прямой линии. Если вы бросите камень вперед, то наступит время, когда он опишет круг и вернется назад. Разве не математическая аксиома, что прямая линия, бесконечно продолженная, становится кругом? Итак, я держусь старых религиозных идей, проповеданных Христом и Буддой и высказанных в веданте и Библии, - что со временем мы все достигнем совершенства, но только отказавшись, отвернувшись от настоящего несовершенства.
Весь этот мир ничто. В лучшем случае, он только скверная карикатура, только тень действительности. И в нем глупцы кричат о чувственных наслаждениях. Бежать в сбруе чувств легко, и легче всего ограничиваться по старому едой и питьем. И новые философы рекомендуют именно эти удобные идеи и ставят на них клеймо религии. Такие учения неверны. В чувствах - смерть, а мы должны стать выше смерти, потому что она не действительность. Только отречением мы можем достичь действительности. Отречение проповедуется во всех кодексах нравственности. Оно есть сила, проявляемая в каждом шаге, в каждое мгновение, когда мы не думаем о себе. Когда мы узнаем, что мы как бы мертвы, что маленькое я в нас умерло, только тогда мы достигаем действительности, и эта действительность, которая есть Бог, по словам веданты, наша собственная истинная природа! Бог всегда в вас, всегда с вами. Живите же и вы в Нем и оставайтесь в Нем. Это, хотя и кажется трудным, будет постепенно все легче и легче, и вы увидите, что такое состояние единственное радостное состояние, всякое же другое - смерть. Жизнь в сфере Духа только и есть жизнь. Во всех же других сферах - только смерть. На весь этот мир и на время, которое мы обречены проводить в нем, следует смотреть просто, как на место и время обучения. Только поднявшись выше его, можно наслаждаться настоящей жизнью.
 
 
Свобода души
(Лондон, 5 ноября 1896 г.)
 
"Катха-упанишада", которую мы до их пор изучали, написана гораздо позднее, чем Чханд 1000 огья, к которой приступим теперь. Язык первой новее, и ее мысли обработаннее. В более старых Упанишадах язык вышедший из употребления, похожий на язык гимнов в некоторых частях Вед, и чтобы добраться в них до главных положений, приходится с трудом подвигаться вперед среди массы совершенно излишних предметов. Обрядовая литература, о которой я уже говорил вам, как о составляющей вторую часть Вед, оставила глубокий след на древней упанишаде, так что больше чем половина ее посвящена обрядам. Но, с другой стороны, изучая эти очень древние Упанишады, мы имеем то преимущество, что можем как бы наблюдать историческое возникновение религиозных идей. В более поздних Упанишадах, в которых религиозные истины собраны и сведены в одно место, - как, например, в "Бхагавадгите", на которую мы можем смотреть, как на последнюю из упанишад, - мы не находим и следа старой обрядности. Почти все стихи Гиты собраны из разных мест Упанишад и в целом составили род букета. Но в них невозможно наблюдать в строгой последовательности рост идей и нельзя проследить их до первоначальных источников, - обстоятельство, составляющее, как часто было указано, огромное преимущество изучения Вед, так как высокая идея святости, связываемая с этими книгами, предохранила их лучше, чем все другие, от искажения. В них мысли самого высокого и самого низкого уровня одинаково сохранены, и никто никогда не осмеливался касаться их, существенны они или не существенны, в высшей степени ли облагораживают или касаются самых пустых подробностей. Конечно, от времени до времени, являлись комментаторы, пытавшиеся смягчить их противоречия и из очень старых вещей извлечь новые идеи, находя религиозные истины в самых обыкновенных положениях; но самые тексты оставались нетронутыми и представляют в настоящее время самое редкое в мире поле для исторических исследований.
В священных писаниях почти всех других религий, с течением времени и с ростом и развитием мысли, слова изменяются и вместо одних ставятся другие, а вещи, не соответствующие духовному прогрессу времени, совсем выбрасываются, и это совершенно независимо от смягчающего влияния комментаторов. В литературе же Вед этот процесс вероятно никогда не происходил, а если и происходил, то результаты его почти незаметны. Таким образом, здесь мы имеем огромное преимущество, - можем изучать мысли в их первоначальном значении, замечать, как они постепенно развиваются, как из материалистических идей возникают все более и более тонкие идеи духовные, пока не достигнут наибольшей высоты в веданте. В этих Упанишадах приведены также некоторые старые нравы и обычаи, но не очень много. Язык же их отличается особенным изяществом, способствующим их запоминанию.
Но писавшие эти книги, желая напомнить читателю какие-нибудь факты или истории, которые они считали хорошо известными, не излагали их, а ограничивались подстрочными на них ссылками. И это представляет теперь неудобство, состоящее в том, что мы лишены возможности узнать подлинный текст какой бы то ни было из историй, на которые они ссылаются, так как предание о них почти уже утрачено, а то немногое, что осталось, сильно изменено. Они подверглись стольким новым толкованиям, что, когда вы встречаете те же самые вещи в Пуранах, они уже развернулись в поэтические поэмы. Как в истории западных рас закон политического развития выражается в факте, - что они не могут переносить идеи управления одним человеком против этой формы правления, переходя постепенно к демократическим утверждениям и более широким понятиям о физической свободе, - так же и в Индии замечается то же явление, но только в области метафизики и духовной жизни. Сначала первоначальное множество богов уступает место одному Богу Вселенной, а затем, в Упанишадах, поднимается восстание и против одного Бога. Для мыслителей этого периода не только становится невыносимой идея о многих Правителях, из которых каждый управляет своей областью, но их умы не выносят потом и того, что даже одно лицо может управлять Вселенной. Так, по-видимому, возникла эта идея, а затем все росла, пока не достигла пр 1000 едела. Во всех почти Упанишадах раньше или позже встречаем идею о низложении Единого Бога Вселенной. Личный Бог исчезает и Его замещает Безличный. Он уже не лицо, не человеческое существо, занимающее место Правителя миров, как бы оно ни было возвеличено и распространено, но принцип, воплощенный в нас и во всех существах, и присущий всему космосу. После этого, отвергнув личного Бога, ради безличного, было бы нелогично продолжать смотреть на человека, как на личность; и, следовательно, понятие о человеке, как о личности, тоже должно быть отброшено, и человек, в свою очередь, должен рассматриваться как принцип. Снаружи личность, внутри принцип, - таково должно быть истинное представление о нем. Так, одновременно в двух направлениях, шел процесс разрушения личности и перехода к принципу; личный Бог переходит в безличного Бога и личный человек - в безличного человека. Так последовательными ступенями развивалось великое представление о Боге и человеке. Мы видим две сходящиеся линии, Безличного Бога и безличного человека, и Упанишады сводят их последовательно так, что, наконец, они становятся одной. Последнее слово каждой упанишады: "Ты - Тот!" Есть только Один Принцип, Один вечно блаженный и этот один Принцип проявляет Себя во всем этом разнообразии.
Задача Упанишад на этом, по-видимому, кончается, и дальнейшее - уже дело философов и логиков. План работы Упанишадами дан, и последним остается выработать только подробности. При этом естественно возникает много вопросов. Например, признавая, что был только Один Безличный принцип, проявляющий себя во всех множественных формах, как объяснить факт, что Один стал многим? Это тот старый вопрос, который возникал в человеческом сердце в грубой форме, как потребность объяснения происхождения зла, - "Почему зло находится в мире?" и т. д. Но здесь вопрос этот стал более отвлеченным и утонченным. Больше не спрашивают с чувственной точки зрения, почему мы несчастны, но спрашивают с философской точки зрения, как произошло, что Единый Принцип стал Множественностью? И ответом, который дала Индия, - лучшим ответом, какой только мог быть дан, - является теория майи. Единый не стал, в действительности, Многим. Он не утратил ни одной части своей существенной природы. Эта Множественность только кажущаяся. Человек только по видимости личность, в действительности же, он - Одно Безличное Существо. Только казалось, что Бог личный; на самом деле Он - Безличная Сущность Вселенной. Но даже в этом ответе были последовательные стадии, и взгляды философии менялись. Не все индийские философы признавали теорию майи. Возможно даже, что большинство отвергали ее. До настоящего времени у нас существуют дуалисты с прямолинейным образом мыслей, которые не допускают этих вопросов, но душат их при самом возникновении. Им кажется, что мы не имеем права ставить такие вопросы, не имеем права требовать объяснения. Все происходит по воле Бога, и наше дело смиренно подчиняться. Для человеческой души нет свободы. Все предопределено, и все, что мы должны делать - это терпеть и радоваться. Наш долг спокойно терпеть, иначе мы будем наказаны. Почему вы это знаете? - спрашиваем их. "Потому, что так говорят Веды", - отвечают они. Так они и стоят, закованные в броню текстов и объяснений, стараясь только усилить их.
Но есть и другие, хотя не признающие философии майи, но стоящие на полпути и старающиеся объяснить эти вещи теорией последовательных проявлений - последовательного развития и порчи человеческой природы. Все души, - говорят они, - могут быть рассматриваемы метафорически, как то расширяющиеся, то сокращающиеся. Творение образует как бы тело Бога. Бог - Душа всех душ, Душа всей природы. Создание есть расширение или распространение этой природы Бога. Расширяясь в течение некоторого времени, она затем сокращается. В случае отдельных душ это сокращение производится дурными поступками. Всякий раз, как человек поступает неправильно, его душа теряет в силе, и это продолжается до тех пор, пока он не начнет совершать добрых дел; тогда начинается расширение.
Всем этим индийским системам, всем системам в мире, равно как и моим личным воззрениям, обща одна подразумеваемая идея, которую я назвал бы идеей о Божественности человека. Нет ни одной философской системы в мире, ни одной религии, которая бы так или иначе не учила, - в форме мифологии, аллегории или изящным языком философии, - что человеческая душа, какой бы она ни казалась и каково бы ни было ее отношение к Богу, - по существу чиста и совершенна, что по своей природе она сильна и свята, а не слаба и несчастна, и что ее представление о страдании и слабости требует объяснения. Грубые системы призывают к ответу за это падение личное зло, Сатану или Аримана. Другие, без всяких объяснений, стараются представить Бога и дьявола, как одно лицо, предназначающее одних страдать, а других наслаждаться. Наконец, третий - более рассудительный - тип, признает теорию майи и т. д. Но во всех их ясно проглядывает одна мысль, которую мы и должны рассмотреть. Философские системы и идеи - только гимнастика, простые упражнения ума. Во всех этих системах, и даже во всей массе суеверий, распространенных в разных странах и верах, мне кажется, просвечивает одна мысль, что человек божествен и что эта божественность есть сущность нашей природы. Все прочее в нас - просто наслоение, как называет его веданта. Нечто может быть наложено на эту божественную природу, но она все-таки никогда не умирает. Она присутствует в самом развращенном, как и в самом святом. Надо только позвать ее, и она проявится. Люди думают, что огонь в кремне как бы спит, и что удар стали необходим для того, чтоб разбудить его, или что огонь уже есть в сухих кусках дерева и трение двух кусков друг о друга нужно только для того, чтобы он проявился. Совершенно также и природная свобода и чистота есть в каждой душе; она ее сущность. Это не качества наши, так как качества могут быть приобретены, а - следовательно - и потеряны. Душа и свобода - одно; Душа и существование - одно; Душа и знание - одно. Это Сат-Чит-Ананда, - Существование, Знание и Абсолютное Блаженство, - есть самая сущность природы, самое прирожденное право души, и все проявления, которые мы видим - только выражение природы души, обнаруживающееся ярко или туманно, как случится. Даже сама смерть только проявление этого действительного существования. Рождение и смерть, жизнь и разрушение, вырождение и возрождение суть также проявления этого Одного. Так, знание, как бы оно ни проявлялось, - как невежество или как образованность, - только выражение Чит, или сущности знания. Различие этих проявлений состоит только в степенях, а не в роде. Знание самого низшего червяка, ползающего у нас под ногами, отличается от знания самого великого гения, какого только небо может послать нам, только в степени, а не в роде. И мыслитель-ведантист смело заявляет, что всякое блаженство, или наслаждение, даже самое низменное, какое может быть в этой жизни, - только проявление того Божественного Блаженства, которое составляет сущность Души.
Эта идея, кажется, самая важная в веданте и, как я говорил, все религии, по-видимому, держатся того же учения: - я, по крайней мере, не знаю такой, в которой бы она не составляла основания. Возьмем, например, Библию. В ней мы находим, что Адам был сотворен безгрешным, и его чистота утрачена вследствие совершенных им дурных дел. Из этого ясно, что природа первого человека, или, как они могли бы сказать, истинный человек, был уже совершенным. Согласно этому взгляду, греховность, которую мы видим, и слабость, которую чувствуем, должны быть рассматриваемы, как наслоение; и дальнейшая история этой религии указывает также на несомненную возможность достижения вновь прежнего состояния. Это видно из всей Библии, как Старого, так и Нового Завета. То же и у магометан. Они также верят в Адама и в его первоначальную чистоту и считают, что с появлением Магомета открыт путь к возвращению утраченного состояния. То же самое и у буддистов, верующих в нирвану, состояние, высшее, чем этот наш относительный мир, которое ведантисты называют Брахманом. Все уче 1000 ние буддистов состоит в указании, как получить вновь потерянное состояние нирваны. Таким же точно образом во всех системах есть учение, что мы не можем достичь ничего, что бы уже не принадлежало нам. Мы ничем не обязаны никому в этой Вселенной и должны только заявлять наше прирожденное право, или, как великий ведантист-философ поэтически выразился в одной из своих книг: <<6>> "Мы должны добыть свое собственное государство". Это государство наше; мы потеряли его и должны взять его вновь. Майя-вадин, или верящий в теорию майи, говорит, однако, что даже эта кажущаяся утрата государства была только галлюцинацией, что на самом деле мы никогда не теряли его. В этом только и различие между признающими теорию майи и не признающими ее.
Но хотя все системы согласны в том, что у нас было государство и что мы утратили его, все они дают нам разные советы, как получить его назад. Одни говорят, что для получения этого государства мы должны совершать известные церемонии и платить определенные суммы известным лицам. Другие говорят: если вы любите всем сердцем такое-то Существо, вы получите государство. Дальше вы увидите, что все эти разные советы можно найти и в Упанишадах. Но последний и самый важный их совет заключается в том, что вам вовсе нет надобности плакать. Вам нет надобности проделывать все эти церемонии и заботиться о том, как вернуть ваше царство, так как на самом деле вы никогда его не теряли. Зачем искать то, что не было потеряно? Вы уже чисты, вы уже свободны. Если вы только подумаете, что вы свободны, в тот же момент вы свободны, но если будете думать, что связаны, вы и будете связаны. И не только будете связаны, но, предполагая, что свобода не ваша природа, вы никакими способами и никогда не сделаетесь свободными. Думая, что вы каким-либо иным способом станете свободными, вы действительно теряете свободу и никогда не будете в состоянии вернуть ее. Потому, что это покажет, что вы не были с самого начала свободны. Если бы вы были свободны, что могло бы связать вас? Независимый никогда не может стать зависимым: зависимый же не был независим и, если считал себя таким, то это была галлюцинация.
Итак, что же вы предпочитаете из двух? Рассуждения приводят нас к следующему: Если вы говорите, что душа по своей природе чиста и свободна, то естественно следует, что никогда не было ничего в этой вселенной, что могло бы ограничить или связать ее. Если же в природе было что-нибудь, что могло связать ее, то необходимо следует, что душа никогда не была свободна, и ваше утверждение о ее свободе было заблуждением. Таким образом, вы приходите к заключению, что душа по самой своей природе свободна. Иначе быть не может. Свобода значит независимость от внешних вещей, т. е., что ничто извне не может действовать на нее, как причина. Душа не имеет причины. Отсюда вытекают все наши великие идеи. Вы не можете установить никакой идеи о бессмертии, если раньше не примите за несомненное, что душа по своей природе свободна, другими словами, что на нее не может воздействовать ничто извне. Остановимся на минуту. Смерть, как действие, производимое на меня чем-то, находящимся вне меня, показывает, что по крайней мере мое тело может подвергаться воздействию внешних вещей. Я выпиваю яд и убиваю себя. Это показывает, что на мое тело может действовать внешняя вещь, называемая ядом. Если это применимо и к душе, то душа связана. Но если верно, что душа свободна, то естественно следует, что ничто внешнее не может и никогда не будет в состоянии на нее действовать; а потому душа никогда не умрет; она беспричинна, или вне закона причинности. Свобода, бессмертие, блаженство, - все основывается на том, что душа не подчинена закону причинности, выше майи. Очень хорошо. Но если наша природа была первоначально совершенно свободна, а потом мы оказались связаны, то это указывает, что в действительности мы никогда не были свободны, и мысль о том, что мы когда-то были свободны - неверна. С другой стороны, говорят, что мы свободны, и идея о связанности, о рабстве - заблуждение. Что вы 1000 выберете из этих двух? Будете считать заблуждением первое или второе? Что касается меня, то второе я не считаю заблуждением. Эта гипотеза более согласуется со всеми моими чувствами и опытами. Я вполне уверен, что я свободен по природе, и ни на секунду не могу допустить, что рабство действительно, а моя идея о свободе - иллюзия.
Это разномыслие, в более грубых или в современных формах, - как случится, - встречается во всех философиях. Одни говорят, что нет никакой души, что идея о ее существовании чистое заблуждение, поддерживаемое постоянным прохождением физических частиц, со всеми их движениями и колебаниями, через то соединение, которое мы называем телом, мозгом и т. п. Вследствие непрерывности таких изменений, они оставляют впечатление свободы. Были буддийские секты, имевшие обыкновение указывать, что если вы возьмете зажженный факел и станете быстро описывать концом его круги, то будет казаться, что получается огненный круг. Никакого круга, в действительности, не существует, получается только впечатление его, потому что факел каждое мгновение меняет свое место. Подобно этому, - говорят они, - каждый из нас есть масса тонких частиц, быстро вращающихся и производящих в нас иллюзию нашего собственного постоянства и свободы. По мнению таких мыслителей, тело есть существо, а душа, в действительности, не существует. Но, с другой стороны, есть партия, которая находит, что в быстрых изменениях мысли материя является как иллюзия, на самом же деле ее вовсе нет. Эти две партии существуют до настоящего времени и утверждают: одна, - что дух - иллюзия, а другая, что иллюзия - материя. С которой же стороной мы должны согласиться? - Конечно, примем дух и отвергнем материю. Доказательства в пользу обеих почти одинаковы, только в пользу духа, быть может, несколько сильнее. Никто, ведь, никогда не видел, что такое материя. Мы чувствуем только себя, а материя вне нас. Никогда не существовал человек, который бы стоял вне своей души. Поэтому аргумент нескол