первичная фибрилла" - осевой цилиндр перва - и несколько вторичных. 
   Отмечается сходство с термоионной радиолампой-триодом. схема  которой
изображена рядом.
   Вместе с тем предполагалось, что по принципу  этой  же  клетки  могут
быть созданы устройства, защищающие центральную нервную систему человека
от воздействия приходящих извне биоэлектромагнитных волн. В случае, если
бы эти предположения были подтверждены экспериментом, могла бы идти речь
об устройстве индивидуальных костюмов для каждого, кто пожелал бы в  бу-
дущем избавиться от таких внешних влияний - путем вплетения в эти костю-
мы вуалей и сеток из тончайших малозаметных для глаза металлических "па-
утинок". Для защиты же отдельных групп  населения  и  целых  коллективов
достаточно вмонтировать сплошные металлические сетки в штукатурку  внут-
ренних или наружных стен домов. Такие сетки, натянутые на рамки,  должны
закрывать проемы окон и дверей, сообщаясь своими краями с сетками, заде-
ланными в штукатурку стен. При этом подразумевается, что края сетки име-
ют такое же сплошное соединение с металлическими листами кровли дома.
   Своими нижними краями сетки стен домов должны уходить в грунт  -  за-
земляться.
 
 
 Рис. 8. Ганглиозная клетка нервов сердца (по Моллару): 
   А - одиночная клетка, имеющая сходство с радиолампой-триодом; Б -  со
спиральными витками вокруг аксона она имеет сходство с одиночной  радио-
лампой - триодом. В - групповые клетки, имеющие . вид виноградной  кисти
и сходство с несколькими радиолами, включенными последовательно одна  за
другой.
 
   Далее в книге будет рассказано, что показала  опытная  проверка  этой
моей идеи.
   Первые вылазки в свет
   Рассматривая перечисленные аналогии и разрабатывая  схемы,  я  считал
их, конечно, лишь очень грубым приближением и думал: пусть они,  возмож-
но, и не совсем верны, но,  будучи  обнародованными4,  все  же  принесут
пользу, послужив материалом для научных дискуссий или толчком для других
исследователей к более продуктивной работе над  столь  новой  проблемой.
Как увидит читатель дальше, в некоторых отношениях эти мои ожидания  оп-
равдались.
   Построенная мной рабочая гипотеза: мысль - электромагнитная  волна  -
неизменно пользовалась большим вниманием технической и врачебной общест-
венности всюду, где бы я ни говорил о ней,  особенно  после  Октябрьской
революции, пробудившей в народных массах неудержимое стремление к знани-
ям. По инициативе представителей технической  общественности  мной  были
прочитаны на тему, касающуюся данной гипотезы, доклады а 1920-1922 гг. в
Тбилиси, Телави, Могилеве (на Днепре) и в Москве на Всероссийском съезде
членов Ассоциации натуралистов (АССНАТ). Съезд проходил в обширных ауди-
ториях Тимирязевской (тогда Петровско - Разумовской)  сельскохозяйствен-
ной академии. После моего доклада специальным решением съезда  мне  была
предоставлена возможность безраздельно посвятить себя работе над  выдви-
нутой мной гипотезой. В протоколе съезда  (от  16.  II  1922)  записано:
"Постановили: констатируя ценное значение положений докладчика, как  ра-
бочей гипотезы, съезд признает необходимым оказание т.  Кажинскому  воз-
можного содействия для осуществления намеченных им исследований по  дан-
ному вопросу, с предоставлением ему содержания научного сотрудника Ассо-
циации, а также находит желательным более широкое ознакомление  общества
и студенчества с идеями доклада путем устройства публичных лекций".
   Через три дня после доклада состоялась моя лекция под названием  "Че-
ловеческая мысль - электричество". Огромная аудитория  была  переполнена
до отказа главным образом шумливой и подвижной  студенческой  молодежью.
На первых скамьях разместились профессора и преподаватели академии. Сре-
ди них был и проф. А. В. Леонтович, с которым я познакомился впервые.
   На лекции я демонстрировал изображения уже знакомых читателю  элемен-
тов нервной системы и схем развиваемой мной аналогии их с деталями ради-
останций, а также схемы передающей и принимающей биорадиостанция челове-
ка (рис.9).
 
 
 Рис. 9. Первоначальные схемы передающей I и принимающей II  биорадиостанций нервной системы человека.. 
   После моего выступления слово было предоставлено  А.  В.  Леонтовичу.
Признаться, в этот момент я испытал чувство острой тревоги, не зная, что
скажет этот авторитетный ученый. Он говорил спокойно, внушительно и  до-
вольно долго. В заключение он высказал общее мнение по всему моему  док-
ладу. Оно было весьма благожелательным. Понемногу чувство тревоги у меня
уступило место чувству облегчения и даже радости. В словах проф.  А.  В.
Леонтовича впервые была дана, да  еще  публично,  положительная  научная
оценка моим предположениям. Когда он смолк, аудитория разразилась шумны-
ми аплодисментами, которые я по справедливости от носил всецело на  долю
А. В. Леонтовича. Я подошел к нему,  тоже  аплодируя,  и  мы  обменялись
крепким рукопожатием. Тут же подошел к нам председатель  АССНАТа  А.  П.
Модестов и торжественно поздравил меня с успехом. Тем временем нас окру-
жила молодежь. Многие юноши помогали мне собрать со стен схемы и  графи-
ки.
   Значительную часть дороги после лекции мы шли  с  А.  В.  Леонтовичем
вместе. Я рассказал ему о себе, о своей жизни и работе.  Вблизи  от  его
квартиры мы, расстались. Прощаясь, он любезно  пригласил  меня  навещать
его дома.
   Лабораторные опыты
   Вскоре после моей лекции при содействии проф. А. В. Леонтовича  и  А.
П. Модестова я получил возможность заниматься в физиологическом кабинете
Тимирязевской сельскохозяйственной академии, где стал  изучать  натурные
препараты нервов животных, ознакомился с гистологией большинства интере-
совавших меня нервных элементов и т. д.
   Из физиологии известно, что импульс возбуждения  распространяется  по
двигательному нерву со скоростью очень близкой к  30  м/сек.  Эта  цифра
подтвердилась и в наших опытах (с живой лягушкой). Был проделан и  такой
опыт: два отдельно отпрепарированных нервных двигательных тракта лягушки
вместе с принадлежащей нерву мышцей (лапки) были помещены одновременно -
один в солевой раствор электролита, обладавшего  максимальными  электри-
ческими и магнитными свойствами (под действием искусственно создаваемого
электромагнитного поля с помощью окружающего электролит соленоида), дру-
гой в дистиллированную воду (т. е. в диэлектрик). Полученные при раздра-
жениях нерва слабым электротоком сокращения мышц  этих  двух  препаратов
оказались явно отличающимися друг от друга как по силе сокращения мышцы,
так и по времени прохождения импульса по нити нерва: в первом случае си-
ла сокращения была относительно большой и скорость прохождения  импульса
оказалась больше нормы (>30м/сек), во втором случае  и  то  и  другое  -
меньше нормы. Отсюда был сделан важный вывод: порядок и скорость прохож-
дения импульса возбуждения по нерву в заметной степени зависит от элект-
ромагнитных свойств окружающей среды. Иначе говоря,  окружающее  нервную
систему животного внешнее электромагнитное поле оказывает свое  заметное
влияние на работу этой нервной системы.
   В одном случае экспериментальной практики в физиологическом  кабинете
А. В. Леонтовича фотографическая регистрация отклонений  нити  струнного
гальванометра при раздражении нерва индукционными  токами  (т.е.  токами
возбуждения нерва) показала, что напряжение собственной  электродвижущей
силы нерва (которая возникает в нем при импульсе возбуждения) равно  или
даже несколько больше 0.001 в. Такого  напряжения  электродвижущей  силы
нерва вполне достаточно, чтобы фактически низвести к нулю  электросопро-
тивление нервной нити при прохождении по ней "тока действия".
   Проводя исследования, я окунулся в мир ультрамикроскопических величин
и близких к пределу видимости даже через микроскоп с большим увеличением
объектов наблюдения. Очень, скоро я воочию убедился не только в  сущест-
вовании спиральных извивов нервной нити,  представляющих  собой  искомые
"живые" соленоиды с магнитными свойствами. Увидел я и то, что можно при-
равнять к двум обкладкам конденсатора - варикозные5 расширения на  неко-
торых концах периферических ответвлений нерва. (Эти расширения я называл
"бляшками").
   В большинстве случаев, я бы сказал, почти всегда, когда  речь  шла  о
перицелюлярах (околоклеточных  нервных  аппаратах),  эти  "бляшки"  были
двойными, то есть двумя близко прилегавшими друг  к  другу  пластинками,
Присмотревшись через микроскоп к  препарату  с  хорошей  окраской  мети-
лен-бляу (способ окраски, специально разработанный проф. А. В. Леонтови-
чем), можно было различить, что к каждой из этих  пластинок  ведет  своя
едва видимая нервная ниточка. Это и позволило мне считать "бляшки"  обк-
ладками микроконденсатора, подключенного к  проводникам  двух  половинок
замкнутого Томсоновского колебательного контура. В некоторых  препаратах
ниточка нерва ложилась завитками, которые я считал микросоленоидом, сое-
диненным последовательно с микроконденсатором в такой колебательный кон-
тур.
   Хотя я и испытывал при каждом таком наблюдении чувство огромного вос-
торга, но, к моему огорчению, никогда не видел никаких признаков  волне-
ния на лице моего руководителя А. В.  Леонтовича.  Впечатление  было  та
кое, что он не  придавал  морфологическим  особенностям  нерва  никакого
"электрического" значения. Для меня же эти элементы нервов были  не  чем
иным, как воочию обозреваемыми "живыми"  соленоидами  и  конденсаторами-
аппаратами самоиндукции и емкости, составлявшие ми в живой нервной  сис-
теме давно искомый Томсоновский колебательный контур.
   Совершенно по иному посмотрел на это обстоятельство председатель АСС-
НАТа А. П. Модестов, которого однажды (июль 1922 г.) я пригласил микрос-
копу, чтобы он тоже мог наблюдать эти "бляшки" и туры витков "соленоида"
на препаратах нерва. Оторвавшись от окуляра микроскопа, А.  Л.  Модестов
пришел в неистовый восторг и,  крепко  обнимая  меня,  провозгласил  это
"настоящим открытием". Он настоял, чтобы я немедленно засел за написание
научного отчета о своих работах и подготовил их результаты к опубликова-
нию. Отчет был представлен мной в августе 1922 г. Перед сдачей в  печать
рукописи моей будущей книги "Передача мыслей" А. Л. Модестов  написал  к
ней восторженное предисловие, где упомянул даже такое слово, как "откры-
тие".
   Воодушевленный этим, я продолжал изучение  нервных  элементов  разных
органов человека, поставив перед собой задачу построить прибор  для  ре-
гистрации электромагнитных волн, излучаемых центральной нервной системой
при акте мышления. Я  разработал  принципиальную  схему  такого  прибора
(рис. 10). В дальнейшем, желая  изучить  характеристики  необходимых  по
этой схеме радиоприборов и ламп, я стал работать (с октября 1922  г.)  в
качестве временного лаборанта в  испытательной  лаборатории  аппаратного
завода "Радио" в Москве.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 Рис. 10. Первоначальная схема "электромагнитного микроскопа" для приема и регистрирования биоэлектромагнитных волн при акте мышления. 
   Главную  часть  схемы  составляли  струнный  гальванометр  С  высокой
чувствительности 10-10 ампер - одна десятимиллиардная доля ампера.  При-
бором С ток отмечается только тогда, когда равновесие сопротивлений обо-
их половин мостика Уитстона нарушено. Вводя в схему  сопротивление  спая
двух проволочек эвакуированного термоэлемента Т и уравновешивая это соп-
ротивление регулируемым реостатом К,  можно  достичь  того,  что  струна
гальванометра С займет нулевое (нейтральное)  положение  между  полюсами
магнита прибора. Но стоит сопротивлению спая термоэлемента Т измениться,
как равновесие в мостике Уитстона нарушится, и струна гальванометра отк-
лонится от нуля. Эти отклонения струны при помощи светового  луча,  про-
пускаемого через окуляр зрительной трубы (после замены ее  линз),  можно
зафиксировать на экране или вращающемся зеркале и таким  образом  произ-
вести фотографическую  или  кинематографическую  регистрацию  колебаний.
Предполагалось возможным, помещая а сфере антенной рамки  А  исследуемый
нервный препарат (или голову думающего индивидуума), получить в цепи А-Т
колебательные токи, специфичные для излучаемой этим  элементом  электро-
магнитной волны. Конденсируясь в обкладках конденсатора К, эти токи  из-
менят потенциал сетки в радиолампе, что в свою очередь изменит потенциал
цилиндра и нити этой лампы. Благодаря этому через проволочный спай  тер-
моэлемента Т пройдет изменение тока от батареи В, из-за чего и сопротив-
ление спая в Т потерпит изменение. Допуская, что улавливаемые в  А  токи
будут слишком слабыми, чтобы они могли отразиться на изменениях потенци-
ала в Т, я считал необходимым усилять эти токи добавлением  в  цепи  А-Т
еще двух (или более) ламп-усилителей. Таким образом, мой аппарат был  бы
чем-то вроде "электромагнитного микроскопа"  для  обнаружения  исчезающе
слабых электромагнитных волн биологического происхождения.
   Помимо изучения нервных элементов с помощью  "электромагнитного  мик-
роскопа:" мне казалось возможным провести с ними исследованная на  чело-
веке или животном, причем на животном для начала предпочтительнее, чтобы
получить предварительные практические навыки. В начале августа 1922 г. я
посоветовался об этом с проф. А. В. Леонтовичем. Он отнесся положительно
к такому предложению, указав, что имеется возможность  поставить  первые
опыты над дрессированными животными известного циркового артиста и  вид-
нейшего зоопсихолога Владимира Леонидовича Дурова. Руководитель мой  до-
бавил при этом, что опыты обещают быть весьма интересными, поскольку  В.
Л. Дуров успешно осуществляет передачу мысленного внушения своим  живот-
ным на расстоянии, т. е. сам является (в моем понимании) источником, хо-
рошо передающим мысленные электромагнитные волны.
   Дальше события развертывались быстро и благоприятно для меня. Предсе-
дателъ АССНАТа А.П. Модеестов, с которым я беседовал по этому поводу, не
только дал согласие на мою работу в лаборатории В. Л. Дурова, но  и  сам
выразил намерение направить к В. Л. Дурову  целую  делегацию  в  составе
членов президиума АССНАТа. И действительно, 20 августа 1922 г. такая де-
легация из четырех человек во главе с А. П. Модестовым посетила "Научный
уголок" В. Л. Дурова. Был в составе делегации и я. В. Л. Дуров со своими
сотрудниками радушно встретил нас. А. Л. Модестов расцеловался с  ним  и
представил каждого члена делегации. В. Л. Дуров  согласился  взять  меня
научным сотрудником в свою лабораторию, выразив крайний интерес  к  теме
моих будущих работ на основе его опытов мысленного внушения дрессирован-
ным животным. Я тут же написал и подал соответствующее заявление.
   Тем временем продолжалась моя работа  и  в  физиологическом  кабинете
проф. А. В. Леонтовича. Изучая морфологию нервных элементов на  препара-
тах кабинета в 1923 г., я выдвинул новое предположение о том, что наряду
с Томсоновским замкнутым контуром в нервной  системе  (в  особенности  в
"ремаковской") может существовать и открытая колебательная цепь, называ-
емая в радиотехнике открытым (разомкнутым) "симметрическим"  вибратором,
излучающим так называемую "стоячую волну". В первых работах А. С. Попова
применился именно открытый вибратор в виде антенны, в разомкнутый провод
которой включен искровой разрядник и катушка самоиндукции.  Впоследствии
в эту схему было внесено усовершенствование: искровой разрядник был  пе-
ремещен из антенны в индуктивно связанную с ней замкнутую  колебательную
цепь. К числу достоинств такой смешанной системы со "стоячей волной" от-
носятся: возможность излучения более длинных  волн  (чем  излучает  один
лишь замкнутый контур) и гораздо большая мощность излучения при одной  и
той же затрате первичной энергии. В дальнейшем, с введением ламп-триодов
(у нас типа Раунда, а за границей - Леэ де Фореста) отпала надобность  и
в искровом разряднике. Постепенно совершенствовались  и  другие  приборы
передающей и прижимающей радиостанции. Ныне, с переходом на  полупровод-
ники, происходит дальнейший прогресс радиотехники. Возможности этого со-
вершенствования необозримы и безграничны.
   По-видимому, нечто похожее в исторической последовательности происхо-
дило и в нервной системе человека. Отдельные элементы  нервов,  а  также
составленные  из  них  нервные  цепи,  гистологически  и  морфологически
весьма. разнообразные и сложные,  нельзя  рассматривать  как  порождение
случайности. Элементы нервов и нервные цепи, как, впрочем, и другие час-
ти живого организма несли и несут приспособительные и защитные  функции,
т. е. приспособляют организм к воздействиям окружающей среды, а также  к
воздействию организма на окружающую среду.  Они  претерпевали  за  время
многих тысячелетий те или иные изменения и  совершенствовались.  Природа
позаботилась и внесла в мир  живой  материи  в  виде  тончайших  нервных
структур все то, что привело к величайшему совершенству  отправления  их
жизненные функций. Электромагнитная  передача  мысленной  информации  на
расстояние и есть одной из жизненных функций нервной системы.
   Следовательно, возникает  логически  оправданная  мысль:  центральная
нервная система человека (и о том числе головной мозг) является  вмести-
лищем тончайших приборов  биологической  радиосвязи,  по  своему  совер-
шенству и экономичности построения намного превосходящие самые совершен-
ные (из числа известных нам на сегодня) приборы технической  радиосвязи.
Возможно, имеются такие "живые" приборы биологической радиосвязи которые
и до сих пор не известны современной радиотехнике. Отсюда  следует,  что
тщательное и инициативное лабораторное изучение  этих  "живых"  приборов
может помочь нам приблизить блестящий расцвет  техники  радиосвязи,  так
как поставит ей на службу многие принципиально новые, гораздо более  со-
вершенные радиоприборы.
   Ряд весьма тонких измерений и сложных расчетов, проделанных совместно
с моим руководителем при изучении препаратов нервов, показал, что,  нап-
ример, перицелюляр нервной клетки (лягушки), представляющий часть  нерв-
ной структуры, которая обладает самоиндукцией и емкостью,  может  прово-
дить ток действия, электрическую силу которого следует оценить не более,
чем в 10-15 ампер. Обдумывая это обстоятельство, я пришел к выводу,  что
изучаемый препарат нерва как живой проводник отличается от металлическо-
го, кроме всего прочего, еще и тем, что обладает сверхпроводимостью. Мне
показалось возможным считать такую структуру в гистологическом отношении
примерно равноценной структуре ряда однотипных деталей  нервной  системы
человека. Против приемлемости такой аналогии А. В. Леонтович  не  возра-
жал. Однако вместе с тем я убедился, что всякая попытка получить в  моем
"электромагнитном микроскопе" отклонения нити гальванометра при  пропус-
кании через упомянутый нервный препарат электротока хотя бы  не  намного
меньшей силы, чем позволяет его разрешающая способность, не  приведет  к
положительным результатам. Что же говорить о силе тока  в  10-15  ампер,
которая составляет лишь одну десятитысячную долю раз решающей способнос-
ти этого гальванометра! Мне стало ясно, что хотя в принципе мой  аппарат
может стать "микроскопом" нервных электромагнитных колебаний,  сопровож-
дающих акт мышления, но современная техника примененных в нем приборов и
проводников такова, что придает аппарату слишком большое  сопротивление,
поглощающее без остатка столь малую силу,  которую  можно  приравнять  к
нервному току действия. Даже  гальванометр  Эйнтговена,  казавшийся  мне
особенно высокочувствительным, мог бы зарегестрировать ток только  начи-
ная от 10-10 ампер и выше.
   Возник вопрос об изыскании таких приборов и проводников, которые вов-
се не имели бы электрического сопротивления, т.е. обладали бы  сверхпро-
водимостью. К сожалению, все мои попытки найти что-либо подходящее успе-
ха не имели. Таково было состояние техники того  времени  .  С  сог