азбежались в стороны, а надсмотрщик, закрыв лицо руками,  ожидая
смерти, упал на землю.
   Фракиец поднял полузадушенного мальчика и сказал Амике:
   - Иди за мной! Я вижу, ты нашего племени.
   Побледневший, но гордый и готовый к схватке, он направился обратно  к
своим товарищам-гладиаторам. Все  кругом  затихли,  ожидая,  что  будет.
Воины подходили к нему с копьями наперевес.  Фракиец  бросил  меч  в  ту
сторону, где все еще лежал на земле надсмотрщик. Меч блеснул в воздухе и
воткнулся острием в землю возле его  головы.  Владелец  гладиаторов  уже
бежал к месту  столкновения.  Толстяк  со  старушечьим  лицом,  казначей
Красса,  тоже  соскочил  с  носилок  и  со  страхом,  прячась  за  своих
надсмотрщиков, подходил к гладиаторам.
   - Кто посмел тронуть рабов преславного Марка Лициния Красса? Вы  все,
все ответите за это!
   - Не пищи, старушонка! - закричали гладиаторы. - Не вмешивайся  не  в
свое дело, иначе мы устроим гладиаторские игры здесь сейчас  и  убьем  и
тебя и всех твоих подлых помощников!
   Внезапно бросившись вперед,  они  схватили  оторопевшего  казначея  и
притащили его в свои ряды.
   - Отныне это моя сестра, а это мой брат! - указывая на Амику и  Гету,
сказал казначею гладиатор-фракиец. - И если  ты  захочешь  отнять  их  у
меня, то я рассеку тебя на два ломтя, как тыкву!
   Ланиста , низко кланяясь, подошел к казначею  Красса,  дрожавшему  от
страха, и стал торопливо объяснять ему:
   - Это наш лучший гладиатор; до сих пор ни один воин не смог на  арене
победить  его.  Цирк  всегда  полон,  когда  объявлено,  что  он   будет
выступать.
   На что тебе эти девушка и мальчик? Продай их мне. Я дам хорошую цену.
   Казначей,  заикаясь,  боясь,  что  смертники  его  разорвут,   тотчас
согласился на продажу. Ланиста передал ему кожаный мешочек с монетами.
   - Половину нам! - закричали смертники.
   Трясущимися руками казначей  отсыпал  половину  содержимого  кошелька
гладиаторам  и,  придерживая  длинную  одежду,  поспешно  направился   к
носилкам.
   - Меня зовут Спартак! - сказал фракиец Амике.
   Высоко на стене прозвенели бронзовые щиты, в  которые  ударяли  жрецы
бога Аполлона, и хромой сторож прополз к воротам. Он открыл  их  большим
заржавленным ключом, висевшим у него на поясе,  и  вся  толпа,  теснясь,
двинулась внутрь города.
 
В ШКОЛЕ ГЛАДИАТОРОВ 
 
   Наступила весна. Акации зацвели и казались осыпанными снегом.
   Проливной дождь залил все дороги. Сторож  у  ворот  Капуанской  школы
гладиаторов, завернувшись в заплатанный порыжелый плащ, спрятался в нишу
стены. Виден был только его нахлобученный помятый бронзовый шлем с тремя
выцветшими  красными  перьями  и  копье,  крепко   схваченное   корявыми
пальцами.
   Обходя  лужи,  засыпанные  белыми  лепестками   акаций,   к   воротам
приблизилась молодая смуглая женщина. Ее  красная  одежда  и  серебряная
серьга в  ноздре  показывали,  что  это  была  рабыня  из  "варварского"
восточного племени. Она остановилась около сторожа, прислушалась  к  его
храпу и нерешительно прислонилась к стене.
   Вскоре из ворот показалась кудрявая голова черноглазого мальчика.  Он
посмотрел по сторонам и, заметив женщину, проскользнул к ней:
   - Амика, я несколько раз выходил и решил уже, что в такой дождь ты не
придешь.
   - Спасибо, милый  Гета.  В  награду  получи  горсть  орехов.  Передай
Спартаку этот хлеб. Только смотри передай ему в руки, никому другому  не
давай! И еще здесь вареная с луком баранья голова. Скажи ему,  что  надо
очень спешить: представление в цирке назначено через  восемь  дней.  Уже
всюду по городу объявлено, что  "непобедимый  гладиатор-фракиец  Спартак
будет драться с непобедимым гладиатором-галлом Криксом!"
   - Я ему все скажу, Амика.
   - Каждый раз, когда бывает бой в цирке, я умираю от страха, не  зная,
увижу ли я его в живых. Помни: хлеб передай ему прямо в руки!
   Раскатистый удар грома  разбудил  сторожа,  он  вскочил  и,  поправив
съехавший на сторону шлем, уставился на Амику.
   - Ты опять пришла сюда?  -  хрипло  закричал  он.  -  Теперь  никакие
свидания ни с кем не разрешаются. Уходи  прочь!  Увидишь  его  на  арене
цирка.
   Гета, спрятав под плащом узелок с едой, пробрался обратно в ворота.
   Он пробежал через широкий квадратный двор. По сторонам его в открытых
дверях грязных  казарм  толпились  разноплеменные  гладиаторы:  галлы  в
плотно  прилегающих  одеждах,  бородатые  скифы  в  пестрых   шароварах,
чернокожие нубийцы с ожерельями из мелких белых раковин, бледные сирийцы
в полосатых плащах. Все это были  военнопленные,  не  имевшие  за  собой
никакой вины, кроме одной: они защищали родину от римских войск и попали
в плен.
   Гета  прошел  в  ту  казарму,  где  находились   фракийцы.   Большие,
загорелые, с вьющимися  волосами,  заплетенными  в  две  косы,  фракийцы
сидели на полу на рваных подстилках: одни чинили медными иглами  одежду,
другие играли в кости, некоторые, обняв колени  и  раскачиваясь,  тянули
хором заунывную песню.
   У всех фракийцев на груди, плечах и спине виднелись  наколотые  синей
краской изображения звезд, орлов или диких зверей. Этими  рисунками  они
отличались от гладиаторов других племен.
   Не найдя здесь Спартака, мальчик направился  в  другую  сторону,  но,
услыхав по пути знакомое имя, невольно остановился.
   Гета понимал язык многих гладиаторов. Уже второй год он жил в  школе,
владелец которой хотел  воспитать  и  из  него  ловкого  гладиатора.  Он
научился немного говорить по-галльски и по-нумидийски и  даже  на  языке
черных нубийцев.
   - Спартака надо убить! - говорили в одной группе галлы.
   - Он самый сильный и ловкий из нас, мы не можем с ним бороться.  Надо
его подстеречь, навалиться толпой и задушить петлей!
   - Сделаем это сегодня...
   Испуганный Гета побежал дальше, чтобы рассказать все Спартаку.
   Мальчик любил его. Спартак  делился  с  ним  и  хлебом,  и  луком,  и
виноградом, защищал его от обид. Не раз, указывая на  рисунок  скачущего
коня, наколотый  на  груди  мальчика,  Спартак  говорил  ему:  "Это  наш
фракийский конь, и ты, мальчик из  смелого  племени  гетов,  тоже  нашей
крови".
   Не найдя нигде Спартака, мальчик поднялся на наружную каменную стену,
и там он нашел своего друга. Спартак сидел на камне, не обращая внимания
на дождь, смотрел вдаль на синие, еще покрытые снегом  зубчатые  вершины
гор и что-то бормотал.
   - Спартак, очнись! Спартак! - шептал мальчик, тряся того за плечо.
   Спартак повернулся к нему. По загорелому лицу его текли капли дождя.
   - Не оставайся здесь один, иди к нашим фракийцам!.. - твердил Гета.
   - Посмотри-ка туда, вдаль, мальчик!  -  сказал  Спартак,  не  обращая
внимания на его слова. - Я с детства привык бродить по  таким  скалистым
вершинам, где встречался только  с  легконогой  дикой  козой  и  могучим
медведем. Вот теперь с этой стены я вижу синие дали, и  они  зовут  меня
прочь из этой клетки - к горным ветрам и ледникам над  обрывами.  Бедный
сирота, ты растешь в каменных подвалах тюрьмы и не  знаешь,  как  хороша
свобода!
   - Спартак! Тебе грозит беда!.. - и Гета передал  услышанный  разговор
галлов.
   Спартак внимательно слушал. Его брови сдвинулись.  Он  вскочил,  сжав
кулаки.
   - Безумцы! Слепые кроты! Разве моя  смерть  спасет  их  от  смерти  в
цирке? - Он вытер полой плаща лицо и положил сильную руку на плечо Геты.
- Ничего! Как-нибудь сговорюсь с  ними.  Что  дрожишь?  Ты  не  заметил,
приходила ли Амика?
   - Да, я видел ее, она посылает тебе вот это.
   Спартак развернул сверток и радостно схватил  продолговатый  ячменный
хлеб; баранью голову он передал обратно мальчику.
   - Это тебе. Мне  рассказывал  мой  учитель-грек,  что  древние  герои
кормили своих маленьких детей  бараньими  мозгами,  чтобы  они  делались
сильными. Съешь эту голову, может быть, и ты станешь героем.
   - Вот они идут! - воскликнул мальчик.
   По стене цепью пробирались галлы. Впереди  шел  молодой  галл  Крикс,
стройный, широкоплечий, с мощными руками, цепкими, точно клешни морского
рака.
   Спартак насвистывал, прислонившись к выступу стены.
   Стена была узкая - одновременно мог  идти  только  один  человек.  Но
внизу, под стеной, собралось несколько десятков галлов. У  них  в  руках
были камни. Слышались угрозы:
   - Крикс, сбрось его к нам!
   - Далеко ли собрался? - с насмешкой крикнул Спартак. - Не торопись! Я
знаю, зачем ты идешь. Но сперва выслушай меня, Крикс: всех нас ждет одна
участь - мы все умрем на арене для потехи толпы.
   - Бей его! - раздался  голос  снизу.  -  Не  слушай,  он  хочет  тебя
перехитрить!
   - Крикс, остановись! - Спартак отступил назад, разломил пополам  хлеб
и выхватил запеченный в нем кинжал. Держа  его  в  одной  руке,  Спартак
другой рукой протягивал хлеб. - Лучше разделим этот хлеб в знак  дружбы.
Ты, Крикс, храбр и силен. Поклянемся сломать нашими руками ворота тюрьмы
и пробиться в эти синие горы! Там скрывается много  свободных  беглецов.
Лучше умереть на воле в борьбе за свободу, чем в цирке избивать своих же
друзей.
   Вы видели, как на желтой арене падают на песок раненые наши товарищи,
-  разве  у  всех  нас  не  одинаково  красная  кровь?  Римляне  нарочно
подстрекают  один  народ  против  другого  -  фракийцев  против  галлов,
сирийцев против самнитов, чтобы мы яростней дрались на арене для  потехи
праздных богачей.
   Они ведь нас боятся и хотят самых смелых из нас уничтожить.  Но  если
мы объединимся, мы заставим задрожать от  ужаса  даже  могучий  Рим!  Мы
поднимем на борьбу всех рабов Италии. Бежим отсюда!..
   Галлы внимательно слушали. Некоторые уронили камни.
   - Но как достать оружие? - раздались неуверенные голоса.
   - Оружие мы добудем! - воскликнул Крикс. - Ты прав, Спартак, и я рад,
что ты с нами, а не против нас. Вот тебе моя рука навеки! В знак  дружбы
я беру половину твоего хлеба и буду  отныне  делить  с  тобой  все  -  и
радость и горе. Кто пойдет с нами  биться  за  свободу?  Подготовимся  к
побегу!
   - Будьте осторожны, не проговоритесь! - заметил Спартак. - За попытку
бегства - раба ждет казнь!..
 
СМЕЛЫЙ ПОБЕГ 
 
   В эту ночь  около  двухсот  гладиаторов,  главным  образом  галлов  и
фракийцев,  когда  остальные  гладиаторы  спали,  бесшумно  поднялись  и
направились к воротам. Только у немногих были простые  ножи  и  железные
вертелы, похищенные из кухни. Остальные имели деревянные  мечи,  обшитые
кожей, и копья с деревянными наконечниками. Такие мечи и копья служили в
школе для упражнений.
   Навстречу смельчакам уже  бежали  предупрежденные  кем-то  сторожа  с
пылающими факелами, а за ними спешили римские  легионеры  с  обнаженными
мечами.
   - Назад, бунтовщики! - кричал начальник школы. - Избивайте их!
   Римские воины набросились на безоружных гладиаторов.
   - Не отступайте! Вперед к свободе!  -  кричали  Спартак  и  Крикс.  С
помощью других подоспевших гладиаторов они распахнули тяжелую, окованную
дверь.
   Но только семьдесят восемь человек прорвались на волю  и  выбежали  в
поле. Остальные были частью перебиты, частью загнаны в темные подвалы, и
ворота опять закрылись.
   Ничто  теперь  не  могло  остановить  смелых  беглецов.  Упорно   они
пробирались вперед через рощи и поля, направляясь на юг,  где  в  тумане
вырисовывались далекие горы. На рассвете им попался обоз  с  оружием.  С
радостью набросились гладиаторы на повозки и расхватали все, что  только
могло пригодиться для боя.
   - И мы пойдем с вами! - заявили рабы - погонщики обоза.
   Лошади и мулы были выпряжены, на них посадили тяжелораненых,  и  весь
отряд спешно продолжал путь к югу, пробираясь  проселочными  тропинками,
избегая главных дорог.
   К  вечеру  нужно  было  сделать  остановку.  Гладиаторы   падали   от
усталости. Спартак указал на  мраморную  виллу,  стоявшую  уединенно  на
холме.
   Вилла  принадлежала  знатному  богачу,  обычно  проводившему  в  этом
поместье летние месяцы. Оливковые и кипарисовые рощи окружали ее,  а  на
склонах холма множество рабов, звеня железными цепями, вскапывали  землю
виноградника.
   - Мы заночуем здесь,  в  этой  вилле,  -  сказал  Спартак.  -  А  эти
труженики, - указал он на рабов,  -  конечно,  завтра  же  будут  нашими
лучшими товарищами.
   Гладиаторы поднялись на холм. Вокруг поставили  часовых.  В  подвалах
нашлись запасы копченых окороков,  большие  круги  сыра  и  запечатанные
кувшины старого вина.
   В этот вечер беглецы избрали трех начальников:  фракийца  Спартака  и
галлов Крикса и Эномая . Главным начальником отряда был избран Спартак.
   Ночью поднялась тревога. К вилле кто-то подъехал.
   Часовые  схватили  под  уздцы  взмыленного,  усталого  коня;  с  него
соскочили молодая женщина и мальчик.
   - Свои, свои! - кричал детский голос. - Где Спартак?
   - Амика! Гета! Как вы нас нашли? - спрашивали часовые.
   - Во время вашего боя я спустился по веревке  со  стены,  -  объяснял
Гета. - Я побежал в город и разыскал Амику. Мы решили, что вы никогда не
вернетесь назад, и поэтому вместе пошли на  юг  вас  догонять.  По  пути
встречные рабы на полях только и  говорили  о  восстании  гладиаторов  в
Капуе и о том, как бы им присоединиться к вам. Мы с Амикой  отбили  коня
из табуна какой-то виллы. Теперь уже мы никогда не расстанемся с вами!
   Рано утром к вилле сошлись  десятки  рабов  со  всего  поместья.  Они
разбивали цепи на ногах, железные кольца на шее и просили оружия.
   Некоторые явились с топорами, косами, кузнечными молотами.
   - У кого нет оружия, берите острые колья, ими мы будем бить врагов! -
говорили гладиаторы.
   - Освободите тех рабов, которые сидят под землей! - умоляли пришедшие
рабы виллы.
   Спартак в сопровождении дрожащего от  страха  управляющего  поместьем
спустился в подземную тюрьму, где в сырых, смрадных подвалах содержались
непокорные или  провинившиеся  рабы.  Закованные  в  цепи,  они  вертели
тяжелые жернова, тесали  камни  для  фундаментов,  выполняя  непосильную
работу.
   Рабы не  верили  своему  счастью,  когда  Спартак  приказал  кузнецам
разбить их цепи.
   Спартак не медлил и быстро двинулся дальше. К вечеру отряд был уже  в
окрестностях приморского города Неаполя и опять  остановился  в  богатом
поместье. Всюду по пути рабы  толпами  присоединялись  к  восставшим.  В
несколько дней отряд возрос до двух  тысяч  человек.  Спартак,  опасаясь
погони, торопился увести беглецов возможно дальше.
   В одном месте дорогу им преградил отряд  конных  стражников.  Молодой
римлянин в серебряном вооружении, сдерживая горячего  коня,  украшенного
шкурой леопарда, издали кричал запыленным, усталым гладиаторам:
   - Назад, бродяги! Остановитесь! Именем сената объявляю вам:  если  вы
выдадите зачинщиков восстания, то все получите прощение.  Опуститесь  на
колени и поднимите вверх большой палец левой руки. Я обещаю,  что  тогда
мы вас не тронем!..
   Стоявшие впереди гладиаторы с такой яростью бросились на  стражников,
что те рассыпались во все стороны и ускакали. Начальник был сбит камнями
на землю. Гладиаторы подвели его коня к  Спартаку.  Тот  сорвал  с  коня
позолоченную сбрую и отбросил ее прочь. Себе  он  оставил  только  шкуру
леопарда.
   - Борцы за свободу не станут себя украшать тем золотом, ради которого
римляне проливают столько крови! Вот эта шкура будет мне чепраком ,  она
же мне будет постелью!
 
В КРАТЕРЕ ВЕЗУВИЯ 
 
   Впереди на бирюзовом небе вырисовывалась темная вершина горы Везувий.
   - Мы разбудим эту гору , которая спит  уже  тысячу  лет,  -  говорили
рабы. - На ее вершине вспыхнет яркое пламя  восстания  и  разольется  по
всей Италии.
   Отряд прошел мимо города Неаполя. Всюду по дорогам  мчались  повозки,
нагруженные  драгоценной   финикийской   мебелью,   коврами   и   другим
имуществом.
   Богачи бежали из своих поместий, где рабы восставали, услыхав  призыв
Спартака. В городах при известии о  приближении  гладиаторов  запирались
ворота и на стенах выставлялась стража.
   Спартак  повел  отряд  гладиаторов  прямо  на  Везувий.  Единственная
тропинка вела на его вершину.
   У подножия горы раскинулись роскошные сады, виноградники и  оливковые
рощи. Среди них белели мраморные виллы. Три городка лежали  рядом.  Один
из них был  расположен  на  самом  берегу.  В  его  гавани  покачивались
стройные  корабли-галеры  с  косыми  парусами.  Чем   выше   поднималась
тропинка, тем шире и  беспредельнее  раскрывалось  перед  взорами  синее
море.
   - Быть может, скоро и у нас будут корабли,  которые  отвезут  нас  из
этой жестокой, беспощадной страны, - говорили рабы.
   Ближе к вершине горы местность становилась все суровее:  виноградники
сменялись глубокими, мрачными ущельями, где были  нагромождены  зубчатые
черные скалы и странного вида застывшие глыбы темно-красной лавы.
   Достигнув вершины горы, гладиаторы  увидели  глубокую  впадину  среди
скал, заполненную водой.
   Нагроможденные обломки скал напоминали окаменевших чудовищ, и все это
походило на остатки грандиозного пожара. В то  же  время  между  камнями
пробивались цветы и плети ползучих растений; столетние виноградные лозы,
как змеи, тянулись по скалам, сплетаясь в громадные клубки.
   В нескольких местах на тропинке Спартак оставил в засаде часовых.
   Доступ на гору был очень труден, нападения  нельзя  было  ожидать,  и
Спартак занялся обучением  своего  разрозненного  и  плохо  вооруженного
войска. Он разбил всех на сотни и десятки, во главе которых были избраны
начальники из самых опытных гладиаторов. Они должны были  обучить  своих
товарищей  быстрому  сбору  в  одну  линию,  сомкнутому  строю,   умению
рассыпаться и наступать цепью  и  другим  видам  военного  искусства  по
примеру римских войск.
   Несколько раз Спартак посылал свои отряды гладиаторов вниз с горы - в
цветущие поместья богачей, и товарищи возвращались с  мулами  и  ослами,
навьюченными хлебом, плодами и другою едой.
   Он отправил также тайных гонцов в большие гладиаторские школы Италии,
где томились в ожидании позорной смерти на арене цирка тысячи пленных.
   Спартак всех призывал к восстанию для борьбы с жестоким Римом.
 
ОПАСНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ 
 
   Через несколько дней выход с горы  был  занят  римским  отрядом.  Это
встревоженный сенат выслал три тысячи воинов  под  начальством  опытного
командира со строгим приказом: "Разыскать и уничтожить  Спартака  с  его
бандой".
   Римский военачальник Клодий Пульхр, лежа у костра на  пестром  ковре,
был занят обильным ужином.
   - Теперь бунтовщики в моих руках, - объяснял Клодий своим центурионам
(сотникам). - Куда может от меня спастись Спартак? Этот грубый гладиатор
ловко владеет мечом на арене цирка, но разве он сможет  управлять  целым
войском? Разве благоразумно было взобраться  на  вершину  Везувия,  куда
ведет только одна тропинка? Мы будем  спокойно  ждать,  пока  разбойники
начнут подыхать с голоду. Тогда, обессиленные, они сами один  за  другим
спустятся сюда к нам в лапы, и мы будем их хватать,  чтобы  потом  снова
показать на арене цирка, где они найдут свою смерть! Они  сами  притащат
мне связанного Спартака! - и Клодий самодовольно поглядывал  на  лиловую
вершину Везувия, которая  темными  зубцами  вырисовывалась  на  вечернем
оранжевом небе.
   В это же самое время  Спартак  и  несколько  его  товарищей  обходили
обрывистые края горы, выискивая место, где бы можно было им  спуститься.
Но скалы были отвесны, и всюду виднелись глубокие ущелья,  над  которыми
летали громадные орлы.
   - Вот наше спасение! - воскликнул Спартак  и  приказал  всему  отряду
рубить лозы одичавшего винограда и связывать их вместе ивовыми прутьями.
   Вечером и всю ночь при свете костров гладиаторы упорно плели  висячую
лестницу из гибких длинных ветвей.
   Перед рассветом лестница была  осторожно  спущена  в  пропасть...  На
конце лестницы был привязан камень весом более тяжести  человека,  чтобы
испытать ее прочность.
   Первым вызвался спуститься маленький Гета. Темная бездна  разверзлась
под