да за бедою:
 Буря за бурей пошла... и метелью и градом картечи,
 Черепом бомб и гранат занесло, завалило могилу!..

 1841



 СТИХИ ГЕНЕРАЛУ РАЕВСКОМУ
 (в сокращении)

 Опять с полками стал своими
 Раевский, веры сын, герой!..
 Горит кровопролитный бой.
 Все россы вихрями несутся,
 До положенья глав дерутся;
 Их тщетно к отдыху зовут:
 "Всем дайте умереть нам тут!" -
 Так русски воины вещают,
 Разят врага-не отступают:
 Не страшен россам к смерти путь.
 И мы, о воины! за вами
 Из градов русских все пойдем;
 За нас вы боретесь с врагами,
 И мы, мы вас в пример возьмем.
 Или России избавленье,
 Иль смерть врагу и пораженье!..
 К победе с вами мы пойдем
 Иль с верой - верными умрем.



 К.Н. БАТЮШКОВ

 К Д<АШКО>ВУ

 Мой друг! я видел море зла
 И неба мстительного кары:
 Врагов неистовых дела,
 Войну и гибельны пожары.
 Я видел сонмы богачей,
 Бегущих в рубищах издранных,
 Я видел бледных матерей,
 Из милой родины изгнанных!
 Я на распутье видел их,
 Как, к персям чад прижав грудных,
 Они в отчаяньи рыдали
 И с новым трепетом взирали
 На небо рдяное кругом.
 Трикраты с ужасом потом
 Бродил в Москве опустошенной,
 Среди развалин и могил;
 Трикраты прах ее священный
 Слезами скорби омочил.
 И там, где зданья величавы
 И башни древние царей,
 Свидетели протекшей славы
 И новой славы наших дней;
 И там, где с миром почивали
 Останки иноков святых,
 И мимо веки протекали,
 Святыни не касаясь их;
 И там, где роскоши рукою,
 Дней мира и трудов плоды,
 Пред златоглавою Москвою
 Воздвиглись храмы и сады,-
 Лишь угли, прах и камней горы,
 Лишь груды тел кругом реки,
 Лишь нищих бледные полки
 Везде мои встречали взоры!..
 А ты, мой друг, товарищ мой,
 Велишь мне петь любовь и радость,
 Беспечность, счастье и покой
 И шумную за чашей младость!
 Среди военных непогод,
 При страшном зареве столицы,
 На голос мирныя цевницы
 Сзывать пастушек в хоровод!
 Мне петь коварные забавы
 Армид и ветреных Цирцей
 Среди могил моих друзей,
 Утраченных на поле славы!..
 Нет, нет! талант погибни мой
 И лира, дружбе драгоценна,
 Когда ты будешь мной забвенна,
 Москва, отчизны край златой!
 Нет, нет! пока на поле чести
 За древний град моих отцов
 Не понесу я в жертву мести
 И жизнь и к родине любовь;
 Пока с израненным героем,
 Кому известен к славе путь,
 Три раза не поставлю грудь
 Перед врагов сомкнутым строем,-
 Мой друг, дотоле будут мне
 Все чужды музы и хариты,
 Венки, рукой любови свиты,
 И радость шумная в вине!

 1813



 ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ РЕЙН
 1814

 Меж тем как воины вдоль идут по полям,
 Завидя вдалеке твои, о Реин, волны,
 Мой конь, веселья полный,
 От строя отделись, стремится к берегам,
 На крыльях жажды прилетает,
 Глотает хладную струю
 И грудь, усталую в бою,
 Желанной влагой обновляет...

 О радость! я стою при Рейнских водах!
 И, жадные с холмов в окрестность брося взоры,
 Приветствую поля и горы,
 И замки рыцарей в туманных облаках,
 И всю страну, обильну славой,
 Воспоминаньем древних дней,
 Где с Альпов вечною струей
 Ты льешься, Реин величавый!

 Свидетель древности, событий всех времен,
 О Реин, ты поил несчетны легионы,
 Мечом писавшие законы
 Для гордых Германа кочующих племен;
 Любимец счастья, бич свободы,
 Здесь Кесарь бился, побеждал,
 И конь его переплывал
 Твои священны, Реин, воды.

 Века мелькнули: мир крестом преображен,
 Любовь и честь в душах суровых пробудились.
 Здесь витязи вооружились
 Копьем за жизнь сирот, за честь прелестных жен;
 Тут совершались их турниры,
 Тут бились храбрые-и здесь
 Не умер, мнится, и поднесь
 Звук сладкой трубадуров лиры.

 Так, здесь под тению смоковниц и дубов,
 При шуме сладостных нагорных водопадов,
 В тени цветущих сел и градов
 Восторг живет еще средь избранных сынов.
 Здесь все питает вдохновенье:
 Простые нравы праотцов,
 Святая к родине любовь
 И праздной роскоши презренье.

 Все, все - и вид полей, и вид священных вод,
 Туманной древности и бардам современных,
 Для чувств и мыслей дерзновенных
 И силу новую, и крылья придает.
 Свободны, горды, полудики,
 Природы верные жрецы,
 Тевтонски пели здесь певцы...
 И смолкли их волшебны лики.

 Ты сам, родитель вод, свидетель всех времен,
 Ты сам, до наших дней, спокойный, величавый,
 С падением народной славы,
 Склонил чело, увы! познал и стыд и плен...
 Давно ли брег твой под орлами
 Атиллы нового стенал
 И ты уныло протекал
 Между враждебными полками?

 Давно ли земледел вдоль красных берегов,
 Средь виноградников заветных и священных,
 Полки встречал иноплеменных
 И ненавистный взор зареинских сынов?
 Давно ль они, кичася, пили
 Вино из синих хрусталей
 И кони их среди полей
 И зрелых нив твоих бродили?

 И час судьбы настал!
 Мы здесь, сыны снегов,
 Под знаменем Москвы с свободой и с громами!..
 Стеклись с морей, покрытых льдами,
 От струй полуденных, от Каспия валов,
 От волн Улей и Байкала,
 От Волги, Дона и Днепра,
 От града нашего Петра,
 С вершин Кавказа и Урала!..

 Стеклись, нагрянули за честь твоих граждан,
 За честь твердынь, и сел, и нив опустошенных,
 И берегов благословенных,
 Где расцвело в тиши блаженство россиян,
 Где ангел мирный, светозарный
 Для стран полуночи рожден
 И провиденьем обречен
 Царю, отчизне благодарной.

 Мы здесь, о Реин, здесь! ты видишь блеск мечей!
 Ты слышишь шум полков и новых коней ржанье,
 "Ура" победы и взыванье
 Идущих, скачущих к тебе богатырей.
 Взвивая к небу прах летучий,
 По трупам вражеским летят
 И вот - коней лихих поят,
 Кругом .заставя дол зыбучий.

 Какой чудесный пир для слуха и очей!
 Здесь пушек светла медь сияет за конями,
 И ружья длинными рядами,
 И стяги древние средь копий и мечей,
 Там шлемы воев оперенны,
 Тяжелой конницы строи
 И легких всадников рои -
 В текучей влаге отраженны!

 Там слышен стук секир,-и пал угрюмый лес!
 Костры над Реином дымятся и пылают!
 И чаши радости сверкают,
 И клики воинов восходят до небес!
 Там ратник ратника объемлет;
 Там точит пеший штык стальной;
 И конный грозною рукой
 Крылатый дротик свой колеблет.

 Там всадник, опершись на светлу сталь копья,
 Задумчив и один, на береге высоком
 Стоит и жадным ловит оком
 Реки излучистой последние края.
 Быть может, он воспоминает
 Реку своих родимых мест -
 И на груди свой медный крест
 Невольно к сердцу прижимает...

 Но там готовится, по манию вождей,
 Бескровный жертвенник средь гибельных трофеев,
 И богу сильных Маккавеев
 Коленопреклонен служитель алтарей:
 Его, шумя, приосеняет
 Знамен отчизны грозный лес;
 И солнце юное с небес
 Алтарь сияньем осыпает.

 Все крики бранные умолкли, и в рядах
 Благоговение внезапу воцарилось,
 Оружье долу преклонилось,
 И вождь, и ратники чело склонили в прах:
 Поют владыке вышней силы,
 Тебе, подателю побед,
 Тебе, незаходимый свет!
 Дымятся мирные кадилы.

 И се подвигнулись-валит за строем строй!
 Как море шумное, волнуется все войско;
 И эхо вторит крик геройской,
 Досель не слышанный, о Реин, над тобой!
 Твой стонет брег гостеприимный,
 И мост под воями дрожит!
 И враг, завидя их, бежит,
 От глаз в дали теряясь дымной!..

 1816-1817



 ПЕРЕХОД РУССКИХ ВОЙСК ЧЕРЕЗ НЕМАН
 1 января 1813 года
 (Отрывок)

 Снегами погребен, угрюмый Неман спал.
 Равнину льдистых вод и берег опустелый
 И на брепу покинутые селы
 Туманный месяц озарял.
 Все пусто... Кое-где на снеге труп чернеет,
 И брошенных костров огонь, дымяся, тлеет,
 И хладный, как мертвец,
 Один среди дороги,
 Сидит задумчивый беглец
 Недвижим, смутный взор вперив на мертвы ноги.
 И всюду тишина... И се, в пустой дали
 Спущенных копий лес возникнул из земли!
 Он движется. Гремят щиты, мечи и брони,
 И грозно в сумраке ночном
 Чернеют знамена, и ратники, и кони:
 Несут полки славян погибель за врагом,
 Достигли Немана - и копья водрузили.
 Из снега возросли бесчисленно шатры,
 И на брегу зажженные костры
 Все небо заревом багровым обложили.
 И в стане царь младой
 Сидел между вождями,
 И старец-вождь пред ним, блестящий сединами
 И бранной в старости красой.

 <1813(?)>



 М. В. МИЛОНОВ

 К ПАТРИОТАМ
 Писано в 1812 г.
 по занятии французами Смоленска

 Цари в плену-в цепях народы!
 Час рабства, гибели приспел!
 Где вы, где вы, сыны свободы?
 Иль нет мечей и острых стрел?
 Иль мужество в груди остыло,
 И мстить железо позабыло?
 В России враг... и спит наш гром!
 Почто не в бой? он нам ли страшен?
 Уже верхи смоленских башен
 Виются пламенным столбом.

 Се вестник кары - вражьей траты:
 Их кровь жар мести утолит!
 К мечам! Вперед! Блажен трикраты
 Кто первый смертью упредит!
 Развейтесь, знамена победны,
 Героев-предков дар наследный!
 За их могилы биться нам!
 На гибель злым и малодушным,
 Сам браней бог вождем воздушным
 Летит святым сим знаменам.

 Их слава нарекла своими-
 И носим имя мы славян!
 Вперед, рядами-вместе с ними
 Перуном грянем в вражий стан!
 Сразим иль всяк костями ляжет
 И гробный холм потомству скажет:
 Здесь скрыт бестрепетных собор,
 И скажут веки и стихии:
 Он славу защищал России,
 Он мстил вселенныя позор!

 Стыдом, проклятием покрытый,
 Сей царь земли, сей бог побед,
 В ров гибели, для нас изрытый,
 С высот честей своих падет!
 Не сонм наемников иль пленных,
 К алчбе, корысти устремленных,
 Предателей страны своей,
 Которы в страхе рабском пали,
 В добычу все врагам отдали-
 И прах отеческих костей!

 Он встретит в нас героев славы,
 Известных свету россиян,
 Спасавших чуждые державы,
 Которых суша, океан
 В победах громких созерцали,
 Которых царства трепетали,
 Кого дрожал и храбрый швед,
 И прус, и галл непостоянный,
 Сам вождь его, в боях венчанный
 И спящий в гробе Магомед!

 Восстань, героев русских сила!
 Кого и где, в каких боях
 Твоя десница не разила?
 Днесь брань встает в родных полях-
 Где персть, древа и камни хладны
 Возжгут твой дух по славе жадный!
 Один, один врагу удар-
 И вся Европа отомстится:
 Здесь Бельт от крови задымится-
 А там-вспылает Гибралтар!

 1812



 П. А. ВЯЗЕМСКИЙ

 ПОСЛАНИЕ К ЖУКОВСКОМУ ИЗ МОСКВЫ, В КОНЦЕ 1812 ГОДА

 Итак, мой друг, увидимся мы вновь
 В Москве, всегда священной нам и милой!
 В ней знали мы и дружбу и любовь,
 И счастье в ней дни наши золотило.
 Из детства, друг, для нас была она
 Святилищем драгих воспоминаний;
 Протекших бед, веселий, слез, желаний
 Здесь повесть нам везде оживлена.
 Здесь красится дней наших старина,
 Дней юности, и ясных и веселых,
 Мелькнувших нам едва-и отлетелых.
 Но что теперь твой встретит мрачный взгляд
 В столице сей и мира и отрад? -
 Ряды могил, развалин обгорелых
 И цепь полей пустых, осиротелых-
 Следы врагов, злодейства гнусных чад!
 Наук, забав и роскоши столица,
 Издревле край любви и красоты
 Есть ныне край страданий, нищеты.
 Здесь бедная скитается вдовица,
 Там слышен вопль младенца-сироты;
 Их зрит в слезах румяная денница,
 И ночи мрак их застает в слезах!
 А там старик, прибредший на клюках
 На хладный пепл родного пепелища,
 Не узнает знакомого жилища,
 Где он мечтал сном вечности заснуть,
 Склонив главу на милой дщери грудь;
 Теперь один, он молит дланью нищей
 Последнего приюта на кладбище.
 Да будет тих его кончины час!
 Пускай мечты его обманут муку,
 Пусть слышится ему дочерний глас,
 Пусть, в гроб сходя, он мнит подать ей руку!
 Счастлив, мой друг, кто, мрачных сих картин.
 Сих ужасов и бедствии удаленный
 И строгих уз семейных отчужденный,
 Своей судьбы единый властелин,
 Летит теперь, отмщеньем вдохновенный,
 Под знамена карающих дружин!
 Счастлив, кто меч, отчизне посвященный,
 Подъял за прах родных, за дом царей,
 За смерть в боях утраченных друзей;
 И, роковым постигнутый ударом,
 Он скажет, свой смыкая мутный взор:
 "Москва! я твой питомец с юных пор,
 И смерть моя-тебе последним даром!"
 Я жду тебя, товарищ милый мой!
 И по местам, унынью посвященным,
 Мы медленно пойдем, рука с рукой,
 Бродить, мечтам предавшись потаенным.
 Здесь тускл зари пылающий венец,
 Здесь мрачен день в краю опустошений;
 И скорби сын, развалин сих жилец,
 Склоня чело, объятый думой гений
 Гласит на них протяжно: нет Москвы!
 И хладный прах, и рухнувшие своды,
 И древний Кремль, и ропотные воды
 Ужасной сей исполнены молвы!

 1813



 ЭПЕРНЕ
 (Денису Васильевичу Давыдову)



 Так из чужбины отдаленной
 Мой стих искал тебя, Денис!
 А уж тебя ждал неизменный
 Не виноград, а кипарис.

 На мой привет отчизне милой
 Ответом скорбный голос был,
 Что свежей братскою могилой
 Дополнен ряд моих могил.

 Искал я друга в день возврата,
 Но грустен был возврата день!
 И собутыльника и брата
 Одну я с грустью обнял тень.

 Остыл поэта светлый кубок,
 Остыл и партизанский меч;
 Средь благовонных чаш и трубок
 Уж не кипит живая речь.

 С нее не сыплются, как звезды,
 Огни и вспышки острых слов,
 И речь наездника - наезды
 Не совершает на глупцов.

 Струей не льется вечно новой
 Бивачных повестей рассказ
 Про льды Финляндии суровой,
 Про огнедышащий Кавказ,

 Про год, запечатленный кровью,
 Когда под заревом Кремля,
 Пылая местью и любовью,
 Восстала русская земля,

 Когда, принесши безусловно
 Все жертвы на алтарь родной,
 Единодушно, поголовно
 Народ пошел на смертный бой.

 Под твой рассказ народной были,
 Животрепещущий рассказ,
 Из гроба тени выходили,
 И блеск их ослеплял наш глаз.

 Багратион-Ахилл душою,
 Кутузов - мудрый Одиссей,
 Сеславин, Кульнев - простотою
 И доблестью муж древних дней!

 Богатыри эпохи сильной,
 Эпохи славной, вас уж нет!
 И вот сошел во мрак могильный
 Ваш сослуживец, ваш поэт!

 Смерть сокрушила славы наши,
 И смотрим мы с слезой тоски
 На опрокинутые чаши,
 На упраздненные венки.

 Зову,- молчит припев бывалый;
 Ищу тебя,-но дом твой пуст;
 Не встретит стих мой запоздалый
 Улыбки охладевших уст.

 Но песнь мою, души преданье
 О светлых, безвозвратных днях,
 Прими, Денис, как возлиянь
 На прах твой, сердцу милый прах!

 1854



 ПОМИНКИ ПО БОРОДИНСКОЙ БИТВЕ



 Милорадовича помню
 В битве при Бородине:
 Был он в шляпе без султана
 На гнедом своем коне.

 Бодро он и хладнокровно
 Вел полки в кровавый бой,
 Строй за строем густо, ровно
 Выступал живой стеной.

 Только подошли мы ближе
 К средоточию огня,
 Взвизгнуло ядро и пало
 Перед ним, к ногам коня,

 И, сердито землю роя
 Адским огненным волчком,
 Не затронуло героя,
 Но осыпало песком.

 "Бог мой!-он сказал с улыбкой,
 Указав на вражью рать,-
 Нас завидел неприятель
 И спешит нам честь отдать".



 И Кутузов предо мною,
 Вспомню ль о Бородине,
 Он и в белой был фуражке,
 И на белом был коне.

 Чрез плечо повязан шарфом,
 Он стоит на высоте,
 И под старцем блещет ярко
 День в осенней красоте.

 Старца бодрый вид воинствен,
 Он сред полчищ одинок,
 Он бесстрастен, он таинствен,
 Он властителен, как рок.

 На челе его маститом,
 Пролетевшею насквозь
 Смертью раз уже пробитом,
 Пламя юное зажглось.

 Пламя дум грозой созревших,
 В битве закаленных дум,
 Он их молча вопрошает
 Сквозь пальбу, огонь и шум.

 Мыслью он парит над битвой,
 И его орлиный взгляд
 Движет волею и силой
 Человеческих громад.

 И его молниеносцы
 Ждут внимательно кругом,
 Чтоб по слову полководца
 Зарядить крылатый гром.

 От вождя к вождю обратно
 Мчатся быстрые гонцы,
 Но иного безвозвратно
 Смерть хватает на лету!

 Против нас дружины, ужас
 Завоеванных земель,
 Записавшие победу
 С давних лет в свою артель;

 Славой блещущие лица
 И в главе их - вождь побед,
 Гордым солнцем Аустерлица
 Загоревшее лицо.

 Но бледнеет это солнце
 И течет на запад свой,
 А взойдет другое солнце
 Над пылающей Москвой.

 И впервые в грудь счастливца
 Недоверья хлад проник:
 Так с учителем заспорил
 Седовласый ученик.

 К острову Святой Елены
 Здесь проложен первый шаг,
 И Кремля святые стены
 В казнь себе усвоит враг.

 День настал! Мы ждали битвы,
 Все возрадовались ей:
 Шли давно о ней молитвы
 Приунывших усачей.

 И на пир веселый словно
 Каждый радостно летит,
 Будь у каждого три жизни,
 Он всех трех не пощадит.

 Никогда еще в подлунной
 Не кипел столь страшный бой:
 Из орудий ад чугунный,
 Разразившись, поднял вой;

 Целый день не умолкает,
 Извергая смерть кругом;
 Строй за строем исчезает
 Под убийственным огнем.

 Но пылают мщенья гневом
 Снова свежие ряды,
 Свежей кровью и посевом
 Смерть плодит свои бразды.

 Словно два бойца во злобе,
 Набежала рать на рать;
 Грудью в грудь вломились обе,
 Чтоб противника попрать.

 Но победа обоюдно
 То дается нам, то им;
 В этот день решить бы трудно,
 Кто из двух непобедим.

 Крепнет боевая вьюга,
 Все сильней растет она,
 И вцепившихся друг в друга
 Разнимает ночь одна.

 Грозный день сей Бородинский
 Им и нам в почет равно.
 Славься битвой исполинской,
 Славься ввек, Бородино!..

 1869



 К СТАРОМУ ГУСАРУ

 Ай да служба! ай да дядя!
 Распотешил, старина!
 На тебя, гусар мой, глядя,
 Сердце вспыхнуло до дна.

 Молодые ночи наши
 Разгорелись в ярких снах;
 Будто пиршеские чаши
 Снова сохнут на губах.

 Будто мы не устарели,-
 Вьется локон вновь в кольцо;
 Будто дружеской артели
 Все ребята налицо.

 Про вино ли, про свой ус ли,
 Или прочие грехи
 Речь заводишь: словно гусли
 Разыграются стихи.

 Так и скачут, так и льются,
 Крупно, звонко, горячо,
 Кровь кипит, ушки смеются,
 И задергало плечо.

 Подмывают, как волною,
 Душу грешника, прости!
 Подпоясавшись, с тобою
 Гаркнуть, топнуть и пойти.

 Черт ли в тайнах идеала,
 В романтизме и в луне,-
 Как усатый запевала
 Запоет о старине!

 Буйно рвется стих твой пылкий,
 Словно пробка в потолок,
 Иль Моэта из бутылки
 Брызжет хладный кипяток.

 С одного хмельного духа
 Закружится голова,
 И мерещется старуха,
 Наша сверстница Москва.

 Не Москва, что ныне чинно,
 В шапке, в теплых сапогах,
 Убивает дни невинно
 На воде и на водах,

 Но двенадцатого года
 Веселая голова,
 Как сбиралась непогода,
 А ей было трын-трава!

 Но пятнадцатого года
 В шумных кликах торжества
 Свой пожар и блеск похода
 Запивавшая Москва!

 Весь тот мир, вся эта шайка
 Беззаботных молодцов
 Ожили, мой ворожайка,
 От твоих волшебных слов!

 Силой чар и зелий тайных
 Ты из старого кремня
 Высек несколько случайных
 Искр остывшего огня.

 Бью челом, спасибо, дядя!
 Спой еще когда-нибудь,
 Чтобы мне, тебе подладя,
 Стариной опять тряхнуть!

 1832



 К. Ф. РЫЛЕЕВ

 ЛЮБОВЬ К ОТЧИЗНЕ
 ОДА

 Где алтарей не соружают
 Святой к отечеству любви?
 <нрзб> где не почитают
 Питать святой сей жар в крови?
 Друзья! Меня вы уличите
 И тот народ мне укажите,
 Который бы ее не знал,
 Оставивши страну родную
 И удалясь во всем в чужую,
 Тоски-в себе не ощущал?

 Нет, нет везде равно пылает
 В сердцах святой любви сей жар:
 Ее хотя не понимает,
 Но равно чувствует дикарь-
 Необразованный индеец,
 Как и ученый европеец.
 Всегда и всюду ей был храм:
 И в отдаленнейшие веки
 От чиста сердца человеки
 Несли ей жертву, как богам.

 Хвалится Греция сынами,
 Пылавшими любовью к ней,
 А Рим такими же мужами
 Встарь славен к чести был своей.
 Нас уверяют: Термопиллы,
 Осада Рима,-что любили
 Отчизну всей тогда душой.
 Там храбрый Леонид спартанин,
 Здесь изгнанный Камилл римлянин-
 Отчизне жертвуют собой.

 Но римских, греческих героев
 В любви к отечеству прямой
 Средь мира русские, средь боев,
 Затмили давнею порой.
 Владимир, Минин и Пожарской,
 Великий Петр и Задунайской,
 И нынешних герои лет,
 Великие умом, очами,
 Между великими мужами,
 Каких производил сей свет.

 Суворов чистою любовью
 К своей отчизне век пылал,
 И, жертвуя именьем, кровью,
 Ее врагов он поражал:
 Его поляки трепетали,
 Французы с турками дрожали.
 Повсюду завсегда с тобой
 Любовь к Отчизне, россиянин!
 А с нею, с ней велик гражданин,
 Ужасный для врагов герой.