ущая в нем, на время победила страх, и страх  уступил  место
любопытству. Волчонок начал различать то, что было у него перед глазами:
открытую часть ручья, сверкающего на солнце, засохшую сосну около откоса
и самый откос, поднимающийся прямо к пещере, у входа в которую  он  при-
мостился.
   До сих пор серый волчонок жил на ровной поверхности, ему еще не  при-
ходилось испытывать ушибы от падений - да он и не знал, что такое  паде-
ние, - поэтому он смело шагнул прямо в воздух. Задние ноги у него задер-
жались на выступе у входа в пещеру, так что он упал головой вниз.  Земля
больно стукнула его по носу, он жалобно тявкнул и тут же вслед  за  этим
покатился кубарем по откосу. На него напал панический страх. Неизвестное
наконец овладело им, оно держало его в своей власти и готовилось  причи-
нить ему невыносимую боль. Жизнь, крепнущая в нем, снова уступила  место
страху, и он завизжал, как завизжал бы всякий перепуганный щенок.
   Неизвестное грозило ему; он еще не мог понять - чем, и выл и  визжал,
не переставая. Это было куда хуже, чем лежать, замирая от страха,  когда
неизвестное только промелькнуло мимо него. Теперь оно завладело им цели-
ком. Молчание ничему не поможет. Кроме того, теперь его  терзал  уже  не
страх, а ужас.
   Но откос становился все более пологим, а у его подножия росла  трава.
Скорость падения уменьшилась. Остановившись наконец,  волчонок  отчаянно
взвыл, потом заскулил протяжно и жалобно; а вслед за тем, как ни  в  чем
не бывало, точно ему уже тысячу раз приходилось заниматься своим  туале-
том, принялся слизывать приставшую к бокам сухую глину.
   Покончив с этим, он сел и осмотрелся по сторонам - так  же,  как  это
сделал бы первый человек, попавший с Земли на  Марс.  Волчонок  пробился
сквозь стену мира, неизвестное выпустило его из своих объятий, и он  ос-
тался невредимым. Но первый человек на Марсе встретил бы гораздо  меньше
необычного для себя, чем волчонок здесь на земле. Без всякого  предвари-
тельного знания, без всякой подготовки он очутился в роли  исследователя
совершенно незнакомого ему мира.
   Теперь, когда страшная неизвестность отпустила волчонка  на  свободу,
он забыл обо всех ее ужасах. Он испытывал лишь любопытство ко всему, что
его окружало. Он осмотрел траву под  собой,  кустик  брусники  чуть  по-
дальше, ствол засохшей сосны, которая стояла на краю полянки, окруженной
деревьями. Белка выбежала из-за сосны прямо на волчонка и привела его  в
ужас.
   Он припал к земле и зарычал. Но белка перепугалась  еще  больше;  она
быстро вскарабкалась на дерево и, очутившись в безопасности, сердито за-
цокала оттуда.
   Это придало волчонку храбрости, и хотя дятел, с которым ему  пришлось
вслед за тем встретиться, заставил его вздрогнуть, он уверенно продолжал
свой путь. Уверенность эта возросла до такой  степени,  что,  когда  ка-
кая-то дерзкая птица подскочила к волчонку, он, играя,  протянул  к  ней
лапу. В ответ на это птица больно клюнула его в нос; он  весь  сжался  и
завизжал. Птица испугалась его визга и тут же упорхнула.
   Волчонок учился. Его маленький, слабый мозг хоть и бессознательно, но
сделал вывод. Вещи бывают живые - и неживые. И живых вещей надо  остере-
гаться. Неживые всегда остаются на месте, а живые двигаются,  и  никогда
нельзя знать заранее, что они могут сделать. От них  надо  ждать  всяких
неожиданностей, с ними надо быть начеку.
   Волчонок шагал неуклюже, он то и дело натыкался на что-нибудь. Ветка,
которая, казалось, была так далеко, задевала его по носу или хлестала по
бокам; земля была неровная. Он спотыкался, ушибал нос, лапы. Мелкие кам-
ни выскальзывали у него из-под ног, лишь только он наступал  на  них.  И
наконец волчонок понял, что не все неживые вещи  находятся  в  состоянии
устойчивого равновесия, как его пещера, и что маленькие неживые вещи го-
раздо чаще падают и переворачиваются, чем большие. С каждой своей  ошиб-
кой волчонок узнавал все больше и больше. Чем дальше он шел, тем  тверже
становился его шаг. Он приспосабливался.  Он  учился  рассчитывать  свои
движения, приноравливаться к  своим  физическим  возможностям,  измерять
расстояние между различными предметами, а также между ними и собой.
   Удача всегда сопутствует новичкам. Рожденный, чтобы  стать  охотником
(хотя сам он и не знал этого), волчонок напал на дичь сразу около  пеще-
ры, в первую же свою вылазку на свет божий.  Искусно  спрятанное  гнездо
куропатки попалось ему только вследствие его же собственной  неловкости:
он свалился на него. Он попробовал пройтись  по  стволу  упавшей  сосны;
гнилая кора подалась под его ногами, и он с отчаянным визгом сорвался  с
круглого ствола, упал на куст и, пролетев сквозь листву и ветви, очутил-
ся прямо в гнезде, где сидели семь птенцов куропатки.
   Птенцы запищали, и волчонок сначала испугался; потом, увидев, что они
совсем маленькие, он осмелел. Птенцы двигались. Он примял одного  лапой,
и тот затрепыхался еще сильнее. Волчонку это очень понравилось. Он обню-
хал птенца, взял его в рот. Птенец бился и щекотал ему язык. В ту же ми-
нуту волчонок почувствовал голод. Челюсти его сомкнулись, птичьи косточ-
ки хрустнули, и он почувствовал на языке теплую кровь.  Кровь  оказалась
очень вкусной. В зубах у него была дичь, такая же дичь, какую ему прино-
сила мать, только гораздо вкуснее, потому что она была  живая.  Волчонок
съел птенца и остановился только тогда, когда покончил со всем выводком.
Вслед за тем он облизнулся, точно так же, как это  делала  его  мать,  и
стал выбираться из куста.
   Его встретил крылатый вихрь. Стремительный натиск  и  яростные  удары
крыльев ослепили, ошеломили волчонка. Он уткнулся головой в лапы  и  за-
визжал. Удары посыпались с новой силой. Куропатка-мать была вне себя  от
ярости. Тогда волчонок разозлился. Он вскочил с рычанием и  начал  отби-
ваться лапами, потом запустил свои мелкие зубы в крыло птицы и  принялся
что есть силы дергать и таскать ее из стороны в сторону. Куропатка  рва-
лась, ударяя его другим крылом. Это была первая схватка волчонка. Он ли-
ковал. Он забыл весь свой страх перед неизвестным и уже ничего не боялся
Он рвал и бил живое существо, которое наносило еще  удары.  Кроме  того,
это живое существо было мясо. Волчонком овладела жажда крови. Он  только
что уничтожил семь маленьких живых существ. Сейчас он уничтожит  большое
живое существо. Он был слишком поглощен дракой и слишком счастлив, чтобы
ощущать свое счастье. Он весь дрожал от возбуждения, которого до сих пор
ему никогда не приходилось испытывать.
   Он не выпускал крыла и рычал сквозь стиснутые зубы. Куропатка вытащи-
ла его из куста. Когда же она допыталась втащить его  туда  обратно,  он
выволок ее на открытое место. Птица кричала и била его свободным крылом,
а перья ее разлетались по воздуху, как снежные хлопья. Волчонок  уже  не
помнил себя от ярости, воинственная кровь предков поднялась и забушевала
в нем. Сам того не ощущая, волчонок жил в эти минуты полной  жизнью.  Он
выполнял предназначенную ему роль, делал то дело, для которого был  рож-
ден, - убивал добычу и дрался, прежде чем убить ее. Он  оправдывал  свое
существование, выполняя высшее назначение жизни, потому что жизнь дости-
гает своих вершин в те минуты, когда все ее силы  устремляются  на  осу-
ществление поставленных перед ней целей.
   Наконец птица перестала бороться. Волчонок все еще держал ее за  кры-
ло. Они лежали на земле и смотрели друг на друга. Он попробовал  яростно
и угрожающе зарычать. Куропатка клюнула его в нос, и без того  болевший.
Волчонок вздрогнул, но не выпустил крыла. Птица клюнула его  еще  и  еще
раз. Он завизжал и попятился, не сообразив, что вместе с крылом  потащит
за собой и птицу. Град ударов посыпался на его многострадальный нос. Во-
инственный пыл волчонка погас. Выпустив добычу, он со всех ног  пустился
в бесславное бегство на другую сторону поляны и лег там возле  кустарни-
ка, тяжело дыша, высунув язык и жалобно повизгивая. И вдруг предчувствие
неминуемой беды сжало ему сердце. Неизвестное со  всеми  своими  ужасами
снова обрушилось на волчонка. Он инстинктивно отпрянул под защиту куста.
На него пахнуло ветром, и большое крылатое тело в зловещем молчании про-
неслось мимо: ястреб, ринувшийся на волчонка из поднебесья, промахнулся.
   Пока волчонок лежал под кустом и, мало-помалу приходя в себя, начинал
боязливо выглядывать оттуда, на другой  стороне  поляны  из  разоренного
гнезда выпорхнула куропатка, - горе утраты заставило ее забыть о  крыла-
той молнии небес. Но волчонок все видел, и это послужило ему предостере-
жением и уроком. Он видел, как ястреб камнем  упал  вниз,  пронесся  над
землей, почти задевая траву крыльями, вонзил когти в куропатку,  пронзи-
тельно вскрикнувшую от смертельной боли и ужаса, и взмыл ввысь, унося ее
с собой.
   Волчонок долго не выходил из своего убежища. Он познал многое.  Живые
существа - это мясо, они приятны на вкус. Но большие живые существа при-
чиняют боль. Надо есть маленьких - таких,  как  птенцы  куропатки,  а  с
большими, как сама куропатка, лучше не связываться. И все же его самолю-
бие было ущемлено. Ему вдруг захотелось еще  раз  схватиться  с  большой
птицей, - жаль, что ястреб унес ее. А может быть, найдутся другие  куро-
патки? Надо пойти поискать.
   Волчонок спустился по отлогому берегу к ручью.
   Воды он до сих пор еще не видал. На первый взгляд она была вполне на-
дежная, ровная. Он смело шагнул вперед и, визжа от страха, пошел ко дну,
прямо в объятия неизвестного. Стало холодно, у него перехватило дыхание.
Вместо воздуха, которым он привык дышать, в легкие хлынула вода.  Удушье
сдавило ему горло, как смерть. Для волчонка оно было равносильно смерти.
Он не знал, что такое смерть, но, как и все жители Северной глуши, боял-
ся ее. Она была для него олицетворением самой страшной боли. В ней  таи-
лась самая сущность неизвестного, совокупность всех его ужасов. Это была
последняя, непоправимая беда, которой он страшился, хоть и не мог предс-
тавить ее себе до конца.
   Волчонок выбрался на поверхность и всей пастью глотнул свежего возду-
ха. На этот раз он не пошел ко дну. Он  ударил  всеми  четырьмя  лапами,
словно это было для него самым привычным делом, и поплыл. Ближний  берег
находился в каком-нибудь ярде от волчонка, но он вынырнул спиной к  нему
и, увидев дальний, сейчас же устремился туда. Ручей был  узкий,  но  как
раз в этом месте разливался широкой заводью.
   На середине волчонка подхватило и понесло вниз по течению,  прямо  на
маленькие пороги, начинавшиеся там,  где  русло  снова  сужалось.  Плыть
здесь было трудно. Спокойная вода вдруг забурлила. Волчонок то выбивался
на поверхность, то уходил с головой под воду. Его кидало  из  стороны  в
сторону, переворачивало то на бок, то на спину,  ударяло  о  камни.  При
каждом таком ударе он взвизгивал, и по этим визгам можно было сосчитать,
сколько подводных камней попалось ему на пути.
   Ниже порогов, где берега снова расширялись, волчонок попал в  водово-
рот, который легонько отнес его к берегу и так же  легонько  положил  на
отмель. Он выкарабкался из воды и лег. Его знакомство  с  внешним  миром
продолжалось. Вода была неживая и все-таки двигалась!
   Кроме того, на первый взгляд она казалась твердой, как земля, на  са-
мом же деле твердости в ней не было и в помине. И волчонок пришел к  вы-
воду, что вещи не всегда таковы, какими кажутся. Страх  перед  неизвест-
ным, бывший не чем иным, как унаследованным от предков недоверием к  ок-
ружающему миру, только усилился после столкновения с  действительностью.
Отныне в нем на всю жизнь укоренится это недоверие к внешнему  виду  ве-
щей. И, прежде чем довериться им, он постарается узнать, каковы  они  на
самом деле.
   В этот день волчонку было суждено испытать еще одно  приключение.  Он
вдруг вспомнил, что у него есть мать, и почувствовал, что она нужна  ему
больше всего на свете. От всех перенесенных испытаний у него  устало  не
только тело - устал и мозг. За всю предыдущую жизнь мозгу его не  прихо-
дилось так работать, как за один этот день. К тому же  волчонку  захоте-
лось спать. И он отправился на поиски пещеры и матери, испытывая  гнету-
щее чувство одиночества и полной беспомощности.
   Пробираясь сквозь кустарник,  волчонок  вдруг  услышал  пронзительный
свирепый крик. Перед глазами у него промелькнуло что-то желтое. Он  уви-
дел метнувшуюся в кусты ласку. Ласка была маленькая, и волчонок не испу-
гался ее. Потом у самых своих ног он увидел живое существо, совсем  кро-
хотное, - это был детеныш ласки, который, так же как и волчонок,  убежал
из дому и отправился путешествовать. Крохотная ласка хотела было юркнуть
в траву. Волчонок перевернул ее на спину. Ласка пискнула - голос  у  нее
был скрипучий. В ту же минуту перед глазами у волчонка снова  пронеслось
желтое пятно. Он услышал свирепый крик, что-то сильно ударило его по го-
лове, и острые зубы ласкиматери впились ему в шею.
   Пока он с визгом и воем пятился назад, ласка подбежала к своему дете-
нышу и скрылась с ним в кустах. Боль от укуса все еще не  проходила,  но
боль от обиды давала себя чувствовать еще сильнее, и волчонок сел и тихо
заскулил. Ведь ласка-мать была такая маленькая, а кусалась  так  больно!
Волчонок еще не знал, что маленькая ласка  -  один  из  самых  свирепых,
мстительных и страшных хищников Северной глуши, но скоро ему  предстояло
узнать это.
   Он еще не перестал скулить, когда ласка-мать  снова  появилась  перед
ним. Она не бросилась на него сразу, потому что теперь ее детеныш был  в
безопасности. Она приближалась осторожно, так что он мог рассмотреть  ее
тонкое, змеиное тельце и высоко поднятую змеиную  головку.  В  ответ  на
резкий, угрожающий крик ласки шерсть на спине у волчонка  поднялась  ды-
бом, он зарычал. Она подходила все ближе и ближе. И вдруг прыжок, за ко-
торым он не мог уследить своим неопытным глазом, - тонкое желтое тело на
одну секунду исчезло из его поля зрения, и ласка вцепилась ему в  горло,
глубоко прокусив шкуру.
   Волчонок рычал, отбивался, но он был очень молод, это был его  первый
выход в мир, и поэтому рычание его перешло в визг, и он уже не дрался, а
старался вырваться из зубов ласки и убежать. Но ласка не отпускала  вол-
чонка. Продолжая висеть у него на  шее,  она  добиралась  до  вены,  где
пульсирует жизнь. Ласка любила кровь и предпочитала сосать ее  прямо  из
горла - средоточия жизни.
   Серого волчонка ждала верная гибель, и рассказ о нем остался бы нена-
писанным, если бы из-за кустов не выскочила волчица. Ласка выпустила его
и метнулась к горлу волчицы, но, промахнувшись, вцепилась ей в  челюсть.
Волчица - взмахнула головой, как бичом,  зубы  ласки  сорвались,  и  она
взлетела высоко в воздух. Не дав тонкому желтому тельцу даже  опуститься
на землю, волчица подхватила его на лету, и ласка встретила свою  смерть
на ее острых зубах.
   Новый прилив материнской нежности послужил  наградой  волчонку.  Мать
радовалась еще больше, чем сын. Она легонько подкидывала его носом,  за-
лизывала ему раны. А потом оба они поделили между собой  кровопийцу-лас-
ку, съели ее, вернулись в пещеру и легли спать.


   ГЛАВА ПЯТАЯ ЗАКОН ДОБЫЧИ

   Волчонок развивался с поразительной быстротой. Два дня он отдыхал,  а
затем снова отправился путешествовать. В этот свой выход он встретил мо-
лодую ласку, мать которой была съедена с  его  помощью,  и  позаботился,
чтобы детеныш отправился вслед за матерью. Но теперь он уже не плутал и,
устав, нашел дорогу к пещере и лег спать. После  этого  волчонок  каждый
день отправлялся на прогулку и с  каждым  разом  заходил  все  дальше  и
дальше.
   Он привык точно соразмерять свою силу и  слабость,  соображая,  когда
надо проявить отвагу, а когда - осторожность.  Оказалось,  что  осторож-
ность следует соблюдать всегда, за исключением тех редких случаев, когда
уверенность в собственных силах позволяет дать волю злобе и жадности.
   При встречах с куропатками волчонок становился сущим дьяволом.  Точно
так же не упускал он случая ответить злобным рычанием на трескотню  бел-
ки, которая попалась ему впервые около засохшей сосны. И один только вид
птицы, напоминавшей ему ту, что клюнула его в нос, почти неизменно  при-
водил его в бешенство.
   Но бывало и так, что волчонок не обращал внимания даже на птиц, и это
случалось тогда, когда ему грозило нападение  других  хищников,  которые
так же, как он, рыскали в поисках добычи. Волчонок не забыл  ястреба  и,
завидев его тень, скользящую по траве, прятался подальше в  кусты.  Лапы
его больше не разъезжались на ходу в разные стороны, - он уже перенял от
матери ее легкую, бесшумную походку, быстрота  которой  была  неприметна
для глаза.
   Что касается охоты, то удачи его кончились с  первым  же  днем.  Семь
птенцов куропатки и маленькая ласка - вот и вся добыча волчонка. Но жаж-
да убивать крепла в нем день ото дня, и он лелеял мечту  добраться  ког-
да-нибудь до белки, которая своей трескотней  извещала  всех  обитателей
леса о его приближении. Но белка с такой  же  легкостью  лазала  по  де-
ревьям, с какой птицы летали по воздуху, и  волчонку  оставалось  только
одно: незаметно подкрадываться к ней, пока она была на земле.
   Волчонок питал глубокое уважение к своей матери.
   Она умела добывать мясо и никогда не забывала принести сыну его долю.
Больше того - она ничего не боялась. Волчонку не приходило в голову, что
это бесстрашие - плод опыта и знания. Он думал, что бесстрашие есть  вы-
ражение силы. Мать была олицетворением силы; и, подрастая, он ощутил эту
силу и в более резких ударах ее лапы и в том, что толчки носом, которыми
мать наказывала его прежде, заменились теперь свирепыми укусами. Это то-
же внушало волчонку уважение к матери. Она требовала от него покорности,
и чем больше он подрастал, тем суровее становилось ее обращение с ним.
   Снова наступил голод, и теперь волчонок уже вполне сознательно  испы-
тывал его муки. Волчица совсем отощала в поисках пищи. Проводя почти все
время на охоте и большей частью безуспешно, она редко приходила спать  в
пещеру. На этот раз голодовка была недолгая, но  свирепая.  Волчонок  не
мог высосать ни капли молока из материнских сосков, а мяса ему уже давно
не перепадало.
   Прежде он охотился ради забавы, ради того удовольствия, которое  дос-
тавляет охота, теперь же принялся за это по-настоящему, и  все-таки  ему
не везло. Но неудачи лишь способствовали развитию  волчонка.  Он  с  еще
большей старательностью изучал повадки белки и прилагал еще больше  уси-
лий к тому, чтобы подкрасться к ней незамеченным. Он выслеживал  полевых
мышей и учился выкапывать их из норок, узнал много  нового  о  дятлах  и
других птицах. И вот наступило время, когда волчонок уже не забирался  в
кусты при виде скользящей по земле тени ястреба. Он стал сильнее,  опыт-
нее, чувствовал в себе большую уверенность. Кроме того, голод  ожесточил
его. Теперь он садился посреди поляны на самом видном месте и ждал, ког-
да ястреб спустится к нему. Там, над ним, в синеве неба  летала  пища  -
пища, которой так настойчиво требовал его желудок. Но ястреб отказывался
принять бой, и волчонок забирался в чащу, жалобно скуля от разочарования
и голода.
   Голод кончился. Волчица принесла домой  мясо.  Мясо  было  необычное,
совсем не похожее на то, которое она приносила раньше. Это  был  детеныш
рыси, уже подросший, но не такой крупный, как волчонок. И все мясо цели-
ком предназначалось волчонку. Мать уже успела утолить свой  голод,  хотя
сын ее и не подозревал, что для этого ей понадобился весь выводок  рыси.
Не подозревал он и того, какой отчаянный поступок пришлось совершить ма-
тери. Волчонок знал только одно: молоденькая рысь с бархатистой  шкуркой
была мясом; и он ел это мясо, наслаждаясь каждым проглоченным куском.
   Полный желудок располагает к покою, и волчонок прилег в пещере  рядом
с матерью и заснул. Его разбудил ее голос. Никогда еще волчонок не  слы-
хал такого страшного