асковый,
     Прикорнул на опушке лесной.
     Вновь своими заветными красками
     Нынче делится осень со мной.
     Синью неба, соломенной охрою,
     Ярким пурпуром спелых рябин
     И болотною зеленью мокрою,
     И рябым разноцветьем осин,
     Акварелью туманной прибрежною
     И углем улетающих стай,
     И пастелью рассветною нежною
     Щедро делится, брать успевай.
     Ткут ветра паутинное кружево,
     Тесно вяжут к узлу узелок,
     Чтобы белой порою завьюженной
     Эти краски припомнить я смог.
     ***
     Желтый лист над головой,
     Холодны рассветы,
     И в прохладе заревой
     Зимние приметы.
     Под ногой хрустит ледок,
     Серебрится иней.
     Завершила осень срок
     В круговерти синей.
     Скоро снегом забелит
     Улицы и крыши,
     Грустно сердце заболит,
     Вой пурги услыша.
     Снова стану в белизне
     И в морозе злющем
     Жить мечтою о весне
     И тепле грядущем.
     ***
     Зимы преддверье - грустная пора
     И полная надежд одновременно.
     Природою проиграна игра,
     Но это пораженье вдохновенно.
     Уснет земля средь сонной тишины,
     Укрывшись одеялом белоснежным,
     И будет спать до будущей весны,
     Уняв до срока вечный дух мятежный.
     Так хочется, чтоб в этом зимнем сне
     Не умерла ее живая сила,
     И чтоб она, проснувшись по весне,
     О новой жизни нам провозгласила.
     Ее мы пробуждения должны
     Дождаться во всевластии мороза,
     И потому нам нынче не страшны
     Зимы грядущей стылые угрозы.
     ***
     Когда хмельное половодье
     Преодолеет берега,
     И пробудившейся природе
     Всю влагу отдадут снега,
     Когда ручьи веселым звоном
     Побудку пропоют полям,
     Свой облик, солнцем обновленный,
     Земля опять откроет нам.
     Воспрянет, вырвется из плена,
     Покинет зимний свой причал,
     Взыграет силой вдохновенной,
     Творя начало всех начал.
     И опьянит кипящей новью,
     Весенней радостью живой,
     И сердце одарит любовью,
     И вдаль покличет за собой.
     ***
     Опять от нас уходит лето
     За свой естественный предел
     Из праздника тепла и света
     К холодным будням зимних дел.
     Еще теплы и день, и вечер,
     Но уж прохладны ветерки,
     И звезд мерцающие свечи
     С небесной падают руки.
     И в желтизне бледнеют кроны,
     Расставшись с летней простотой.
     Их колер буднично-зеленый
     Сменился ржавой пестротой.
     Дождями смоет краску эту,
     И серым сделается фон,
     А следом уж зимы приметы
     Природа выставит на кон.
     Да, лето день за днем далече
     Уходит и уже ушло,
     Накинув теплый плед на плечи,
     Хранить для нас свое тепло.
     А мы, надев зимы одежды,
     В морозном поскрипе саней
     Останемся питать надежды
     На летний жар грядущих дней.
     ***
     Солнце зимнее - намек
     На возможность потепленья,
     На сугробов растопленье,
     На весны грядущий срок.
     Как связующая нить
     С теплотою неизбывной,
     Свет сияюще-призывный
     Продолжает с неба лить.
     И в студеном феврале,
     В эти жгучие морозы
     На стекле узоры-розы,
     Словно грезы о тепле.
     ***
     Уж так устроено в природе,
     Таков ее бессменный ход.
     Твердит она, канона вроде,
     Сезонов непреложный свод.
     Дожди сырой своей отвагой
     Засушливый венчают срок,
     Обильной знаменуя влагой
     Земли живительный итог.
     Лист пожилой и пожелтевший
     Спадает наземь в свой черед.
     Он, за лето устать успевший,
     Под заметь снежную уйдет.
     Печаль осеннего сезона
     Сменяют радости зимы.
     Есть у нее свой резоны,
     Хоть не всегда им рады мы.
     Седые ветры будут злиться,
     Под ними будет стыть земля,
     Чтобы весною возродиться
     И снова жизнь вдохнуть в поля.
     Есть в этом вечном превращенье
     Извечный жизненный закон.
     Земного бога возрожденье
     Собою знаменует он.
     Да, так устроено в природе,
     Что год сезонами кроя,
     Она твердит, канона вроде,
     Нетленный кодекс бытия.
     Плакучие ивы
     (Сонет)
     Поникшие зеленые чубы
     Колышутся под летними ветрами,
     И шелест ив, как шепот ворожбы
     Над тихими речными берегами.
     Не претендуя на большую роль,
     Так искренни они на этой сцене,
     Что нам близка их плачущая боль,
     Милы ветвей трепещущие тени.
     Уделом незатейливым горды,
     Над блеском убегающей воды
     Даря душе минуты удивленья,
     В несуетности внешней простоты
     Они как символ грустной красоты
     И как ее живое воплощенье.
     1983 год.
     Закат
     Приходит вечер сном печальным,
     Но к тьме полуночной стремясь,
     Он сохраняет с днем реальным
     Заката призрачную связь.
     И длится, длится, что есть мочи...
     Не день, но все еще не ночь,
     Отодвигая сумрак ночи,
     Чтоб дню усталому помочь.
     А в полумраке светлом этом,
     Где полуночь и полудень,
     Громада солнца бурым цветом
     Твою окрашивает тень.
     Багрянец бликов и мельканий,
     Кроваво-красный и живой,
     Царит средь полутемных зданий,
     Взмывая ввысь над головой.
     Ты непонятно чем взволнован
     И оттого вдвойне раним,
     Так тем закатом очарован,
     Что до рассвета бредишь им.
     ***
     Так скромны мои запросы, так тщедушны
     Даже самые большие из потреб,
     Что хватает мне вполне на хлеб насущный,
     Почему ж он так приелся, этот хлеб?
     Не мечтаю покорять высоты неба,
     О стремлениях туманных позабыл,
     И не тянет в дали те, где раньше не был.
     Почему ж влечет туда, где раньше был?
     К новым знаньям нет уж прежнего призванья,
     Вряд ли новые в себе я умещу.
     Мне бы только не расстаться с прежним знаньем.
     Почему же о непонятом грущу?
     Новым чувствам до конца не доверяю,
     А кого любил, сильнее все люблю.
     Прыть годов своих в их беге усмиряю.
     Почему же все так душу тороплю?
     Пусть я в личный свой успех давно не верю,
     Но чужой меня не гложет, не гнетет.
     Он не так огромен, счет моим потерям.
     Почему ж он так печален, этот счет?
     Все короче, все очерченнее планы,
     Что на карте жизни мысленно черчу.
     Знаю срок придет мой поздно или рано.
     Почему ж о сроке том забыть хочу?
     Ведь однажды все окончатся дороги
     Среди важных и не очень важных дел.
     Мне казалось, я так много знал о Боге.
     Почему ж в него поверить не посмел?
     ***
     Уже не скоротечные минуты,
     А дни и годы на моих часах
     Куда-то убегают почему-то,
     И иней все не тает в волосах.
     И молодые кажутся шальными,
     И стариком кажусь я молодым.
     Все опытом спешу делиться с ними,
     Как будто этот опыт нужен им.
     Невозвратимы прожитые годы,
     И начинаю вдруг осознавать,
     Что отстаю все больше я от моды
     И что на мне минувшего печать.
     Прислушиваясь к сердца перебоям,
     Я по ступенькам медленней иду
     И кажется, что рядышком с собою
     Я старость замечаю на ходу.
     Помедлить бы и оглянуться надо,
     Но у годов стремительная прыть,
     И опадают листья с веток сада,
     И все слабее жизненная нить.
     Но мир все так же ярок, как и прежде,
     Все так же за собой зовет строка,
     И хочется жить в вере и в надежде,
     И тяга к жизни так же велика.
     Пускай осознаю свои пределы
     Во времени, бегущем день за днем,
     Но искренно, отчаянно и смело
     Хочу подольше оставаться в нем.
     Чтоб чувствовать в себе живые соки,
     Что проникают в душу по весне,
     И крыльями воздушные потоки
     Ловить, летая по небу во сне.
     ***
     Пятидесятилетия рубеж
     Для человека как граница тайны.
     Еще ты в чувствах искренен и свеж,
     И радости полны и неслучайны.
     Но то, что там, за этим рубежом,
     Все ж отличимо от всего былого.
     Отрезанное времени ножом,
     Оно уже не тайно и не ново.
     Ты все познал, что должен был познать,
     До сути, до нутра, до основанья,
     И возраста зловещая печать
     Ложится на дверях того познанья.
     Отныне ты мудрец, а если нет,
     То, значит, упустил возможность эту.
     В туманной череде грядущих лет
     Возможности подобной больше нету.
     И с горечью в душе осознаешь,
     Что хоть опять весь мир перелопатишь,
     Но мудрости иной не обретешь,
     Лишь только обретенную утратишь.
     ***
     Мы с тобой взрослее стали, "се ля ви"...
     Мы познали цену дружбе и любви,
     Цену клятвам и прочувственным речам,
     Намерениям благим и вещим снам.
     И надежде, и несбывшейся мечте,
     И неправде, и бесспорной правоте,
     Свету яркому и тени на свету,
     И желаньям, породившим суету,
     И сочувствию, и черствости людской,
     И веселию, крапленому тоской,
     Цену чувству, пробужденному в крови...
     Мы с тобой взрослее стали, "се ля ви."
     ***
     За справедливость надобно платить,
     А цены на нее весьма сердиты,
     И если справедливым хочешь быть,
     Готовься быть за это крепко битым.
     Уж заплатить готовься ты сполна
     За сей товар судьбой своей и жизнью.
     Ведь если справедливость так нужна,
     То нету речи о дороговизне.
     О скидке разговоров не веди,
     Остаться не рассчитывай с наваром
     И даром справедливости не жди,
     Не тот товар, что достается даром.
     Читая древних мудрецов
     Есть в мудрой древности дел нынешних основа,
     Дай Бог нам разума сполна ее понять:
     "Где дом сгорел твой, там его построй ты снова,
     Но там, где сгнил твой дом, не строй его опять."
     Не возвестят пускай о каждом в мире трубы,
     Но чтобы мог Господь хранить тебя в судьбе,
     "Другому не твори, что самому не любо,
     Не пожелай того, что не желал себе."
     Мы каждый день за счастьем собственным в погоне,
     Себя нещадно загоняя суетой,
     "Конечно важно, как везут повозку кони,
     Но все ж важнее, что за груз в повозке той."
     Дела людей и судьбы их от века схожи,
     Хоть к дням былым, хоть к нашим дням их относи:
     "Знай - то, что отнято, вернуть порою сможешь,
     Того, что отдал сам, обратно не проси."
     Когда-то был в твоей судьбе час лучший, звездный,
     Но о часах былых не стоит тосковать.
     "Ведь нам на свете этом никогда не поздно
     Извечной мудрости учиться начинать."
     ***
     Есть у души укромный уголок,
     Куда сознанья путь непрост и труден,
     И где наверно обитает Бог,
     Когда он погостить приходит к людям.
     Но чаще там один ты на один
     С самим собою без самообмана.
     Своей души и раб, и господин,
     Певец ее и критик неустанный.
     Ты сам с собою споры там ведешь,
     Себя осознавая от начала,
     И различаешь истину и ложь,
     Которая привычной правдой стала.
     В одном лице - судья и прокурор,
     И адвокат, искусно говорящий,
     Ты сам себе выносишь приговор,
     Нелегким наказанием грозящий.
     И отбываешь свой предельный срок,
     Где казнь и триумф попеременны...
     Таков он, этот тайный уголок,
     Святилище и суд одновременно.
     ***
     Как старая лошадь, по кругу
     Годами привычно хожу,
     Не чую тугую попругу
     И по сторонам не гляжу.
     Тускнеют и краски, и звуки,
     Уже не слепя, не глуша.
     К труду приспособились руки,
     И к боли привыкла душа.
     Живу у привычки во власти,
     А кажется, что не живу,
     Но все это жизненным счастьем
     Зачем-то привычно зову.
     Глядя в окно
     (В подражание восточным поэтам)
     Из окна мне немногое видеть дано,
     Только часть мира вижу я, глядя в окно,
     Но и в малой частице огромного мира
     Отражаются лики его все равно.
     Заиграл меж домов солнца радостный луч,
     Словно неба улыбка средь сумрачных туч,
     И все сразу улыбкою той озарилось
     От весенней травы и до мусорных куч.
     По дороге бежит без оглядки малыш.
     Не угонишься следом и не углядишь.
     А старик долгим взглядом его провожает
     И вослед малышу улыбается лишь.
     Воробьи, напевая несложный мотив,
     Крошки хлеба клюют, голод свой ублажив.
     Только из-за угла вдруг метнулась к ним кошка,
     И вспорхнули они, вмиг о хлебе забыв.
     А за кошкою пес побежал по двору,
     Коль догонит, то будет ей не по добру.
     Во дворе, как повсюду, уж так и ведется -
     Кто слабее, тот сильному не по нутру.
     Потемнело, светло только у фонаря,
     И пока над землею не встанет заря,
     Будет он во дворе очень важным и нужным,
     Пусть туманный, но все-таки свет нам даря.
     Звезд не видно, зато засветилась луна,
     Знают все, свет чужой отражает она,
     Но средь мрака и тьмы солнца свет отражая,
     Отражением дня она ночью видна.
     Так поэт, по натуре иных и мудрей,
     Наблюдая за жизнью в привычности дней
     И пытаясь ее отразить в своей строчке,
     Отражением мира становится в ней.
     ***
     Как обостряет чувства горе,
     И как из этой остроты
     Рождаются, тем чувствам вторя,
     Слова горчайшей простоты.
     Они нам облегчают душу,
     Ведь их сжигающая соль
     Все ж делает немного глуше
     Калечащую сердце боль.
     Настойчиво и неустанно
     Леча от немоты тебя,
     Зловонный гной душевной раны
     Та соль оттянет на себя.
     Так повторяй опять и снова
     Среди бедою полных дней
     Ты лечащее душу слово
     Обиды горестной своей.
     ***
     Есть глубина у житейского моря
     Под его внешне спокойной водой.
     В той глубине мы встречаемся с горем,
     Горем горчайшим и злою бедой.
     Радость прозрачна, легка, мелководна,
     Счастью иная дана глубина,
     Но только в горе по сути природной
     Можно достигнуть душевного дна.
     Здесь, в темноте глубины ее мрачной
     Ориентиры привычные прочь,
     Нет перспективы простой и прозрачной,
     День превращается в черную ночь.
     Только мученья и только страданья
     В ней ощутимо и ясно видны.
     Разума, воли, души испытанья
     Как наказания божьи даны.
     Может быть, в том их и суть, и значенье,
     Словно судьбины нелегкой печать,
     Что на изломе своем и мученье
     Хочет на прочность нас жизнь испытать.
     Сможем ли, горюшку не уступая
     И не ища к отступленью причин,
     По разрушениям тяжким ступая,
     Выплыть из сумрачных этих пучин.
     Долго потом дно житейского моря
     Помним мы, памяти той не любя,
     Осознавая, что в пропасти горя
     Мы познаем не его, а себя.
     ***
     Когда все в жизни напряженье
     И напряженье жизнь сама,
     Сомнений тяжкое движенье
     Свести способно вас с ума.
     И в том отчаянном безумье
     Уж не хозяин вы себе.
     Гнетут вас горькие раздумья
     О жизни и своей судьбе.
     Без выхода и перспективы,
     И без надежды на успех,
     Вы только потому и живы,
     Что в перекрестье дел и вех.
     И тают горькие сомненья,
     Ясней становится вокруг,
     Отсчета точка, точка зренья
     Меняется в сознанье вдруг.
     И то, что безнадежным было,
     Надежды лучик осветит,
     И станут явью жизни силы,
     И солнце дали прояснит.
     И вы, себя превозмогая,
     Сойдя с безумья острия,
     Судьбы руинами шагая,
     Вернетесь из небытия.
     ***
     Автобус подошел и съел
     Всех, кто стоял на остановке.
     В единой плотной упаковке
     Вместить толпу в себя сумел.
     Но ненасытен, хоть и мал,
     И дальше по всему маршруту,
     Остановившись на минуту,
     Он всех стоящих поедал.
     Иные вырывались прочь,
     Нутро его покинув спешно,
     Но он упорно и успешно
     Шел в наступающую ночь.
     И только лишь в конце пути,
     Пережевав людскую массу,
     К намеченному сроком часу
     Наружу дал он ей уйти.
     Пусть образы в моих стихах
     Немного странны, необычны,
     Они к явлениям привычным
     Тревожный добавляют страх,
     Но это явственный пример
     Того, как можно новым взглядом
     Окинуть мир, что вечно рядом
     Привычно будничен и сер.
     ***
     Росток лимона из земли
     Торчит умильно и отважно
     Как символ трепетный и важный
     Того, что выжить мы смогли.
     Еще болеем, как и он,
     Побегов не пускаем новых,
     Но в главных жизненных основах
     Судьбине не сдались в полон.
     И может быть, переболев,
     Сквозь все преграды и препоны
     Листок мы выпустим зеленый,
     Напасти наши одолев.
     Расти, лимон, как знак того,
     Что в трудном, горестном движенье
     Жизнь все ж имеет продолженье
     И цель движенья своего.
     ***
     Наверно, тем угодны Богу
     Все испытания души,
     Что нас на верную дорогу
     Несчастье вывести спешит.
     И дав испить из полной чаши
     Ошибки горькое вино,
     Нам через испытанья наши
     Откроет истину оно.
     Чтобы в нелегком отрезвленье
     В грехах раскаявшись, опять
     Смогли судьбы мы продолженье
     Как дар волшебный воспринять.
     Лишь отойдя от края бездны,
     Где гас уныло жизни свет,
     Мы понимаем, как полезны
     Нам все уроки наших бед.
     ***
     Мне говорят: еще не вечер,
     Но я в ответ: гасите свечи,
     Уже все роздано гостям,
     А кто не сыт - виновен сам.
     Был этот бал приятным очень,
     Но он окончился средь ночи,
     И в смраде гаснущей свечи
     Зря в ожиданье не торчи.
     Беги из тьмы, она настала,
     Осталось времени так мало,
     Что если не покинешь зал,
     То и на выход опоздал.
     Останешься во тьме кромешной,
     Ты пред самим собою грешный,
     Виною душу теребя,
     Кляня судьбу, кляня себя.
     Но тщетны поздние проклятья,
     Что ждать музыки в праздном платье?
     Пустой надежды не храня,
     Встречай зарю другого дня.
     ***
     Счастье не купить и не найти,
     Достижений счастье не итожит,
     Но оно на жизненном пути
     Повстречаться вдруг любому может.
     Да его попробуй-ка узнай
     В многоцветье мелочных деталей,
     В ярком гуле событийных стай
     И в победах жизненных баталий.
     Нет, не ты его, оно тебя
     В ходе дней, до славы не охочих,
     В праздничные трубы не трубя,
     Выбирает средь иных и прочих.
     Потому когда в твое окно
     Улыбнется солнце из-за тучи,
     Главное - пойми, что вот оно,
     Счастье, как весьма нечастый случай.
     И с открытым встреть его лицом,
     И его святой отдайся власти,
     Хоть не стал ты в жизни кузнецом
     Лично изготовленного счастья.
     ***
     Всезнания глупейшая химера
     Нас в тупики печальные ведет,
     Где ложны и прогнозы, и расчет,
     Где чертовой попахивает серой.
     И где все то, что раньше было ясным,
     Нам неопределенностью грозит,
     Где все вокруг тревогою разит,
     И свет надежды кажется напрасным.
     Вот почему печально беззащитны
     С судьбой своею мы наедине
     И потому несчастливы вдвойне
     В той спаянности с нею монолитной.
     Да, знанья относительны и зыбки,
     Нам ими новых дней не рассчитать,
     Хватило бы ума, чтоб отличать
     Судьбы гримасу от ее улыбки.
     ***
     Ты не бойся меня,
     Хоть я сам себя часто боюсь.
     Сил души не храня,
     За нелегкую ношу берусь.
     На свистящих ветрах
     Продувало мне душу насквозь.
     За полжизни в стихах
     Исписал я ее вкривь и вкось.
     Натерпелась она
     От сомнений и вечных страстей.
     Не ее в том вина,
     Что хватило ей грустных вестей.
     То она зазвенит
     И порвется тугою струной,
     То от бед заболит
     Об утерянном плача со мной.
     То от радости вдруг
     В небе синем крылами взмахнет,
     То забот своих круг
     В нелюдимом молчанье замкнет.
     Есть в ней свойство одно:
     Тьма вокруг или солнечный свет,
     Ей скучать не дано,
     Ни минуты покоя ей нет.
     ***
     На перекрестье лета с осенью