згнанной и забытой прежде, чем нынешние создания пришли  на Йюггот из пучин
бесконечности,  - превратили бы любого человека в  нового Данте или По, если
только он сохранил рассудок, чтобы описать увиденное.
     Но поверьте - тамошний темный мир грибных  садов и городов  без единого
окна не столь ужасен, как может показаться.  Только наше восприятие способно
увидеть  его кошмаром. Возможно, и для этих созданий  тот мир  представлялся
ужасным, когда  они  прибыли туда в  незапамятные  времена.  Они были  здесь
задолго до окончания  сказочной эпохи Цтулху и  помнят скрывшийся под водами
Р'льех, когда он  еще возвышался над океаном. Они были и внутри этой земли -
есть  такие отверстия в земной коре, о которых людям ничего не известно, - в
том числе и здесь,  в холмах Вермонта, - а  в них великие  неизведанные миры
непознанной  жизни; залитый голубым  светом К'н - ян, залитый красным светом
Йотх, и черный,  лишенный  света  Н'кай.  Именно из  Н'кая  явился ужасающий
Тсатхоггуа  -  это, знаете  ли, бесформенное,  жабоподобное божье  создание,
упоминающееся в "Некрономиконе" и цикле легенд "Комморион",  сохраненным для
нас первосвященником Атлантиды по имени Кларкаш-Тон.
     Но об этом мы с вами поговорим позже. Сейчас уже,  наверное, четыре или
уже пять  часов.  Давайте-ка  принесите все, что вы привезли,  потом сходите
перекусить и возвращайтесь для обстоятельной беседы.
     Я  медленно  повернулся  и  повиновался  хозяину;  принес свой саквояж,
открыл его  и  выложил на  стол привезенные  материалы,  а  потом поднялся в
комнату, отведенную для меня. В сочетании со следами когтей, увиденными мною
на дороге, слова, которые прошептал мне Эйкели,  оказали на меня причудливое
воздействие,  а  отзвуки  знакомства  с   неизвестным  миром  грибовидных  -
запретным Йюгготом - вызвали у  меня на теле мурашки, чего я, признаться, не
ожидал. Я очень  сожалел  о болезни  Эйкели, но должен признаться,  что  его
хриплый  шепот вызывал не только сочувствие и жалость, но  и ненависть. Если
бы он не так торжествовал по поводу Йюггота и его темных секретов!
     Отведенная  мне  комната оказалась очень уютной и хорошо меблированной,
лишенной  как  неприятного  затхлого  запаха,  так  и раздражающей  вибрации
воздуха;  оставив там  саквояж,  я  спустился  вниз, поблагодарил  Эйкели  и
отправился  в столовую, чтобы  съесть  оставленный  для  меня ланч. Столовая
находилась по ту сторону от  кабинета, и я  увидел, что  кухонная пристройка
расположена  в том же направлении. На обеденном  столе находилось  несколько
сандвичей, кекс, сыр, а рядом с чашкой и блюдцем меня ждал термос с  горячим
кофе. Плотно закусив, я налил  себе большую  чашку, но обнаружил,  что здесь
качество  не  соответствовало  кулинарным  стандартам.  Первая   же  ложечка
оказалась  со слабым привкусом кислоты,  так что я больше  не стал  пить. Во
время всего ланча  меня  не покидала мысль  об Эйкели,  сидевшем  в  темноте
соседней комнаты,  в глубоком кресле. Я даже  заглянул  туда, предложив  ему
тоже  съесть  что-нибудь, но  он прошептал, что  еще не может есть. Позднее,
сказал он, перед сном я выпью молока с солодом - и это будет все на сегодня.
     После  ланча я  вымыл посуду в  раковине на  кухне  - вылив туда  кофе,
которому я не смог отдать должное. Вернувшись  после этого в темную комнату,
я придвинул кресло  к  своему хозяину и приготовился  выслушать все,  что он
сочтет  нужным мне сообщить. Письма,  фотографии и  запись все еще лежали на
большом столе в центре комнаты, но пока что мы к ним не обращались. Вскоре я
перестал обращать внимание  даже на  непривычный запах и  странное  ощущение
вибрации.
     Я  сказал  уже, что в  некоторых  письмах  Эйкели - особенно во  втором
письме, наиболее обширном, - были таки вещи, которые я не решаюсь  повторить
или даже  записать на бумаге. Это в  еще  большей степени относится  к  тому
шепоту, который  я выслушал тем  вечером  в темной  комнате в доме, стоявшем
близ  одиноких   холмов.  Я  не  могу  даже   намекнуть  на   безграничность
космического ужаса, открытую мне этим хриплым голосом. Он и ранее знал много
чудовищного, но  то, что он узнал теперь,  заключив мир с Существами  Извне,
было чрезмерным бременем для нормальной психики.  Даже  и теперь я полностью
отказываюсь  поверить  в   то,  что  он  говорил  о  формировании  первичной
бесконечности,   о  наложении  измерений,  об  угрожаемом   положении  наших
космических   пространства   и   времени  в   бесконечной   цепи   связанных
космосов-атомов, которые  образуют ближайший супер-космос  кривых,  углов, а
также материальной и полуматериальной электронной структуры.
     Никогда  еще  психически  нормальный  человек  не  оказывался  в  такой
близости  к  тайне бытия  -  никогда еще  органический мозг не  был  ближе к
аннигиляции  в  хаосе,  который полностью  переступает  все  пределы  формы,
энергии и  симметрии. Я  узнал, откуда впервые пришел Цтулху и почему с  тех
пор засияла  половина великих  звезд истории.  Я  догадался  -  по  намекам,
которые даже мой хозяин делал с паузами, - о  тайнах Магеллановых Облаков  и
шаровидных туманностей,  черной истине, скрытой за  древней аллегорией  Тао.
Была  полностью раскрыта тайна Доэлей, и мне стала известна сущность (хотя и
не источник происхождения) Псов  Тиндалоса. Легенда  о Йиге, Отце  Змей, уже
перестала быть  метафорической,  и  я  стал  испытывать  отвращение, узнав о
чудовищном ядерном хаосе по ту сторону искривленного пространства, которое в
"Некрономиконе"  было   скрыто  под   именем   Азатхотха.   Было  шокирующим
переживанием  присутствовать при снятии  покровов тайны с  кошмаров  древних
мифов, которые, будучи изложены в конкретных понятиях, своей  ненавистностью
превзошли самые  дерзкие  предсказания античных  и средневековых мистиков. С
неизбежностью я был подведен к мысли, что первые, кто прошептал эти страшные
сказки, должно быть, имели контакты с Существами Извне и, вероятно, посетили
космические сферы, которые теперь предложено посетить Эйкели.
     Мне было сообщено о Черном камне и о том, что он обозначает, после чего
я искренне порадовался, что камень ко мне не попал. Мои догадки относительно
иероглифов  на  камне  оказались  правильными. Несмотря на  все это,  Эйкели
заключил мир с дьявольской силой; мало  того - жаждал заглянуть еще глубже в
ее чудовищные  пучины. Я  поинтересовался,  с  кем из  потусторонних существ
беседовал он после его  последнего письма ко мне,  и много ли среди них было
столь же близких к человеческому роду, как тот первый посланец,  которого он
упомянул. Ощущение  напряжения  в голове  у  меня  стало  нестерпимым, и мне
приходили на ум самые дикие мысли относительно странного, устойчивого запаха
и странных вибраций в темной комнате.
     Приближалась  ночь, и,  припомнив  рассказы Эйкели о прежних  ночах,  я
задрожал, подумав, что сегодня ночь  будет безлунной. Не нравилось мне и то,
что  дом  находился вблизи от  заросшего лесом  крутого склона,  ведущего  к
необитаемой  вершине Темной  Горы.  С  разрешения  Эйкели  я зажег маленькую
лампу,  прикрутил ее, так что  она  светила еле-еле, и  поставил на  книжную
полку рядом с бюстом Мильтона, похожим на привидение; потом  я,  однако,  об
этом пожалел, потому что  свет лампы  сделал лицо  моего хозяина, и без того
напряженное, неподвижное,  а также его безвольно  лежащие  на коленях  руки,
похожими на лицо и руки покойника. Похоже было, что он совершенно не в силах
шевельнуться, хотя несколько раз я заметил, как он кивает головой.
     После всего им сказанного оставалось недоумевать, какие  важные секреты
он  оставил  на  завтра; однако,  в конце  концов,  стало  ясно,  что  темой
завтрашнего  разговора будет  его путешествие  на  Йюггот и по ту сторону от
него  - и  мое собственное  возможное  участие в путешествии.  Его, по  всей
видимости, позабавило чувство ужаса, которое я испытал,  услышав предложение
о путешествии через космические просторы, ибо  голова его сильно затряслась,
когда  мой  страх  стал  очевидным.  Затем  он  очень  мягко  объяснил,  как
человеческие существа могут совершить  - и уже  несколько раз совершали - на
первый взгляд совершенно невероятный перелет через межзвездное пространство.
Насколько я понял, человеческое тело целиком не совершало этого полета, дело
в том, что  потрясающий уровень хирургических, биологических,  химических  и
механических возможностей Существ Извне позволил им  найти способ перемещать
человеческий мозг без сопутствующей физической субстанции.
     Существовал  безболезненный  способ  извлечения   мозга   и  сохранения
органического остатка в живом состоянии во  время его отсутствия. Обнаженное
мозговое  вещество  помещалось  затем  в  периодически пополняемую  жидкость
внутри непроницаемого для эфира цилиндра, изготовленного из металла, который
добывали  только на  планете Йюггот. Через  систему электродов, помещенных в
вещество   мозга,   и  соединенных  с   хитроумной  аппаратурой,   удавалось
воспроизвести функции зрения, слуха и речи. Для крылатых грибовидных существ
перемещение  этих  металлических  цилиндров  через  космос  не  представляло
никакой сложности. На каждой  из планет, принадлежащей к их цивилизации, они
могли  использовать   многочисленные   стационарные   приборы,  способные  к
взаимодействию,  с   герметически  закрытым  мозгом.   В  результате,  после
небольшой настройки, эти перемещенные интеллекты  могли вновь обрести полную
способность к сенсорной деятельности и артикуляции - причем на любом эта  пе
их перемещения через континуум пространства-времени и за его пределами.  Это
было для них не сложнее,  чем перевезти  запись звука и  воспроизвести ее  в
любом месте,  где  имеется  фонограф соответствующей конструкции. Надежность
процесса  не  подлежала  сомнению.  Поскольку  это  путешествие  совершалось
многократно, у Эйкели не было оснований бояться перелета.
     Тут в  первый  раз за весь вечер  одна  из вялых,  тощих рук указала на
дальнюю стену  комнаты, где находилась высоко  расположенная полка. На  этой
полке  в  ровном  ряду  стояло более дюжины цилиндров  из металла, подобного
которому я ранее никогда не встречал, - цилиндры эти были высотой примерно в
фут и  несколько  меньшего диаметра с  тремя  углублениями, расположенными в
форме равностороннего треугольника на выпуклой передней поверхности. Один из
цилиндров был соединен через два углубления или гнезда с двумя  же странного
вида  приборами,  стоявшими  внизу.  Мне  уже  не нужно  было  объяснять  их
предназначение, и меня стал бить  озноб, как при малярийной лихорадке. Потом
рука  указала на  ближний  угол,  где  также  располагались какие-то сложные
приборы с присоединенными к ним проводами и штекерами, некоторые из них были
похожи на  два устройства, стоявшие  на полке  за  цилиндрами.  - Перед вами
четыре типа  приборов,  Уилмерт, - вновь зазвучал шепот.  - Четыре типа - по
три функции каждый - всего дает двенадцать единиц.  В этих цилиндрах наверху
представлено четыре вида различных существ. Трое  из них -  люди, шестеро  -
грибовидные существа, которые не могут телесно  перемещаться в космосе, двое
- существа с Нептуна (Господи! Если бы вы только видели, какие у них тела на
своей планете!), Остальные  же происходят из центральных пещер одной  темной
звезды,  лежащей  по  ту  сторону  Галактики.  На главном  аванпосту  внутри
Круглого Холма вы  можете обнаружить другие цилиндры и  приборы  -  цилиндры
внекосмических веществ мозга, органы чувств  у которых отличны  от наших,  -
это союзники и исследователи из самых дальних пределов,  расположенных Извне
-  и  специальные приборы, предназначенные  для того,  чтобы их восприятие и
возможности  выражения устраивали как их самих, так и их слушателей. Круглый
холм, как большинство из аванпостов, используемых существами в разных частях
Вселенной,  представляет  собой крайне  космополитическое место. Разумеется,
мне для  экспериментов были  переданы  только  представители  самых  простых
типов.
     Теперь возьмите вот эти три прибора, на которые я указываю, и поставьте
их  на стол. Вон тот высокий с двумя стеклянными линзами на передней части -
потом  ящик  с  электронными лампами  и  резонатором  -  и  еще  вон  тот  с
металлическим диском наверху. А  теперь цилиндр с  этикеткой "Б-67", видите?
Подставьте этот виндзорский стул, чтобы дотянуться до полки. Тяжелый ли?  Не
беспокойтесь!  Не перепутайте этикету  - "Б-67". Не заденьте  тот новенький,
блестящий цилиндр,  который присоединен к двум  измерительным инструментам -
тот, что с моим  именем на этикетке. Так,  поставьте  теперь "Б-67"  на стол
рядом  с  приборами  -  и установите  вот этот  переключатель  на  всех трех
приборах в крайнее левое положение.
     Сейчас соедините провод от прибора с линзами с верхним гнездом цилиндра
- да, вот  так!  Присоедините  теперь таким же образом прибор с электронными
лампами к  левому гнезду,  а прибор  с  диском к  внешнему гнезду. А  теперь
переместите все  указатели приборов  в  крайнее правое положение - сначала у
того, что с линзами, потом - с  диском, а потом - с лампами. Так, хорошо.  Я
должен вам сказать, что перед вами здесь одно из человеческих существ. Такое
же, как и любой из нас. Некоторых других я покажу вам завтра.
     До  сих пор не могу понять,  почему я  так покорно подчинялся шепоту, и
еще  - кем я тоща считал Эйкели  - психически нормальным или безумцем. После
происшедшего я, кажется, должен был бы ко всему  приготовиться;  однако этот
механический  балаган столь напоминал причуды  сумасшедших изобретателей или
ученых-маньяков,  что у меня возникли сомнения более сильные, чем  даже  те,
что вызвал  предшествовавший  разговор.  То,  что  сообщил  шепчущий, лежало
далеко за пределами всех человеческих  знаний  и  верований, - однако  разве
другие  вещи, еще  более выходящие за указанные  пределы, не  выглядят менее
абсурдными  только  потому,  что  не  предполагают  конкретных  вещественных
доказательств?
     Пока мой разум метался в творящемся хаосе, я уловил скрип и жужжание от
всех трех приборов, присоединенных к цилиндру, - скрип и  жужжание,  которые
вскоре ослабли до полной  бесшумности. Что  должно  было  произойти? Или мне
предстояло услышать голос? А если так, то как  мне можно было убедиться, что
все  это  -  не  хитроумное  приспособление,  в  которое  говорит спрятанный
человек? Даже сейчас я не могу с уверенностью сказать, что же я услышал  или
что там на самом деле происходило. Но что-то определенно происходило.
     Чтобы   быть   кратким,  скажу   только,   что  машина   с  лампами   и
громкоговоритель начали говорить, причем по содержанию речи  стало очевидным
присутствие говорящего  и  его возможность  нас видеть.  Голос  был громким,
безжизненным, металлическим и механическим во всех  своих проявлениях. В нем
не было никакого намека  на интонацию или выразительность,  и он дребезжал и
скрипел с чрезвычайной четкостью и неторопливостью.
     - Мистер Уилмерт, - произнес голос, -  надеюсь, что не испугал вас. Я -
такое же  человеческое  существо, как  и вы, но тело  мое  в  данный  момент
находится в безопасности внутри Круглого Холма, примерно в полутора милях  к
востоку отсюда - оно подвергается сейчас требуемому оживляющему воздействию.
Сам же я здесь, слышу и говорю при помощи этих электронных вибраторов. Через
неделю я отправляюсь через пространство, как уже много раз делал до этого, и
надеюсь, что мистер Эйкели составит мне  приятную компанию. Я хотел бы и вас
видеть рядом,  ибо мне известны ваши взгляды и ваша репутация, а кроме того,
я  хорошо  знаком  с  вашей  перепиской.  Я  являюсь,  как  вы,  разумеется,
догадались, одним из союзников Существ Извне, которые посещают нашу планету.
Впервые я встретился с ними в  Гималаях и там оказал им некоторые  услуги. В
ответ  они  дали  мне  возможность испытать  то,  что  мало  кому  из  людей
когда-либо приходилось испытывать.
     Вы  можете себе  представить, что я побывал на тридцати  семи различных
небесных  телах  -  планетах,  темных звездах,  а также  менее  определенных
объектах - включая восемь, находящихся за пределами нашей галактики, а два -
вообще, по ту сторону  искривленного космоса пространства и времени. Все это
не причинило мне ни малейшего вреда. Мозг мой был отделен  от моего тела при
помощи  столь  искусных  разрезов и сечений,  что  назвать это хирургической
операцией  было бы  слишком грубо. Прилетающие  существа  обладают методами,
позволяющими  так искусно  отделять мозг от тела, что тело не стареет, когда
из него извлечен мозг. Добавлю, что с применением аппаратуры мозг становится
практически бессмертным,  необходимо только периодически  менять  раствор, в
котором он сохраняется.
     В общем, я искренне надеюсь, что вы решитесь на  это путешествие вместе
со мной  и мистером Эйкели. Пришельцы жаждут  знакомства со знающими людьми,
такими, как вы, чтобы показать им величайшие первозданные пучины, которые мы
могли  разве  что  воображать по своему невежеству.  Первая встреча с  этими
существами  может  вас озадачить,  но я не  сомневаюсь,  что вы будете  выше
этого.  Я думаю,  что мистер Нойес  тоже отправится  с нами  - это  тот, кто
привез вас сюда в своей машине. Он уже несколько лет  с нами - думаю, что вы
узнали его голос по той записи, которую прислал вам мистер Эйкели.
     Тут говорящий сделал небольшую паузу, отреагировав на то, как я вскочил
с места, а затем продолжил.
     - Итак, мистер Уилмерт,  оставляю решение на  ваше усмотрение;  добавлю
лишь, что человек с вашей любовью ко всему необычному, интересом к фольклору
не   может  пропустить  такой  шанс.  Вам  абсолютно   нечего  бояться.  Все
перемещения  производятся  безболезненно, более  того -  есть  особого  рода
наслаждение в полностью  машинизированном состоянии органов чувств. Когда же
электроды  отключены,  то  вы  просто  погружаетесь  в   сон,  полный  ярких
фантастических видений.
     А теперь, если не возражаете, мы  прервем  наш разговор  до завтрашнего
утра.  Доброй ночи -  пожалуйста, отключите все эти  тумблеры, верните их  в
левое крайнее положение; порядок  не имеет значения, хотя лучше, если прибор
с  линзами вы отключите последним. Доброй  ночи, мистер Эйкели, - прошу вас,
отнеситесь  к  нашему  гостю  с  максимальным  уважением!  Ну,  что,  готовы
выключить?
     Я  механически  подчинился  и  выключил  все  три тумблера,  хотя  меня
раздирали  сомнения  по поводу  всего  происходящего.  Моя  голова  все  еще
кружилась, когда я услышал шепот Эйкели, который  попросил меня оставить все
приборы на столе. Он никак не прокомментировал случившееся здесь, да и  вряд
ли какой-либо комментарий мог быть воспринят моим перегруженным сознанием. Я
услышал, как он предложил мне взять в свою комнату лампу и заключил тем, что
ему хочется  теперь  побыть  одному в темноте.  Пора было отдыхать,  ибо его
дневной и вечерний  монологи утомили бы и совершенно здорового человека. Все
еще ошарашенный, я  пожелал  хозяину  доброй  ночи  и  стал  подниматься  по
лестнице, держа в  руке  лампу,  хотя в  кармане у меня  лежал  превосходный
фонарик.
     Я  был рад покинуть  этот кабинет,  с  его странным запахом  и  смутным
ощущением вибрации,  и  в то же  время никак не мог отрешиться от кошмарного
ощущения  страха,  загадочности и космической  аномальности происходившего в
комнате, из  которой только что вышел,  и столкновения  с невиданной  силой.
Дикая,  пустынная  местность; темный,  таинственный,  поросший  лесом склон,
подошедший  так  близко  к дому; следы на дороге;  болезненный,  неподвижный
хозяин  дома,  шепчущий  во  тьме;  дьявольские  цилиндры  и  приборы,  и  в
довершение  всего   -  приглашение  подвергнуться  невероятной   хирургии  и
совершить   немыслимое   путешествие   -  все   это,  столь   неожиданное  и
многочисленное,  обрушилось на меня с  нарастающей  силой, которая подорвала
м