л он сам, Джейкоб  Демва.
И история этого человека полностью удовлетворяла неписаным требованиям. Но
самое смешное состояло в том, что толковать  ее  можно  было  двояко.  Для
одних она будет абсолютно прозрачной, другие же не поймут скрытого  в  ней
сарказма.
     - Ну что  ж,  -  начал  он,  -  я  расскажу  вам  об  одном  реальном
историческом лице. Этот человек представляет  немалый  интерес,  поскольку
принимал участие в установлении Контакта  между  примитивной  культурой  и
цивилизацией, ушедшей далеко вперед.  Думаю,  вы  уже  догадались,  о  чем
пойдет речь. Ведь с момента Контакта об этом не устают  толковать.  Судьба
американских индейцев представляет собой пьесу нравов  той  эпохи.  Старые
киноленты  двадцатого  века,  прославлявшие  "благородного  краснокожего",
сегодня могут вызвать лишь улыбку. Из всех земных культур именно индейцы в
наименьшей степени стремились приспособиться к европейцам-завоевателям. Их
гордость  долго  не  позволяла  им  воспользоваться  достижениями   белого
человека. Когда же они опомнились, было  уже  поздно.  К  примеру,  японцы
повели себя совсем иначе: в конце девятнадцатого века им удалось  включить
в  свою  культуру  достижения  европейской  цивилизации.  На  этот  пример
постоянно ссылается фракция "Приспособление и Выживание".
     Джейкоб на мгновение замолчал  и  обвел  взглядом  своих  слушателей.
Похоже, ему удалось захватить их таким вступлением.
     За соседним  столиком  прекратили  болтать,  внимательно  слушая  его
рассказ. Глаза у Куллы так и сверкали. Даже Буббакуб, обычно совершенно не
интересовавшийся  людскими  разговорами,  не  отрывал   от   него   колких
глаз-бусинок.  Лишь  Милдред  Мартин  недовольно  поморщилась,  когда   он
упомянул о фракции "Приспособление и Выживание".
     - Но безусловно, в том, что индейцы не смогли приспособиться к  новой
жизни, виноваты не только они одни. Многие  современные  ученые  полагают,
что культуры западного полушария в момент прибытия европейцев находились в
состоянии временного кризиса.  Так,  например,  бедняги  майя  только  что
покончили с гражданской войной;  их  чудесные  города  были  разрушены,  а
династия  правителей  полностью  уничтожена.  Население  некогда  великого
государства рассеялось по  бескрайним  просторам.  Когда  на  Американский
континент прибыл Колумб, храмы  майя,  эти  очаги  удивительной  культуры,
пустовали, все более  ветшая.  Конечно  же,  можно  возразить,  что  далее
последовал  так  называемый  Золотой   век   майя,   во   время   которого
благосостояние народа и товарооборот возросли в четыре раза. Но вряд ли  с
помощью подобных показателей можно измерять уровень культуры.
     Джейкоб остановился.
     "Осторожней, друг мой, осторожней, не переусердствуй с  иронией".  Он
заметил, как  Дубровский,  один  из  бортинженеров  корабля,  сидевший  за
соседним столиком, встал и отошел к автомату с кофе. На  лице  Дубровского
играла легкая ироничная  улыбка.  Джейкоб  взглянул  на  остальных  -  все
слушали с огромным интересом, словно не подозревая о скрытом  смысле  этой
истории. Правда, в отношении Куллы и Буббакуба он не  мог  сказать  ничего
определенного.
     - Так вот, мой далекий предок был индейцем.  Звали  его  Секвойя,  он
принадлежал к племени чероки. В те  времена  чероки  жили  в  основном  на
территории  штата  Джорджия,  на  восточном  побережье  Северной  Америки.
Поэтому они не располагали достаточным  временем,  чтобы  подготовиться  к
встрече с белым человеком. Тем  не  менее  чероки  в  определенном  смысле
попытались это сделать. Конечно  же,  их  попытка  была  далеко  не  столь
всеоб®емлющей  и  основательной,  как  у  японцев,  но  они  ее   все   же
предприняли.  Чероки  сумели  довольно   быстро   подхватить   технические
достижения своих новоявленных соседей. Бревенчатые дома  пришли  на  смену
вигвамам, а железные орудия и кузнечное ремесло стали частью их быта.  Они
по достоинству  оценили  порох  и  европейские  методы  ведения  сельского
хозяйства. Одно время племя чероки  даже  использовало  труд  рабов,  хотя
многим индейцам подобное новшество пришлось не по душе.
     Джейкоб замолчал, давая слушателям возможность усвоить услышанное,  а
затем продолжил:
     - К тому времени, о котором  пойдет  речь  в  моем  рассказе,  чероки
дважды потерпели поражение  в  войнах.  Они  совершили  ошибку,  поддержав
французов в тысяча семьсот шестьдесят пятом  году,  а  затем  выступив  на
стороне английской Короны во время первой американской революции. Но  даже
после этого чероки сохраняли за собой самоуправление на довольно приличной
территории - во многом  благодаря  тому,  что  новое  поколение  индейцев,
получив  от  европейцев  достаточное  количество  знаний,  ввело  у   себя
законодательство. Вместе со своими северными соседями,  ирокезами,  чероки
преуспели в составлении договоров с белыми. Именно в этот момент на  сцене
и появляется мой достопочтенный предок. Секвойю совершенно  не  привлекала
ни  одна  из  перспектив,  открывавшихся  перед  его  племенем:   остаться
благородными дикарями и тем самым  обречь  себя  на  верную  смерть,  либо
полностью перенять  образ  жизни  европейцев-колонистов  и  исчезнуть  как
самобытный  народ.  Секвойя  хорошо  сознавал  силу  печатного  слова,  но
полагал, что индейцы всегда будут находиться в невыгодном положении,  если
их вынудят принять английский язык.
     Джейкоб обвел взглядом своих слушателей. Он не понимал, улавливают ли
они связь между историей  племени  чероки  и  нынешними  взаимоотношениями
человечества и галактической Библиотеки.
     Милдред Мартин, похоже, была удивлена  столь  подробным  историческим
экскурсом. Но откуда ей было знать, что после окончания школы  Джейкобу  и
его многочисленным кузенам и кузинам пришлось прослушать  курс  истории  и
ораторского искусства. Хотя Джейкоб слыл в своей  семье  белой  вороной  и
всегда сторонился политики,  тем  не  менее  определенные  навыки  в  этой
области у него остались.
     - Так вот.  Секвойя  нашел  устраивавшее  его  решение  проблемы.  Он
попросту взял и изобрел письменность индейцев  чероки.  Это  был  воистину
титанический труд, стоивший ему немалых  мучений.  Более  того,  в  глазах
большинства соплеменников он выглядел настоящим безумцем. Но, несмотря  на
все препятствия.  Секвойя  достиг  цели  -  отныне  печатное  слово  стало
доступно не только горстке интеллектуалов, годами изучавших английский, но
и  тем,  кто  вовсе  не  блистал  способностями.  Вскоре  даже  сторонники
ассимиляции признали усилия Секвойи. Это была великая победа человеческого
духа,  вдохновлявшая  все  последующие  поколения  индейцев  чероки.  Надо
заметить, чероки оказались  единственным  коренным  американским  народом,
выбравшим себе в герои не воина, не охотника, а мыслителя. Единственным!
     И вот это-то и  явилось  главной  ошибкой  чероки.  Если  бы  индейцы
позволили местным миссионерам превратить себя в некое подобие  колонистов,
то со временем они смогли бы влиться в класс землевладельцев и занять свое
место в американском обществе.
     Но вместо этого чероки решили стать современными индейцами: сохранить
основные элементы своей культуры  и  одновременно  воспринять  европейскую
цивилизованность. Здесь кроется явное противоречие.  И  все  же  некоторые
историки до сих пор полагают,  что  такой  поворот  дела  не  был  так  уж
невозможен. Все шло замечательно, пока в один прекрасный день отряд  белых
колонистов не обнаружил на земле  чероки  золото.  Европейцы,  разумеется,
пришли в крайнее возбуждение. Они  быстро  провели  через  законодательное
собрание Джорджии постановление о конфискации этих земель.
     Тогда чероки совершили  очень  странный  поступок.  Аналогов  ему  не
нашлось  даже  сто  лет  спустя.  Индейское  племя   подало   в   суд   на
законодательное собрание штата Джорджия, обвинив его в незаконном  захвате
земель! Чероки получили определенную поддержку от  сочувствующих  индейцам
белых и сумели довести дело до Верховного суда Соединенных Штатов Америки.
И самое странное, суд постановил, что земля принадлежит племени чероки!
     Но вот здесь-то и проявилась относительность  приобщения  индейцев  к
европейским социальным институтам. Поскольку чероки  особо  не  стремились
внедриться в общественную структуру колонистов, то они не обладали никакой
политической силой. Индейцы с удивительной наивностью доверились высшим  и
на бумаге очень справедливым  законам  новой  нации.  Они  вполне  успешно
освоили правила законодательных игр, но не учли одной-единственной малости
- общественное мнение всегда являлось куда более  влиятельной  силой,  чем
любой закон.
     Для большинства своих новых соседей они так и остались всего лишь еще
одним индейским племенем. Когда Энди Джексон послал Верховный суд к  черту
и отправил войска, чтобы занять земли чероки, индейцы  внезапно  выяснили,
что им некуда больше  обратиться.  И  тогда  народ  Секвойи  вынужден  был
собрать скудный скарб и  отправиться  Дорогой  Плача  к  новым  "индейским
территориям" в западных землях Соединенных Штатов Америки.
     История Дороги Плача - это гимн человеческому  мужеству  и  терпению.
Невозможно описать, что пришлось испытать людям из племени чероки на  этом
скорбном пути. Страдания и горе послужили основой для выразительнейших  по
силе и глубине литературных памятников. И, кроме того, именно в это  время
у чероки возникла традиция черпать силу в лишениях, что и поныне  остается
характерной чертой этого народа.
     Изгнание оказалось не последним ударом,  обрушившимся  на  чероки.  В
Соединенных  Штатах  разразилась  гражданская  война.  Индейцы  также   не
остались в стороне. И брат стал убивать брата, когда  войска  Конфедерации
столкнулись с отрядами индейцев. Индейцы сражались даже неистовее белых, а
уж дисциплина в их рядах всегда была несравненно лучше. Но в то время  как
мужчины проливали кровь на  полях  сражений,  их  дома  подверглись  новым
разорениям. Болезни  и  бандитские  шайки  во  все  времена  сопутствовали
войнам.
     А потом начались новые  захваты  земель  очередными  колонистами.  За
стоицизм  племя  чероки  даже  прозвали  "американскими  евреями".  Другие
племена  не  выдержали  лишений,  не  сумели   выстоять   перед   натиском
несправедливых ударов судьбы, смирились. Но чероки выжили  как  самобытный
народ, и помогла им в этом традиция во всем полагаться только на себя.
     Память о Секвойе не  умерла.  Быть  может,  из  уважения  к  мужеству
индейцев чероки одно из калифорнийских деревьев назвали секвойя. Это самое
высокое дерево в мире.
     - Но я отклонился от рассказа о  безрассудстве  чероки,  -  продолжал
Джейкоб. - Гордость помогла им выжить в девятнадцатом веке, веке насилий и
грабежей на Американском континенте, выстоять перед равнодушием двадцатого
столетия. Но именно гордость не позволила им принять участие в  Возмещении
двадцать   первого   века.   Чероки   отвергли   "культурные   репарации",
предложенные им американским  правительством  накануне  эпохи  Бюрократии.
Отвергли богатства, которыми власть попросту завалила остальные  индейские
племена, дабы успокоить слишком  чувствительную  совесть  просвещенного  и
образованного американского общества.
     Индейцы чероки отказались участвовать в создании культурных центров и
изучать там танцы и ритуалы предков. Многие индейцы  занимались  тем,  что
возрождали  доколумбовы  орудия  труда,  "устанавливая  контакт  со  своим
прошлым". Чероки же решили создать  собственный,  ни  на  что  не  похожий
вариант американской культуры двадцать первого века.
     Заразив своим энтузиазмом племя  могавков  и  отдельных  индейцев  из
других племен, чероки занялись собственным "Возмещением",  начав  с  того,
что половину своих доходов вложили в Лигу энергетических спутников. Теперь
их гордость сублимировалась в строительство городов  в  открытом  космосе.
Примерно так же, как некогда она заставила их возвести  величайшие  города
Америки. Чероки отказались от богатства в обмен на свою долю неба.
     Но  на  этом  история  не  заканчивается.  Чероки  еще  раз  пришлось
заплатить за свою гордость. Когда  Бюрократия  начала  политику  всеобщего
подавления. Лига спутников восстала. Блестящие молодые люди, истинный цвет
человечества, шли на смерть бок о бок  со  своими  космическими  братьями.
Построенные в космосе города были уничтожены. Тем же, кто выжил, разрешили
остаться на орбите только потому, что  кто-то  должен  был  научить  людей
Бюрократии обращению со сложным оборудованием.
     Но война шла не только  в  космосе.  Многие  индейцы  чероки  приняли
участие в Конституционном мятеже.  Они  оказались  единственным  индейским
племенем, подвергшимся гонениям властей. Вторая Дорога Плача была не менее
печальна, чем первая. Однако  на  этот  раз  у  чероки  были  товарищи  по
несчастью.
     Но  вот  наступила  эпоха  подлинной  Бюрократии.  Гегемония   больше
заботилась о повышении производительности, чем о мщении  противникам  Лигу
спутников восстановили, правда, под строгим контролем, и в колониях О'Нила
расцвела новая культура.
     Представителей чероки и поныне можно встретить на Земле, в  то  время
как большинство индейских племен либо бесследно растворились в современной
космополитической культуре, либо ведут жизнь музейных  экспонатов.  Чероки
же все еще пытаются жить самостоятельно.  Они  так  и  не  усвоили  уроков
судьбы. Последняя их безумная затея - совместный с вьетнамцами  и  курдами
проект по окультуриванию Венеры. Но все это, конечно  же,  лишь  очередное
нелепое прожектерство.
     Впрочем, современная история племени чероки  уже  не  имеет  никакого
отношения к этому рассказу. Если бы Секвойя и его народ полностью переняли
образ жизни белого человека,  то  им  удалось  бы  выжить  и  даже  занять
определенное место в европейской культуре, заплатив, правда, за это полной
ассимиляцией. Если  бы  чероки  встали  на  путь  упорного  сопротивления,
подобно большинству индейских племен, то после бесчисленных  страданий  их
ждала бы в конце концов участь пыльных музейных экспонатов.
     Но чероки попытались найти третий путь, они  вознамерились  соединить
преимущества западной цивилизации и  собственное  культурное  своеобразие.
Это племя оказалось  весьма  упорным  в  своих  экспериментах.  В  течение
шестисот лет его перемалывало, как в жерновах. На долю чероки выпало  куда
больше страданий, чем на долю любого другого индейского народа.
     - Мораль этой истории очевидна, - заключил Джейкоб. - Мы, люди, стоим
сейчас перед выбором, сходным с  тем,  что  был  предложен  в  свое  время
индейцам чероки: либо до конца воротить нос, либо полностью раствориться в
древней галактической культуре. Так что всякому, кто решит выбрать  особый
путь, я советую вспомнить историю этого индейского племени. Его  путь  был
долог, и, быть может, он еще не кончен.
     Джейкоб закончил рассказ. Все молчали. Никто  не  спешил  заговорить.
Кулла  неподвижным  взглядом  уставился  куда-то  в  пространство  Милдред
Мартин, нахмурив брови, пристально разглядывала стол.
     Около кофейного аппарата по-прежнему маячил Дубровский. Казалось,  он
едва сдерживает смех. Возможно, это убежденный сторонник Лиги, ведь космос
буквально кишит ими. Джейкоб от души  надеялся,  что  Дубровскому  удастся
сдержаться. Риск и без того был слишком велик. У него пересохло в горле  -
то ли от длительного монолога, то ли от волнения. Он залпом выпил  остатки
апельсинового сока.
     Наконец Буббакуб взмахнул короткими лапами и привстал.  Мгновение  он
молча рассматривал Джейкоба.
     - Хорошая история, - отрывисто гавкнул водор на его шее.  -  Я  прошу
вас записать ее для меня, когда мы вернемся на базу. Это отличный урок для
людей. Но у меня есть вопросы, некоторых моментов я не понял.
     - Как вам будет  угодно,  пил  Буббакуб.  -  Джейкоб  слегка  склонил
голову. Надо бы побыстрее сменить тему, пока Буббакуб не вцепился  в  него
мертвой хваткой, выуживая подробности.
     - Мне тоже понравилась история моего друга Джейкоба, - раздался сзади
мелодичный свист. - Я старался не шуметь и очень рад, что мне  удалось  не
помешать столь чудесному рассказу.
     Джейкоб вскочил.
     - Фэгин!
     Навстречу кантону поднялись и все остальные.  В  рубиновых  отблесках
хромосферного   сияния   Фэгин   выглядел   черным   силуэтом    какого-то
экзотического растения. Он медленно покачивал ветвями.
     - Примите мои извинения, любезные софонты!  Но  мое  отсутствие  было
необходимым.  По  любезному  разрешению  коменданта  был  увеличен   поток
излучения сквозь экраны, чтобы я мог немного подкормиться. Но, как вы сами
понимаете, для этого пришлось изолировать необитаемую сторону корабля.
     - Очень разумно! - рассмеялась Мартин. - Нам бы  совсем  не  хотелось
поджариться на солнце!
     - Я так и думал, - нежно пропел  Фэгин,  -  но  мне  там  было  очень
одиноко, и сейчас я счастлив вновь оказаться среди вас.
     Все расселись. Фэгин устроился прямо  на  полу.  Джейкоб  с  радостью
ухватился за возможность выбраться из затруднительного положения.
     - Мы тут в ожидании входа в хромосферу обмениваемся историями.  Может
быть, ты тоже что-нибудь расскажешь, например, об Институте Прогресса?
     Кантон зашумел листвой:
     - Увы, дружище Джейкоб. В отличие от Библиотеки,  Институт  Прогресса
не стал влиятельной организацией. Его название не очень  верно  переведено
на английский. В вашем языке попросту нет слова, которое могло бы передать
суть. Наше небольшое  общество  было  основано  ради  одного-единственного
мелкого предписания, которое прародители завещали  старейшим  расам  перед
тем, как  покинуть  Галактику.  Грубо  говоря,  на  нас  возложена  задача
оберегать и лелеять все новое. Расам, подобным вашей, своего рода сиротам,
не знакомым с прелестями опекунства, трудно понять врожденный консерватизм
галактической культуры. И подобный консерватизм не  так  уж  и  плох,  ибо
верность традиции и общему наследию  среди  великого  разнообразия  рас  и
цивилизаций подчас оказывает благотворное влияние.  Молодые  расы  внимают
опыту старых, учатся у них мудрости и  терпению.  Можно  сказать,  что  мы
питаем глубокое уважение к нашим корням.
     Джейкоб отметил едва уловимое  волнение  Фэгина.  Короткие  узловатые
щупальца, служившие ему подобием ног, чуть  заметно  подрагивали.  Джейкоб
быстро взглянул на остальных, но, похоже,  никто  ничего  не  заметил.  Он
постарался не выдать своего удивления.
     - Но при всем уважении к традиции необходимо смотреть  вперед,  а  не
назад, - продолжал Фэгин. -  И  безгранично  мудрые  прародители  наказали
старейшинам Галактики не чинить препятствий новому.
     Джейкоб покачал головой.
     - Так вот, значит, почему, узнав о  том,  что  обнаружено  сообщество
дикарей, вы поспешили на Землю?
     Послышался легкий шелест:
     - Очень живописное сравнение, дружище Джейкоб,  но,  в  сущности,  ты
прав.  Для  Библиотеки  задача  сводится  к  тому,  чтобы  научить  землян
премудростям выживания. У моего Института куда более скромная  миссия:  мы
хотим понять, что нового вы принесли в галактическую культуру.
     Милдред Мартин, как школьница, подняла руку.
     - Кантен Фэгин, а есть  ли  у  вас  сведения  о  подобных  случаях  в
прошлом? Я имею в виду, встречались ли в Галактике  виды,  не  сохранившие
память о своих предках и о Развитии, жившие сами  по  себе,  подобно  нам,
землянам?
     - Да, уважаемая доктор Мартин, несколько раз  такое  случалось,  ведь
космос столь огромен. Во время  своих  миграций  как  кислородные,  так  и
водородные расы покрывают огромные расстояния. Но даже  обитаемые  области
далеко не всегда оказываются полностью исследованными. Зачастую  во  время
таких перемещений какой-нибудь крошечный осколок расы, едва расставшейся с
животным состоянием, оказывается покинутым опекуна