, судорожно подергивая ногами и царапая землю скрюченными пальцами, закатив глаза так, что видны были только белки. "А я-то понять не мог, почему пальцы всегда в земле после этого", - подумал Поэт и отвернулся. Он немного завидовал Верену. Хорошо, когда в первый раз. Дальше-то все будет точно так же. Но сейчас... Он еще раз посмотрел на Верена, вздохнул. А Верен в травяном, в обманном сне вдруг заговорил, забормотал что-то неразборчивое, застонал - и тут же тихо засмеялся. Поэт поежился: страшная все-таки это травка. Что с человеком делает... Неприятно было думать, что совсем недавно он лежал точно так же, закатив глаза и дрыгая ногами. Нет, прав Верен: извести ее надо. Ясное дело, трудно придется. Но нечего, перетерпим. И лучше прямо сейчас, пока настроение есть... Поэт встал, кряхтя, хлебнул из родника водички и стал последовательно, один за другим, дергать из мягкой почвы тонкие стебельки. И если сначала в руки его вдруг ударила дрожь, то скоро он вошел во вкус и рвал с удовольствием, стараясь не оставить ни одного корешка, будто в каждом стебле скрывался сын богатого торговца из Захребетья. Вокруг родничка уже почти ничего не оставалось, когда Верен зашевелился. Поэт мельком взглянул на него и продолжал сосредоточенно дергать обман-траву. А Верен, вернувшись, увидел затуманенными глазами, что волшебная трава уничтожена, что еще чуть-чуть - и не останется даже трех листочков, чтобы вернуться к Капельке. Поняв это, он бросился на Поэта с криком: - Что ж ты делаешь, вонюк противный? Видно, травка сделала его вялым, потому что он промахнулся (или Поэт успел увернуться?) и ухватил неприятеля за ногу. Тот, отступая, волочил Верена по земле, по прошлогодним листьям, а Верен колотил его свободной рукой по чему доставал. Так дотащил его Поэт до узловатого сухого корневища, примеченного неподалеку, схватил и крепко трахнул Верена по голове. Тот обмяк. Поэт, тяжело дыша, отбросил корягу и, оглянувшись пару раз на поверженного врага, снова принялся за прежнее - благо, стебельков оставалось всего несколько. Потом он собрал всю траву в кучу, отнес ее подальше и бросил в подходящее дупло. Вернувшись, Поэт увидел, что Верен уже очухался и сидит, держась рукою за голову. - Ну как ты, живой? - спросил Поэт, соблюдая, однако, опаску. - Живой... - Верен понемногу приходил в себя. - Что ж ты? - сказал Поэт с обидой. - Сам говорил - вырву, вырву... А теперь? Верен тяжело помотал головой и, ощупав ее, сообщил: - Шишка - с кулак. - Так тебе и надо. Сам же мне говорил: какая-то травка паршивая... Или понравилась? - Поэт, по всему, издевался. - Да нет, просто хотелось еще разок поглядеть, - Верен чувствовал себя теперь очень неловко. - А мне, думаешь не хотелось? - буркнул Поэт. - Еще как хотелось. Но теперь поздно. Теперь хочешь, не хочешь - придется без травки обходиться. Может, до настоящей весны доживу... Верен вздохнул. - Какая весна? - сказал он. - Лето кончается. Осень скоро... С разбитой рожей и шишкой на голове Верен вернулся на постоялый двор, поужинал - с утра ничего не ел, - и завалился спать. Утром встал поздно, день провел кое-как, а вечером в дверь загрохотали. Он открыл и увидел Сметлива с Цыганочкой. Они стояли счастливые-счастливые, с улыбками до ушей, словно приглашали Верена разделить их счастье. Но Верена, напротив, кольнуло горькое предчувствие. - Попугая-то куда дел? - спросил он сумрачно. - О-о, попугай теперь далеко, - Сметлив в упор не замечал его настроения. - Этот попугай герой, он Ботало переболтал. Его в Прогалине в серебряной клетке держат... - А долги как отдавать будем? Сметлив засмеялся: - Это теперь не вопрос, - он бросил на стол увесистый кожаный кошель. В кармане содержимое пущенного по кругу подноса никак не умещалось. - Бери, сколько надо! Верен вспомнил наконец, что Цыганочка числилась погибшей, а она - вот она, вполне живая, и понял, что пока они с Поэтом квасили друг другу морды, Сметлив совершил настоящий подвиг, а он, Верен, ведет себя в настоящий момент как свинья. Он усилием отогнал дурные мысли, запалил свечку, поскольку стало уже смеркаться, и пошел вниз за едой и брагой. Вернулся уже спокойный, усадил гостей и принялся угощать, расспрашивая, что да как. Но веселья большого не было, и Цыганочка скоро стала собираться домой. Когда она уже стояла у двери, Сметлив сказал ей: - Ты выйди, я задержусь на парочку слов. Она согласно кивнула и вышла за дверь, друзья остались одни. Сметлив помолчал и начал: - Я вот что хотел сказать: ты меня сегодня не жди, я у нее заночую... - но, видимо, сказать он хотел не это, а то, что хотел, сказать не решался. Верен молча ждал продолжения. - И вот еще что... Знаешь, я... - Сметлив опять замялся. Верену надоело. Он сказал: - Знаю. Ты хочешь сказать, что в Рыбаки не вернешься. Сметлив вскинулся на него, но тут же опять опустил глаза. Потом, поразмыслив, осторожно заговорил: - Не только это. Я хотел предложить и тебе остаться. Первое время у нас поживешь, а там видно будет. Зачем тебе туда? Спиться и помереть через год-другой? Не забудь, когда вернешься - тебе опять станет за шестьдесят... Ну как? Верен подумал, что Сметлив кругом прав. И не будь этой травки проклятой, не увидь он Капельку как живую - не сомневался бы сейчас. Остался бы в городе, плел бы сети... Сметлив, уловив его колебания, торопливо сказал: - Ты не спеши, подумай. Я завтра зайду, обсудим спокойно. ...и, глядишь, обзавелся бы новой семьей. И еще бы раз все сломалось почему-нибудь, и зачастил бы он в бражную - к Грымзе Молотку, например, к душевному человеку. И всю жизнь - вторую, о которой многие так мечтают - заливал бы брагой простое сознание того, что он предал Капельку. Как там она сказала? "Пропадают только те, кого никто не помнит". А потому... Сметлив все ждал ответа. Верен решил, что не надо мучить его. Он же не виноват. И ответил так: - Хорошо, приходи завтра. ЭПИЛОГ Он ушел очень рано, чтобы Сметлив его не застал. Рассчитался с Грымзой Молотком, заспанным и зевающим, прикупил кое-что на дорогу - и ушел. Утро не выдалось. Рассвет над городом растепливался нехотя, пасмурно, так что его одинаково можно было посчитать закатом. Ранние торговцы на ярмарке зябли, раскладывая на прилавках рыбу, овощи и прочие простые товары. Свирепые могульские быки лежали рядком на земле, жуя жвачку и подергивая ушами на мнимых слепней, а рядом спал сторож, завернувшись в грубую бычью шкуру. Все это удивительно точно запоминалось Верену, потому что глядел - и знал, что в последний раз. Так прошел он по городу, у которого булыжники были чуть влажными от росы. Крыши домов, как клушки, ревниво оберегали в домах тепло, окна глядели подслеповато и пусто. Он уходил насовсем, хотя... Таилась в душе крохотная надежда, что Управитель диких лесных нориков не забудет его старания - ведь кольцо-то у него... Но с другой стороны, что он может сделать для Верена? Мысли путались и метались, и страшно было думать об этом, страшно... Однако ноги несли, и скоро город раздробился в домишках, жмущихся к Белой стене с внешней ее стороны. Потом и они отступили назад, потянулись поля, перелески - дорога так же равнодушно принимала его ноги, как тысячи и тысячи других. Только он с каждым шагом старел не на шаг, как старели все, а - на сколько там? - на день, на два, на три? Из шагов его складывались недели, месяцы, годы, и висли гирями на ногах. Но он все равно шел, как в беспамятстве, и к обеду пришел в Хлебы. Домик Крючка стоял первым у дороги. Колдун, как и в прошлый раз, почуял приближение Силы, хотя великой ее назвать уже было нельзя. Он вышел, и издалека узнал того самого Застенчивого, что проходил с двумя другими вверх по реке минувшей весной. Это их он попросил передать Свистку два слова. А они почему-то не выполнили его просьбу. Вспомнив о тех недавних событиях, Крючок нахмурился, но Застенчивого в дом все-таки пригласил. Вид у того был нехорош, и на приглашение он откликнулся с радостью, даже с облегчением. Крючок заварил чаю с травами, выставил снедь. Застенчивый жадно пил чай, а к еде почти и не прикоснулся. Что-то творилось с ним неладное - в этом колдун был уверен. Осторожно, слово по слову, стал он выспрашивать - где двое других спутников, да далеко ли ходили. Не было рядом подозрительного Сметлива, и Верен коротко рассказал Крючку, зачем ходили они в Овчинку и что из этого вышло. А чего ждал от колдуна - совета, помощи или просто сочувствия - и сам не знал. Однако колдун оказался тем самым человеком, который нужен был Верену. Выслушав, он покачал головой и сказал, что они стали исполнителями могучей воли. "Думаю, дело здесь даже не в Управителе диких нориков..." - "А в ком же?" Но Крючок вместо ответа попросил показать кольцо Генерала Гора. Он долго разглядывал серебряный ободок, зачем-то сжимал его в кулаке и подносил к уху, будто прислушивался. Потом сказал: - У этого кольца огромная Сила, и судьба его ждет непростая. Зачем и кому понадобилось оно внизу, среди людей - не постигаю. Впрочем, норики - слуги Владыки Вода... Нет, не буду гадать о том, что сильнее меня. А вот на твою дорогу можно прикинуть... Колдун полез под потолок, где развешивал на просушку травы, и взял несколько стебельков ведуницы. Разломав их как попало, высыпал на ладонь Верену и велел сдуть на стол. Потом долго разглядывал травяной узор, хмуря брови и пришептывая. Верен ждал, замирая внутри. Наконец колдун заговорил: - Не буду врать, все у тебя выпадает плохо. - Сердце у Верена сжалось. - Но... Как будто ведет тебя чья-то рука. Не вижу, добрая или злая, но могущественная. Верен робко перебил: - Так может, вернуться мне в город, пока не поздно? Крючок пожал плечами: - Может быть, уже поздно. - И еще раз вгляделся в травинки: - Нет, судьба твоя там, в Рыбаках. Ты выбрал путь страшный, но правильный. Как объяснить - не знаю... Колдун предложил ему переночевать, и Верен согласился. Наутро Крючок дал ему в дорогу большой круглый хлеб, сушеного мяса и прочитал строчки из незнакомых стихов: Пусть равно всем не избежать конца, пусть равно жалят всех судьбы укусы, но никогда дорога храбреца не совпадет с кривой тропою труса. Верен горько усмехнулся: тоже, нашел храбреца. Он идет

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору