Заутра бой затеять новый
 И до конца стоять...
 Вот затрещали барабаны-
 И отступили басурманы.
 Тогда считать мы стали раны,
 Товарищей считать.

 Да, были люди в наше время,
 Могучее, лихое племя:
 Богатыри - не вы.
 Плохая им досталась доля:
 Немногие вернулись с поля.
 Когда б на то не божья воля,
 Не отдали б Москвы!

 1837



 К. К. ПАВЛОВА

 МОСКВА

 День тихих грез, день серый и печальный;
 На небе туч ненастливая мгла,
 И в воздухе звон переливно-дальний,
 Московский звон во все колокола.

 И, вызванный мечтою самовластной,
 Припомнился нежданно в этот час
 Мне час другой,-тогда был вечер ясный,
 И на коне я по полям неслась.

 Быстрей! быстрей! и у стремнины края
 Остановив послушного коня,
 Взглянула я в простор долин: пылая,
 Касалось их уже светило дня.

 И город там палатный и соборный,
 Раскинувшись широко в ширине,
 Блистал внизу, как бы нерукотворный,
 И что-то вдруг проснулося во мне.

 Москва! Москва! что в звуке этом?
 Какой отзыв сердечный в нем?
 Зачем так сроден он с поэтом?
 Так властен он над мужиком?

 Зачем сдается, что пред нами
 В тебе вся Русь нас ждет любя?
 Зачем блестящими глазами,
 Москва, смотрю я на тебя?

 Твои дворцы стоят унылы,
 Твой блеск угас, твой глас утих,
 И нет в тебе ни светской силы,
 Ни громких дел, ни благ земных.

 Какие ж тайные понятья
 Так в сердце русском залегли,
 Что простираются объятья,
 Когда белеешь ты вдали?

 Москва! в дни страха и печали
 Храня священную любовь,
 Не даром за тебя же дали
 Мы нашу жизнь, мы нашу кровь.

 Не даром в битве исполинской
 Пришел народ сложить главу
 И пал в равнине Бородинской,
 Сказав: "Помилуй бог, Москву!"

 Благое было это семя,
 Оно несет свой пышный цвет,
 И сбережет младое племя
 Отцовский дар, любви завет.

 1844



 Е. А. БАРАТЫНСКИЙ

 Д. ДАВЫДОВУ

 Пока с восторгом я умею
 Внимать рассказу славных дел,
 Любовью к чести пламенею
 И к песням муз не охладел,
 Покуда русский я душою,
 Забуду ль о счастливом дне,
 Когда приятельской рукою
 Пожал Давыдов руку мне!
 О ты, который в пыл сражений
 Полки лихие бурно мчал
 И гласом бранных песнопений
 Сердца бесстрашных волновал!
 Так, так! покуда сердце живо
 И трепетать ему не лень,
 В воспоминанье горделиво
 Хранить я буду оный день!
 Клянусь, Давыдов благородный.
 Я в том отчизною свободной,
 Твоею лирой боевой
 И славный год войны народной
 В народе славной бородой!

 1825



 И. С. НИКИТИН

 РУСЬ

 Под большим шатром
 Голубых небес -
 Вижу - даль степей
 Зеленеется.

 И на гранях их,
 Выше темных туч,
 Цепи гор стоят
 Великанами.

 По степям, в моря
 Реки катятся,
 И лежат пути
 Во все стороны.

 Посмотрю на юг:
 Нивы зрелые,
 Что камыш густой,
 Тихо движутся;

 Мурава лугов
 Ковром стелется,
 Виноград в садах
 Наливается.

 Гляну к северу:
 Там, в глуши пустынь,
 Снег, что белый пух,
 Быстро кружится;

 Подымает грудь
 Море синее.
 И горами лед
 Ходит по морю.

 И пожар небес
 Ярким заревом
 Освещает мглу
 Непроглядную...

 Широко ты, Русь,
 По лицу земли
 В красе царственной
 Развернулася!

 У тебя ли нет
 Поля чистого,
 Где б разгул нашла
 Воля смелая?

 У тебя ли нет
 Про запас казны,
 Для друзей стола,
 Меча недругу?

 У тебя ли нет
 Богатырских сил,
 Старины святой,
 Громких подвигов?..

 И давно ль было,
 Когда с Запада
 Облегла тебя
 Туча темная?

 Под грозой ее
 Леса падали,
 Мать сыра-земля
 Колебалася.

 И зловещий дым
 От горевших сел
 Высоко вставал
 Черным облаком!

 Но лишь кликнул царь
 Свой народ на брань,-
 Вдруг со всех концов
 Поднялася Русь.

 Собрала детей,
 Стариков и жен,
 Приняла гостей
 На кровавый пир.

 И в глухих степях,
 Под сугробами,
 Улеглися спать
 Гости навеки.

 Хоронили их
 Вьюги снежные,
 Бури севера
 О них плакали!..

 И теперь среди
 Городов твоих
 Муравьем кишит
 Православный люд.

 По седым морям,
 Из далеких стран,
 На поклон к тебе
 Корабли идут.

 И поля цветут,
 И леса шумят,
 И лежат в земле
 Груды золота.

 И во всех концах
 Света белого
 Про тебя идет
 Слава громкая.

 Уж и есть за что,
 Русь могучая,
 Полюбить тебя,
 Назвать матерью.

 Стать за честь твою
 Против недруга,
 За тебя в нужде
 Сложить голову!

 1851



 А. Ф. ВОЕЙКОВ

 К ОТЕЧЕСТВУ

 О русская земля, благословенна небом,
 Мать бранных скифов, мать воинственных славян
 Юг, запад и восток питающая хлебом:
 Коль выспренний удел тебе судьбою дан!
 Твои климат, хлад и мраз, для всех других столь грозный,
 Иноплеменников изнеженных мертвит,
 Но крепку росса грудь питает и крепит.
 Твои растения не мирты - дубы, сосны;
 Не злато, не сребро-железо твой металл,
 Из коего куем мы плуги искривленны
 И то оружие, с которым сын твой стал
 Освободителем Европы и вселенны.
 Не производишь ты алмазов, жемчугов:
 Седой гранит, кремень-твой драгоценный камень,
 В которых заключен струей текущий пламень,
 Как пламень мужества в сердцах твоих сынов.

 О русская земля! ты ввек не производишь
 Ни тигров яростных, ни алчных крови львов,
 Ни злых крамольников, страшнейших тех чудовищ.
 Нет, матерь! не твоей утробою рожден
 Сей лютый крокодил, короны похититель,
 Чертогов, алтарей, престолов сокрушитель,
 Не уважающий законов естества,
 Враг человечества, враг дерзкий божества,
 Которого рука полмира оковала
 И угрожать тебе неволею дерзала,
 Которого алчбе подлунный тесен круг!-
 Твой росс есть ада враг, твой росс есть неба друг!
 Великосердая решительница споров
 Меж царствами земли! тобой рожден Суворов,
 Петр-диво, Александр-краса земных владык,
 И Задунайский вождь, и Крымский, и Чесменский,
 И громом свергший в ад Денницу князь Смоленский.
 О, да прильпнет навек к гортани мой язык,
 Десная пусть рука моя меня забудет,
 Когда не ты, не честь твоя и слава будет
 Восторгов, хвал моих единственный предмет!
 О русская земля, отечество героев!
 С благоговением тебе дивится свет.
 Не драгоценностей ты ищешь среди боев,
 Не царства, не града прияла мздой побед,
 Но благодарность лишь единую стяжала
 И, лавроносная! едино удержала
 Из прав, присвоенных над слабыми мечом,
 Лишь право быть царям и царствам образцом
 Великодушия; народам показала,
 Как независимость и веру защищать,
 Как жизни не щадить, как смерть предпочитать
 Ярму железному, цепям позорным рабства.
 В сердцах сынов твоих пылает бранный жар,
 И пусть пылает, он! еще один удар -
 И идол сокрушен, наказано коварство,
 И в преисподнюю низвергнуто тиранство!

 О росс! вся кровь твоя отчизне-довершай!
 Не Риму - праотцам великим подражай.
 Смотри, перед тобой деяний их зерцало;
 Издревле мужество славян одушевляло;
 Царица скифская, рассеяв персиян,
 Несытного кровей главу отъемлет Кира;
 Опустошителю Персеполя и Тира
 Вещают их послы: "Богами скифам дан
 Плуг-чтоб орать поля, меч-биться за свободу;
 Будь другом, не врагом ты храброму народу,
 Женоподобных нет меж нами индиян;
 Нет тканей пурпурных, смарагдов, перл и злата,
 Стрелами, копьями и бронями богата
 Лишь Скифская земля. Мужей увидишь здесь-
 За независимость все, все мы ополчимся,
 Или смирим твою неистовую спесь,
 Иль ляжем все костьми; тебе ж не покоримся!"
 Мамай с ордой татар, как волк на верный лов,
 Зубами скрежеща, бежит из нырищ, гладный;
 Но, развернув хоругвь свободы, на врагов
 Димитрий с громами-и варвар кровожадный
 Нашел не добычу, а вечный срам и смерть.
 Лев скандинавский, Карл, грозит Россию стерть,
 Мечтает увенчать себя бессмертной славой,
 Но погребает честь и гордость под Полтавой,
 Стремится Фридерик Европу возмутить,
 По воле править мнит вселенный судьбою;
 Но равновесие меж царств восстановить
 С полками Салтыков едва выходит к бою -
 И низложен других народов покоритель,
 Непобедимости исчезнула мечта.
 И се восстал еще ужаснейший губитель!
 И вновь обеты всех к тебе: "Гряди, спаситель!
 Гряди, о росс! вина такой войны свята;
 Но, возвратив покой отчизне, миру кровью,
 Над миром царствуй ты не ужасом-любовью".

 1812



 КНЯЗЮ ГОЛЕНИЩЕВУ-КУТУЗОВУ СМОЛЕНСКОМУ*

 Князь славы! именем народов и царей,
 Иноплеменничья избавившихся плена,
 Объемлю я твои священные колена -
 О, будь благословен, верховный вождь вождей,
 Завоевавший гроб священныя свободы,
 Расторгший рабства цепь и сокрушивший бич!
 Тебе со плесками воскликнули народы;
 Тебе звук арф, глас труб, торжеств и славы клич:
 Ты не отечества - вселенныя спаситель!

 Уже, господствуя, Европу зря в цепях,
 В цареубийственных вращая скиптр руках,
 Играл судьбою царств коварный похититель;
 Уже, пронырствами и дерзостью велик,
 На троны возводил .и низводил владык;
 Безверный потоптал законы и святыню,
 Мнил мир весь положить в безлюдную пустыню,
 Мнил видеть славы храм вдали уже отверст,
 Мнил свой поставить трон высоко, выше звезд,
 И тьмы тем, всадники, кони и колесницы,
 Тристаты и пешцы по манию десницы
 Готовы ринуться. Как сонмы вешних вод,
 Свирепые, сломив спасительный оплот,
 Уносят хижины и затопляют нивы,
 Пастух, оцепенев, зрит прежде край счастливый
 И плод рачения лет многих и трудов
 Добычей жалкою свирепости валов,-
 Так галлов полчища несметны, нечестивы,
 В Россию хлынули и полились в Москву,
 Успехом упоен, враг верит горделивый:
 "Росс склонит под ярмо позорное главу!"
 Но гибельны пути лукавы и строптивы;
 И справедливый бог не тако совещал;
 Он перстом на тебя монарху указал.
 О, вид торжественный! о, зрелище прекрасно!
 Доверенностию полсвета окружен,
 Поник седым челом, коленопреклонен,
 Не в лыстех мужеских, не в силе войск ужасной,
 Не в конской крепости-слезящий взор простер,
 Ты в боге положил сердечно упованье
 И молишь, в бой идя за веру, за царя,
 Благословить твое святое начинанье.
 И не умедлил бог! кто сильный постоит?
 Ты стал в лице врагам, как ангел-истребитель:
 Все вспять! полки, вожди, сам мира победитель...
 Вослед им мразы, глад, отчаяние, стыд
 И твой губящий гром - посол твоей десницы,
 Как вышнего глагол, несущий казнь для злых,
 От коего дрожит в основах мир своих;
 И где Сеннахериб? где кони, колесницы?
 Проклятый господом, исторгнут корень злых;
 И на распутиях их трупы воссмердели,
 Как жабы мерзкие, излезшие из блат.
 И россы цепи рвать германцев полетели:
 Ликуют небеса и стонет мрачный ад.
 Теки, о исполин! рази, карай злодейство;
 Мир миру славными победами даруй
 И раны сограждан спокойством уврачуй.
 Да будет целый мир-единое семейство!
 Да обнимаются, как братия, цари!
 Да встанут новые для Феба алтари!
 Под Александровой счастливою державой
 Дадут науки плод, искусства процветут;
 Тебе обязаны спокойствием и славой,
 Отчизне и тебе дань сердца принесут.
 Уже бессмертие от муз тебе готово:
 Векам провозгласит дела твои Платон,
 Хвалами возгремит об оных Цицерон,
 Созвездье в небесах откроет Гершель ново
 И именем твоим великим наречет;
 Рафаэль оживит твой образ на холстине,
 В меди и мраморе твой вид - гроза гордыне.
 Я зрю: твой обелиск до облак восстает,
 И восседит орел полночный на вершине.
 Я слышу гласы лир: славнейшие певцы,
 Державин, Дмитриев, плетут тебе венцы;
 Коломбы росские вкруг света обтекают,
 Дела твои в концах вселенной возвещают,
 И имя славное твое из рода в род
 В благословениях к потомству перейдет.

 1812-1813



 * Написано до получения плачевного известия о кончине великого нашего
 полководца.

 ИСТОРИЧЕСКИЕ ПЕСНИ О ВОЙНЕ 1812 ГОДА

 ЗАПЛАКАЛА РОССИЯ ОТ ФРАНЦУЗА

 Как заплакала Россиюшка от француза.
 Ты не плачь, не плачь, Россиюшка, бог тебе поможет!
 Собирался сударь Платов да со полками,
 Со военными полками да с казаками.
 Из казаков выбирали да есаулы;
 Есаулы были крепкие караулы,
 На часах долго стояли да приустали:
 Белые ручушки, резвы ножечки задрожали.
 Тут спроговорил-спромолвил да князь Кутузов:
 "Ай вы вставайте ж, мои деточки, утром поранее,
 Вы умывайтесь, мои деточки, побелее,
 Вы идите, мои деточки, в чистое поле,
 Вы стреляйте же, мои деточки, не робейте,
 Вы своего свинца-пороха не жалейте,
 Вы своего же французика побеждайте".

 Не восточная звезда в поле воссияла -
 У Кутузова в руках сабля заблистала.



 КАК И ПИШЕТ ПИСЬМО ФРАНЦУЗСКИЙ КОРОЛЬ

 Ой как и пишет письмо
 Вот французский король,
 Пишет-то он ко российскому:
 "Ой ну прошу я тебя,
 Прошу тебя, российский царь,
 Прошу не прогневаться,-
 Ой распиши ты мне
 В своей кременной Москве
 Квартирушки на семьсот тысяч,-
 Он господам-то моим,
 Моим генералушкам,
 Квартирушки что ни лучшие,
 Ой ну как мне-то, королю,
 Квартирушку самолучшую-
 Во царских твоих палатушках!"

 Ой как и тут-то был царь,
 Крепко царь наш призадумался,
 Да повесил буйну голову.
 Ой вот Кутузов-генерал,
 Сам он вышел, речь возговорил,
 Ровно, братцы, во трубу трубил:
 - Ой ну мы встретим его,
 Французского императора,
 Середи поля Можайского,
 Мы поставим ему
 Столы - пушки медные,
 Скатерочки - востры шашечки;
 Мы пошлем-то ему
 Наедочки дюже горькие-
 Ядрочки ему чугунные;
 Ну еще-то мы пошлем
 Напиточки дюже крепкие -
 Вот пулечки ему быстрые;
 Ой на закусочку ему -
 Донских-то казачушков
 Да со пиками длинными!



 РАЗОРЕНА ПУТЬ-ДОРОЖКА

 Разорена путь-дорожка от Можая до Москвы,-
 Разорил-то путь-дорожку неприятель вор-француз.
 Разоривши путь-дорожку, во свою землю пошел,
 Во свою землю пошел, ко Парижу подошел.
 Не дошедши до Парижа, стал на месте, постоял,
 Стал на месте, постоял,-сам головкой покачал;
 Покачавши головою, стал он речи говорить,
 Стал он речи говорить, стал Париж-город хвалить:
 "Ты Париж ли, Парижок, Париж славный городок!" -
 Не хвалися, вор-француз, своим славным Парижем!
 Как у нас ли во России есть получше города,
 Есть получше, пославней, есть покраше, почестней,
 Есть получше, есть покраше, распрекрасна жизнь-Москва,
 Распрекрасная Москва - Всему свету голова,
 Всему свету голова - все земельки собрала!
 Распрекрасная Москва в путь-дорожку широка,
 Диким камнем выстлана, желтым песком сыпана,
 Что приют-город Москва - всей России честь-хвала!



 КАК НА ГОРОЧКЕ СТОЯЛА МОСКВА

 Как на горочке было, на горе,
 На высокой было, на крутой,
 Тут стояла нова слобода,
 По прозваньицу матушка Москва,
 Разоренная с краю до конца.

 Кто, братцы, Москву разорил?
 Разорил Москву неприятель злой,
 Неприятель злой, француз молодой.
 Выкатал француз пушки медные,
 Направлял француз ружья светлые,
 Он стрелял-палил в матушку Москву.
 Оттого Москва загорелася,
 Мать сыра земля потрясалася,
 Все божьи церкви развалилися,
 Златы маковки покатилися.



 ПРИВИДЕЛСЯ БЕССЧАСТНЫЙ СОН

 Привиделся бессчастный сон -
 Дуют ветры со вихрями,
 С хором верхи сорывают
 По самые по окна,
 По хрустальные по стекла:
 Француз Москву разоряет,
 С того конца зажигает,
 В полон девок забирает.

 Одна девка слезно плачет,
 Француз девку унимает:
 "Не плачь, девка, не плачь, красна!
 Куплю тебе три подарка:
 Первый подарок - алу ленту в косу,
 А другую-голубую,
 А третью-разноцветну!"

 - Не надо мне твоих подарков:
 Пусти меня в свою землю,
 Мне с батюшкой повидаться,
 Мне с матушкой распроститься!



 КУТУЗОВ И ФРАНЦУЗСКИЙ МАЙОР

 Что ни красное солнце да воссияло -
 Воссияла у Кутузова острая сабля.

 Выезжает князь Кутузов в чисто поле,
 Он берет с собою силу да гренадеров,
 Гренадеров он и есаулов.

 Гренадеры и есаулы да не сробели,
 Что французского майора в полон взяли,
 Повели они майора ко фельдмаршалу,
 Ко тому же князю да ко Кутузову,
 Ко Михаилу его да к Ларивоновичу.

 Начинает князь Кутузов его спрашивать:
 "Ты скажи, скажи, майорик, сущую правду,-
 Еще много ли у вас да во Париже,
 У вас много ль во Париже стоит силы?"

 - Стоит силы во Париже сорок тысяч,
 По приступу генеральскому сметы нету.-
 "
 На то князь Кутузов да рассердился,
 Уж как бьет-то он майора да по роже,
 Он по роже да во правую во щеку:
 "Уж ты врешь, ты врешь, майорик, врешь- плутуешь,
 Меня, князя Кутузова, все проводишь,
 Все проводишь меня ты да стращаешь!
 Я вашей силы-то не боюся,
 За генеральские приступы я примуся!"



 ФРАНЦУЗЫ НА ДЕСНЕ

 Как на речке на Деснушке
 Стоял вор-французик.
 Поутру рано вставает,
 Коня он, вор, седлает,
 Оседлавши, в поле выезжает.
 Он по фронту разъезжает,
 Он указушки читает.
 Глядит-смотрит вор-французик
 В подзорную-то в трубу:
 Валит сила российская
 Со всех четырех сторон.
 Не успел и сказать речи -
 Запалили французам в плечи
 А из пушек-то картечью.
 Огни русские очень жарки-
 Французик утекает
 За Черную речку.



 ПЛАТОВ-КАЗАК

 От своих чистых сердец
 Совьем Платову венец.
 На головушку наденем,
 Сами песни запоем,
 Сами песни запоем,
 Как мы в армии живем.

 Мы в армеюшке бывали,
 Провианты получали,
 Провианты получали,
 Ни в чем горя мы не знали.
 У нас много пуль-картечь,
 Нам их некуда беречь.

 Наши начали палить,
 Только дым столбом валит,-
 Каково есть красно солнышко,
 Не видно во дыму,
 Во солдатскиим пылу.

 Не ясен сокол летает -
 Казак Платов разъезжает,
 Он по горке, по горе,
 Сам на вороном коне.
 Он проехал-поскакал,
 Три словечушка сказал:
 "Он вы воины-казаки,
 Разудалы молодцы!
 Вы пейте-жа без мерушки
 Зеленое вино,
 Получайте-ка без расчету
 Государевой казны!"

 Как не пыль в поле пылит
 Француз с армией валит,
 Генералушкам грозит:
 - Уж и я вас, генералы,
 Во ногах всех вотопчу,
 В каменну Москву взойду,
 Стену каменну пробью,
 Стену каменну пробью,
 Караулы все сменю,-
 Караулы крепки,
 Перемены редки,
 Свои новы становлю!



 ПЛАТОВ У ФРАНЦУЗОВ

 Ты, Рассея, ты, Рассея,
 Ты, Рассейская земля,
 Много крови пролила,
 Много силы забрала!

 Платов-казак воин был,
 Себе бороду не брил.
 Когда бороду побрил,
 У француза в гостях был.
 Француз его не узнал,
 За купчину признавал,
 Со добра коня снимал,
 Во, палату зазывал,
 За дубовый стол сажал,
 Рюмку водки наливал
 И купчине подносил,
 Об стаканочке просил:
 "Ты, купчина, ты, купец,
 Ты, рассейский молодец!
 Выпей рюмку, выпей две,
 Скажи всею правду мне
 Про Платова-казака!
 Он в разор нас разорил.
 Я уж золото сорил,
 Много золота терял,
 Про Платова узнавал". -
 На что золото терять?
 Его так можно, узнать:
 Он - одно лицо со мной,
 Ровно брат мене родной!-

 Дочь француза догадалась,
 Портрет начала смотреть.
 Платов-казак догадался -
 Из палаты выходить,
 На крылечко выбегать,
 Будто письмецо бросать.
 Он не письмецо бросал,
 Громким голосом вскричал:
 "Ой вы, слуги, мои, други,
 Вы, донские казаки,
 Вы подайте-ка коня
 Под Платова-казака!"

 На коня Платов садится
 И французу говорит:
 "Ах, ворона, ты, ворона,
 Загуменная карга!
 Не сумела ты, ворона,
 Ясна сокола поймать,
 Сизы перышки щипать,
 По чисту полю пускать,
 Не сумела ты Платова
 У себя в гостях держать!"
 Тут француз возбунтовался,
 А Платов-казак помчался,
 Только пыль столбом пошла
 От французова двора.



 ОЙ ДА ОТЧЕГО ЖЕ, АРМИЯ ПОТРЕВОЖИЛАСЬ?

 Он да отчего же, али отчего
 Вот наша да армеюшка,
 Да она же, она потревожилась?
 Потревожилась армеюшка
 Вот наша казачая,
 Потревожилась темной ночею.

 Как и ходит по армеюшке
 Вот наш атаманушка,
 Эй да ходит, вот он пробуждает:
 "Ой да вставайте да вы пробуждайтеся,
 Вот мои казаченьки,
 Эй, вставайте, пробуждайтеся:
 Бонапарт-то, вот и он злодей наш,
 Вот он ходит-гуляет,-
 Поразбил он, вот и разорил,
 Вот он, француз-варвар,
 Разорил всю кременну Москву!"

 Что не чернь-то будто во поле,
 Не чернь, она, во чистом поле,
 Да что там в поле зачернелося?
 Зачернелося это полюшко,

 Да вспахано это полюшко,
 Вот полюшко российское,
 Не коневыми оно копытами;
 Ну засеяно это полюшко,
 Вот поле российское,
 Не всхожими оно семенами,
 Ну усеяно это полюшко,
 Вот поле российское,
 Эй, казацкими оно головами;
 Заборонено это полюшко,
 Вот поле российское,
 Не дубовыми оно боронами;
 Заволо