вернулись в бар.
   - Зря вы так рано начали ходить, мадам, - крикнул  им  Анри,  -  ведь
ваша нога еще болит? Марта изобразила слабое подобие улыбки.
   - Вы правы, Анри. Силы воли уже не хватает, боль пересиливает.
   - На вашем месте я лежал бы сейчас в постели  с  горячим  компрессом.
Это лучшее средство, поверьте.
   - Ах, нет, увольте. Когда я лежу, я дурею. Лучше ходить. Нет ли у вас
взаймы какой-нибудь тросточки?
   - Сию минуту, мадам.
   Рядом со  стойкой,  на  высоком  табурете,  мужчина  лет  тридцати  в
затемненных очках приветливо улыбался Марте.
   - Потянули ногу?
   - Да, месье. Ехала сегодня утром с  большой  скоростью  по  глубокому
снегу.
   - Подобная неприятность случилась и со мной в прошлом году в  Кортина
д'Ампеццо. Ничего страшного, хотя немного больно.
   Помогая Марте усесться, Ирвин толкнул незнакомца локтем.
   - О, простите, - извинился он.
   - Не беспокойтесь.
   И между ними сразу установились простые и теплые отношения,  как  это
бывает с людьми хорошо воспитанными и увлекающимися  одними  и  теми  же
вещами. Они обсудили сломанные конечности,  вывихи,  лекарства,  врачей,
слалом, гонки, рекорды, стили, чемпионаты и еще массу всяких тем.  Марта
демонстрировала восхитительную наивность,  Ирвин  шутил.  Их  собеседник
оказался образованным, всезнающим и спокойным - короче, вполне  светским
человеком.  В  его  безукоризненном  французском  лишь  некоторые  слова
выдавали иностранца.
   Но с первой минуты Ирвин знал, что именно этот тип держал  его  менее
двух часов назад под прицелом. Представился он коротко: Элиас Жуани,  из
Финляндии...
 
*** 
 
   - Нельзя ли как-нибудь устроить, чтобы все это мне принесли в отель?
   - Конечно, мадам. Я сама приду  туда  вечером.  Целый  час  принцесса
изощрялась в изобретательности. Она накупила кучу всяких безделушек,  ни
разу не спросив о цене. Продавщица была очарована элегантной  клиенткой,
которая под конец заявила:
   - Поздравляю вас мадемуазель, вы  прекрасная  продавщица.  Я  отлично
провела время. Сколько я вам должна?
   - Триста сорок тысяч семьсот сорок франков, мадам,  -  ответила  Дени
Мормац.
   Марта достала пачку купюр из кармана пальто и заплатила.
   - Вы работаете здесь круглый год?
   - О нет, только в зимний  сезон.  С  мая  по  сентябрь  я  работаю  в
Экс-ле-Бене.
   - Тоже продавщицей?
   - Да, только там покупатели  не  такие,  как  здесь.  У  девушки  был
приятный, мелодичный голос. К тому же Марта никогда не видела  настолько
миниатюрную и в то же время пропорциональную фигурку, как у Дени Мормац.
   "Венера-Дюймовочка", - подумала Марта, входя в магазин.  -  "От  силы
метр пятьдесят с каблуками".
   Потом, когда она смотрела, как Дени, встав на стул, доставала  что-то
с верхней полки, ей пришла в голову другая мысль: "Если  представить  ее
себе в интимной обстановке с великаном Рене Пра, в голову начинают лезть
всякие непристойности".
   - Здешние молодые люди, наверное, ухаживают за вами?
   - Молодые как раз не  очень.  Зато  все  остальные...  Не  знаю  куда
деваться от приставал. Если бы они знали, до какой степени  мне  на  них
плевать.
   Марта погладила ее по голове. Волосы Дени были тонкие и вьющиеся.
   - Похоже, вы влюблены?
   - Да, мадам, - просто ответила Дени. - Это ведь не возбраняется?
   - Напротив! Вы такая симпатичная.
   - Спасибо, мадам. Если позволите, я отвечу вам тем же.
   - Ну вот, теперь мы квиты. Не сочтите меня чрезмерно  любопытной,  но
кто он - из местных? Легкая тень пробежала по лицу Дени.
   - Да. Но он не появляется уже несколько дней...
   - И вы смертельно скучаете...
   - О, да.
   - Он надолго уехал?
   - Не знаю, надеюсь, что нет.
   - Пишет, наверное, каждый день?
   - Увы, нет.
   - Скажите, какой лентяй!
   - Он просто не может. Иначе написал бы.  Вы  не  представляете  себе,
насколько он ко мне внимателен.
   - Не сомневаюсь. Как бы я хотела вернуться в ваши годы,  влюбиться  в
кого-нибудь...  Это  так  волнительно!..  Вы  познакомились   здесь,   в
Куршевеле?
   - Нет, мы встретились в прошлом  году  в  Экс-ле-Бене.  Рене  работал
спортивным тренером. Он мне сразу понравился.
   Марта отметила, что Рене явно предпочитает скромных  и  благоразумных
девушек. В Шамбери Лоретта, здесь Дени.  По-видимому,  это  своего  рода
стремление уравновесить свое непостоянство.
   - Как его зовут?
   - задушевным тоном спросила Марта.
   - Рене, мадам. На этот вопрос Дени ответила  уже  гораздо  суше.  Она
явно не собиралась говорить дальше на эту тему. Марта сделала  вид,  что
не заметила.
   - Рене... -  мечтательно  протянула  она,  -  такое  приятное  имя...
Рене... Боже мой! Уж не Рене ли Рра ваш возлюбленный! Приветливое личико
Дени сразу стало настороженным.
   - Почему вы так решили, мадам?
   - Ну-у.., в общем-то... Просто у меня  в  голове  имя  приклеилось  к
фамилии. Вот и все!
   - Вы его хорошо знаете?
   - М-м... Как сказать... Нет, наверное, не так уж  хорошо.  Просто  он
дал мне несколько уроков спуска на горных лыжах. Я даже осталась  должна
ему, ведь он так быстро испарился. Мне хотелось бы ему заплатить...
   Сыграно это было великолепно. Марта что-то бормотала, запиналась, и в
результате создалось впечатление, что у нее с  Рене  что-то  было,  дело
зашло довольно  далеко,  и  теперь  она  стремится  всячески  убедить  в
обратном. Игра на тонких струнах ревнивой любящей женщины -  Марта  была
специалистом в этой области.
   - Да, я понимаю, мадам, - прошептала Дени с глазами полными  слез.  -
Только чему верить...
   - О, я знаю Рене. Вы такая красивая... Дени  изо  всех  сил  пыталась
выдавить из себя улыбку.
   - Это ничего... Не важно... Когда человека любишь, надо принимать его
таким, какой он есть. Рене меня любит, это несомненно,  но  он  нравится
стольким женщинам! Разве его в том вина?
   - Не понимаю, мадемуазель, что вы стремитесь мне внушить,  -  сказала
Марта и нарочито громко захохотала. - Я поняла одно - вы безумно  любите
Рене, ну и на здоровье. Вы могли бы всего лишь помочь  мне  вернуть  ему
долг. Я оставлю вам некоторую сумму, а вы  передадите  от  моего  имени,
когда он вернется.
   Дени вытянулась, как маленький  петушок,  всем  своим  видом  выражая
протест.
   -  Ах,  нет...  Вы  должны  понять,  что  когда  Рене  вернется,  мне
совершенно не захочется говорить с ним о вас. Тем  более  возвращать  от
вашего имени деньги. Простите меня, но есть же границы...
   - В таком случае, - неожиданно высокомерно заявила Марта, -  я  пошлю
ему чек. Вы дадите мне его адрес?
   - А вы разве не знаете?
   - Откуда же?
   Дени заколебалась. Следует ли ей сообщать, что  Рене  в  шамберийской
тюрьме? Если эта обворожительная дама на самом деле близко его не знает,
то зачем ей нужен его адрес?
   Марта читала мысли по ее лицу, как  в  открытой  книге.  Ей  хотелось
получить еще неизвестный адрес Рене или хоть какую-то зацепку.  То,  что
она услышала, разочаровало ее окончательно.
   -  Вы  можете  послать  ему  почтовый  перевод  до  востребования   в
Экс-ле-Бен. В прошлом году он именно так получал  свою  корреспонденцию,
потому что часто менял квартиры.
   - А здесь, в Куршевеле, у него нет квартиры?
   - В настоящий момент нет. До отъезда он снимал комнату, но  позавчера
ее уже сдали другому.
   - Где же тогда он оставил все свои пожитки?
   - Что вы, они все уместились в одном  чемодане,  который  он  взял  с
собой.
   Принцесса  на  мгновение  представила  себе  квартиру  Лорреты  Фабр.
Принадлежало ли там что-нибудь Рене? Похоже, нет. В таком случае он либо
отвез чемодан куда-то, либо взял его с собой в тюрьму. Но  скорее  всего
ничего важного в чемодане не содержалось: в первом случае -  потому  что
Рене знал, что за ним следят, во втором - потому что  в  тюрьме  чемодан
могли подвергнуть досмотру.
   - Ладно, я пошлю ему почтовый перевод. До свидания, мадемуазель. И не
волнуйтесь, между мной и Рене абсолютно ничего не было, даю вам слово.
   Она  вложила  в  эту  фразу  всю  силу   своей   убежденности.   Дени
заулыбалась.
   - Спасибо, мадам, - произнесла она, любезно провожая Марту до  двери.
- Простите, если я позволила себе всякие глупости, но...
   - Конечно, конечно, моя дорогая.., я понимаю. Вы очень любите  вашего
Рене. Влюбленным женщинам надо прощать все.
   И,  добросовестно  хромая,  принцесса  направилась  к  отелю.  Каждую
субботу в Куршевель  съезжались  любители  горных  лыж  обоего  пола  из
Гренобля, Лиона и даже из более  отдаленных  городов.  У  стоящих  возле
отеля  автомобилей  крутились  фотографы  в  надежде,   что   кто-нибудь
воспользуется их услугами.
   Ирвин прогуливался,  ожидая  Марту.  Она  отметила,  что  он  неплохо
выглядит. Заходящее  солнце  придавало  мягкость  его  породистому  лицу
кондотьера.  Посеребренные  волосы  красиво  оттеняли  загар.  В  легкой
походке было нечто кошачье. Он взмахнул рукой, и Марта направилась  было
к нему, но поняла, что жест предназначался не ей.  Шустрый  фотограф  не
заставил себя просить дважды и щелкнул фотоаппаратом.  Затем  он  вручил
Ирвину голубую квитанцию, которую тот положил в карман.
   - Снимки будут готовы завтра утром, после девяти.  Ирвин  нежно  взял
подошедшую Марту под руку и увлек за собой.
   - Ты хочешь завести семейный альбом? Отличная идея. Вечерами у камина
мы будем рассматривать картинки из прошлого...
   - Именно так, dearest. Но пока эти  времена  счастливой  старости  не
наступили,   рассмотрим-ка   лучше   этот   снимок   через   лупу.    Не
оглядывайтесь...  Надеюсь,  что  два  типа  сзади  нас  попали  в   поле
объектива. Случайность, конечно, не исключена, но  ощущение  "хвоста"  у
меня появляется частенько.
   Действительно, в десяти шагах от них двое мужчин,  беседуя,  вошли  в
бар и заказали два чинзано бьанко.
 
*** 
 
   Дверь тюрьмы захлопнулась за  Лореттой.  Никакой  возможности  обойти
правила: свидания с подследственными запрещены. Другие женщины приходили
с огромными пакетами. Но они тоже не видели своих благоверных  -  просто
приносили каждую субботу килограммов по пять снеди.
   Последние два дня Лоретта вынашивала план розыска документов -  в  их
существовании она теперь не  сомневалась  -  и  передаче  их  партийному
руководству. Причем ни о героизме, ни о славе она не помышляла. Интересы
Партии превыше всего. И раз уж американцы так активно  стараются  добыть
эти бумаги, значит, если  она  их  опередит,  ей  гарантировано  горячее
одобрение  ее  политических  боссов.  В  какой-то  миг  Лоретта   думала
рассказать обо всем руководителю ячейки, но, поразмыслив, отказалась  от
этой затеи. Как истый фанатик идеи, она даже своих  ближайших  товарищей
считала мелочными, узколобыми неудачниками.
   Мрачная, вернулась она домой, раздумывая  о  том,  каким  образом  ей
связаться с Рене и выведать его тайну.
   - Никаких визитов к подследственным. И в любом случае свидания только
по четвергам с двух до четырех.
   Не замечая,  какой  прекрасный  выдался  денек,  она  приблизилась  к
стоянке автобусов. "Ва дэ Изер",  "Шамони",  "Куршевель  1850".  Посреди
леса лыж и палок царила веселая суета. Мужчина остановился в двух  шагах
от Лоретты.
   - Могу я попросить  вас  уделить  мне  несколько  минут,  мадемуазель
Фабр?
   - Зачем? Мы, кажется, незнакомы.
   - Меня зовут Элиас  Жуани,  но  я  сомневаюсь,  что  это  имя  вам  о
чем-нибудь говорит. Мне писал о вас Рене Пра, и я хотел бы  побеседовать
с вами именно о нем.
   - Ага! И вы тоже. Даю голову на отсечение, сейчас вы объявите, что вы
его друг!
   - Да нет, я с ним даже никогда не разговаривал. Могу я предложить вам
бокал шампанского?
   - Ну, если вам так хочется... Они вошли в бар.
   - Почему вы сказали "и вы тоже",  когда  я  упомянул  имя  Рене  Пра?
Кто-то уже справлялся о нем до меня?
   Лоретта посмотрела в окно на улицу и благоразумно  промолчала.  Элиас
Жуани захохотал.
   - Не та ли странная парочка  меня  опередила?  Некий  Ирвин  Леруа  в
сопровождении породистой дамы? Девушка вздрогнула.
   - Ага, я угадал, - продолжал Жуани, - меня это не  удивляет.  Советую
вам держаться от таких подальше. Очень жаль, что они сумели обвести Рене
вокруг пальца. Принцесса, говорят, неотразима.
   Голос Жуани был нежным, даже слегка усыпляющим, и Лоретта попалась на
удочку. В глубине души она ненавидела принцессу изо всех сил. Достаточно
было собеседнику отозваться о ней не слишком лестно, и он сразу сделался
милее всех на свете.
   - Абсолютно с вами согласна, - произнесла она, поднося бокал к губам.
   - Рад это слышать. Вы только что ходили в тюрьму - хотели  повидаться
с Рене?
   - Да, но свидания с  подследственными  запрещены.  r  -  Конечно,  вы
должны были знать об этом. На следующей неделе, если мэтр Давид Блюм  не
добьется прекращения дела, в чем я сильно сомневаюсь,  я  выхлопочу  вам
разрешение на свидание.
   - Мэтр Давид Блюм? Знаменитый парижский адвокат? Вы уверены, что Рене
будет защищать мэтр Блюм?
   В голове Лоретты не укладывалось, с какой стати модный адвокат взялся
защищать такую голь перекатную.
   - Я уверен на все сто  процентов,  потому  что  сам  пригласил  мэтра
Блюма.
   - Но...
   - Вас интересует, почему я так озабочен судьбой Рене?
   - Ну конечно!
   - Не будьте лицемеркой, мадемуазель Фабр, прошу прощения за резкость.
Вы прекрасно понимаете, какие  мотивы  побуждают  меня  помогать  вашему
другу. Она хотела запротестовать, но он не дал ей раскрыть рта.
   - Нет, нет, нет! Не говорите ничего. Я ни о  чем  вас  не  спрашиваю.
Никаких тайн, секретов... Не сомневайтесь, я знаю  столько  же,  сколько
вы. И было бы очень глупо свести к нулю наши усилия только  потому,  что
Ирвин Леруа втерся в доверие к Рене. Но, слава богу, у Рене хватило  ума
рассказать ему не все. Леруа знает,  что  эти..,  эта  вещь  спрятана  в
старом доме в Куршевеле 1850, но  не  знает  точно,  где  именно.  Чтобы
перевернуть там все вверх дном, нужно несколько недель,  значит,  у  нас
есть время.
   Лоретта слушала  очень  внимательно.  Элиас  Жуани  явно  считает  ее
посвященной во все секреты Рене. Надо поддерживать в нем эту уверенность
и выпытать как можно больше. Неважно, на кого он работает.
   - Старый дом в Куршевеле 1850?
   - попыталась припомнить Лоретта.
   - Только не говорите, что понятия не имеете, о чем речь. В  горах  не
так много старых домов, тем более затерянных в снегах.
   - Что я должна сделать, чтобы помочь .Рене?
   - Как можно скорее приехать в Куршевель, найти то, что спрятал  Рене,
перепрятать в другое место  и  ждать  его  возвращения  из  тюрьмы.  Как
видите, все просто!
   - Просто-то просто, но почему вы сами не займетесь этим, если  знаете
столько же, сколько я?
   - Вы забываете, что я все время нахожусь под наблюдением  противника.
Сегодня я смог от них оторваться, чтобы увидеться с вами, но там  совсем
другое дело.
   Спустя некоторое время они расстались. Лоретта пообещала Элиасу Жуани
отправиться завтра в Куршевель. Тот удалился  удовлетворенный,  пообещав
Лоретте  заботиться  о  ее  безопасности  всю  ночь  с  воскресенья   на
понедельник. На самом деле  она  решила  уехать  сегодня  же  вечером  и
наутро, с первыми лучами солнца начать поиски домика в снегах. У Лоретты
возникла внутренняя уверенность в том, что она найдет эти документы  еще
до завтрашнего вечера.
   Переночевав в современном отеле в Мутьере, Лоретта рано утром  уехала
на такси, но не в Куршевель, а в Мерибель.  В  Куршевеле  она  рисковала
стать объектом наблюдения, под которое неизбежно попадали все причастные
к этому делу.
   Было еще рано, и  подъемник  не  работал.  Чтобы  немного  согреться,
Лоретта чуть-чуть покаталась на лыжах. Потом  она  решила  подняться  на
Сомер, а оттуда спуститься в окрестности  Куршевеля  и,  не  обнаруживая
себя, поискать заброшенный домик.
   Высунув  кончик  языке,  принцесса  занималась  творческой   работой,
которая заключалась в  подрисовывании  чего-то  карандашом  на  снимках,
сделанных  на  шоссе.  Рядом  лежала   присланная   уличным   фотографом
моментальная  фотография.  Закончив  свои  упражнения.  Марта  протянула
снимки Ирвину, любовавшемуся пейзажем.
   - Это, конечно, Пулье, -  не  глядя,  сказал  тот.  -  Я  в  этом  не
сомневался.
   - Мне кажется, для секретного агента он слишком  нерасторопен.  А  ты
как думаешь? И грим у него простоват.
   - М-м... А если все-таки секретный агент?
   - В таком случае, никем другим он бы и не мог быть. Ирвин засмеялся.
   - Ну, почему? Чиновником, например... Франция - страна чиновников.
   - Шутишь?
   - Да нет... Вот компаньон его - тот более своеобразен.  Притворяется,
что говорит с  американским  акцентом.  Гнусавость-то  у  него  есть,  а
построение фраз чисто европейское.
   - Действительно, я тоже заметила.
   - Меня беспокоит их появление. Уверены ли они, что Рене  Пра  спрятал
свою находку где-то в Куршевеле? За мной они следят или за кем-то другим
- например, за этим финном? Но в таком случае, почему  никто  ничего  не
предпринимает? Я полночи наблюдал за дорогой, ведущей  на  ферму  -  при
лунном свете ее хорошо видно из моего окна. Пройти по "ей  можно  только
ночью - слишком много снега. Когда он тает, даже снегоступы  не  спасут.
Короче, я никого не видел. Интересно, удалось  ли  мне  обмануть  Элиаса
Жуани моим визитом на заброшенную ферму?
   - А чего ты, собственно, добиваешься?
   - Направить  всех  по  ложному  следу,  а  самому  начать  потихоньку
действовать. Конечно, они  тоже  имеют  право  на  задумки...  Не  знаю,
считают ли меня ничтожно малой величиной, или,  наоборот,  дают  понять,
что мне не удастся от них избавиться. Связаны  друг  с  другом  Пулье  и
Жуани или нет? Все это опять напоминает  мне  покер,  где  каждый  игрок
знает три-четыре карты противников. В такой ситуации надо блефовать  как
можно чаще. Найдется куча людей, видевших, как  вы  флиртовали  с  Рене.
Правда, вследствие этого у вас и врагов предостаточно, но это нам только
на руку...  А  в  общем-то,  не  лучше  ли  поскорее  свалить  отсюда  и
возобновить  наше  прекрасное   ничегонеделание,   ради   которого   мы,
собственно, и приехали?
   Марта, не прерывая, выслушала .
   Его длинную, безрадостную речь. С Ирвином изредка случались  припадки
уныния.
   - Есть одна неплохая гипотеза, -  произнесла  она  нежно,  когда  тот
закончил наконец свой монолог.
   - Любопытно послушать.
   - Даже две гипотезы.  Согласно  первой,  они  хотят  получить  больше
сведений, чем ты можешь предоставить. Коль скоро это так,  то  зачем  им
вести против тебя беспредметную борьбу? Согласно  второй  гипотезе,  они
преследуют цели, отличные от твоих. Представь на минутку,  что  никакого
документа в самолете не было. Но в то же время Рене  Пра  мог  выполнять
секретное задание, о котором ты не имеешь никакого понятия. Не  забывай,
что он любовник девушки, не  скрывающей  своих  политических  убеждений,
хотя они идут вразрез с законом.
   - Вашу первую гипотезу можно принять. Что касается  второй,  то  если
она окажется верной, нам следует вернуться к безделью, о котором  я  уже
говорил.
   - Я бы согласилась, если бы не Элиас Жуани.
   - Да? А он тут при чем?
   -  При  том,  что  он  тебя  преследует,  и,  по-моему,   готов   уже
наброситься. А до поры до времени строит из себя  честного  симпатичного
туриста.
   - Ну, симпатичный, а дальше что?
   - Ты ему нужен гораздо больше, чем он  тебе.  И  то,  чего  не  может
получить хитростью, он надеется выманить во время задушевных бесед.  Или
так и эдак одновременно. Даже если  вспомнить  твою  комедию  на  ферме,
какой смысл тебя преследовать, если ты оказался замешанным в эту историю
случайно. Слежка началась только после нашего визита к Лоретте. Из всего
этого следует, что мы на верном пути. Моя женская интуиция подсказывает,
что надо продолжать. И  можешь  не  беспокоиться,  как  только  запахнет
добычей, они сами дадут тебе знать.
   Ир