Мы  должны
выяснить...
   — Выяснять будете потом. Я  должен  пробить  тоннель,  пока  это  еще
возможно. — Мец снова повернулся к пульту управления и принялся нажимать
клавиши. По панелям  забегали  оранжевые,  зеленые,  голубые  и  красные
огоньки;  на  полукруглой  консоли  засветились  многочисленные  экраны,
показывавшие готовность и состояние полетных систем, положение хронолета
в местной системе географических координат, орбитальные карты и проекции
хронотемпоральных векторов.
   Натягивая на  голову  переговорное  устройство,  Мец  бросил  быстрый
взгляд через плечо.
   — Извини,  Фрэнк,  но  здесь  твои  полномочия  кончаются.  На  борту
командую я, и как я скажу, так и будет. Раз я сказал  —  срочный  старт,
значит, мы взлетаем, и как  можно  скорее.  Прикажи  лучше  своим  людям
занять противоперегрузочные кресла —  полет  к  «Хроносу»  будет  не  из
легких.
   Фрэнк понял, что спорить дальше не имеет смысла. Инструкции  ХКИЦ  на
сей счет  были  достаточно  строги.  Пусть  Фрэнк  и  был  руководителем
исследовательской группы, однако по уставу на борту хронолета  последнее
слово всегда оставалось за  пилотом.  Мец  просто  воспользовался  своим
правом.
   Повернувшись, Фрэнк вышел из рубки управления.  Когда  дверь  за  ним
захлопнулась, он с досадой хватил кулаком по переборке.
   — Кретин! — громко выругался он.
   Когда, пройдя  коротким  коридором,  Фрэнк  заглянул  в  пассажирский
отсек, он увидел, что Хоффман уже сидит, пристегнувшись к одному из трех
противоперегрузочных кресел.
   — Леа в аппаратной, — сообщил Том, прежде чем Фрэнк успел задать  ему
вопрос. — Я думаю, она...
   — Оставайся в кресле, я ее позову. Василий хочет выдернуть нас отсюда
как можно скорее. — Он попятился назад и, выйдя в  коридор,  повернул  к
последнему из больших помещений хронолета, расположенному в  дальнем  от
пассажирского отсека конце коридора.
   — Леа! — позвал он. — Василий...
   — Я знаю, слышала... — Леа уже сняла костюм  Эммы  Пеннс  и  натянула
облегающий эластичный комбинезон. От  ее  внешнего  вида  Фрэнка  слегка
покоробило — Леа еще не избавилась от нанокожи, и ее тело  сорокалетней,
склонной к полноте женщины выглядело не особенно привлекательно.  Фрэнк,
однако, прекрасно ее понимал; будь у него хоть одна  свободная  минутка,
он  бы  тоже  переоделся.  Костюмы  двадцатого  века  были  на  редкость
неудобными; кроме  того,  тело  в  них  почти  не  дышало  очень  быстро
становилось липким от пота.
   Леа стояла перед панелью в  центре  аппаратной;  ее  пальцы  проворно
сновали  по  клавишам  компьютера.  Фрэнк  заметил,  что  она  вошла   в
справочно-библиотечную подсистему.
   — Дай мне еще минуту, — попросила она. — Я хочу посмотреть, нельзя ли
выяснить, в чем дело,  по  материалам,  которые  мы  записали  на  борту
дирижабля.
   — У нас нет этой  минуты,  —  ответил  Фрэнк.  —  Василий  собирается
стартовать в экстренном режиме.
   — Лучше помолчи и дай мне твой портсигар. — Леа уже подсоединила свою
пудреницу к компу. Теперь, не глядя на Фрэнка, она протянула к нему руку
ладонью вверх. — Скорей же!
   — У нас нет времени! — повторил Фрэнк, но все же  достал  из  кармана
свой портсигар и протянул  ей.  Леа  схватила  его,  вытряхнула  на  пол
невыкуренные  сигареты  и  подсоединила  идущий  от   компа   кабель   к
незаметному разъему на донышке нижней крышки  портсигара.  Потом  нажала
несколько клавиш и  бросила  нетерпеливый  взгляд  на  настенный  экран.
Библиотечная  подсистема  начала  загружать  в  свои  банки  данных  всю
информацию, которую записали размещенные  на  «Гинденбурге»  миниатюрные
«наблюдатели».
   —  Отлично,  просто  отлично...  —  удовлетворенно  пробормотала  она
некоторое время спустя. — Похоже, мы  ничего  не  пропустили.  А  теперь
поглядим, что происходило в отсеке-4 незадолго до взрыва.
   — Теперь это уже не важно, — перебил ее Фрэнк.  —  Мы  должны  лежать
пристегнутые в противоперегрузочных креслах!
   С этими словами он схватил ее за запястье и оттащил прочь от  панели,
однако, прежде чем он развернул ее к выходу,  Леа  успела  схватить  оба
записывающих устройства.
   Фрэнк и Леа ворвались в пассажирское отделение за  считанные  секунды
до  того,  как  диафрагма  люка  плотно  замкнулась.  Едва  они   успели
разместиться в креслах, хронолет начал  подниматься.  Бросив  взгляд  на
информационное табло, Фрэнк увидел, что Мец отключил маскировочный режим
и гравитационный экран, чтобы дать негатрону полную мощность. Сжав зубы,
он про  себя  обругал  пилота  последними  словами.  Похоже,  их  ожидал
по-настоящему тяжелый старт...
   Потом хронолет рванулся вверх, в ночную мглу, и перегрузка вдавила их
в сиденья. На настенном экране появилось  изображение  оставшейся  внизу
Земли. Ненадолго показались огни  джерсийского  побережья  и  Нью-Йорка,
потом они исчезли, скрытые  высокими,  плотными  облаками.  В  следующее
мгновение «Оберон» пронзил облачный слой и устремился в космос.
   Слишком быстро... Фрэнк  изо  всех  сил  вцепился  в  поручни  своего
кресла,  стараясь  справиться  с  перегрузкой,   которая   все   сильнее
сдавливала грудь.  Так  нельзя,  подумалось  ему.  Они  не  должны  были
поступать подобным образом. Окружающее двоилось  и  расплывалось  в  его
глазах, но боковым зрением он все еще различал профиль  Леа  в  соседнем
противоперегрузочном  кресле.  Судя  по  выражению  ее  лица,  она  была
рассержена так же сильно, как  и  он  сам.  И,  черт  побери,  она  была
совершенно права! Они улетели, так и не разобравшись,  что  же  все-таки
произошло там, внизу.
   Фрэнк попытался поднять руку, но она была словно налита свинцом и  не
повиновалась. Потом  он  вспомнил,  что  так  и  не  надел  переговорное
устройство и не может поговорить с Мецем.
   На настенном экране появился земной горизонт.  Он  представлял  собой
темный  полукруг,  по  краю  которого  шла  тонкая  светящаяся   полоска
светло-голубого цвета. Над нею вставали яркие звезды, и в тот же  момент
Фрэнк почувствовал, что его  тело  начинает  подниматься  над  подушками
сидений.
   Невесомость! Они достигли второй космической скорости, и Мец уменьшил
тягу негатрона. Но ведь они должны остановиться, должны лечь  на  низкую
орбиту! Им необходимо время, чтобы разобраться в том, что  же  произошло
на борту «Гинденбурга», перед тем, как...
   И тут включились тоннельные генераторы «Оберона».
   Бортовой  ИИ  —  искусственный  интеллект  —  хронолета  рассчитал  и
обнаружил количественную аномалию в гравитационном  поле  Земли.  Особое
вещество, помещенное в гондолах под днищем корабля, увеличило субатомные
зазоры до такой степени,  чтобы  в  образовавшуюся  воронку  мог  пройти
хронолет.  Одновременно  оно  окружило  устье  воронки   энергетическими
полями, которые сделали тоннель стабильным  во  временном  отношении.  В
считанные мгновения ограниченный участок пространства-времени свернулся,
превратившись в  нечто,  отдаленно  напоминающее  четырехмерную  катушку
улитки — замкнутый времяподобный цикл. И хронолет,  с  неодолимой  силой
притягиваемый тоннелем, который он только что создал,  ринулся  в  самый
центр воронки.
   Переход должен был пройти так же гладко, как отлет  «Гинденбурга»  из
Франкфурта несколько дней назад. И поначалу казалось, что именно так все
и будет.
   Но в следующий  момент  что-то  случилось.  Словно  огромная  десница
разгневанного Бога обрушилась на хронолет и отшвырнула его... неизвестно
куда.
    
   16 января 1998 года
   Пятница, 10:26
    
   Самолет оказался пятнадцатилетним «Гольфстримом II»  —  реликтом  той
давно забытой  эпохи,  когда  правительство  еще  могло  позволить  себе
приобретать гражданские самолеты, произведенные  в  Соединенных  Штатах.
Внутри он, правда, выглядел не на пятнадцать, а только  на  десять  лет,
что обещало ощущения несколько более  приятные,  чем  те,  что  довелось
испытать Мерфи, когда он в последний раз летал на «Боинге-727».  Тем  не
менее  сиденья  «Гольфстрима»  были  протерты  чуть  ли  не  до  дыр,  а
надголовные шкафчики пестрели отпечатками грязных рук. Кроме того, когда
самолет отрывался от взлетной полосы в аэропорту  Далласа,  он  попал  в
какой-то воздушный поток, отчего фюзеляж отчетливо крякнул. Услышав этот
пугающий звук, женщина, сидевшая через проход от Мерфи, принялась читать
какое-то заклинание низким напряженным голосом.
   Когда на  высоте  тридцати  трех  тысяч  футов  «Гольфстрим»  наконец
выровнялся и пилот погасил табло, предписывающее пассажирам  пристегнуть
ремни, в салоне появился армейский лейтенант в штатском. Он спросил,  не
желает ли кто-нибудь перекусить, прежде чем начнется  инструктаж.  Мерфи
решил взять кофе и бублики  с  мягким  сливочным  сыром.  Женщина  через
проход от него пожелала узнать, кошерные ли бублики,  каково  содержание
холестерола в сыре и гватемальский  ли  кофе.  Когда  лейтенант  вежливо
ответил, что бублики попали на борт замороженными и что он не  имеет  ни
малейшего представления ни о жирности сыра, ни о происхождении  кофейных
зерен, она раздраженно фыркнула и, потребовав горячий чай, долго изучала
ярлычок, прежде чем опустить пакетик с заваркой в кружку с кипятком.
   Всего на борту «Гольфстрима» было пятеро пассажиров,  включая  самого
Мерфи.  Разборчивая  дама  тоже  работала  в  Управлении  паранормальных
исследований, но как ее зовут, он не знал. Несколько раз Мерфи  встречал
се в коридорах Управления и поэтому решил, что  она  трудится  в  другом
секторе. Еще было двое военных в гражданских костюмах и человек из  ФБР;
как и Мерфи, он был одет в зимнюю  куртку.  Фэбээровец  сидел  в  хвосте
самолета и, переговариваясь с кем-то по телефону, работал на портативном
компьютере.  Когда  Мерфи,  следуя  в  туалет,  прошел  мимо  него,   он
полуотвернулся и прикрыл трубку рукой.
   Это было странно, но Мерфи сразу забыл  о  случившемся,  когда  через
полчаса после взлета старший из военных взял слово.
   — Джентльмены и мадам, — сказал он, как  только  его  помощник  помог
пассажирам развернуть  кресла  таким  образом,  что  все  они  оказались
обращены к столу, во главе  которого  стоял  военный.  —  Позвольте  мне
прежде всего поблагодарить вас  за  то,  что  вы  откликнулись  на  нашу
просьбу и нашли возможность вылететь в эту  командировку.  Правительство
высоко ценит вашу готовность исполнить свой долг; я, со  своей  стороны,
надеюсь, что срочный вызов не нарушил ваших планов  и  не  причинил  вам
ненужного беспокойства.
   Потом военный назвал свое имя и  чин  —  полковник  Бэйрд  Огилви  из
армейской разведки. Лейтенанта звали Скотт Кроуфорд. Имя фэбээровца было
Рей Санчес; его присутствие было необходимо главным  образом  для  того,
чтобы  обеспечивать  взаимодействие  с  местными  властями  и  исполнять
обязанности официального представителя правительства.
   Полковник Огилви показался  Мерфи  достаточно  приятным  человеком  —
высокий седеющий джентльмен лет  пятидесяти  с  небольшим,  он  держался
подчеркнуто спокойно и доброжелательно, и его  манеры  можно  было  даже
назвать светскими. Помощник был намного моложе;  в  его  жестах  и  речи
сквозило напряжение, однако, когда его представляли, он  сумел  выдавить
из себя короткую улыбку. Санчес,  с  большой  неохотой  отложивший  свой
телефон, был нарочито сух и официален. Когда Огилви назвал его  имя,  он
нахмурился, но ничего не сказал, и Мерфи сразу  же  решил  держаться  от
этого типа как можно дальше. Большинство сотрудников Федерального  бюро,
которых он встречал, были вполне приличными  ребятами,  но  Санчес  явно
смотрел слишком много фильмов со Стивеном Сигалом.
   Потом  Огилви   представил   самого   Мерфи,   назвав   его   главным
уполномоченным  дознавателем  УПИ  на  время   предстоящей   миссии,   и
повернулся к раздражительной даме. Услышав, что ее зовут Мередит  Синтия
Луна, Мерфи невольно поднес ладонь к губам. Худая, с острым лисьим лицом
и каштановыми волосами, завитыми и уложенными в  высокую  прическу,  она
была похожа на агента по продаже недвижимости, который  однажды  оставил
привычный скепсис и узрел лик Бога в приготовленном на завтрак рогалике.
Мередит Луна была известна Мерфи больше понаслышке: она была медиумом  и
работала в отделе ясновидения. По слухам, ужиться с ней было  сложно,  и
не мудрено —  трудно  поддерживать  нормальные  отношения  с  человеком,
наделенным особым шестым чувством, с помощью  которого  он  поддерживает
постоянную связь  с  другим  измерением.  Когда  Огилви  упомянул  о  ее
эспер-способностях, Мередит Луна гордо выпрямилась, и Мерфи подумал,  уж
не собирается ли она продемонстрировать свои  таланты,  предсказав,  что
скоро они полетят над водой.
   Не в первый раз Мерфи задавал себе вопрос, почему он вообще  работает
в Управлении  паранормальных  исследований,  и  каждый  раз  ему  на  ум
приходили одни и те же причины. НАСА приказала  долго  жить,  количество
штатных  должностей  в  Национальной  научной  организации   сокращалось
быстрее,  чем  поголовье  горбатых  китов,  а  в  последнее  время  даже
академические институты с большей охотой принимали на работу астрологов,
а не астрофизиков. В таких условиях Мерфи мог только постараться,  чтобы
его голос был воплощением  здравого  смысла  среди  всех  этих  мастеров
ходить по углям  и  гнуть  взглядом  столовые  приборы.  Компромисс  был
неизбежен, ибо каждый раз, когда он невольно задумывался  о  том,  чтобы
отказаться от должности и уйти, ему сразу вспоминались закладная на дом,
которая будет висеть над ним, как дамоклов  меч,  пока  он  не  выплатит
последний взнос, и сын, которого нужно было отправить в колледж. В такие
моменты Мерфи готов был благодарить Бога за то, что Карл Саган  умер,  и
ему не нужно рассказывать своему старому преподавателю из  университета,
чем ему приходится зарабатывать на хлеб насущный.
   Пока Огилви говорил, лейтенант Кроуфорд начал  раздавать  собравшимся
голубые папочки с грифом «Строго конфиденциально» на обложке.
   — В 6 часов 42 минуты по Восточному времени, —  сказал  полковник,  —
два истребителя Ф-15Ц с базы  ВВС  в  Сьюэрте  в  окрестностях  Нэшвилла
совершали  учебно-боевой  полет  над  плато   Камберленд.   Находясь   в
шестидесяти восьми милях  к  юго-востоку  от  базы,  они  столкнулись  с
неопознанным летающим объектом.
   Он заглянул в свою папочку.
   — Оба  истребителя  шли  на  высоте  тридцати  тысяч  пятисот  футов.
Неопознанный объект появился над ними на  высоте  примерно  сорока  пяти
тысяч футов и приблизительно в десяти — пятнадцати милях  к  востоку  от
местонахождения самолетов.  Предположительно  НЛО  только  что  вошел  в
атмосферу Земли и продолжал спускаться под острым углом, равным примерно
сорока семи градусам; его скорость при этом больше чем  вдвое  превышала
скорость звука. Несмотря на то что ни на  радарах  истребителей,  ни  на
локаторах гражданских служб управления воздушным движением НЛО так и  не
появился, оба пилота ясно видели его. Огилви перевернул страницу.
   — Запросив разрешение с базы,  летчики  пошли  на  перехват  объекта.
Настигнув цель на высоте тридцати  четырех  тысяч  футов,  они  получили
возможность рассмотреть НЛО с близкого расстояния.  Оба  пилота  описали
его как диск около шестидесяти пяти футов в диаметре  и  двадцати  футов
толщиной — то  есть  размером  примерно  с  их  собственные  машины.  Ни
реактивных двигателей, ни какой-либо иной силовой установки, которая  бы
приводила его в движение, летчики не заметили. На  передней  поверхности
выступающей над корпусом НЛО  рубки  находилось  единственное  окно  или
иллюминатор.
   Мередит Синтия Луна подняла руку, и Огилви кивнул ей.
   — Не видели ли ваши летчики пришельцев в кабине НЛО? — спросила она.
   —  Нет,  мэм,  пилоты  не  заметили  ничего  такого.  Им  приходилось
прилагать значительные усилия, чтобы не отстать и не потерять цель.
   — Не получали ли они каких-нибудь телепатических сообщений?
   — Увы, мэм. Пилоты пытались связаться с НЛО по радио на низких  и  на
высоких частотах, но  не  получили  никакого  ответа  ни  по  радио,  ни
каким-либо иным способом.
   Показалось  ли  Мерфи,  или  полковник  действительно  изо  всех  сил
старался сдержать улыбку?
   — Но вы сказали — объект вошел в земную атмосферу  под  каким-то  там
углом?.. Это верно?
   — Учитывая тот факт, что, когда НЛО был впервые замечен, он находился
в  верхних  слоях  атмосферы  и  продолжал  снижаться  со  сверхзвуковой
скоростью,   можно   с   уверенностью   предположить,   что    дело    в
действительности обстояло именно так, мэм, — вежливо ответил  полковник,
поднимая руку, чтобы предотвратить следующий  вопрос.  —  Позвольте  мне
закончить изложение  известных  фактов,  потом  я  отвечу  на  все  ваши
вопросы.
   Мередит Луна промолчала, и Огилви снова сверился со своей папочкой.
   —  После  того  как  пилотам  не  удалось  установить  радиосвязь   с
неопознанным летающим объектом, они сманеврировали таким образом,  чтобы
иметь возможность наблюдать его с близкого расстояния. К  этому  моменту
НЛО  успел  затормозить  до  дозвуковой  скорости  и,  достигнув  высоты
двадцать девять тысяч футов, начал выходить из пикирования.  Тогда  один
из пилотов, капитан Генри Г. О'Донелл, занял позицию  в  семистах  футах
слева от НЛО, а его  напарник,  капитан  Лоренс  X.  Байндер,  попытался
подлететь еще ближе, чтобы исследовать объект вблизи. Когда  истребитель
Байндера  проходил  под  днищем  объекта,  во  всех  системах   самолета
неожиданно нарушилось электроснабжение.
   — Нарушилось электроснабжение? — Мерфи  поднял  голову,  и  полковник
выжидательно посмотрел в его сторону.  —  Вы  хотите  сказать,  что  его
самолет перестал слушаться управления?
   — Я хочу сказать, доктор Мерфи,  что  электропитание  всех  систем  в
истребителе Байндера неожиданно отключилось.  Электронное  оборудование,
радиосвязь, силовая установка, радиотелеметрическая аппаратура,  приводы
рулей управления —  все  перестало  функционировать.  Как  будто  кто-то
выдернул штепсель из розетки — так описывал это сам пилот.  После  этого
его самолет вошел в плоский штопор, и ему пришлось катапультироваться из
кабины вручную.
   — Я слышала о таких случаях, — пробормотала Мередит  Синтия  Луна.  —
Когда во Флориде один полицейский столкнулся с кораблем  инопланетян,  в
его машине тоже отключилось электричество.
   — Полицейский  успел  катапультироваться?  —  с  искренним  интересом
осведомился лейтенант Кроуфорд.
   Мерфи зажал рот ладонью. Только бы не засмеяться, думал он.  О  Боже,
только бы не засмеяться! Потом он увидел, что Огилви смотрит в сторону и
как-то странно кашляет в кулак, и от  сердца  у  него  немного  отлегло.
Похоже,  на  борту  самолета  он  был  не  единственным   здравомыслящим
человеком.
   — Ничего смешного нет! — пылая праведным гневом, воскликнула  Мередит
Луна,  сильно  покраснев.  —  Бедняга  полицейский  попал  в   серьезную
переделку. Пришельцы держали его в плену целых двенадцать часов.  —  Она
повернулась к полковнику. —  Скажите,  ваш  пилот  не  испытывал  ничего
необычного, когда это произошло?
   Мерфи придвинул к себе папку и нацарапал  на  обложке:  «100%  потер.
электр. у истреб. — электромагнитный импульс?»
   Огилви пропустил вопрос Мередит Луны мимо ушей.
   — Увидев, что его напарник потерял управление самолетом  после  того,
как подлетел слишком близко к объекту, капитан О'Донелл решил,  что  НЛО
предпринял враждебные действия. В  полном  соответствии  с  действующими
наставлениями ВВС о порядке ведения воздушного боя он отпустил объект на
тысячу футов, затем навел на  него  ракету-перехватчик  воздушных  целей
«Сайдвиндер».
   При этих словах полковника Луна пришла в ужас.
   — О нет! — воскликнула она. — Он не мог...
   — Да, мэм, — возразил Огилви. —  Еще  раз  попытавшись  установить  с
объектом радиоконтакт, капитан О'Донелл выпустил ракету.
    
    Время неизвест