Политика, секс  и
пищеварение. Стриптиз как полная гласность изголодавшейся плоти.  Уходит
в прошлое унылое  взвешивание  мозгов  усопших  вождей.  Извилины  кишок
больше влияют на жизнь свободного общества, чем  извилины  мозга.  Плоды
умствования совпадают с итогами работы кишечника. Моя мысль  -  показать
наш революционный подвиг как перманентную сексуальную революцию. Ленин -
первый покойник от  СПИДа.  Сталин  всю  жизнь  страдает  от  затаенного
счастья - почему он не заразился. Троцкого высылают из страны, чтобы  не
заразил Политбюро. Не зря Ленин говаривал - эта проститутка Троцкий. Ро-
доначальник всей этой катавасии заразился  непосредственно  от  призрака
коммунизма, который бродил по Европе специально  в  вожделенных  поисках
Владимира Ильича. Забальзамировать его было важно из гигиенических сооб-
ражений: призрак слился с вождем и в него перевоплотился,  потому  плоть
должна оставаться на виду, чтобы призрак не восстал и не  начал  бродить
дальше. Троцкий был убит из ревности Сталиным  в  состоянии  длительного
дистанционного аффекта. Ясна и суть  сталинского  садизма,  ограниченный
был человек, не дошел до мазохизма, потому и оставался неуязвим. Прочие,
более слабые и задетые чумой культуры, выстрадали своим  садо-мазохизмом
цепь репрессий и прямых убийств, на них же эта цепь и замыкалась, потому
с таким наслаждением они признавались в несовершенных грехах. Почему  их
окрестили врагами народа? Народ же обязан плодиться, размножаться, а ка-
кой приплод при однополой любви? Другая сторона этой истории. Сталин не-
разделенной любовью любил Гитлера. Отсюда и война.  Неутоленную  страсть
Сталин вымещал на Берии, а тот на всем прочем  народе.  Я  закурил  свой
овинстонп и, как следователь на допросе, предложил сигарету  Померещенс-
кому: закуривай, твои любимые. Бросил, говорит. Сидит, слушает,  перева-
ривает. Я говорю:
   - Они и на смерть легко шли, потому что боялись, что рано или  поздно
от СПИДа загнутся. Кстати, ты обратил внимание, что вспышка СПИДа  почти
совпала с началом перестройки? Удивляешься? Говорили, будто это  оттого,
что к нам больше въезжать стали, завезли. Ерунда, это как раз мы  больше
выезжать стали, вот и вывезли. Не веришь? А почему же сейчас выезд - по-
жалуйста, а со въездом в другие страны куда как строго? Знают, чего  бо-
ятся. Это мы как всегда в неведении пребываем. Все говорим, что  рождае-
мость у нас падает от демократии. А это все последствия  великой  сексу-
альной революции.
   Вот. Ее начало тоже опишу, красочно. Не так, как Солженицын. В полном
соответствии политическому натурализму. Условия такие были. Вдали от ро-
дины, тесной кучкой. Среди чужих людей. Поп Гапон  тоже  будет  замешан.
Потом ссылки. Ну, жены, Крупская и компания, все для ширмы. Все это  Ла-
риса Васильева в оКремлевских женахп буквально обнажила: никакой  сексу-
альности со стороны революционных жен. За редкими исключениями,  но  это
неженатые революционерки. То есть, извини, незамужние.
   Я все думал, когда это безобразие началось. Сначала решил, в  заплом-
бированном вагоне. Темно поди было, как раз для свального греха. Но  по-
том я подумал, началось еще раньше. Есть там и некрофилия, все это  сма-
кование загнивания империализма... Тут Помер меня перебил, зашипел,  ти-
ше-тише! - и указал на сцену, где как раз пластически бесчинствовали су-
щества загадочного пола. С этого момента он только полушепотом, а  потом
вообще шепотом со мной объяснялся, отчего мне приходилось часто  пересп-
рашивать. Я не стал тише говорить, я же везде, как дома, а тут особенно,
и через стол у меня охрана сидит за самоваром. Но возникла рекламная па-
уза, и я промолчал соответствующее ей время, прослушав это  повсеместное
ныне звукоизъявление. В частности было сказано, что всемирно  известное,
но не до конца раскрывшееся число опип во время своих грядущих гастролей
впервые покажет нам именно здесь свое онюп. Вы встретите здесь у нас ве-
дущих репрезентантов истеблишмента и электората, богемы и  бомонда,  ан-
деграунда и промискуитета, мы поможем вам снять стресс и испытать катар-
сис, войти в состояние самадхи и выйти в люди. Войдя  в  наш  непорочный
круг, вы поймете, что такое эллипс рассеивания и Бермудский треугольник.
Вся эта завлекающая белиберда сопровождалась пантомимой и световыми при-
чудами. На сцену высыпала дичь, приправленная экзотическими фруктами,  а
официанты сновали между столиками с натюрмортами самых невероятных  раз-
меров, примеривая их к стенам и колоннам.
   - Все натюрморты, висящие на наших стенах, вы  можете  заказать  себе
уже как блюдо. Если же вы захотите увековечить заказанное вами блюдо,  к
вашим услугам наши проворные  живописцы,  которые  не  только  мгновенно
изобразят яства на вашем столе, но и вас над этими  яствами.  Вы  можете
также заказать голову вашего партнера в виде салата или изысканного тор-
та, а любители натуральной школы могут попробовать запеченный Нос Гоголя
и натуральный фирменный бифштекс оМертвые душип,  а  также  рыбное  филе
оПанночкап.
   Я слушал все это с интересом, у меня было хорошее настроение, его бы-
ло трудно испортить. Померещенский как всегда кисло и загадочно  улыбал-
ся. И ел ломтики лимона.
   - Мы этнос молодой, недоразвитый, нам еще вокруг костра сидеть да си-
деть, прозревая в мерцание его поленьев и углей латиноамериканские теле-
сериалы, - заявил он лениво, не переставая кусать лимон.
   - Мы племя вечно молодое и вечно незнакомое, - добродушно откликнулся
я, но хэппенинг рекламы заведения мешал мне продолжить мою бодрую мысль.
   По первому вашему зову наши популярные поэты сочинят оды в честь  ва-
ших прекрасных дам, вам нужно только заказать любимый вами размер! Среди
наших постоянных гостей сам Померещенский, мы вручим вам ценные открытки
с набором его автографов и его незабываемых однобуквенных стихотворений!
Померещенский поежился, но я видел, что он с трудом скрывал чувство глу-
бокого удовлетворения. Я протянул ему руку, и он сухо пожал ее,  но  тут
же, кажется, пожалел, что сухо. Нас посещали такие литературные знамени-
тости, как введенные в космос большой  словесности  самим  Померещенским
Авраамий Ганнибалов и Еремей Сорокоплехин, Фаддей  Астроломов  и  Максим
Телятников, Эдуард Эпикурицын и Степан Пробка. Специально для Михеева мы
расширили наши двери и выделили для него эксклюзивной величины стул...
   - Алмазный мой венец, - вальяжно заметил Померещенский.
   - Натуральная школа, - чтобы поддержать разговор, добавил я.
   Ненавязчивая музыка на все вкусы и для всех возрастов! Сверху обруши-
вается хэви металл, снизу вздымается поступь духовых оркестров, под  ко-
торые желающие могут промаршировать строем. Вокруг ваших столов вы може-
те заметить скрипачей-виртуозов, а любой из наших официантов  по  вашему
настоянию с удовольствием сыграет на ложках. Мы располагаем самым  вмес-
тительным в мире подпольным холодильником, желающие могут  в  нем  пока-
таться на коньках, а в одном из его углов пощупать рекордсмена  по  дли-
тельности катания в нашем уникальном холодильнике. Но это  только  копия
рекордсмена, оригинал находится в книге рекордов Гиннесса. Если вы  вый-
дете из холодильника, то попадете в сауну с бассейном, где в теплых  эк-
ваториальных водах вы можете искупаться вместе с акулами и  крокодилами,
не пугайтесь, это наш высококвалифицированный персонал. Если  вы  любите
охотиться под водой, вам выдадут гарпуны и сети. Ваши телохранители  мо-
гут спокойно заняться настольными или подвижными играми, мы берем на се-
бя всю полноту ответственности за ваши божественные тела! По вашим  зап-
росам и возможностям прелести нашего массового и индивидуального  масса-
жа, включая омолаживающую и отрезвляющую высокочастотную щекотку. Желае-
те испытать чудо целебного голодания? После торжественного  приема  пищи
вы можете спуститься на наших грузовых лифтах в  комфортабельную  шахту,
где под  наблюдением  опытных  отшельников  предупредительная  голодовка
длится семь дней, а полная - сорок. Там вы можете присоединиться к нашим
сотрудникам в белых халатах, которые в той же шахте добывают для  нас  и
для вас уголь, как известно, мы давно перешли на собственные энергоноси-
тели. Культурная программа передается непрерывно сверху из наших  залов,
опровергая устаревшую поговорку - сытый голодного не разумеет. На  этом,
не знаю, надолго ли, но рекламная пауза прервалась.
   - Я хочу продолжить. Содержание ты представляешь, этакое  переселение
душ вождей в разные оболочки. А вот художественную форму разработаем  по
Бахтину. Эстетика низа и зада. Народная смеховая культура. Народ на  ле-
соповале, все смеются. Электрификация всей страны, народ бьет током, на-
род смеется.
   На лице Померещенского не было и тени улыбки. - Мне больше  нравится,
когда народ безмолвствует, - выдавил он. Я же продолжал:
   - Народ поворачивает реки вспять, реки не поворачиваются, слава Богу,
народ с облегчением смеется. Смех переходит  в  свою  противоположность,
как образ входит в образ и как предмет сечет предмет. Фамильярность сто-
лов в отношении стульев. Апофеоз физического контакта, когда можно  тро-
нуть руками и губами, ногами и носом, можно  взять,  стукнуть,  ударить,
задеть, обнять, облобызать, растерзать, съесть, скушать, проглотить, пе-
реварить, пригубить, попробовать на зубок, облизать, оцарапать,  короче,
приобщить своему телу, или наоборот, быть проглоченным, съеденным,  раз-
жеванным, высосанным, растерзанным, зацелованным, оглаженным, объятым  и
приобщенным другому телу, включая  совокупное  тело  смеющегося  народа,
плоть улюлюкающей толпы или всеобъемлющий космос хохочущего этноса.
   - Над кем смеетесь, над собой смеетесь, - заметил Померещенский,  де-
лая вид, что его больше интересует тарелка перед ним, нежели мое вдохно-
венное слово.
   - Естественно, мы смеемся над самими нами, смеясь над нашим  недавним
прошлым. Не смеяться же над будущим! Ведь зад на то и зад, что он всегда
в прошлом, всегда сзади. То, что мы в настоящем принимаем за лицо,  обо-
рачивается в истории к нам задом. Поэтому на  настоящее  лучше  смотреть
чужими глазами. Я и писать буду не от своего лица, а от  прыщавого  лица
вундеркинда-историка, который еще и карлик, служит он в архиве и пережи-
вает свой затянувшийся пубертатный период, сравнивая его по документам с
развитием социализма.
   В то же время карлик является любовником старика-архивариуса, который
имеет обыкновение лупить его оКритикой Готской программып, а так как ро-
ман длится долго, то и оНовым мышлениемп Миши Горбачева. Между избиением
сладострастные сцены соития карлика и архивариуса, на  них  обрушиваются
полки с классиками марксизма-постмодернизма...
   - Что за чушь, - Померещенский наконец наелся и заговорил: - Все  это
чушь, все это было, и будет все и без тебя. Всех вождей уже и так и  сяк
изобразили, вплоть до нынешних. Все это лишь продолжает  линию  забвения
любви. Крах социализма лишь подтвердил факт, что люди не любят друг дру-
га. Теперь на этом факте пытаемся построить свободное и богатое  общест-
во. И вот я послушал тебя и снова пожалел, что не застрелился.
   - Еще успеешь, - утешил я его. - Как застрелишься, сообщи, я тогда за
роман о твоей жизни засяду. Еще лучше, если тебя съест лев  из  любви  к
людям во время посещения признательных тебе народов Африки. А узнают  об
этом только потому, что лев в результате станет говорящим.
   - Вот-вот, хорошая идея. Пусть он, лев, тебе обо мне повесть надикту-
ет. Назовешь ее - оПо когтю льва...п
   - Назову уж лучше - оПоследний лев российской  пустынип.  Спасибо  за
подсказку!
   - Не на чем. Россию только не трогай, ты в ней ни ухо, ни рыло.  Чуж-
дый элемент. В пустыню все пустишь!
   - Я - чуждый элемент? Да я в России хозяин!
   - Чего изволите? - подскочил официант.
   - Счет, пожалуйста, - сказал я ему. Не подумайте, будто я  поссорился
с Помером. Все было путем. Он мне посоветовал поехать отдохнуть на воды.
Я пообещал купить для него остров в Средиземном море. Разумеется, с вул-
каном.
 
   * * *
   Меня поражает, с какой быстротой нынче выходят мемуары.  Прошлое  еще
теплое, а уже стало историей. Герои еще живы, а уже исторические личнос-
ти, иногда даже доисторические. Вот и Померещенский пишет прежде всего о
будущем, а уже прочно стоит в прошлом. Обратившись к собранию  сочинений
Померещенского, поражаешься разнообразию предисловий. Одно из них  напи-
сано личным врачом классика, мы узнаем,  что  вся  жизнь  классика  была
борьбой его богатырского здоровья с коварными болезнями,  среди  которых
свинка и весенний авитаминоз, грипп более семидесяти раз,  включая  гон-
конгский, который начался еще в Ленинграде, а кончился уже в Петербурге.
Легкие венерические болезни обратили внимание чуткого больного к  небес-
ным телам, породив посвящение каждой планете. Очень не удавалась Помере-
щенскому цинга, в поисках которой он неоднократно отправлялся к Северно-
му полюсу, но так как командировки  оплачивались  Союзом  писателей  до-
вольно скупо, приходилось скоро возвращаться в Москву, так ничего  и  не
добившись. Но каждый раз рождался цикл поэтических миниатюр, руки  поэта
мерзли на морозе, и он успевал написать только миниатюры. Не везло ему и
с тропической лихорадкой, хотя в джунглях он находился  дольше,  чем  во
льдах и в тундре. Померещенский даже подозревал,  что  пригласившие  его
аборигены что-то подмешивают в подносимую ему пищу, после чего его долго
не брали вообще никакие болезни. Это и понятно, почему его так  берегли,
ведь для аборигенов он являлся единственным белым, которого  они  хотели
видеть в своих дебрях. Из тропиков он привез ряд приключенческих  повес-
тей, оБелый среди красныхп, оБольшой брат людоедап, оСуп из томагавкап и
многие другие. Влияние морской болезни на  поэтическую  ритмику  раннего
Померещенского исследовали стиховеды института Мировой литературы  имени
Горького, разойдясь в своих выводах с выкладками французских  постструк-
туралистов школы Деррида. Поздний Померещенский  уже  более  ценил  свое
время и реже позволял себе морские путешествия, поэтому на его творчест-
во больше влияла воздушная болезнь: от этого  этапа  читатель  испытывал
легкое головокружение, вызванное редкими падениями в воздушные ямы.  Лю-
бовная лирика, где сквозь трезвый опыт обольстителя срываешься  вдруг  в
бездну неведомой юношеской страсти. Но не только недуги и хвори сказыва-
лись на творчестве, но и наоборот. Померещенский создал жанр  медитаций,
например, всем известны оНародные медитациип, затем оМилицейские медита-
циип, оМедицинские медитациип, оМедитации на пике славып, оДемомедитаци-
ип, оМедиомып. Вот начало одной из них:
   Посмотри на себя
   Посмотри на других
   Посмотри на себя глазами других
   Посмотри на себя глазами других
   глядящих в себя твоими глазами
   и т. д.
   После сорока подобных строчек у поэта начиналась кессонная болезнь, и
если бы не его знакомство с водолазным делом, ни один врач бы  не  дога-
дался, что с ним происходит. А Померещенский сам  поставил  себе  верный
диагноз и повернул это состояние себе же на пользу: как  только  у  него
закипала кровь, он тут же прерывал омедитациюп и  срочно  писал  обличи-
тельные трактаты: оПротив буржуазиип; оПротив масоновп; оПротив гравита-
циип и  тому  подобное  Раскрывается  и  загадка  оглушительного  чтения
собственных стихов нашим больным: он просто глушил подобным образом свою
зубную боль. Зубы заговаривал. Но в основном времени болеть не  было,  и
только болезнь роста он считал для себя хронической. Поэтический сборник
оСтихи разных размеровп был проиллюстрирован  многочисленными  костюмами
Померещенского, среди них преобладали клетчатые и полосатые, с клетчаты-
ми соседствовали двустопные размеры, ямб и хорей, полосатые соответство-
вали гекзаметрам. Отдельно был представлен фрак, о котором известно выс-
казывание его хозяина: оВ торбе каждого поэта должен быть фрак Нобелевс-
кого лауреатап. Белые стихи мелькали среди светлых костюмов,  они  писа-
лись летом, скорее всего у черного моря, и были особенно элегантны. Лис-
тая сборник, хотелось добраться до свободных стихов, чтобы узнать,  чему
они соответствуют в гардеробе поэта, но это были обычные костюмы, но  не
застегнутые на все пуговицы, а нараспашку, и так как самого поэта в  них
не было, то пуговицы не сразу бросались в глаза. Отдельно были изображе-
ны брюки, пошитые Померещенскому молодым Эдиком Лимоновым,  когда  пошив
брюк еще стоил 15 рублей.
   - Что писать? - спросил тогда Эдик Померещенского, когда тот примерял
брюки.
   - То же самое, - посоветовал Померещенский, - но только в  Америке  и
для французов.
   Так родился писатель Лимонов.
   Отдельно были изображены пиджаки, украденные у Померещенского  еще  в
студенческом общежитии. Они были нарисованы им самим по памяти  и  изго-
товлены еще в социалистических странах. Окружали их стихи о  геологичес-
ких партиях и борьбе за мир. В конце сборника были  стихи  о  загранице,
тоске по родине, по-германски гениально-туманные намеки об уходе из этой
жизни в другую, что сопровождалось уже теплой верхней одеждой, дубленка-
ми, волчьей шубой и заячьим тулупчиком, как  будто  автор  действительно
вот-вот уйдет на мороз, а затем и в историю.
 
   * * *
 
   Назад, мой читатель! Не спешите провожать в историю нашего героя.  Да
и на мороз провожать его рискованно, не успеешь моргнуть, как он выпорх-
нет где-нибудь под солнцем Аравийской пустыни, но  в  оазисе,  но  среди
пальм, чья горделивая осанка напоминает нам  вдохновенное  вечное  перо.
Наш герой неисчерпаем, как атом, а его тоска по  пальме,  стремление  от
дерева к саду, от сада к дремучему лесу, этот побег от одиночества к шу-
му вселенского карнавала, все это вело его  к  проповеди  массового  ис-
кусства, апофеозу братства всех полуграмотных. Он мечтал в своих  ранних
эссе о том времени, когда вслед за братьями Гримм, за Гонкурами, все лю-
ди станут братьями и все будут сочинять. Ведь создали же братья  Люмьеры
такое счастливое положение, что все неграмотные стали братьями по  кино.
Но Померещенский проповедовал другое, грамотное направление -  жалобизм.
Пока братья недовольны друг другом, они все вместе пишут  одну  книгу  -
великую книгу Жалоб, которая в отличие от тибетской оКниги мертвыхп  ни-
когда не может быть завершена. Доступ к этим книгам  был  затруднен,  их
прятали, их не выдавали, а на пишущих пытались оказывать нажим,  утверж-
дая, что точное название такой книги - книга Жалоб и Предложений, поэто-
му, пожалуйста, пишите побольше предложений и поменьше жалоб. Однако жа-
лобы оказались сильнее предложений, что и стало в  результате  зародышем
гласности и началом нового мышления. Успех жалобизма связан с едой, поч-
ти по Бертольту Брехту, сначала жратва, потом писанина. У кого наоборот,
те считаются профессионалами. Суть же направления в том, чтобы тон зада-
вали любители, то есть массы. Жалобизм был  истоком  многих  современных
течений, хотя и уходил своими корнями в глубокое прошлое как  словеснос-
ти, так и общественного питания. Померещенский утверждает,  что  в  этом
движении впервые после призыва  пролетариев  в  литературу  осуществлено
творчество всего народа. Это подтверждают примеры:
   ...Я заказал себе незатейливый континентальный ужин - салат из  брюс-
сельской капусты, суп-пюре из креветок, бараньи мозги, жаренные в  суха-
рях и бокал шабли. Официант с лицом корабельного  стюарда  ответил,  что
мозгов в сухарях, кроме моих, здесь не найдется, а потому подать мне мо-
гут только дежурное блюдо, куда входят щи суточные, кура  отварная  вче-
рашняя и фирменный напиток. Что за фирменный напиток? А такой,  какой  у
нас все пьют. Я был не в силах противостоять и хамовитости  официанта  и
собственному унизительному чувству голода, и попросил принести  то,  что
есть. Но как только мне поставили щи суточные, они вдруг начали  стреми-
тельно испаряться вместе с крепким запахом,