, хотя бы эту ночь сумеет он продержаться? Сам
Гарри успел и повоевать, и три года повкалывать санитаром в "Скорой
помощи", а теперь вот уже шестнадцать лет трубил в полиции города
Нью-Йорка. И до сегодняшнего дня считал, что повидал все на свете.

Начальство мудро придало в пару каждому такому салаге, как вот этот пацан с
"ролексом", бывалого полисмена, и сейчас Гарри по-братски делил с ним
наспех оборудованное укрытие, громко называемое в отчетах "бункером". Юнец
уже успел похвастать фотографиями своего младенца девяти месяцев от роду,
своей кошки и своей жены - в таком именно порядке. После чего им обоим
оставалось только разглядывать неподвижную толпу словно окаменевших мужчин,
женщин и детей, стоящих стеной вокруг строительной площадки. Ну в точности
каменные идолы, мелькнула у Гарри мысль. И от этой мысли его охватила
зябкая дрожь - такая, что не проходит даже под горячим душем.

Люди, которых толпа зомби взяла заложниками, были скорее всего уже мертвы;
никакие попытки полиции вступить в переговоры со стадом глухонемых существ
результатов не давали.

Уж очень все это похоже на последние минуты перед боем, подумалось Гарри,
сейчас наверняка начнется. И началось.

Началось все со зловещего ху-м-м-м-м-м-м-м-м, которое одновременно и в
унисон затянули тысячи людей. Будто у них на всех одна душа, мелькнула у
Гарри мысль. Ничего подобного он еще в своей жизни не встречал.
Единственное, с чем можно было сравнить происходящее, - это с "волной",
которую устраивают азартные болельщики во время захватывающего футбольного
матча. Но там люди чувствуют локоть друг друга и прекрасно осознают, что
делают. Здесь же в неосознанном, бездумном, но согласованном наступлении
муравьиного множества на вооруженных солдат и полисменов крылось что-то
другое.

- Что будем делать? - испуганно дернул Гарри за рукав национальный гвардеец.

- Что начальство прикажет, - одернул его Гарри.

Стрельба началась без всяких приказов. Гарри про себя решил, что огонь
открыл какой-нибудь желторотый необстрелянный гвардеец, но это уже не имело
никакого значения, поскольку теперь палили все без остановки. Стрельба
взбодрила Гарри, все эти часы изнывавшего от томительного ожидания, но на
птенца с "ролексом" произвела прямо противоположное действие. Он скорчился
в "бункере", бессвязно лепеча что-то о том, что всего шестнадцать часов
назад жил себе поживал в родной Алабаме с родной женой и младенцем, и
какого черта он впутался в эти чертовы нью-йоркские дела, черт бы их всех
побрал...

Гарри разрядил магазин в приближающихся зомби и нырнул в укрытие.

- Тебе оружие для чего дали? - дернул он хнычущего сопляка за плечо. - А
ну-ка, огонь!

Толпа ходячих мертвецов наступала и наступала, топча упавших и сметая на
своем пути воздвигнутые полисменами барьеры и баррикады. Некоторые из зомби
брали убитых на руки и прикрывались ими вместо щитов. Зомби ни на шаг не
замедляли своего продвижения, стремясь добраться до "живого" - и кое-где
это им удавалось.

Оборонявшимся подбросили несколько огнеметов. Когда некоторые из убитых -
те, кому пули попали в живот, - неожиданно поднялись на ноги и бросились к
гвардейцам и полисменам, огнеметчики принялись за работу. Палящие струи
огня ударили в вырвавшихся из общей цепи зомби, но те прорывались сквозь
огненные брызги и, сцепившись с солдатами, падали вместе с ними на землю,
объятые клубами дыма и весело потрескивающими языками пламени.
Оборонявшиеся солдаты, полисмены и гвардейцы, сгибаясь в надсадном кашле,
начали задыхаться в едком дыму, столбами поднимающемся над горящими зомби,
их ряды дрогнули и попятились.

Гарри Бейкер, ощущая резкий привкус серы в воздухе, понял, что зомби
стараются пополнить таким образом свои ряды за счет солдат и полиции.
Черные пласты удушливого дыма были насквозь пропитаны заразой, которую
несли в себе зомби. Гарри вспомнил, что читал об этом в листовке,
распространенной эпидемиологическим центром. Теперь зараза эта кишела в
воздухе, и оборонявшиеся вовсю ею дышали.

Высунув голову из укрытия, Гарри Бейкер заметил, что зомби, выхватывая то
тут, то там из цепи оборонявшихся пленников, торопливо передавали их над
своими головами из рук в руки - туда, к котловану... видно, чтобы скормить
притаившейся там штуке.

- Так, я смываюсь, - крикнул Гарри напарнику, разрядив еще один магазин в
бегущих к ним зомби.

- Да, надо отступать, - согласился гвардеец.

- Отступать? Черта с два! Все, с меня хватит! Я вообще сматываюсь, вчистую,
понял? И если у тебя башка еще варит, сделаешь то же самое!

- Бросаешь свой пост? - возмутился гвардеец.

- Очнись, солдатик! В таком дерьме купаться я не нанимался.

Бруствер из мешков с песком, за которым они прятались, внезапно разлетелся,
и к ним потянулись жадные руки семидесяти, восьмидесяти, девяноста
разъяренных тварей. Гарри и гвардеец взвизгнули, но их вопли потонули в
мощном протяжном у-м-м-м-м-м-м-м-м, исторгаемом тысячами и тысячами глоток
зомби. Гарри вырвал из рук оцепеневшего гвардейца автоматическую винтовку и
стрелял, стрелял, стрелял до тех пор, пока их обоих не погребла груда
шевелящихся бесчувственных тел. Гарри почувствовал, как его подняли и
начали передавать над головами... Рядом с ним также по воздуху плыло к
котловану и к этой чертовой штуке тело гвардейца, который потерял очки и
только жалобно поскуливал сдавленным от ужаса голосом, взывая о помощи.
Гарри украдкой вытянул из-за голенища четырехдюймовый нож, чуть не выронил
- зомби беспечно швыряли его над собой, как мячик, - но удержал и до боли
стиснул рукоять в кулаке. Дождавшись, когда в один из моментов гвардеец
оказался совсем рядом, он зачем-то выкрикнул: "Это тебе, малыш!" - и изо
всей силы полоснул того по горлу, горячая кровь хлынула на головы зомби...
А те, похоже, даже не заметили этого, как, впрочем, не замечали ничего
вокруг себя. Гарри приставил лезвие к своему горлу, там, где набухла сонная
артерия, но рука его дрогнула, и он понял, что убить себя не может.
Секундное замешательство - и от страшного удара головой о металлическую
опору у него потемнело в глазах. Нож выпал из сразу отнявшейся руки.

Гарри уже не видел множество других людей, которых, как и его самого,
гигантская толпа подняла над своими головами. Немыслимое число жертв,
передаваемых из рук в руки к котловану, можно было по-настоящему оценить
лишь с высоты птичьего полета, откуда установленная на вертолете телекамера
передавала отталкивающее зрелище до тех пор, пока объятый ужасом и
омерзением оператор не зашелся в рвотных судорогах.

Однако оставался еще один наблюдатель, ясно и четко видевший всю эту
страшную картину. Абрахам Штрауд не мог оторвать от нее глаз, вглядываясь в
хрустальный череп, который он держал на вытянутой руке, укрывшись в
одиночестве при свете свечей в одной из укромных комнат музея.

- Боже... О, Боже! - простонал Штрауд, бессильный облегчить кошмарную
участь Гарри Бейкера и других несчастных людей, ибо хрустальный череп
теперь начал показывать, что случилось с теми, кого зомби бросили в чрево
дьявольского корабля.

13

Штрауду пришлось собрать в кулак всю решимость, все без остатка душевные и
физические силы. Он едва не выронил хрустальный череп, увидев, каким мукам
и истязаниям подвергаются во тьме шахты жертвы Уббррокксса. Не видя ничего,
кроме глаз Уббррокксса, несчастные превращались в ничтожные, жалкие,
трепещущие существа, ибо в глазах Уббррокксса им открывалась сущность этого
исчадия ада, а сущность его была куда ужаснее всего в нем остального.
Вызывала она не столько физическое отвращение и страх, сколько эфемерный
ужас беспомощности, непроглядности и нескончаемого отчаяния, порожденных
ощущением абсолютной безысходности, полной, вечной и бесповоротной...
ощущением, как из тебя уходит душа, ибо Уббррокксс, насытившись твоим
телом, медленно пожирал твою душу.

Большинство жертв почти сразу переставало кричать, поскольку кошмарное
создание первым делом принималось за голосовой аппарат, обрекая людей на
немоту. Потом оно постепенно переходило к другим органам чувств, оставляя
человеку лишь нервы, глаза и мозг, поглощая его по частям - подобно тому,
как хищная птица кусок за куском рвет острыми когтями свою добычу.

После того, как человеческая плоть умирала медленной смертью, монстр,
насыщаясь новообретенной душой, овладевал духом и разумом человека - почти
так же, как зомби. С одной лишь разницей - у людей в шахте не было никакой
надежды на спасение. Толпам зомби, тем, кто по случайности остался в живых,
будут в конце концов возвращены их души - если сбудется древнее
предсказание.

- Как же одолеть эту мерзость? - произнес вслух Штрауд, сжимая в ладонях
хрустальный череп.

В этот момент дверь распахнулась, и в полутемную комнату заглянула Кендра
Клайн, недоуменно уставившаяся на исходившее из черепа сияние и с трудом
узнавая в обнаженном человеке, сидевшем на полу в "позе лотоса", Абрахама
Штрауда.

Хрустальный череп в руках Штрауда померк, и он резко обернулся, вперив в
Кендру гневный взгляд.

- Вон отсюда! - незнакомым голосом громыхнул Штрауд. - Закрой дверь и не
появляйся, пока не позову! Кендра испуганно попятилась и, не издав ни
звука, безропотно притворила дверь.

Штрауд принялся молиться, чтобы ему вновь явился дух, таившийся в
хрустальном черепе. Теперь, после вторжения Кендры, на то, чтобы его
вызвать, могут уйти многие часы.

- Ты суть Эшруад, - раздался из хрустального черепа умиротворяющий голос. -
Эшруад суть ты. Оно знает это, а ныне и ты посвящен в тайну.

- Эшруад, - негромко произнес Штрауд. - Штрауд... Эшруад... Штрауд...
Эшруад...

От многократного повторения сочетание этих слов зазвучало как заклинание, и
вскоре хрустальный череп вновь замерцал загадочным светом.

- Есть один только путь, - вещал голос из хрустального черепа.

- Слава Богу!

- Ты должен сразиться с ним там, на корабле.

- Кто ты? - спросил Штрауд. - Почему я тебе должен верить? Сражаться с ним
на корабле будет просто самоубийством для всех нас.

- Если не сделаешь этого, вам уготована ужасная участь, Штрауд. Доверься
мне.

- Но почему? Почему я должен верить духу черепа?

- Не духу, но духам.... Ибо нас множество здесь в заточении...

Штрауд вспомнил, как демон грозил, что он есть легионы, что он - все и
каждый. Сходство было пугающим, но только не голос. Голос, который говорил
с ним через Вайцеля, гнусавил дьявольской издевкой, голос же из черепа
звучал отчаянной скорбью.

- Я суть ты, - произнес голос.

Штрауд в смятении и растерянности замотал головой. Такое мог сказать
призрак его деда, однако голос был совсем не его.

- Не понимаю, - вырвалось у Штрауда.

- Я есмь Эшруад.

- Этруск?

- Следуй моим повелениям.

Штрауда охватило ощущение, что он как-то связан с духом хрустального черепа
и что отнюдь не случайно Мамдауд почувствовал себя обязанным передать
сокровище во владение Штрауда. Штрауд даже задумался, а не была ли его
поездка в Египет каким-то образом "предопределена" Эшруадом, который 6
своем потустороннем мире духов знал о том, что древний корабль будет
раскопан еще задолго до того, как это стало известно Штрауду и всем
остальным.

- Ты возьмешь меня с собой под землю, - произнес мерцающий в свете свечей
хрустальный череп. - Ты должен сделать это.

Да, но каким образом, мелькнуло в голове у Штрауда. Как они пройдут сквозь
армию стражей? Может быть, ему, взяв череп, попытаться отправиться туда
одному и как-то обмануть или отпугнуть зомби?

- Пока я с тобой, они пропустят тебя, Штрауд, - проговорил череп.

Так, значит, он способен проникнуть в мой разум, читать мои мысли, ахнул
про себя Штрауд. На мгновение он засомневался, а не злодейский ли это трюк
сатанинской силы. Штрауд вспомнил, как она в попытке убить его использовала
телесную оболочку Вайцеля, вспомнил занесенную над своей головой кувалду,
вспомнил, как зомби напали на него, Кендру и Натана.

- Доверься мне Штрауд, как я верю тебе.

- Как нам уничтожить Уббррокксса?

- Уббррокксс подавится хрусталем.

- Подавится? Но что станет с тобой?

- Я обрету упокоение. Я и еще пятьсот тысяч душ, заточенных в хрустальном
черепе.

- Пятьсот тысяч?

- Наши души вселяют в хрусталь жизнь и энергию.

Штрауд содрогнулся от этого признания.

- Вы... Так это вы принесли остальных в жертву Уббрроккссу?

- И обрекли себя на вечный позор и проклятье. Штрауду показалось, что
теперь наконец он начинает понимать этрускского прорицателя.

Когда Штрауд вернулся к своим коллегам, Кендра говорила по телефону,
видимо, с кем-то в больнице. Они все еще искали какой-либо медицинский
препарат против напасти, и в данный момент обсуждали что-то мудреное,
связанное с химией мозгового вещества. Штрауд подошел к Вишу и Леонарду,
все еще прижимая к груди хрустальный череп. Оба археолога не могли оторвать
глаз от серебристого мерцания огоньков, пробегающих в хрустальной
прозрачности черепа подобно электрическим вспышкам синапсов[30] в
человеческом мозгу. Зрелище их одновременно пугало и завораживало.

- Мне нужно знать все, что у вас есть о человеке по имени Эшруад,
Вишневски, - потребовал Штрауд.

- Я передам вам все материалы...

- Немедленно!

- Хорошо, немедленно.

- А как насчет этого черепа? - спросил Леонард. - В чем тут дело?

- Это-то я и пытаюсь узнать. Он может оказаться нашим могучим оружием...
или погибелью. Кендра положила трубку и сообщила:

- Те, кто остался из моей группы в больнице, при вскрытиях зомби обнаружили
невероятно высокое содержание серотонина[31] в их веществе мозга. Это
оказывает на психику человека столь сильное действие, как никакой другой
известный нам наркотик. У нас есть препараты для снижения уровня
серотонина, но затевать химическую войну в человеческой голове - вещь
крайне рискованная. Лекарство может оказаться столь же опасным, как и сам
недуг.

- Используйте все, что можете, доктор Клайн, - попросил ее Штрауд. - Когда
мы спустимся в котлован, нам пригодится любое средство, какое только у нас
будет.

- Без меня, - неожиданно, но категорически заявил Леонард. - Я туда не
вернусь. Если вы настолько глупы или безумны...

- Как вам угодно, - сухо перебил его Штрауд. - Я должен еще кое-что
поискать в книгах.

Он отошел к Вишу, который собрал ему требуемые фолианты и научные журналы.
Штрауд, сгорбив спину, углубился в их чтение, хрустальный череп у его локтя
тоже словно бы читал вместе с ним, прозрачные его глаза посверкивали при
свете настольной лампы. Затаившему дыхание Вишу показалось, то он заметил
какое-то движение внутри хрустального черепа, какие-то неясные формы и
образы, но, возможно, это была просто игра отраженного света.

Через час все собираемся для обсуждения стратегии борьбы с дьявольским
отродьем, - предупредил Штрауд Виша. - Передайте остальным. Нельзя больше
терять время.

- Будет исполнено, доктор Штрауд. - Виш осторожно, без стука прикрыл за
собой дверь.

Штрауд собрал своих коллег в кабинете Вишневски, обставленном темной
мебелью и заваленном книгами. Он рассказал, что поведал ему хрустальный
череп.

- Этруски не смогли уничтожить или даже обуздать злого духа. Припертые к
стене, как мы сейчас, они уступили его требованиям - как и мы в данный
момент.

- Но мы не уступали его требованиям! - возмущенно запротестовал Вишневски.

- Вы нет. И доктор Леонард тоже. А вот все люди в котловане сдались.

- Но они были бессильны что-либо сделать, - возразила Кендра. - Они же...
Ими же овладел этот... эта штука!

- У каждого, подчеркиваю, у каждого из них был выбор, - поправил Штрауд
Кендру. - Они могли этого не знать, а могли и просто испугаться. Но каждый
из этих зомби мог или умереть, или служить дьяволу. Вот такой им был
предоставлен выбор. Но если они предпочли служение дьяволу, они должны его
насытить.

- И все это вы узнали, созерцая череп? - подозрительно спросил Леонард.

- Зомби принесут в жертву всех нас - в точности, как вы говорили, доктор
Леонард. Не зомби предназначены в агнцы на заклание - но все мы, все, в
кого еще не вселился этот монстр. Он станет пожирать нашу боль, наш страх,
наши чувства и саму нашу сущность. Он не любит употреблять в пищу бездушных
и бесчувственных роботов, в которых он превратил остальных. Они, в отличие
от нас, не способны испытывать ужас и страдания. Он создал орду зомби лишь
для того, чтобы собрать причитающуюся ему дань... и увеличил оброк, как вы
справедливо указывали, до пяти миллионов душ.

- Откуда же такая уверенность? - потребовала объяснений Кендра, чуть ли не
вплотную подойдя к Штрауду и глядя ему прямо в глаза. - А вдруг это
уловка... этот... дух черепа. А вдруг его наслал на нас этот... это нечто в
котловане?

- Да, дух черепа связан с демоном. В черепе томятся заблудшие души тех, кто
столько веков назад приговорили других к пыткам и мукам в лапах демона, и
души эти принадлежат мужчинам, женщинам и детям, которые в эпоху этрусков
принесли в жертву этому отродью своих братьев, сестер и матерей. А говорил
со мной из черепа голос человека по имени Эшруад.

- Прорицатель? - встрепенулся Вишневски. - Тот самый, о ком так часто
упоминается в письменах?

- Уверяю вас, мы совсем не случайно нашли его пергамент на корабле. -
Штрауд в возбуждении расхаживал по кабинету. - Дьявольская сила из
котлована не раз принимала меня за Эшруада. Он был магом и целителем,
конечно, своего времени. Занимался тем, что мы сейчас назвали бы алхимией и
колдовством. Это он открыл способ придавать чистому хрусталю форму черепа -
технология, кстати, и по сей день нам не только не известная, но и
считающаяся в принципе невозможной. Он же изготавливал черепа, чтобы
хранить так души подобных себе людей, правда, с двойственной целью.

Виш, Леонард и Кендра слушали его с неослабным вниманием.

- Во-первых, череп служит приютом для человеческих душ, терзаемых такими
угрызениями совести и раскаянием, каких не вместить нигде более во
вселенной. Во-вторых, череп служит для приема и передачи информации через
толщу истории.

Виш перевел дыхание и задумчиво произнес:

- А я-то думал, что Эшруад некто вроде Распутина или Мерлина...

- Он принес в жертву множество жизней, пытаясь проникнуть в тайны
вселенной, в тайны мироздания, - объяснил Штрауд. - Однако одна из загадок
оказалась куда более ужасной, чем он поначалу мог подозревать. Скорее
всего, он был первым на земле хирургом, первым человеком, который вскрыл
труп, чтобы познать тайны человеческого тела. А поскольку он еще занимался
и оккультизмом[32], это привело его к Уббрроккссу.

- Так он что, злодей? - удивилась Кендра.

- Он, во всяком случае, считает себя таковым.

- Подождите, подождите, - вмешался Вишневски. - Как у ученых у нас крайне
мало оснований давать моральные оценки...

- Он сам себе вынес приговор, - сурово возразил Штрауд.

- На веки вечные заточил себя в кристалл черепа, - понимающе кивнул
Вишневски. - Переселение души?

- Что-то вроде того. Но он взял с собой и души тех, кто покорился
дьявольскому отродью и выбрал участь зомби.

- Но как сам Эшруад попал под власть демона?

- Эта проклятая тварь обладает невероятным могуществом, коварством и
хитростью. Всей истории я не знаю, но там замешана женщина.

- Ах, ну да, конечно, во всем виновата Ева, - возмутилась Кендра.

- Эшруад винит только себя и слабость своего народа.

- Значит, сейчас эта штука в котловане принимает вас за Эшруада? - спросил
Леонард.

- Да, и в этом наше преимущество. К тому же мы знаем имя этой мерзости и у
нас есть хрустальный череп.

- Не очень-то много... - с сомнением протянул Леонард.

- Нам придется поверить, что Эшруад знает, что делает, - коротко ответил
Штрауд.

- Довериться голосу из хрустального черепа, которого никто, кроме вас, не
слышит? Я бы предпочла антисеротониновые препараты, если не возражаете,
доктор Штрауд, - официально, почти враждебно обронила Кендра Клайн.

Штрауд твердо посмотрел ей в глаза и увидел в них откровенное смятение,
неув