Если мы будем  чаще  встречаться,
тебя всего, покроют  рубцами,  может  и  не  очень  почетными,  зато  вполне
заслуженными.
   Скиннер  промолчал.   Он   схватил   мушкет   и   велел   своим   дружкам
поторапливаться. Они с мрачными  лицами  пошли  по  направлению  к  поросшим
густым лесом  холмам,  которые  высились  неподалеку.  Взошла  луна  и  ярко
осветила  драгунский  отряд.  Тут  мародеры  неожиданно   повернули   назад,
прицелились и нажали курки. Маневр был замечен, и солдаты, услышав  щелканье
спущенных курков, ответили на тщетную попытку открыть  огонь  издевательским
смехом, а капитан крикнул во весь голос:
   - Ага, я знал, какие вы мошенники, и велел выбить кремни.
   - Зря не выбили и тот, что у меня в подсумке, - отозвался главарь, и в то
же мгновенье раздался выстрел. Пуля оцарапала капитану  ухо,  но  он  только
покачал головой и, засмеявшись, сказал:
   - Промазал почти на милю!
   Один драгун заметил приготовления скиннера, который отстал  от  шайки  во
время неудачной попытки отомстить, и тотчас после выстрела  пришпорил  коня.
До леса было совсем недалеко, но, чтобы удрать от скакавшего за ним драгуна,
разбойнику пришлось бросить и мушкет и мешок с деньгами. Солдат  вернулся  с
добычей и хотел отдать деньги капитану, но тот отказался их  взять  и  велел
хранить, пока мародер не явится за своею собственностью. Впрочем, если бы он
и явился, не очень-то легко было бы судебным властям новых штатов  заставить
драгун возвратить деньги, так как, не  дожидаясь  долго,  сержант  Холлпстер
честно разделил их между своими драгунами. Патрульные отправились в дозор, а
капитан медленно пошел к себе, собираясь отдохнуть. Вдруг он  заметил  между
деревьями фигуру, быстрыми шагами направлявшуюся  в  ту  сторону  леса,  где
скрылись мародеры.
   Круто повернув, бдительный вопи подошел к  ней.  Легко  представить  себе
удивление капитана, когда в таком месте и в  такой  поздний  час  он  увидел
маркитантку.
   - Что вы тут делаете, Бетти? Бродите во сне или грезите наяву? - вскричал
драгун. - И вы не боитесь встречи с духом  старушки  Дженни  на  ее  любимом
пастбище?
   - Ах, капитан Джек, -  сказала  Бетти,  произнося  слова  с  присущим  ей
сильным ирландским акцентом; она так качалась, что не в силах  была  поднять
голову. - И вовсе не Дженни мне нужна и не ее дух,  а  целебная  травка  для
раненых. Ее надо сорвать, когда первые лучи лупы, упадут на землю, не то  от
нее не будет никакого проку. Травка растет  вон  там,  под  скалой,  я  хочу
поспеть, пока заклинанье имеет силу.
   - Безумие! Вам бы  в  постели  лежать,  а  не  бродить  среди  скал.  Еще
свалитесь, того и гляди, и все кости себе переломаете. Да и скиннеры убежали
в ту сторону; если встретитесь с ними, они вас вздуют как следует в отместку
за расправу, которую я им учинил. Шли бы лучше назад, матушка, да  выспались
как следует, утром мы трогаемся в путь.
   Бетти не послушалась этого совета. Описывая кривые, она продолжала брести
по склону холма; при упоминании о скиннерах она на  мгновение  остановилась,
но тотчас же двинулась дальше и вскоре исчезла среди деревьев.
   Когда Лоутон подошел к "отелю", стоявший  у  входа  часовой  спросил,  не
встретилась ли ему миссис Фленеган; он добавил, что она прошла мимо,  осыпая
проклятиями своих мучителей, и  все  допытывалась,  где  капитан.  Лоутон  с
удивлением выслушал часового. Казалось, его осенила какая-то новая мысль; он
было направился к фруктовому саду, но тут же вернулся назад; потом  он  стал
шагать взад и вперед перед дверью, наконец быстро вошел в дом, не раздеваясь
бросился на кровать и вскоре крепко уснул.
   Тем  временем  мародеры  благополучно  добрались  до  вершины  холма   и,
рассыпавшись в разные стороны, скрылись в лесной чаще. Увидев,  что  в  этом
месте можно не опасаться нападения - кавалеристы не взобрались бы  на  такую
высоту, - вожак свистнул и собрал весь свой отряд.
   - Так вот, - начал один из разбойников, когда они разложили костер, чтобы
согреться, ибо холод пробирал все сильнее,  -  нашим  делам  в  Вест-Честере
крышка,  надо  убираться  отсюда.  Виргинская  конница   скоро   здесь   так
разойдется, что нельзя будет и нос высунуть.
   - Я пущу из него кровь, - пробормотал вожак, - даже если это будет стоить
мне жизни.
   - Что и говорить, в лесу ты герой!  -  вскричал  другой  мародер,  злобно
расхохотавшись. - Чего же ты, меткий стрелок, промахнулся  на  расстоянии  в
тридцать ярдов!
   - Мне помешал драгун, который погнался за мной, не  то  я  прихлопнул  бы
этого капитана Лоутона. К тому же я дрожал от холода, и  моя  рука  потеряла
твердость.
   - Скажи лучше - дрожал от страха, и ты но соврешь. Зато  мне  уж,  видно,
никогда не станет холодно -  спина  горит,  будто  к  ней  приложили  тысячу
решеток для пытки огнем.
   - И ты готов все это стерпеть, может быть, даже поцелуешь розгу,  которой
тебя отстегали?
   -  Не  так-то  просто  ее  поцеловать.  Розга,  которой  меня  отстегали,
разлетелась вдребезги на моих плечах, и не найти такого кусочка, чтоб на нем
поместились губы. Но уж лучше я потеряю половину своей шкуры,  чем  всю,  да
еще и уши в придачу. А так оно и будет,  если  мы  еще  раз  разозлим  этого
бешеного виргинца. Видит бог, я хоть сейчас отдал бы ему столько  кожи,  что
хватило бы на охотничьи сапоги, лишь бы вырваться живым из его рук? Знали бы
мы раньше, лучше б нам держаться майора Данвуди - тому хоть меньше  известно
про наши дела, чем Лоутону.
   - Замолчи ты наконец, пустомеля! -  гаркнул  разъяренный  главарь.  -  От
твоей болтовни пухнет голова! Мало  того,  что  нас  ограбили  и  избили,  -
приходится еще  терпеть  твои  глупости!  Достань-ка  лучше  провизию,  если
что-нибудь осталось в мешке, и заткни себе глотку едой.
   Приказание было выполнено. Разбойники с громкими криками и стонами -  так
сильно у них болели спины - взялись за приготовления  к  скудному  ужину.  В
расщелине скалы ярким пламенем горел костер; понемногу все стали приходить в
себя после поспешного бегства и собираться с мыслями. Наевшись и  сбросив  с
себя лишнюю одежду, чтобы перевязать раны,  скиннеры  начали  строить  планы
мести. Они толковали битый час, но выполнение и:; замыслов  было  связано  с
такой опасностью и требовало такого мужества, что,  естественно,  эти  планы
были отвергнуты. Нечего  было  и  думать  о  том,  чтобы  застигнуть  драгун
врасплох, - они всегда были начеку; не было надежды и встретить капитана без
его солдат - он всегда был занят делом или передвигался со своим  отрядом  с
такой быстротой, что столкнуться с ним можно было только случайно. К тому же
мародеры никак не могли рассчитывать, что встреча кончится удачно именно для
них. Драгунский капитан славился своей ловкостью, и, хотя земли Вест-Честера
были изрезаны высокими холмами и речками, бесстрашный воин  делал  отчаянные
переходы, и даже каменные стены не могли  задержать  атак  южной  кавалерии.
Мало-помалу  разговор  принял   иное   направление,   и   наконец   мародеры
остановились на плане, который мог не только утолить их жажду  мести,  но  и
кое-чем  вознаградить  за  хлопоты.  Дело  обсудили  во  всех  подробностях,
назначили час, уговорились, как действовать, -  словом,  предусмотрели  все,
что требовалось для осуществления злодейского замысла.
   Вдруг где-то близко раздался громкий голоса - Сюда, капитан Джек, вот где
эти негодяи! Они сидят у костра... Скорее сюда, смерть грабителям!  Слезайте
с коней и стреляйте!
   Этих угрожающих  слов  было  достаточно,  чтобы  все  мудрые  рассуждения
вылетели у скиннеров из головы. Они мигом вскочили на  ноги  и  помчались  в
глубь леса, а так как они заранее  условились  о  месте  встречи,  то  сразу
разбежались во все стороны.  Некоторое  время  слышался  шум  и  голоса,  но
скиннеры умели быстро исчезать, и вскоре все звуки замерли вдали.
   Тут из темноты вынырнула Бетти Фленеган; с полным спокойствием она  стала
собирать провизию и одежду - все то, что побросали скиннеры, потом уселась и
с большим удовольствием поужинала.  С  часок  она  сидела,  подперев  голову
руками и глубоко задумавшись; затем отобрала себе по вкусу кое-какие вещи  и
двинулась в чащу. Пламя  костра  отбрасывало  мерцающий  свет  на  ближайшие
скалы, пока не догорела последняя головня, но скоро наступила тишина, и  все
вокруг погрузилось во мрак.

Глава 19

   Сомненья наполняют грудь,
   От скорбных мыслей не уснуть,
   Остаться - смерть, уйти - безумье,
   Скорее прочь, оставь раздумья.
   Лапландская любовная песня

   Товарищи майора Данвуди  крепко  спали,  позабыв  обо  всех  волнениях  и
опасностях, но сам майор был встревожен и то и дело просыпался.  Истомленный
беспокойно проведенной ночью, Данвуди поднялся со своей жесткой постели,  на
которую бросился накануне как был, в одежде, и, не разбудив никого, вышел из
дому, надеясь, что свежий воздух принесет ему облегчение. Мягкие  лучи  луны
уже начали бледнеть в  свете  раннего  утра;  ветер  стих,  а  легкий  туман
предвещал еще один из тех теплых дней, которые в этом  непостоянном  климате
со сказочной  быстротой  сменяют  бурю.  Час,  назначенный  для  выступления
отряда, еще не настал, и Данвуди, предоставив своим воинам отдыхать,  побрел
в сторону сада, где ночью драгуны  выпороли  скиннеров,  размышляя  о  своем
сложном положении, в котором долг столкнулся с любовью. Хотя он нисколько не
сомневался в чистых намерениях Генри Уортона, однако он не был  уверен,  что
военный трибунал разделит это мнение;  Данвуди  не  только  мучила  мысль  о
судьбе Генри - он прекрасно понимал, что смертный  приговор  навсегда  лишит
его надежды на брак с сестрой осужденного. Накануне вечером Данвуди отправил
нарочного к полковнику Сипглтону с донесением о взятии  в  плен  английского
капитана; написав, что считает его невиновным, майор спрашивал у начальника,
как поступить с пленным. Приказ полковника вот-вот должен был прийти, и,  но
мере того как приближалась роковая минута, которая могла  лишить  друга  его
покровительства, волнение Данвуди все возрастало. В таком душевном  смятении
он прошел через сад  и  задержался  у  холмов,  под  защиту  которых  бежали
скиннеры. Все еще не отдавая себе отчета, где  он  оказался,  Данвуди  хотел
было повернуть назад, но тут его остановил повелительный окрик:
   - Стой, или смерть тебе!
   Данвуди, пораженный, обернулся и увидел неподалеку от  себя,  на  выступе
скалы, человека, целившегося в него из  мушкета.  Дневной  свет  еще  только
разгорался, и трудно было что-нибудь разглядеть в окружающем  мраке;  однако
пристальнее всмотревшись в силуэт незнакомца, Данвуди, к  своему  удивлению,
узнал разносчика. Он мгновенно пенял, какая опасность ему угрожает,  но,  не
желая просить о пощаде или бежать, если бы это и было возможно, с твердостью
сказал:
   - Если хочешь меня убить - стреляй, пленником твоим я не стану.
   - Нет, майор  Данвуди,  -  ответил  разносчик,  опуская  ружье,  -  я  не
собираюсь ни убивать вас, ни брать в плен.
   - Тогда чего же ты хочешь, загадочное существо? - спросил майор, с трудом
заставляя себя поверить, что перед ним  человек,  а  не  призрак,  созданный
воображением.
   - Чтобы вы не думали обо мне дурно, - с чувством сказал разносчик. -  Мне
хотелось бы, чтоб все хорошие люди судили меня по справедливости.
   - Разве тебе не все равно, как судят о тебе люди? Ты, кажется, недосягаем
для их суда.
   - Когда господь находит  нужным,  он  сохраняет  жизнь  своим  слугам,  -
торжественным тоном произнес разносчик. - Несколько часов назад я был  вашим
пленником и мне угрожала виселица, теперь вы в моей власти, по вы  свободны,
майор Данвуди. В этих скалах прячутся люди, которые не обойдутся с вами  так
милостиво, как я. Какой толк был бы вам от вашей сабли, если у меня в  руках
ружье? Послушайтесь совета того, кто никогда не делал и не сделает вам  зла:
не подходите к лесной опушке один и пешком.
   - У тебя, наверное, есть друзья, которые помогли тебе бежать,  и  они  не
так великодушны, как ты?
   - Нет.., нет.., я совсем одинок... Меня знают только бог и он.
   - Кто - он? - спросил майор с нескрываемым интересом.
   - Никто, - овладев собой, ответил разносчик. -  Но  у  вас  иная  судьба,
майор Данвуди. Вы молоды и счастливы, есть люди,  которые  вам  дороги,  они
недалеко отсюда. Тем, кого вы любите больше всего, угрожает  опасность...  У
них в доме  и  за  его  стенами.  Удвойте  осторожность,  усильте  дозоры  и
молчите... Если я скажу больше, вы при вашем недоверии  ко  мне  заподозрите
ловушку. Охраняйте тех, кто вам всего дороже!
   С этими словами он выстрелил в воздух и бросил  ружье  к  ногам  Данвуди.
Когда дым рассеялся, Данвуди, едва придя в себя от удивления,  посмотрел  на
скалу, там никого по было.
   Конский топот и трубные звуки вывели молодого офицера  из  оцепенения,  в
которое повергла его эта странной сцена. Выстрел услышали дозорные и подняли
тревогу. Данвуди поспешил вернуться в лагерь, где застал  всех  под  ружьем,
наготове  к  выступлению;  отряд  ждал  только  своего  командира.   Офицер,
распоряжавшийся приготовлениями к казни  шпиона,  приказал  сорвать  вывеску
"Отель Фленеган", и столб был превращен  в  виселицу.  Данвуди  сказал,  что
выстрелил он сам из ружья, видимо брошенного удиравшими скиннерами, - он уже
знал о том, как капитан Лоутон расправился с ними, - а  о  своей  встрече  с
разносчиком решил промолчать.
   Офицеры предложили майору совершить казнь над шпионам прежде,  чем  отряд
тронется с места. Данвуди все еще казалось, что ему привиделся  сон.  Однако
он пошел с группой офицеров вслед за Холлистером к темнице разносчика.
   - Ну, сэр, - сказал майор часовому,  караулившему  у  двери,  -  надеюсь,
пленник в целости и сохранности?
   - До сих пор дрыхнет, - ответил солдат, - да так хранит, что  я  чуть  не
прослушал тревогу. , - Отвори дверь и выведи его.
   Дверь тут же отворили, и, к величайшему удивлению  честного  сержанта,  в
каморке оказался немалый беспорядок; на кровати валялся сюртук разносчика, а
большая часть гардероба Бетти была раскидана по полу. Сама она крепко  спала
в том самом наряде, в каком ее видели в последний раз, - недоставало  только
неизменной черной наколки, украшавшей ее  голову  днем,  а  ночью,  как  все
думали, служившей ей чепчиком. Шум и восклицания разбудили маркитантку.
   - Вам чего, завтракать захотелось? - протирая глаза, спросила она. -  Вид
у вас такой,  будто  вы  готовы  слопать  меня  живьем.  Потерпите  малость,
соколики мои, и я такое жаркое вам подам, что пальчики оближете.
   - Жаркое! - вскричал сержант, забыв о своих религиозных  воззрениях  и  о
присутствии офицеров. - Мы тебя зажарим, чертовка! Это ты помогла треклятому
разносчику бежать?
   - Ax, чтоб ты провалился заодно с этим  окаянным  разносчиком!  Это  я-то
чертовка, мистер сержант? - завопила Бетти, которую нетрудно было вывести из
себя. - Что еще за разносчики такие, кто бежал, куда бежал? А я тут при чем?
Я могла бы стать женой торговца и ходила бы в шелку, кабы у меня хватило ума
выйти за Соуни Мак-Твила, а не таскаться следом за бессовестными  драгунами,
у которых нет никакого уважения к одинокой вдове.
   - Негодяй бросил мою библию, - сказал сержант, поднимая с пола  книгу.  -
Вместо того чтоб ее читать да готовиться к смерти, как подобает христианину,
он замышлял побег.
   - А кому охота дожидаться, пока его  повесят,  как  собаку!  -  вскричала
Бетти, начиная понимать, что случилось. - Не всякому на роду  написан  такой
конец, как вам, мистер Холлистер.
   - Молчать! - приказал Данвуди. -  В  этом  деле,  джентльмены,  надо  как
следует разобраться. Здесь нет другого выхода, кроме двери, и разносчик  мог
выйти лишь в том случае, если часовой помог ему бежать или уснул  на  посту.
Позвать всю стражу!
   Часовые были уже свободны, но любопытство удерживало их возле сарая;  все
они в один голос стали уверять, что никто из  кладовой  не  выходил.  Только
первый часовой признался, что мимо него прошла Бетти, и  в  свое  оправдание
сослался на приказ не задерживать ее.
   - Ты лжешь, разбойник ты эдакий, лжешь! - вскричала Бетти,  прислушавшись
к объяснениям.  -  Ты  хочешь  опозорить  почтенную  вдову.  Как  ты  смеешь
говорить, будто я шатаюсь в полночь по лагерю! Да я всю ночь  проспала  тут,
как невинный младенец!
   - Смотрите, сэр, - сказал сержант, почтительно обратившись к Данвуди, - в
моей библии что-то написано, а раньше там ничего не было, у  меня  ведь  нет
семьи, я не записывал семейных событий и не  потерпел  бы  маранья  в  такой
священной книге.
   Один офицер прочитал вслух:
   - Заявляю, что ежели мне удастся освободиться, то лишь  благодаря  помощи
господа, и я смиренно вверяю себя его покровительству.  Мне  пришлось  взять
кое-что из платья этой женщины, и в своем кармане она найдет вознаграждение.
Написанное я удостоверяю своей подписью. Гарей Б„рч.
   - Как, - завопила Бетти, - этот  вор  обобрал  одинокую  вдову!  Повесьте
его... Поймайте и повесьте его, майор, коль есть правда и  справедливость  в
нашей стране!
   - Загляните-ка в свой карман, - сказал один  молодой  офицер,  безмятежно
наслаждавшийся этой сценой.
   - Фу ты черт! - воскликнула маркитантка, доставая из кармана гинею. - Что
за сокровище  этот  разносчик!  Пошли  ему  господь  долгие  годы  и  бойкой
торговли! Спасибо, что взял мое тряпье, а если его когда-нибудь повесят,  то
я скажу, что на свободе гуляют преступники почище его.
   Данвуди повернулся к выходу и увидел капитана  Лоутона.  Сложив  руки  на
груди, тот в глубоком молчании наблюдал  за  происходившим.  Сосредоточенный
вид капитана, обычно порывистого и стремительного, поразил Данвуди.  Взгляды
их встретились, и, отойдя в сторону,  оба  несколько  минут  о  чем-то  тихо
переговаривались. Потом Данвуди пошел в "отель" и отпустил часовых.  Сержант
Холлистер остался один на один с маркитанткой, а  так  как  гинея  с  лихвой
возмещала понесенный Бетти урон, настроение у нее было превосходное. Она уже
давно с нежностью поглядывала на ветерана и про себя вознамерилась покончить
со своим щекотливым положением в отряде, сделав сержанта  преемником  своего
покойного супруга. С некоторых пор сержанту, видимо, льстило оказываемое ему
предпочтение,  и  Бетти,  подумав,  что  ее  запальчивость   могла   обидеть
поклонника, решила непременно загладить свою вину. К тому  же  при  всей  ее
грубости м неотесанности она обладала женским чутьем,  которое  подсказывало
ей, что в минуты примирения женщина  укрепляет  свою  власть  над  мужчиной.
Итак, чтобы умилостивить сержанта, она налила стаканчик своей любимой  смеси
и поднесла ему со словами:
   - Маленькая  перебранка  промеж  друзей  -  сущий  пустяк,  сами  знаете,
сержант; я больше всего ругала Майкла Фленегана, когда крепче  всего  любила
его.
   - Майкл был хороший человек и храбрый вояка, -  заметил  сержант,  осушив
стакан. - Он пал, когда наш эскадрон прикрывал его полк с фланга;  я  в  тот
самый день проезжал мимо его тела. Бедняга! Он лежал на спине, и лицо у него
было такое спокойное, точно он умер  натуральной  смертью,  после  того  как
целый год пил без просыпу.
   - О, Майкл был истинный  пропойца,  можете  не  сомневаться;  когда  двое
таких, как мы с ним, наваливались на выпивку, все запасы кончались.  Но  вы,
мистер Холлистер, человек непьющий и рассудительный и были бы мне  настоящим
помощником.
   - Ах, миссис Фленеган, мне так хочется  поговорить  с  вами  о  том,  что
камнем лежит у меня на сердце, и я готов вам открыться, ежели вы удосужитесь
выслушать меня.
   - Выслушать! - нетерпеливо воскликнула Бетти. - Да  я  могу  слушать  вас
целый день, сержант, хотя бы из-за этого  офицерам  не  пришлось  проглотить
больше ни кусочка. Но выпейте еще чуток, дорогой, это придаст вам храбрости.
   - Я уж и так осмелел, - отклоняя  угощение,  сказал  ветеран.  -  Как  вы
думаете, Бетти, я и вправду з