дьбы: перечень сооружений, смету, планы, разрезы. Ох, тяжко. "Спасибо,
Мэри. Шоколадка за мной".
   В своей клетушке Смит грохает папкой о стол,  рушится на стул, вправ-
ляет в машинку лист бумаги и воздевает очи горе. "Считаю, что данный ва-
риант обеспечивает..." Что обеспечивает?  Вследствие чего?  Из  рутинной
сумятицы  в истомленном мозгу выщелкиваются гладкие пассажи,  на которые
клюет начальство:  простота решения,  снижение удельных расходов, надеж-
ность,  доказанная в ходе... Смит тоскливо глядит на разрезы. На них все
очень мило, а как там, в этом Арк-Родрэме? Не одна собака не знает. Смит
колеблется.  Оживает телефон:  его срочно требуют на совещание. Он акку-
ратно прячет чертежи в сейф, кладет сверху недописанное заключение и ис-
чезает до конца дня.
   Назавтра, после  разбора  всех текущих дел,  он добирается наконец до
своего стола,  перечитывает незаконченный горе-опус. Вчерашние круглень-
кие словечки,  лаская взор,  убеждают его самого,  что все правильно. На
данном этапе.  Твердой рукой он дописывает стандартную страховочную фра-
зу:  "Проект и смета должны быть откорректированы в соответствии с мест-
ными,  условиями". И швыряет папку в жерло бумажной мельницы. Бедный ка-
питулянт, ему бы впору копаться на своем огородике. Но прогрессу не нуж-
ны мелкие огородники,  ему нужны конструкторы.  И Смиту надо  кормиться,
вот он и пошел.
   Конкурс выигран. Смит о том ведать не ведает: он давно уже перешел на
другую работу.  Его преемника, такого же, как и он, занимают совсем дру-
гие дела.  Конечно,  он просматривает чертежи.  Сомнения ушли с мистером
Смятом,  а в бумагах все гладко.  И вот отчаянный тычок пальцем  в  небо
становится  железным  законом  строительства.  Блестящая  гвардия отдела
внешних связей готова в порошок стереть любого одиночку, который посмеет
поднять руку на агу священную скрижаль. Вперед! Прекраснодушную шаткость
замысла подпирает и укрепляет громада человеческого труда.
   Нет, Баунтон был не прав.  Фиах Дафти не согласился, что ошибся. Вок-
руг него сомкнулся хоровод чудовищ порядка вещей.
   Кто оплатит экспертизу?  У доктора есть лишних пятьдесят тысяч?  Все-
мирно известная работает.  Это факт.  Доказательство.  А где ваши факты,
доктор?  К чему вы пае призываете? Верить вашим бездоказательным выклад-
кам? Но это уже означает не "верить", а "веровать". Вы чувствуете разни-
цу между этими словами? Цивилизованный человек имеет право веровать. Но,
простите, до тех пор, пока не появляются очевидные факты. А факты против
вас. Возьмем по пунктам...
   Третьеразрядные профессора Высшего лицея возводятся чуть выше Олимпа,
дабы судить об истине.  От них разит беспристрастностью. Доктор по изящ-
ной словесности полирует протоколы до блеска. Синклит решает, что истина
может быть обнаружена путем взвешивания суждений на амбарных весах, тор-
жественно  совершает эту процедуру и пишет мудрую бумагу,  в которой от-
ветственность каждого растворена за словами "комиссия пришла к  выводу".
Обнажите голову перед порфиром этих строк!
   И ведь  каждый был прав и честен на девяносто восемь процентов в меру
своего понимания вещей.  Да большего от человека и требовать невозможно!
"Дело"  сплотило  их в некое нерасчленимое единство.  Сложился ничтожный
недобор процентов, и сумма породила дракона.
   Сколько раз он сам,  Спринглторп,  бессильно поднимал руки,  когда на
него  накатывались  подобные  лавины!  Поднимал - и тем самый становился
частью этих лавин,  добавляя им живой силы.  Сколько раз! И, не сочтешь,
не поймешь, не узнаешь. А гадостный осадок от капитуляции так быстро за-
растает слоями житейской шелухи. Остается только смутная тоска от сопри-
частности к чему-то неопределенно худому.  Вот почему об этом так трудно
рассказать, вот почему обжигает руки синяя папочка, которую протянул ему
через полувековое кишение человеческих дел истлевший Фиах Дж. Дафти...
   - В Австралии находится уже свыше пятисот тысяч эмигрантов,  - докла-
дывал отец Фергус.  - В соответствии с соглашением, они поселяются в се-
веро-западной части континента. Австралийский поверенный в делах передал
вчера нашему представителю в Париже памятную записку. Полный текст к нам
еще  не  поступил,  но кратко мне сообщено,  что Австралия настаивает на
скорейшем подписании второй части соглашения о приеме эвакуируемых. Осо-
бо  подчеркивается пункт о согласии на запрет в течение девяноста девяти
лет на создание землячеств и партий на национально-религиозной основе. И
пункт о добровольном отказе организаций и отдельных лиц от поднятия, об-
суждения и попыток решения вопроса о национальном самоопределении  пере-
селяемой общины на тот же срок. Австралийцы хотят, чтобы каждый въезжаю-
щий в страну дал письменное обязательство такого рода.
   - Но мы должны четко поставить вопрос о гарантиях  от  насильственной
ассимиляции! Кто это? Калверт?! Это что за новости!
   - Я думаю,  нам прежде нужно подробно изучить австралийские предложе-
ния,
   - Вы правы,  отец Фергус.  Мистер Калверт, если у вас есть конкретные
соображения,  изложите  их в письменном виде и подайте записку лично мне
или мадам Дэвисон...
   В том,  что все происходящее - дело рук человеческих, Спринглторп уже
не мог сомневаться. На третий день после того, как Баунтона, окончатель-
но сломленного болезнью, увезли в Цюрих, в клинику, и Спринглторп принес
присягу президента,  Памела Дэвисон, только что ставшая вицепрезидентом,
позвонила ему по телефону:  "Капитан,  тут к вам добивается один профес-
сор.  Его фамилия Левкович. Он из Югославии. Но он какой-то важный чин в
Международном союзе.  Уговорил кого-то из английских  летчиков  привезти
его  сюда без разрешения на въезд.  Звонил мне из барака английской мис-
сии.  Примете?" - "Приму,  - ответил Спринглторп.  -" Только безо всяких
протоколов в сообщений в газетах. Это можно?" - "Ясно", - ответила Паме-
ла.
   Года три назад по телевизору передавали "Бориса  Годунова".  Пел  ка-
кой-то русский певец.  "Ка-акой красавец!  - восхитилась Эльза, даже вя-
занье отложила. - А я-то, дура, вышла за тебя". Левкович оказался именно
таким невероятным красавцем.  Даже неприятно стало,  таким красавцем был
этот серб.
   - Ваше превосходительство,  - сказал Левкович.  - Я действительно ви-
це-президент Международного союза геофизиков. Для пущей убедительности я
излишне напирал на это,  но говорить с вами я собираюсь просто как  уче-
ный. Я не стал бы отнимать у вас время, я честно пробовал все иные пути,
но...  Ко мне,  как к редактору международного  геофизического  журнала,
поступила заявка профессора Стоббарда,  Я буду очень краток.  Существует
такая наука - термос гратиграфин.  Со спутника в  определенных  условиях
получил...  как бы это сказать...  Ну, обобщенную характеристику поверх-
ностного слоя планеты толщиной километров десять-пятнадцать.  В виде фо-
тографий.  По ним определяют перспективные горизонты: вода, нефть, руды.
Американцы делали это для себя,  потом к программе подключились Мексика,
Алжир,  Ливия, Индия. Главным образом, для исследования динамики глубин-
ных вод.  Метод тонкий,  дорогой,  толкование почти произвольное, но чем
черт не шутит.  Остальные страны, в том числе и ваша, стратиграмм не на-
казывали и не имеют.  Хотя я подозреваю,  что они существуют, но... Фор-
мально  американцам  делать их было нельзя.  Стало быть,  формально их в
природе нет.  Съемка;  согласно уставу программы, повторяется раз в пять
лет.  Чтобы как-то истолковать получаемые результаты, избрано два привя-
зочных района:  Исландия и Трансвааль.  Считается,  что там все ясно  до
этих глубин.  Не очень все это прочно, но... Так вот, Стоббард докопался
- во всяком случае он так говорит, - что после привязочной съемки Ислан-
дии  ввиду  близости  Алжира фототермограф на спутнике не выключался,  и
благодаря этой счастливой случайности - оставим ему выбор выражений -  в
его распоряжении оказались стратиграммы ваших мест. Вся эта история нес-
колько сомнительна, но не в этом дело. Стоббард - автор метода дифферен-
цирования стратиграмм. Он применил его к вашему району - и вот результа-
ты. Полюбопытствуйте.
   Левкович выложил на стол пачку бурых, пятнистых, с разводами фотогра-
фий.
   - Вот.  Это  стратиграмма сорокатрехлетпей давности.  Для удобства на
снимок нанесен контур острова.  Теперь следующая. Практически они одина-
ковы. Видите? Берем их за исходные. Теперь стратиграмма тридцатитрехлет-
ней давности.  Обратите внимание:  вот здесь, в восточной части острова,
появилась светлая точка.  Можно принять за дефект снимка.  Дальше. Двад-
цать восемь лет тому назад. Смотрите. Точка расплылась в пятнышко. И вот
здесь язычок на северо-запад. Еще можно сомневаться? Меня бы это всполо-
шило,  во...  Кто стал бы копаться в груде никем не закаванных  снимков!
Тем более, что самого метода дифференцирования тогда и в помине не было.
Вот следующая стратиграмма.  Глядите. Это уже какая-то медуза. Осьминог.
Размах  отростков с севера на юг больше ста километров.  И вот эта рябь.
Глядите.  Восемнадцать лет тому назад. Тринадцать. Восемь. Три года тому
назад.
   Светленькая медузочка расползлась на снимках в силуэт каракатицы.  Ее
щупальца протянулись на север и юг,  широкими дугами повернули на запад,
они змеились подо всем контуром острова, становились все толще и наконец
слилась в светлый полуовал,  четко ограниченный с востока и  размытый  к
западному краю далеко за пределами острова.
   - Что же это? - холодея, спросил Спринглторп. От этих фотографий сво-
дило пальцы.  К ним страшно было прикоснуться. И все это где-то валялось
столько лет! Подумать только!
   - Мы не внаем.  Никто не знает.  Профессор Стоббард просто заключает,
что в принципе катастрофы подобного рода - независимо от  вызывающих  их
причин, я подчеркиваю: это его выражение - предсказуемы на основе метода
дифференцирования стратиграмм,  разработанного под его  руководством.  И
что  термостратиграфия - это вовсе не шарлатанство,  как считали некото-
рые, а очень полезная и нужная вещь.
   - И это все?
   - Нет,  не все.  Лично я не сомневаюсь, что Стоббард разумеет гораздо
больше,  чем  о том пишет.  Но у него нет вещественных доказательств.  А
есть жизненный опыт. От свары с промышленными концернами ничего хорошего
он для себя не ждет.  Поэтому он вежливо и без единого лишнего слова ус-
тупает все дальнейшее тем, кто пожелает заняться. Вам все ясно?
   - Продолжайте.
   - Там,  где на  стратиграмме  тридцатитрехлетней  давности  появилось
светлое пятнышко,  примерно полсотни лет тому назад была построена атом-
ная электростанция АркРодрэм, - отчеканил Левкович. Спрингдторн невольно
кивнул в проглотил слюну.  - Она была построена по проекту "Ньюклеар па-
уэр" и все этт пятьдесят лет изо дня в день выдавала свои миллионы кило-
ватт, - продолжал геофизик. - Надо быть последним идиотом, чтобы не соп-
рячь это белое пятнышко и станцию.  Но фактов нет.  Мы запросили  Штаты.
"Ньюклеар  пауэр"  давно окончила свои дни.  Ее правопреемником является
"Ти-Пи-Ай".  Оттуда нам ответили, что по условиям контракта вся докумен-
тация станции была передана заказчику для хранения и использования.  Это
обычный пункт международных контрактов  такого  рода.  В  данном  случав
очень удобный пункт.  Но мы должны знать! Человечество должно знать, что
произошло под станцией Арк-Родрэм.
   - Так. И мне предлагается помочь человечеству?
   - Первое: надо предпринять розыск документации станции,
   - Зто невозможно.
   - Понимаю.  Но все-таки!  Надо опросить людей,  работавших там.  Люди
должны быть. Пенсионеры, уволившиеся, временно работавшие. Мои сотрудни-
ки,  восемь человек,  ожидают в Англии. Все расходы, всю ответственность
мы берем на себя,
   - Здесь государство, а не допотопный лес, профессор. Оно не может пе-
редавать ответственность.
   - Понимаю вас. Но и вы должны понять...
   - Вы сказали "первое". А что второе и третье?
   - Есть только второе.  Мы просим разрешить пробное бурение  скважины.
Работу будут вести добровольцы.  Условия те же.  Руководить буровой буду
лично я.
   - Не могу вам этого разрешить.
   - Почему?
   - Эго безумное предприятие.  Почва ходит ходуном.  В любой момент  вы
можете  провалиться  в тартарары вместе со взятой ответственностью.  Это
никому не нужно.  Тем более что ваши обсадные трубы лопнут при первой же
подвижке.
   - Верно.  Шанс на успех - один из миллиона. Но мы обязаны попытаться.
И мы этого хотим.  Человечество должно знать,  господин президент. Я вас
очень прошу,  не надо здесь сейчас ничего решать.  Поручите это дело ко-
му-нибудь.  Мы договоримся. Безопасность будет обеспечена, насколько это
возможно.
   - Я не могу вам это разрешить.
   - Но можете не запрещать.
   - Нет. Разговор бесполезен.
   - Но вопрос вы разрешите?
   - Занялись бы вы этим там, у вас, в приемных лагерях!
   - Надежней это делать при входе на эвакодромы.
   - Вы ошибаетесь.
   - Господин президент,  я вынужден сказать, что за вашими словами ощу-
щаю некую предвзятость.  Меня это крайне настораживает. Да, истина - бу-
лавка  в стоге сена.  Но есть способы довольно быстро выудить ее оттуда.
Не забывайте об этом.
   - Вот уж о чем я могу забыть,  профессор. Всегда найдется тьма желаю-
щих напомнить. Четыре миллиона душ и всех надо собрать, охранить от это-
го ада,  паники,  голода!  Всех надо попросту пожалеть,  увезти  отсюда,
где-то поселить, вдохнуть в них веру и желание жить! У четырех миллионов
людей размозжена душа!  Вот чего я не имею права забыть.  Ни на секунду.
Кто я?  Вы знаете, кто я? Я - провинциальный чиновник. Всю жизнь я смот-
рел на вас, ученых, как на добрых богов, которые все знают, все могут! В
конце концов,  как все,  я отдавал вам долю своих денег.  И не роптал. А
вы?  Вы,  представитель мировой науки?  Вы в страшный час  моего  народа
пришли ему помогить?  Нет. Вы явились искать истину. Как сыщик! Миллионы
людей помогают нам. Сотни тысяч не спят ночами, чтобы успеть что-то сде-
лать для нас. А передовая наука дифференцирует наше горе! И ей мало это-
го. Она хочет проковырять дырочку и посмотреть, что Там внутри!..
   - Я категорически протестую!..
   - Категорически?!  Вот если бы вы пришли ко мне и сказали:  "Мы хотим
помочь вам. Неосторожные глупые люди столкнули ваш остров в бездну. Надо
сделать все, чтобы остановить падение. Мы попытаемся. Тысяча! Три тысячи
наших коллег только и ждут,  чтобы приехать! Чтобы вцепиться в эту землю
мертвой хваткой,  гвоздями приколотить, да!" Я бы отдал вам все. Я пошел
бы с вами в лагеря эвакодромов.  Это страшные лагеря!  Вы не знаете, что
это такое! Я сказал бы: "Вот кто прибыл на помощь! Отдайте им все, что у
вас осталось.  Они хотят сохранить нам хотя бы часть нашей земли". А вы?
Вы собрали восемь энтузиастов ученого сыска!  И битый  час  расписываете
мне,  как  благородно мы поступим,  если позволим вам что-то там искать!
Истину!  Да вас в первом же лагере в клочки разорвут!  Идите вы ко  всем
чертям! Вот! Читайте! Наслаждение! Вы правы! Это сделали люди! - Спринг-
лторп рванул ящик письменного стола и протянул Левковичу сивюго  папочку
"Преславного дела".  - Неужели это все, что вам может предложить мировая
наука?
   - Но это же важнейший  документ!  -  взорвался  ЛевЮрьевич,  потрясая
"Преславным делом". "- Распубликовать! Распространить! Почему же вы мол-
чите? Это же преступление!
   - Ну,  опубликовали бы. Ну и что? Что из этого проистекло бы? Что ви-
новата строительная фирма,  которая не ведала,  что творила? Три десятка
не очень далеких людей?  Свалим все на них? Нет. Виноват весь наш уклад,
наш  способ жить.  Вы можете предложить другой?  Я не могу это правильно
выразить,  меня этому не учили. Я только чувствую: нельзя это превратить
в скандальчик,  в поношения десятка таких,  как я,  в какой-то картонной
конторе.  Это не решение.  Такие штуки по мелочам сто раз проделывали, и
что?  И все остается по-прежнему.  Нужен кто-то,  кто сумеет повести это
дело правильно.  У нас нет таких людей. Мы все в истерике, мы не способ-
ны.  Я дал приказ взять таких людей на стороне.  Мне объясняют,  что это
практически невозможно сделать. Нет таких людей во всем мире, понимаете?
   - Господин президент, доверьте это дело мне,
   - Вам?
   - Да. Я должен извиниться перед вами. Еще не очень понимаю, что имен-
но,  но в ваших словах есть доля правды,  Есть и чушь, смешение понятий,
но не будем...  Потом.  Выяснится.  Остановить остро"!  Эк куда хватили!
Полсотни лет его подтачивало, и в три дня остановить. Да тут гром небес-
ный нужен.  Химера.  Жуткая химера!  Но я вас понимаю.  Я ничего не могу
обещать, но... Короче, разрешите мне и моим "сыщикам" въезд, дайте бума-
ги. Надо работать. Другого способа нет.
   - Хорошо. Обратитесь к мадам Дэвисон. Я с ней поговорю.
   - Остановить эту глыбу!  Химера. Химера... У вас тут хоть лаборатория
какая-нибудь есть?
   - Есть развалины политехникума.  И при них несколько человек. Они де-
лают что могут и умеют. Свяжитесь с ними.
   Спринглторп, машинально распутывая узлы на шнуре, потянул к уху теле-
фонную трубку.
   - Памела?  К вам войдет профессор Левкович,  Любомир Левкович.  Ему и
его людям надо как-то оформить въезд. Они собираются нам помочь, но пока
придется помогать им. Это связано с "Преславным делом".
   - Ох,  во  наломал  бы он дров,  капитан!  - во всеуслышание ответила
трубка. - Что-то он мне не показался.
   - Месяц назад многие из нас были не лучше.  Давайте попробуем, "я от-
ветил Спринглторп, деликатно не глядя на Левковича, собиравшего со стояв
разбросанные стратиграммы,
   ...Вновь накатился басовый рев,  переломился,  стал свистом.  Спринг-
лторп посмотрел на часы. Затянули. Еще полчаса на финансовые дела, и по-
ра кончать.
   Неспешная устоявшаяся рутина эвакуации.  Деловитое управление челове-
ческим горем.  И он во главе всей этой машины! Неужели он сумеет довести
это дело до конца? Нет, все они и он сам просто сошли с ума.


- Ко мне!  Вижу цель.  Вижу вас.  Мой азимут - триста девять.  Забегали.
Быстрей! - прохрипело в уши Спринглторпу.
   - Разрешите начинать, сэр? - заторопился молодой звонкий голос.
   - Начинайте,  - сказал капитан Двайер. Он сидел впереди Спринглторпа,
чуть ли не на плечах у летчиков.
   - Первый,  к бою. Второй, к бою! Слушать меня. Наземный противник се-
веро-западнее,  пять километров.  Задача - обеспечить поголовный захват,
сопротивление  подавить.  Первый,  азимут триста,  скорость сто,  высота
пятьдесят.  Второй, азимут триста двадцать, скорость двести, высота сто,
заходите с севера. С севера заходите! Третий на месте, высота пятьсот!
   Два передних вертолета, проваливаясь вперед в вниз, стали расходиться
в стороны. В боках у них распахнулись прямоугольные люки, и оттуда, поз-
вякивая длинными хоботками,  высунулись пулеметы. Щетинистая седая шкура
заснеженного леса внизу повернулась, как грампластинка. Спринглторп уви-
дел на ней длинную прямую борозду - дорога! - большую белую проплешину -
поляна!  - на ней три черных кубика - палатки! - а чуть в стороне грузо-
вик, автобус и самолетик.
   Звонкий голос торопливо,  но четко командовал. Из-под ближнего верто-
лета выскочил желтый сполох,  тут же на земле сверкнуло, самолетик подп-
рыгнул"  окутался  плотным черным комком дыма.  Дальний вертолет полз по
дуге над северным краем поляны.  Между ним и землей  посверкивали  косые
зеленые нити.
   Где же  патрульный  вертолет?  Спринглторп тщетно пытался его разгля-
деть. Он должен быть где-то над лагерем,
   - По мне стреляют!  - прохрипел первый голос.  - Ребята, здоровый та-
кой, в черной куртке! Осторожней! У них оружие.
   Из-под ближнего вертолета снова выскочил сполох, и на земле между па-
латками в лесом вспух еще одна черный комок. На месте первого взрыва пы-
лал  высокий костер,  от него бежала вверх и медленно стыла кривая струя
дыма. Внезапно Спринглторп увидел, как вдоль нее камнем падает вниз кро-
хотный вертолети