пешно двинулся  дальше.  Дорога  шла  между  холмами.  Ехавшие
впереди разведчики вернулись вскачь:
   - Отряд Спартака перед нами!
   В долине, где  шахматными  квадратами  растянулись  вспаханные  поля,
стояли готовые к бою гладиаторы. Их было меньше, чем думали римляне.
   Легионеры, надвинув шлемы на лица, стали быстро спускаться с холма  и
перестраиваться  к  бою,  выравнивая   фронт.   Вперед   выслали   легко
вооруженных - с метательными дротиками,  сзади  шли  тяжело  вооруженные
воины, закованные в броню.
   Спурий, занимая место среди последних рядов, ворчал:
   - Почему это рабы стоят? Что за хитрость они задумали?
   Гета взобрался на кочку сзади Спурия. Сердце его усиленно билось.  Он
вглядывался вдаль, где были пестрые ряды рабов, и  отыскивал  среди  них
всадника на вороном коне с желтой шкурой леопарда.
   Ряды рабов заволновались. Их фронт,  слегка  извиваясь,  стал  сперва
медленно, затем быстрее приближаться к римлянам.
   Прогремел грозный крик фракийцев, и передние ряды  легко  вооруженных
римлян  были  смяты  после  первого  натиска  рабов;  тогда  на  подмогу
бросились  тяжело  вооруженные  воины.  Гладиаторы   нападали   яростно,
деревянные колья в руках фракийцев превратились в палицы.
   Третья когорта, в  которой  был  Спурий,  беглым  шагом  двинулась  в
наступление. Спурий остановился, сел на землю позади  большого  камня  и
стал снимать сапоги:
   - Не могу я идти в бой в таких неудобных калигах!.. Знаешь что, Гета,
я передумал. Мы с тобой пойдем ко мне домой работать на огороде.
   Повернем-ка назад! Босиком бежать будет легче.
   Но Гета воспользовался суматохой и бросился в сторону. Он оглянулся и
увидел, как Спурий большими прыжками бежал назад по полю, удаляясь прочь
от места битвы.
   Римское войско стало ломать свой строй. Некоторые части подались  под
неудержимым натиском рабов. Боевые кличи фракийцев гремели все  яростнее
и громче.
   Наконец сперва середина,  за  нею  левый  фланг  римлян  повернули  и
побежали врассыпную, роняя оружие и щиты. Легионеры не успели укрыться в
своем лагере и побежали дальше. Рабы ворвались в их лагерь  и  захватили
все оставленные там запасы, склады оружия и денежные ящики.
   Спартак на вороном коне, покрытом желтой пятнистой  шкурой  леопарда,
прискакал  к  большому  шатру  посреди  лагеря,  где  накануне   ночевал
начальник римлян Вариний, и отдернул полог шатра.
   - Где Крикс? - кричал он. - Крикс, ты хотел отдыхать? Смотри, Вариний
оставил тебе и мягкое ложе, и пушистые египетские  ковры,  и  кувшины  с
душистым маслом для втирания!  А  вот  это  мы  сейчас  рассмотрим!..  -
Спартак соскочил с коня и бросился внутрь шатра.
   Там стояли одна на другой несколько круглых кожаных коробок.  Спартак
торопливо доставал из них папирусные свитки,  разворачивал  и  передавал
сопровождавшему его писцу: тот их бегло прочитывал.
   - Смотрите, друзья, здесь написаны  грозные  приказы  сената  поймать
взбунтовавшихся рабов! - смеялся Спартак. - Нас должны привести  в  Рим.
Где же начальник Вариний, которому поручено это дело? Вот я здесь, около
его палатки, пусть он берет меня!
   Звонкий голос мальчика ответил:
   - Вариний ускакал первым, как  только  увидел,  что  легионеры  стали
отступать!
   Гета подошел к Спартаку, слушавшему писца, и опустился около него  на
землю. На шее у Геты был закручен ремень.
   - Разрежь мне этот ремень, Спартак. Я был в плену.
   - Мы одной крови  с  тобой!  -  воскликнул  Спартак,  разрезая  мечом
ремень. - Мы не покорные овцы, а любящие  свободу  люди.  Поэтому  ты  и
сумел убежать  из  плена.  Эй,  товарищи,  режьте  этот  шатер  себе  на
подстилки!
 
ЧАСТЬ ВТОРАЯ 
 
ГРОЗНОЕ ИМЯ 
 
   Спартак  стал  известен  всей  Италии.  Толпами  стекались   к   нему
южноиталийские рабы, в особенности храбрые полудикие луканские  пастухи,
увидевшие неожиданную возможность свободы. Число восставших в  несколько
месяцев достигло семидесяти тысяч человек.
   Плодородная область Кампания, только что оставленная Спартаком, снова
была им быстро занята. Целый римский корпус , посланный туда для  защиты
поместий богачей, был рассеян и уничтожен. Теперь уже вся  Южная  Италия
оказалась в руках освободившихся рабов.
   Самые  значительные  города  были  взяты  штурмом.   Раньше   хозяева
распинали всякого непокорного раба, теперь бывшие  рабы  сами  распинали
надменных аристократов на воротах захваченных городов.
   Во многих деревнях и городах начались восстания. Рабы  убивали  своих
притеснителей, разбивали цепи,  разносили  тюрьмы.  Множество  крестьян,
разоренных поборами, оставляло плуги и заступы, пастухи бросали стада  и
присоединялись к восставшим.
   Спартака любили за беспримерную отвагу, за разумную  решительность  и
за ту справедливость, с которой он  управлял  своими  отрядами  и  делил
между воинами добычу.
   Когда Спартак овладел гаванью Фурии (на южном берегу Италии), морские
купцы  стали  помогать  ему,  доставая  медь,  бронзу,  железо   и   все
необходимое  для  войска.  Множество  кузнецов  работало  дни  и   ночи,
изготовляя оружие.
   Отовсюду к Спартаку съезжались торговцы,  чтобы  скупать  захваченную
добычу. Но Спартак запретил им под угрозой казни  являться  в  лагерь  с
золотом или драгоценностями, разрешив привозить только продовольствие  и
оружие, необходимое для ведения войны.
 
БЕСПЕЧНЫЕ ГАЛЛЫ 
 
   Зимний вечер опустился клубами  тумана  на  лагерь  гладиаторов,  где
ровными рядами вытянулись маленькие шатры из  звериных  шкур  и  шалаши,
сплетенные  из  ветвей.  Бесчисленные  костры  ярче  запылали  в   сизых
сумерках, освещая красным светом суровых  воинов,  обросших  бородами  и
огрубевших в тяжелой походной жизни.
   Вокруг  одного  костра  сидели,  кутаясь  в  шерстяные  бурые  плащи,
начальники отдельных частей. Ветер  порывисто  налетал,  раздувая  угли,
подхватывал искры и уносил их вверх, к серым, свинцовым тучам.
   Иногда сыпалась легкая снежная пыль, и тогда плотнее кутались воины в
свои плащи; вспышки огня озаряли смуглые,  потрескавшиеся  от  солнца  и
ветра мускулистые руки, нахмуренные брови и сверкающие глаза воинов.
   "Что же делать дальше?" Эта мысль давно тревожила  всех.  Многие  уже
высказали свое мнение, но большинство молчало.
   К костру подошел воин с копьем и небольшим  круглым  щитом  на  левой
руке. Медный  шлем  с  тремя  красными  перьями  и  медными  нащечниками
закрывал почти все лицо.
   - Привет тебе, вождь! - сказал воин. - Только что  к  воротам  нашего
лагеря подошли два неизвестных человека. Они говорят,  что  принесли  из
Рима очень важные вести, но скажут их только Спартаку. Кто их  разберет,
что это за  люди!  Может  быть,  и  врут.  Мой  начальник  прислал  меня
спросить: что с ними делать?
   Хриплые голоса ответили:
   - Пускай расскажут здесь. По их песням мы узнаем, что это за птицы.
   - Приведи их! - сказал Спартак.
   Часовой утонул во мраке и вскоре вернулся. За ним  следовали  двое  в
широкополых соломенных шляпах. Оба имели вид путников, идущих издалека.
   Короткие плащи укутывали их до колен, на ногах были сбитые  сандалии,
в руках - посохи. Один - с длинными кудрями и вьющейся седой бородой,  с
изможденным,  худым  лицом;  другой  -  толстый  и  румяный,  с  черными
бегающими маслеными глазами; приветливо улыбаясь, он  окидывал  взглядом
сидевших и кивал  всем  головой,  точно  стараясь  задобрить  молчаливых
вождей.
   - Привет вам, непобедимые борцы и смелые герои! - сказал  толстяк.  -
Могу ли я, грек Эльпидор, весельчак,  актер,  певец  и  танцор,  увидеть
прославленного вождя Спартака? Мы идем к вам прямо из Рима.
   - Садись к костру, обогрейся. Может быть, потом ты его и увидишь.
   - А ты из какого племени? - обратился один из вождей к старику.
   - Я свободный грек, философ Аристомен,  искатель  истины  и  любитель
знаний.  Родом  я  из  далекого  города  Синопы,  на   берегу   сурового
Эвксинского моря, но учился я мудрости в прекраснейшем городе  Греции  -
Афинах. Римляне меня схватили, незаконно обратили в рабство и привезли в
Рим,  чтобы  там  я  учил  красноречию  и  философии  детей  благородных
патрициев. Там я стал рабом богача Марка Лициния Красса.
   - И ты не примирился с этим?
   - Можно надеть цепи на тело, но нельзя сковать и обратить  в  рабство
свободную волю и мысль философа. Как только я услыхал о вашем восстании,
я стал искать случая убежать от моего господина, и наконец  мне  удалось
окольными дорогами прийти к вам.
   - Что же ты думаешь здесь делать? Чем бы ты мог помочь нам?
   - Я слаб, чтобы владеть мечом. Но я умею залечивать раны. Я хочу быть
вместе с вами, какие бы опасности вам ни грозили.
   - Садитесь к нашему огню. Какие важные новости вы принесли?
   Актер Эльпидор сделал многозначительное лицо; он тревожно  оглянулся,
наклонился вперед и, подняв палец, стал говорить шепотом:
   - Я прямо из Рима; там все в испуге и смятении;  кричат,  что  Рим  -
вечный город и господин всего мира  -  в  опасности,  все  пропало.  Что
смотрят консулы? О чем думают "отцы отечества"  -  сенаторы?  Тогда,  по
приказанию сената, высшие правители страны, оба консула, сами  стали  во
главе войск.
   На днях они должны выступить в поход, но что  они  смогут  сделать  с
вами?
   Ведь при первой встрече их легионеры  разбегутся,  как  зайцы!  Вы  -
непобедимые герои!
   - Пускай придут сюда! - воскликнул один из гладиаторов. -  Они  тогда
узнают, сладко ли попасть в лапы разъяренных медведей.
   Эльпидор засмеялся:
   - Хотя и я думаю то же самое,  но  удивляюсь:  почему,  вместо  того,
чтобы радоваться и праздновать, вы все такие задумчивые и хмурые? И  где
проводите вы отдых? Здесь, в поле, под дождем и снегом? Кто и что  может
устрашить вас? Никто! Почему же вы не расположились в городе,  в  теплых
домах, где ветер не продувает, где дождь не  льет  на  макушку?  Там  не
пришлось бы коптиться, как сейчас, близ костра. Зачем вам прозябать, как
рабам, когда вы сами можете иметь рабов, стать  господами  других,  жить
без забот, веселиться и петь песни?
   - Ты мне нравишься! - сказал молодой воин. - Сегодня ты будешь гостем
галла Крикса и споешь нам лучшие свои песни. Мы,  галлы,  любим  веселые
игры и пляски.
   - А что скажешь ты, философ Аристомен? Прав ли твой спутник? Нужно ли
нам перебираться  в  город?  -  Спросивший  глядел  пристально  светлыми
холодными глазами, и серьга в левом ухе блестела при вспышках костра.
   Возле  него  сидел  кудрявый  загорелый  мальчик  и  с   любопытством
переводил взгляд то на вождя, то на философа.
   - Если вы подняли восстание  против  могучего,  всесильного  Рима,  -
сказал философ, - то вы проявили мужество, равного которому до  сих  пор
не было места в истории. Если вы  будете  думать  только  о  том,  чтобы
устроить людям счастливую,  свободную  жизнь,  без  рабства,  и  на  это
отдадите ваши силы, то все угнетенные, изнемогающие от страданий рабы со
всего мира порвут свои цепи и направятся к вам, и не будет  такой  силы,
которая смогла бы вам противостоять. И если бы даже  на  вас  обрушились
несчастья и вас постигла неудача,  то  многие  столетия  все  угнетенные
станут повторять ваши имена и говорить: "Вот были же смелые люди! Почему
бы и нам не сбросить цепи и не умереть за свободу?.."
   - Старик, ты хорошо сказал! - воскликнул вождь с  серьгой  в  ухе.  -
Сегодня ты будешь гостем Спартака.
   - А узнаешь ли ты меня? - спросил  мальчик.  -  Помнишь  ли,  как  ты
вместе со мной и фракиянкой Амикой приплыл в трюме купеческого корабля в
гавань Фурии, и как нас всех продавали потом на невольничьем рынке?
   - И ты еще укусил за палец толстяка?  -  ответил  философ.  -  Я  рад
видеть тебя,  мальчик,  в  этом  лагере,  рядом  с  героями.  А  где  же
танцовщица Амика?
   - Она храбро и беззаветно переносит все  невзгоды  походной  жизни  и
всегда рядом с нами, даже во время  битвы!  -  сказали  сидевшие  вокруг
костра.
 
*** 
 
   Через день беспечный Крикс с двадцатью тысячами  галлов  и  германцев
отделился от главного войска Спартака. Они ушли  на  север,  к  богатому
городу, известному  фруктовыми  садами,  и  стали  там  своим  отдельным
лагерем.
   С ними ушел актер Эльпидор.
   А  еще  через  несколько  дней  к  Спартаку  примчались  на   усталых
взмыленных конях шесть галлов. Они были  перевязаны  тряпками,  кровь  и
грязь покрывали их. С трудом слезли они с коней  и  попросили  лекаря  и
воды.
   Вот что они рассказали Спартаку, захлебываясь от слез и горя:
   - Все двадцать тысяч наших товарищей, галлов и германцев, перебиты.
   Это консул  Луций  Геллий  подослал  к  нам  лазутчика  -  Эльпидора,
который, перебежав обратно к римлянам, известил их, что мы, галлы, стали
отдельным лагерем. И вот, в то  время,  как  мы  беззаботно  пировали  и
устроили веселые пляски, римляне внезапно окружили нас громадным войском
и стремительно напали, когда мы даже не подозревали об их  близости.  Мы
отчаянно защищались, но оружие римлян было лучше нашего и...
   - А где Крикс? - прервал речь галлов Спартак.
   - Крикс дрался, как лев! Он перебил множество врагов, но был изрублен
римскими мечами!.. - и галльские воины в отчаянии стали кричать и  рвать
на себе одежду.
 
УДАР СПАРТАКА 
 
   Спартак  схватил  ближайшего  галла  за  плечи  и  стал  трясти  его,
повторяя:
   - Воину не пристало квакать,  подобно  лягушке  на  болоте!  Замолчи,
иначе я всех вас выгоню из лагеря бичами!..
   Его голос был грозен, и все кричавшие замолкли.
   - Сядьте! Сейчас  наши  лекари  вам  помогут.  Вы  отвечайте  мне  на
вопросы, и очень кратко, так как времени нет, даже чтобы испечь  в  золе
одно яйцо. Где был бой? Сколько было вражеских воинов? Что  они  делали,
когда вы бежали оттуда: остались там же или ушли с поля битвы?
   Галльские воины, перебивая друг друга, отвечали на вопросы  Спартака,
рассказывая, как произошло избиение их отряда.
   - Римляне еще остались на поле сражения,  -  закончили  свой  рассказ
галлы. - Они еще сдирают доспехи с павших и грабят наш лагерь.
   - Довольно! - воскликнул Спартак. - Трубите сбор, подымайте тревогу!
   Мы сейчас выступаем. Нам придется идти  всю  ночь.  Повозки  оставить
здесь.
   Еды брать на два дня. Поняли  ваш  долг,  смелые  воины?  Отмстим  за
погибших товарищей!
   - Поняли! - ответили воины Спартака  и  быстро  направились  к  своим
частям и палаткам.
   Во всех концах лагеря рожки трубили сбор. Гладиаторы с оружием бежали
на площадки между палатками и строились в ряды, готовясь к походу.  Весь
лагерь ожил. Вскоре передние сотни воинов потянулись через ворота.
   Спартак на вороном коне проехал мимо костра,  возле  которого  сидела
фракиянка в красной одежде. Ее черные глаза тревожно провожали уходивших
гладиаторов.
   - Прощай, Амика! - сказал Спартак. - Или победа, или смерть!
   Гета, закутавшись в  плащ,  дремал,  греясь  при  последних  вспышках
потухавшего костра. Среди ночи фракиянка его разбудила:
   -  Вставай,  Гета!  Едем  догонять  наших  бойцов.  Может  быть,  они
погибают, тогда и мы погибнем вместе с ними. Но, может быть,  мы  сумеем
воинам, истекающим кровью, перевязать раны и дать глоток воды.
   Они отвязали коней, прихватили сумки с едой и чистыми тряпками.
   Лагерь был почти пуст. Только кое-где около костров сидели раненые  и
больные.
   Часовой узнал Амику и пропустил, махнув рукой:
   - Вернись с хорошими вестями!
   Дорога вилась между  холмами.  В  сумерках  ночи  раза  два  пришлось
проезжать  через  брошенные  жителями  селения   -   бедные   хижины   с
тростниковыми  крышами.  Вой  голодных  собак  провожал  всадников.   На
рассвете встретилась группа жителей. С корзинами на плечах они торопливо
погоняли быков и ослов, навьюченных жалким скарбом.
   - Там! Там много воинов! - кричали они, указывая на север. - Там  еще
идет страшный бой! Не надо ехать туда - вас убьют!..
   - Но там сражаются смелые бедняки, чтобы улучшить  жизнь  и  вашу,  и
всех угнетенных, - отвечала Амика. - Пойдемте вместе, поможем им!..
   Юноши-поселяне остановились, как будто готовые повернуть  обратно,  а
старик завопил:
   - Ты говоришь безумные слова! Не слушайте ее! Нам суждено богами  всю
жизнь терпеть и страдать. Можем ли мы  сломить  могучую  власть  римских
богачей?!.
   - И вы навсегда останетесь рабами своих господ?..
   - Сами боги хотят этого! Идемте!..  -  и  старик,  увлекая  за  собой
юношей, пошел дальше.
   Утром одно селение  пришлось  объезжать  -  дорога  через  него  была
завалена бревнами  и  камнями.  За  ними  прятались  испуганные  жители,
вооруженные кольями, косами и топорами. Они никого не подпускали  близко
и встретили путников градом камней...
   К  вечеру  вдали,  на  дороге,  показались  первые   группы   римских
легионеров. Один ехал на коне, и набухшие кровью повязки говорили о  его
тяжелых ранах. По сторонам шли воины и поддерживали раненых товарищей.
   Боясь, что легионеры отнимут коней, Амика и Гета,  быстро  свернув  с
дороги, поскакали прямо полями, по несжатой, осыпавшейся пшенице. Группы
римских воинов попадались все чаще; воины падали от ран и усталости.
   - Римляне бегут! Кажется, победа на нашей стороне! - сказал Гета.
 
НОВЫЙ ПОХОД 
 
   Вдруг  впереди,  на  равнине,  где  посевы  были  вытоптаны  тысячами
прошедших воинов,  засверкали  бесчисленные  огни.  Кони  шарахнулись  в
сторону - поперек тропинки лежали тела убитых римлян.
   Амика  и  Гета  с  трудом  отыскали  Спартака.  Он  стоял,  прямой  и
неподвижный, перед большим костром. Целые деревья были навалены одно  на
другое. Пламя охватывало тела, положенные поверх костра. Спартак шептал:
   - Вот все, что осталось от веселого, храброго  Крикса  и  его  смелых
товарищей!..
   Около костра собралось несколько десятков оставшихся в живых галлов и
германцев. Держа над головой мечи,  они  затянули  хором  боевую  песнь,
мрачную, как стон осеннего  ветра,  и  двинулись  цепью  вокруг  костра.
Ударяя мечами по щитам, они долго пели,  вспоминая  храбрость  Крикса  и
других павших товарищей, затем сошлись, тесным кольцом, скрестив мечи.
   - Ганник, сюда! Ганник будет нашим вождем! - кричали они.
   Молодой, покрытый ранами воин  вошел  в  середину  кольца,  встал  на
скрещенные лезвия, и воины его подняли на мечах,  как  на  щите,  избрав
своим вождем на место павшего Крикса.
   Рожки тревожно прозвучали, снова сзывая всех воинов в  поход.  Многие
подходили, уже  в  римском  вооружении,  снятом  с  убитых  врагов.  Все
строились в отряды и ждали приказаний.
   Спартак долго еще стоял перед  костром  с  телами  Крикса,  галлов  и
германцев, и ветер окутывал его дымом и осыпал искрами.
   Наконец он очнулся и вскочил на подведенного ему коня. Он  въехал  на
холм. Вокруг стояли терявшиеся в сумерках  ряды  усталых,  запыленных  и
легкораненых гладиаторов и добровольцев, примкнувших к восставшим.
   - Храбрые  друзья!  -  обратился  Спартак  к  войску.  -  Сегодня  вы
совершили великий  подвиг.  Вы  не  только  отомстили  за  убитых  наших
товарищей, но и уничтожили войско богачей,  работорговцев,  которые  уже
собирались снова заковать нас в  цепи.  Однако  если  мы  сейчас  начнем
праздновать победу и беспечно пойдем отдыхать в роскошные виллы, мы  так
же погибнем без  всякой  пользы  для  нашего  дела,  как  погибли  здесь
неосторожные галлы и германцы. Слушайте внимательно,  доблестные  воины!
На нас надвигается новое войско, под начальством  другого  консула.  Они
ищут нас, и они уже близко!..
   - Слушайте! Слушайте!.. - загудели ряды гладиаторов.
   - Поэтому, - продолжал Спартак, - у нас только один  выход:  мы  сами
должны внезапно напасть на это римское войско и его уничтожить! Я  знаю,
вы очень устали, но вспомните о своей далекой  родине,  о  хижинах,  где
ждут ваши семьи и дети. Мы сможем снова почувствовать сладкий дым  наших
очагов, если будем свободны. А свободу мы добудем  только  своим  мечом.
Поэтому мы сейчас же выступ